Включи мозг! продолжение 13

Юрик, вместе с Давидом Давидовичем уговорили  Машу участвовать в концерте на восьмое марта. И теперь, по вечерам, в красном уголке общежития, с восьми до девяти вечера репетировали китайские танцы, а с девяти до десяти вечера Маша танцевала с Юриком. Девчонки встретили эту новость с восторгом. Горячо поддержали его желание принять участие в праздничном концерте и часто проявляли свое желание поприсутствовать на их репетиции. Но Чашкина многозначительно двигала бровями, выгоняла всех посторонних из красного уголка и не позволяла наблюдать за репетицией.
Танцевать решили нечто среднее между танго и вальсом. Не классический вариант, а просто танец из движений, которые хорошо получаются.
Юрик принес для Маши два платья, две пары танцевальных туфель разного размера и несколько записей с музыкой. Маша сразу выбрала чарующую смесь из мелодий оркестра Поля Мориа и уже мечтала кружиться в танце под пронзительно чистые мелодии флейты. Туфли выбрали быстро, а вот с платьем возникли разногласия. Маше нравилось нежно голубое платье с многочисленными лямочками по открытой спине, и глубоким разрезом по бедру. Платье было как раз для танго или для вальса. Длинное, с широкой, летящей юбкой и блестящими  стекляшками по вороту. Но оно было слегка широковато в талии, и во время танца Маша прокручивалась в нём так, что разрез на бедре перемещался то назад, то вперед. Второе платье, нежно зеленого цвета, было короткое, с открытыми плечами и спиной. С неровным, рваным подолом, состоящим из отдельных блестящих полосок ткани, которые веером разлетались на каждом повороте.  Платье сидело, как перчатка и держалось на усыпанной бисером одинокой лямочке, через плечо. Платье открывало все ноги и едва прикрывало все остальное, но зато очень нравилось и Юрику, и Наташке. На восьмое марта решили танцевать вальс в голубом платье, а на первое мая Ча-ча-ча в зеленом.
Наташа принимала активное участие во всех обсуждениях и, после первой репетиции заявила, что она лично сделает Маше макияж и прическу.

В четверг, на утреннюю тренировку Маша не пошла. Накануне почти до десяти вечера репетировали танцы. Потом Наташка с Юриком заставили Машу примерить выстиранное и чуть ушитое голубое платье, обсуждали прическу и пили на кухне чай. Потом Юрик уговорил Машу постоять с ним еще на крылечке. Маша покорно подставляла лицо под прощальные поцелуи и желала  только одного - выспаться.
Утром она сбегала в университет, вымыла свои территории и вернулась в общежитие. Чашкина сидела на своей кровати и разглядывала себя в зеркале.
– Пойду ко второй паре, – заявила она. – На семинар к Аиде. Надо прогнуться, а то в летнюю сессию подзалечу. Я и так у нее уже два семинара пропустила. А конспектов у меня вообще нет.
– Ты что? С ума сошла? Пропускать семинары у Аиды – это самоубийство.
– А ты, чего вернулась?
– Хочу спать! Просто умираю. Чувствую, что если буду жить в таком темпе. То до восьмого марта не дотяну. Сил просто нет.
Чашкина положила на Машину тумбочку две маленькие, бледно зеленые таблетки.
– Вот, попробуй! Мне Гоша дал четыре штучки. Это что-то вроде допинга, но на растительной основе. Безвредные. Я забыла как называются. У нас игры в пятницу начинаются, вот он мне и дал. Он их сам принимает, когда допоздна работать приходится. Говорит, если упадок сил, примешь одну таблетку и часа на два, как огурчик. Энергии, хоть отбавляй!
– Спасибо. Я оставлю на вечер. Сейчас я и без таблеток усну.
– Это не для сна. Это наоборот, для борьбы со сном и усталостью. Все. Я побежала. Вечером меня не будет. Тренировка, а потом Гоша.
Но Маша уже не слышала.

Разбудил ее телефонный звонок. Звонил следователь, просил приехать.
Маша, так давно не гуляла по городу днем, что в первый момент просто задохнулась от обилия свежего весеннего воздуха и зажмурилась от пронзительно яркого дневного света.  Проезжая часть  уже полностью очистилась от снега. Огромные, черные сугробы, наваленные на газоны, медленно таяли, и вода потоком текла по тротуарам. Маша, хоть и проехала две остановки на троллейбусе, но ноги все же промочила. Перед кабинетом следователя она опять переобулась, хваля себя за то, что поленилась выложить из рюкзака сменную обувь и запасные носки для тренировки. Вот и пригодились.
Сергей Константинович опять предложил ей кофе и неожиданно попросил рассказать о ее подруге Наташе Чашкиной. Маша удивилась. Но следователь пояснил, что девушка, выпавшая из окна, как раз была из команды, которая в тот день проиграла команде Чашкиной. Следователя интересовал вопрос допинга, который озвучили проигравшие девушки. Якобы погибшая девушка, после игры пошла с кем-то выяснять отношения по этому вопросу, и больше никто ее не видел. Следователя интересовал вопрос, не обсуждалась ли эта тема у них в общежитии? Маша, в ступоре, уставилась на следователя, потом засунула руку в карман рюкзака и вытащила оттуда кучу всякой всячины. Паспорт, телефон, зачетку и тонкий, плоский кошелек на молнии.
– Вот. – Она раскрыла маленький кармашек на кошельке и предъявила следователю две маленькие зелененькие таблеточки. – Это мне сегодня дала Наташа.
Следователь уставился на таблетки.
– Маша! Вы понимаете, что это такое?
– Нет. А что это такое?
Вместо ответа он куда-то позвонил и через минуту в комнату вошел Иван Иванович, тот самый, невысокий пожилой следователь, который в прошлый раз довел Машу до потери сознания.
Сергей Константинович молча, подвинул к нему листок с таблетками и пояснил: - Девочка пришла сама. Она не понимает, что это такое?
– Девочка что? С Луны свалилась? – Иван Иванович разглядывал таблетки.
– Девочка вышла из детдома и многого вокруг себя не замечает, не видит, не анализирует. Не научили их там этому.
– Понятно. И что же это такое? – коротышка подвинул к Маше листочек с таблетками и принялся изучать Машину зачетку.
– Эти таблетки мне  сегодня дала Наташа, она сказала, что они помогают от усталости. Помогают восстановиться.
– Отличница, что ли? – иронично спросил он у Маши
– Да, – подтвердила Маша. Хочу получить повышенную стипендию.
– А зачем? Искренне удивился следователь.
– Как зачем?  Удивилась Маша. – Стипендия больше на три тысячи!
– Ладно. Слушай сюда. Коль ты из детдома – объясняю. Таблеточки эти могут быть чем угодно. И снотворное. И от головной боли. И от усталости. И распространяют их интересные мальчики, которые стремятся познакомиться с одинокими девочками. Влюбляют их в себя. Красиво ухаживают. Подсовывают таблеточки. Просят поделиться с подружками по комнате, по команде. А потом эти девочки привыкают к этим таблеточкам и уже сами выпрашивают их у мальчиков. Покупают их за деньги, или за услуги. Понимаешь?
Маша испуганно смотрела на пожилого следователя.
– Одну таблеточку я заберу. Мы посмотрим, что там внутри. Подруге своей скажешь, что съела.  Похвалишь. Скажешь, что отличные таблетки. Спросишь, где их можно купить? Как называются? Про наш разговор никому ни гу-гу. Ни брату. Ни свату. Никому! И подруге своей – ни слова, ни взгляда. Мы работаем. Все под контролем. Нам надо накрыть всю сеть. Связь через Константиновича. Вторую таблетку оставь у себя. Вдруг попросит обратно, мало ли что.
Пожилой следователь завернул одну таблетку в половинку листочка и унес с собой.
Маша уставилась на Сергея Константиновича.
– Я думала, что в наркотики замешан наш электрик и Виктория Марковна ему помогает.
– В принципе одно другому не мешает. В университете сеть достаточно широкая и наши ребята осторожно там работают. Но у вашей Виктории свой бизнес. И Олег ей помогает. Студенты часто теряют или забывают свои телефоны, а Виктория возвращает их за деньги. Она ведь за студенческий гардероб отвечает. Открывает его.  Закрывает.  Студенты часто оставляют телефоны в карманах курток и пальто. Телефоны начинают звонить. Виктория Марковна уносит их к себе в каморку, или к Олегу, если разрядились. Ну и потом имеет свой приработок. Каждый вертится, как умеет. Ты вот пол моешь и стипендию повышенную хочешь, а она нашла свою нишу.  Следователь усмехнулся. И ведь не привлечешь. Пострадавших нет. Заявлений нет. Все довольны и счастливы. В старой половине университета все студенты знают, если потерял телефон, спроси у Олега или у Виктории.
Маша молчала и понимающе кивала головой.