Глава 1. Врата ада

(Глава содержит множество сцен жестокости и насилия. Строго 18+)



Военно-производственный объект СССР «Заря-21». 29 мая 2339 г. – город Амфидо, 10:30 (по Москве)



- Ма-ма-а-а-а! – С громким криком тело молодой девушки в лохмотьях рухнуло с четвертого этажа. Лучше смерть, чем попасть живой в руки этим подонкам…

- Куда-а-а, ссука! – Из окна, откуда она выпала, на нее смотрела пьяная харя гуэннохоррского бойца. – Сс-ъ-****ась, тварина! Так тебе, ****ь и надо!

-****ь! – с воодушевлением заорали его товарищи с печатями дебилизма на лицах.

Из окон валил дым, воняло гарью…Полупьяный выродок, одетый в камуфляжные, пятнистые штаны, драную куртку без рукавов, перепоясанный патронной лентой не нашел ничего лучше, как, пошатываясь, помочиться вслед своей жертве с четвертого этажа.

- Лучше нету красоты, чем поссать с высоты! – продекламировал пьяный ублюдок, сам чудом извернувшийся и не полетевший за девушкой башкой оземь. Но удержался…

На земле валялись тряпки, обломки старой мебели, еще сохранившей полировку. Его ожесточенно рубили на дрова двое других бойцов. Кто-то, по-звериному похрюкивая, рылся в тряпках и сумках. Кто-то, ползая на четвереньках, сгребал последние корнеплоды с огорода, в  который была превращена дворовая клумба.

- Не-е-ет! – полетела с крыши еще одна женщина под ржач бухих и обкуренных «воинов Нации». Эту уже попользовали несколько раз и выбросили… Надоела…

Из некоторых окон вырывалось пламя, тянулся вонючий, черный дым. Горячий воздух от огня поднимал к небу лоскутки какого-то мусора. Весеннее солнце робко просвечивало через черные разводы дыма. Но вместе с солнцем с неба следил за ужасом в городе зловещий красный глаз Сверхновой.  Будто видеокамера дьявола, она контролировала происходящее, - все ли здесь идет согласно дьявольскому плану?

Двор был полон мертвыми телами жильцов. Кому-то перерезали горло, кому-то, как той старухе, разбили голову ломами, двух девчонок десяти лет сначала долго насиловали, потом пробили ломами животы. Гуэннохоррцы, кто пьяный, кто обкуренный, наслаждались самими чувством всевластия и безнаказанности. На вид им было не более восемнадцати лет…

Один из них опорожнил бутылку с белесым пойлом, перевернул горлышком вверх, будто проверяя, все ли допито. Потом, с озверевшими глазами саданул емкость об угол дома и заорал, что есть духу:

- Ненавижуууу, падлыыыыы!

Эту отморозь командующие ближайших к столице убежищ наскребли по сусекам, лишь бы предоставить в армию по тревоге определенное количество голов. Нормальных бойцов там либо совсем не осталось, либо были забриты раньше, и под ружье ставили психопатов, наркоманов, отморозков. В нормальное время им бы в руки ничего кроме лопаты не доверили бы, да и то, хорошо подумав. И таких вот обервоинов в гуэннохорском войске было от трети до четверти.

Их действия никем не пресекались. Всем было не до этого. Более того, по плану ввода войск, их здесь вообще не должно было быть. Таких животных старались в города не пускать вообще, держа их на подхвате близ окраин. Потому что от них обычно вреда больше, чем толку. Но в последние часы, благодаря внезапным коррективам (прихоть штабных или воля генералов), порядок ввода подразделений в город был изменен. Из-за чего возникла жуткая путаница, и часть имперских войск, которым полагалось входить в первую очередь, до сих пор стояла на ближних подступах.

И не было на улицах и площадях военной полиции. По дворам не перемещались военные патрули, поддерживающие порядок и пресекающие насилие и мародерство. Причина та же, - серые с фиолетовой полосой броневики штурм-полиции до сих пор стояли где-то в окрестностях столицы сепаратов. И как же не хватало их сейчас в городе!

Отчасти поэтому в городе царила атмосфера анархии и вседозволенности. К тому же наиболее опытные фронтовые части также мытарились в пробках на пересечениях дорог и перед мостами. Кому это было надо? Зато в городские кварталы пустили тяжелые танки, ракетчиков. И отморозков, многие из которых сами были от горшка два вершка!

Во дворах слышались крики и мольбы о помощи, заглушаемые рокотом мощных моторов с главной улицы.

Одичавшее существо, похожее на кошку, с визгом выбежало из арки на проспект-бульвар, на котором скопилось, встав чуть ли не упор друг в друга тяжелые, громоздкие корпуса осадных танков и бронеавтомобилей с черными имперскими стрелами на броне. Тяжелые гусеничные машины, повинуясь начальственному приказу, пытались найти побольше места, вбуриваясь все глубже и глубже в тесное пространство искалеченных городских улиц, снося последние ограды и заборы, с треском валя оставшиеся фонарные столбы… Ревели десятки газотурбинных двигателей, вонючие дымы выхлопов затмевали белый свет…

А пир ублюдков продолжался…Вот на уцелевшей, ржавой ограде с завитушками на заостренную пику забора было насажены двое младенцев, с виду пяти и семи месяцев. Малыши уже были мертвы, темное пятно крови на осколках асфальта уже засыхало…Под ними, у забора изуродованное тело их матери, которую сначала заставили смотреть на убийство своих детей, а потом закололи штыками. Изнасиловать не смогли, у героев были проблемы со здоровьем из-за радиации...

На бульваре горели костры, и здоровенные, сильные мужчины в камуфляжах с автоматами и пулеметами, гогоча, мирно беседовали. Эти уже были трезвы, и по возрасту были много старше молодых засранцев. Из разговора мотострелков можно было понять, что они не в понятках, - зачем было гнать в город тяжелые танки прорыва?! Они же на улицах застревают меж домов! Потом один сказал по секрету всему свету,  что это приказ командующего, что на фоне тяжелых бронемашин будет сделан отчет-репортаж о взятии города для высшего руководства. Вон там дальше, здание бывшей герезловской администрации, бывшая школа с которой уже сорвали сепаратистский флаг, и над которым полощется Знамя Империи. И уже готовится праздничный митинг. И, по слухам, - возможно прибытие Самого Великого Вождя…

А подальше, на восточной окраине слышалась стрельба. Окраины еще держали сепаратисты, и, по слухам, у них было очень неплохое оружие. А над городом высилась огромная пирамида пришельцев высотой этажей в тридцать.

Разумеется, танки и несколько РСЗО первым делом попытались обстрелять пирамиду. Тщетно, как и в случае с «Белой Горой», снаряды не могли пробить энергополе пришельцев. Сами пришельцы пока в бой не вступили, отмалчивались...

Ближе к магазинам с заколоченными витринами на столбах висели несколько тел, - мужчины и женщины. Тело еще одного ребенка было распилено двуручной пилой поперек, - двое бойцов из охраны поспорили, на чьей стороне он закончится. Над местом злодеяния галдели черные птицы-падальщики, которые слышали, как кричал малыш от чудовищной боли.

По бульвару шли все новые и новые бойцы, с оружием на плечах, в стальных шлемах, пилотках и беретах, с черными орлами, черепами, звериными головами и стрелами на шевронах. У «стариков» по старой военной традиции глаза были обведены черной тушью. Бойцы нового поколения считали это старинной блажью из королевских времен, уделом старой рухляди. Вот наколки и боевые молнии на лицах – это да, это современно!

Все они были в приподнятом настроении. Вот только и без того узкие улицы города были просто запружены техникой… На черта это надо командующему?!

Примерно в сотне сиа из панельной многоэтажки ударами прикладов и пинками выгоняли очередную группу гражданских, прятавшихся от «освободителей». Свист и оскорбления, рев цепных собак-монстров, которых с великим трудом сдерживал один могучий проводник в красном берете.

- Бегом, плесень двуногая, бегом! – покрикивали солдаты. – А то собачкам на корм пойдете!

С молодых женщин под крик и улюлюканье уже срывали одежду. Одна из жертв, понимая, что ее ждет, в отчаянии бросилась было бежать, но проводник-кинолог свистнул, отпустив цепь, и за девушкой бросились собакообразные твари, размером с земных кавказских овчарок.

Настигнув свою жертву, они повалили ее на землю и принялись рвать на части медвежьими челюстями. Полетели в сторону лоскуты кожи, бызги крови и обрывки ткани…Девушка визжала до тех пор, пока одна из могучих тварей не перегрызла ей горло. А два других зверя мощными челюстями отгрызали ей ноги и вспарывали живот. Кровь с клыков животных капала на землю, смешавшись со слюной. Разорвав жертву, они прямо здесь рвали ее на части, выгрызая куски мяса, с хрустом перегрызая кости и сухожилия.

- Вот, и собачек покормили! – захохотал довольный кинолог, под одобрительный многоголосый ржач. – Приятного аппетита, мальчики!

- Еще кто побегать хочет, ублюдки?! – ревели оккупанты, тыкая окровавленные останки в лица отчаявшимся гражданским. – Тоже на корм пойдете! А ну пошли, пидоры!

Вокруг царила кровавая анархия и смута. Молодые безумные бойцы-шакалы рвали, убивали, резали людей, а бойцы постарше, хоть особо и не марали рук, молодежи не мешались. На это штурм-полиция есть, своих забот у каждого хватает. С другой стороны, пусть молодые парни почувствуют себя хищниками, ощутят вкус крови! Так щенки становятся зверьми! Имперцы были опьянены победой и чувствовали себя в полном довольстве, забыв про малейший порядок и дисциплину.

(Нужно сказать, что, несмотря на саму бесчеловечную, антигуманистическую основу имперской идеологии, та кровавая баня, которую устроили захватчики при входе в поверженную столицу, была перебором даже для них. Существовали особые правила и порядок занятия городов и сооружений, существовали правила обращения с местным населением, фильтрации и натурализации аборигенов. Существовали службы контроля и поддержания общественного порядка на оккупированных территориях. И у мирного населения какие-то шансы пережить приход оккупантов были. Особенно, у тех, кто сохранил при себе паспорта Империи, - их просто автоматически переселяли на имперские земли, как полноправных граждан. Но то, что творилось этим черным утром в Амфидо, перехлестывало даже самые жестокие образцы поведения имперцев в захваченных городах. Редко, очень редко имперцы устраивали в захваченных городах поголовную резню. Хотя бы из хозяйственных принципов. Увы, остановить торжество жестокости было некому).

- Не на-а-а-до! – бежала, прихрамывая, за здоровенным жлобом в черной форме с «драконом» женщина. «Дракон», потрясая пистолетом, держал в руке за ногу кричащего младенца. Одеяло и пожелтевшие пеленки полетели на землю. Малыш кричал во всю силу своих маленьких легких.

- Чего не надо?! – орал ей в лицо гвардеец нации. – Гражданский паспорт где?! Разрешение на роды?! Кто тебе разрешал размножаться, неполноценная?!

- У меня был паспорт! – лепетала перепуганная мать. – Пожалуйста, пощадите дитя!

- Где документы?! – орал «дракон». – Быстро!

- Были документы!...Клянусь, были…

- Нет документов – нет размножения! Закон есть закон!

На глазах у обезумевшей женщины, которую оттеснили в сторону двое других гвардейцев, «дракон» с размаху ударил младенца об угол ларька, в котором когда-то продавали газеты. Малыш последний раз вскрикнул от боли... Потом еще раз, и еще раз… Офицер брезгливо отбросил мертвое тельце с разбитой головкой, вытирая перчатки о голенище сапога.

- Что, вольготно жили здесь?! Забудьте! Добро пожаловать домой!



…Все эти ужасы сейчас фиксировали сотни микрокамер, которые распространила по всему городу киборг-разведчица Лилия 652-X. Земляне были в курсе всего, что происходило на улицах несчастного города.

Кетцоалькоатль с оранжевыми глазами-лампочками молча, ничего не комментируя, взирал на мониторы. Напротив него застыли в скорбном ужасе члены военного совета. На лицах Ковуна и Иоффе застыло выражение, будто они присутствовали при смертях своих близких. Женщины просто тихо плакали, не стесняясь своих мундиров. Кроме них на совещании присутствовал генерал-майор Петр Ринатович Кадочников и его коллега из КГБ Петр Криптонович Могила. Два Петра, хоть желание загадывай!

Да вот только не до желаний сейчас. Молодые, образованные офицеры, носители земной культуры, впервые столкнулись с таким ужасным проявлением кровожадного первобытного варварства в непосредственной близости от своих рубежей. Настоящая квинтессенция инфернальной энергии на ограниченном пространстве. И самое главное – невозможность это пресечь сейчас. Людям было стыдно смотреть друг другу в глаза. И все больше и больше рождалось в их душах раздражение в адрес своего кибернетического генерала, который сохранял полное спокойствие.

- Прекратить сопли! – прошипел Кетцоалькоатль. – Это война! Вы военнослужащие, а не дети!

- Нужно это остановить, немедленно!  - прохлюпала Жю Сет. – Милорд, там же дети гибнут! Эти плебеи абсолютно оскотинились, забыв само звание человека! Прошу вас, проявите милосердие!

- Когда мне понадобится ваше мнение, я его спрошу, - отчеканил киборг. – Или вы забыли, как эти же несчастные пытались уничтожить нашу Шинджу? У них было почти два дня, чтобы уйти к Герезлу. На войне, как на войне, товарищи!

- Я согласна с майором Жю Сет, - подтвердила Сайто. – Мы сейчас фактически потворствуем геноциду.

- Товарищ генерал-майор, скажите, мои полномочия на данный момент позволяют мне организовать атаку на территорию, оккупированную зидоистами? – почти издевательским тоном спросил Кетцель у Кадочникова. – Наш союзник на данный момент – это социалистическая республика Герезла. Не обвинят ли нас в попытке вторжения на территорию суверенного государства и не потребуют ли уважать культурные особенности аборигенов? 

- Товарищ генерал, вышлите эти кадры и ознакомьте с ними мировое сообщество! – сказал Кадочников. – После чего вопрос о вмешательстве нужно ставить на голосование Верховного Совета Федерации. Атаковать вы, конечно, можете, но в случае расследования потом вы должны будете обосновать свои действия.

- То есть геноцид населения – это недостаточная причина? – спросила Сайто.

- Не забывайте, что это законная армия, действующая по закону на собственной территории по решению законного правительства, - заявил Ковун. – Так что санкции Совета понадобятся. А мы, - агрессоры, поддерживающие сепаратистов.

- И Союза, И Федерации! – поправил коллегу Могила. – Озадачьте там мою подопечную. Пусть обеспечит козлам этим веселую жизнь! Это на первых порах. Чтобы им не до веселья было!

- Как бы это не звучало странно, товарищи, но решение вопроса нужно искать в политической сфере, а не в военной. – сказал Кетцель. – Разнести по округе этих животных, - много времени не нужно. Ну а что потом? Обвинение со стороны Мирового сообщества в агрессии? В незаконной оккупации? Поэтому нужно политических структур Федерации. Без них я не могу предпринимать активные действия. Мне нужно решение Политбюро, мне нужно решение Государственного Совета СССР и мне нужно разрешение командующего, которое, так же основывается на решении ГосСовета. И это я молчу еще про решение Генеральной Ассамблеи ООН Федерации!

- Но пока ваша Федерация будет думать и решать, сколько еще женской, детской крови прольется?! – почти вскрикнула Жю Сет. – Мужчины, сердце у вас есть?!

- А вы не горячитесь, товарищ ведьма! – повысил голос Могила. – Обо всем думаем! Нужно комплексное решение проблемы!

- Кроме того! – поднял палец Кетцель. – Наша разведка сообщила, что в обозе зидоистов находится четыре атомных взрывных устройства, которые сейчас могут быть на территории Амфидо. Это, конечно, не стратегические боеголовки, но от одной до трех килотонн тротила – это тоже возможные многочисленные жертвы среди наших бойцов. Атака на позиции зидоистов невозможна без нейтрализации данных факторов угрозы.

- Так! Вам еще разведчики нужны? – проревел по-медвежьи Могила. – Если нужны, запрашивайте, в течение трех часов будут!

- Пока нет, справляемся своими силами, - ответил Кетцель. – Через час состоится совещание Политбюро, а еще через полчаса – экстренное заседание ВС СССР. Я буду держать все в курсе!

- И не забывайте, у нас еще одна задача – легитимизация социалистической республики Герезла. – напомнил Иоффе. -  Вот политические направления, по которым нужно не то, что работать, - гнать во весь опор!

- Значит так! – подытожил Кадочников. – На данный период ставлю батальону следующие задачи! Первое – контрудары по противнику, чтобы не чувствовали себя так вольготно. Одиночные, аккуратные, но болезненные. Второе – поиск атомных ВУ. Третье – внимание! – ликвидация командования зидоистской группировкой! Четвертое, по мере возможностей, -эвакуация и вывод из зоны боевых действий мирного населения. Пятое, - оборона позиций Герезла. Вы, Кетцель, продвигаете решение политических вопросов по своим каналам, мы – по своим!

- Господа, а разрешите мне передать эти адские кадры через посольство Ее Величества в Босваше? – предложила Жю Сет. – Реакция иностранных послов иной раз может стать дополнительным камушком на чаше весов при решении проблемы!

- Господ здесь нет, напоминаю вам, товарищ майор! – раздраженно ответил Кадочников. – Даже если вы и дитя другой планеты, обращайтесь по Уставу! Саму идею одобряю. Попробуйте, товарищ Жю Сет!

- Все! Всем быть на связи! Обстановка может меняться каждые полчаса! Работаем, товарищи!

Члены Совета отключились…. Кетцель остался один в своем кабинете, наедине с макетом, на котором пестрели синие стрелки и черточки.

Чудовищно или нет, но страдания болхианцев киборга практически не трогали. Пока не трогали... Он был машиной, он решал важную государственную задачу. Ценность жизни аборигенов его мало занимала. Вот своих бойцов и сотрудников он был беречь обязан. И никаких новых массовых смертей среди землян он допустить не имеет права.

К тому же, у них были почти двое суток, чтобы уйти в «Крепость». Туда принимали всех. Не ушли, польстились на имущество соседей, или обнаружили в себе сочувствие к идеями Зидо? Вот и наслаждайтесь! Еще Кетцель не забыл, как сутки назад эти «несчастненькие» изуродовали Шинджу, пытались ее уничтожить… Как там кричали эти аборигены: «Зидо придет – порядок наведет?!» Принимайте новый порядок со всем своим удовольствием!

Кетцель понимал, что зверства в отношении мирного населения играют в его пользу. Пережив такие ужасы, даже самый ярый ненавистник землян на вторые сутки шасси целовать земным кораблям будут, лишь бы их вывезли оттуда. Так что, время работает на них, все не так уж плохо.

Что же касается отсутствия организации зидоистов при входе в город, то это уже его, Кетцеля, работа. Это он при помощи компьютерной Системы сегодня утром связался со штабом зидоистов под видом командующего, полковника-1 Лана. И, имитируя его голос, передал новый порядок входа войск в город, ради мифического выступления и митинга для высших партийных бонз. Это он приказал им тащить в город тяжелую технику, которая запрудила все улицы и дороги, и в случае первого же контрудара превратится в груду дырявого металлолома. И они благополучно купились.

Если бы у него сейчас на руках было бы разрешение руководства армии и государства, потешное войско гуэннохоррской Империи перестало бы существовать через десять минут. Но, увы, решение вопроса, как обычно, в руках политиков. И это было очень неприятно осознавать Кетцоалькоатлю, который сам был политиком. Если бы это была рядовая акция типа прогулки на вражескую АЭС, он бы и спрашивать никого не стал. Но здесь сейчас решалась судьба целого народа, а то и всей цивилизации. И играться в мальчишеские игры было нельзя. Тем более учитывая, что у зидоистов, точнее, у его покровителей, может быть лобби в управленческих структурах Федерации.

А по всем новостным каналам и агентствам Федерации уже летели страшные кадры из Амфидо. И первые журналисты и блоггеры-частники с высохшими от волнения губами, прерывающимися голосами, пытались комментировать происходящее в десятках световых лет от Земли. И впервые благополучная, многомиллиардная Земля содрогнулась в ужасе от того, что где-то в мире могут происходить такие чудовищные вещи… 

…Пришло сообщение из «Крепости». Они приняли еще около десятка гражданских, которые, посмотрев на то, что творят имперцы, бегом бросились к землянам молить о спасении. Кетцель напомнил о сугубой безопасности, потому что под видом беженцев в Крепость запросто может проникнуть какая-нибудь зидоистская тварь, шпион или диверсант.



Закончив трансляцию, Стелла Жю Сет просто разрыдалась… Для старой Черной Ведьмы, давно раскаявшейся в своих давних черных делах, очеловечившейся, вырастившей приемную дочь, преступления против детей были невыносимы, к какой бы расе они не принадлежали. К тому же ей было страшно. Откровенно страшно… Немного «заглянув» в души тех злодеев в военных мундирах, она увидела, насколько черна может быть человеческая душа. Этим двуногим чудовищам в подметки не годилась вся родная хилликийская нечисть. Хорошо, что этого не видит Силве!

Стелла, размазывая черную тушь по щекам, быстро составила письмо секретарю хилликийского посольства, что на земле, в треклятом Босваше, и отправила, прикрепив с десяток страшных кадров и фотографий. Потом похожее письмо она отправила лично Ее Величеству, чтобы все королевство было в курсе, и чтобы она, если вдруг болхианские нацисты выйдут в космос и доберутся до ее планеты, ни в коем случае не шла с ними ни на какие переговоры и соглашения.  Она хотела связаться с мужем и поплакаться ему, но тут же осеклась… Ему и так непросто, еще она будет ныть…

Так, Силве находится в лагере беженцев… Ей самой никаких приказов не отдавали… Ох, как бы она слетала туда сейчас, с каким бы удовольствием сожгла бы этот проклятый город!

Взгляд ее упал на икону Владимирской Богородицы. Она с ненавистью схватила ее, потрясая в воздухе, чуть не швырнув на пол.

- Что у тебя в мире творится?! Твой сын что-то там говорил о милосердии и сострадании к ближнему?! Почему у тебя демоны из ада по планете бегают?! Или мне тебя в холодильник засунуть, месяца на два, может, тогда начнешь людей замечать?! Если ничего не подскажешь, я тебя в космос выкину, поняла?!

Ничего не сказала Божья Матерь Куалийская. Не изменился ее печальный взгляд. Даже краски не потускнели.

- Ну хорошо, хорошо, я не буду тебя в космос выкидывать, - продолжила дальше уговаривать Богородицу Стелла. –Ну помоги пожалуйста! Дети, им же больно, они же кричат, плачут… Ну что ты хочешь? Хочешь, я твою веру приму?! Хочешь, я тебе целого моропуса пожертвую?! Или пуд золота?! Чего ты хочешь?! Да, я ведьма, я нечисть для тебя… Но ведь делать что-то надо?! Нам с тобой что-то делать надо! Ну помоги ведьме разок, ну пожалуйста!

- И что ты хочешь, чтобы она тебе ответила?! Совсем что ли с ума съехала?!

Стелла аж вздрогнула, услышав чужой женский голос. Но, нет, это на пороге пассажирского отделения стояла Ирина. Стелла аж за голову схватилась, - до какой степени некстати сейчас эти бабьи разборки между двумя бывшими любовницами:

- Что ты хочешь?! – вскричала она. – Все уже решили по-моему! Зачем пришла? Еще мне поведаешь, из какой ты меня грязи подняла? Я тебе все сказала! Не до тебя сейчас, уходи!

Стелла демонстративно вытянула руку, указывая пальцем в сторону рампы. Ирина, оценивающе зацокала языком, посмотрела на Стеллу, как на дуру:

- Знаешь... Если хочешь расстаться, то и расставайся, как человек! Что ты мне, как тупая кукла дворянская вещи шлешь, письма… Как ребенок, честное слово…Да на здоровье, много чести! Я сутки не сплю, себе всю голову сломала, как мне искупить ту херню, которую  тебе наговорила. Веди себя по-взрослому! Что ты бегаешь от меня?!

- Это не твое дело! – закричала Стелла. – Я бы тебе все простила, но не то, как ты тому ублюдку сочувствовала…

- Да я тебя от этого ублюдка спасала, идиотка! – закричала Иванникова. – И от его полоумной семейки!

- Ну и не надо было! Чтобы потом меня этим попрекать!

- Врезать бы тебе по морде, сучка тупая! – вскрикнула Ира. – Клоунесса херова! Ведьма она, нечистая сила… Под сорокет бабе, она все в игры играется! Идиотка, смотреть противно! Мозги тебе лечить надо!

- Так это не твое дело теперь! Что ты сюда, разбираться пришла? Время нашла!

- А ты что здесь, сверхзадачу решаешь?! – закричала Иванникова. –Ты хоть знаешь, нехристь, что с Иконой Богородицы, как с подружкой не разговаривают и не угрожают, это самая почитаемая икона у христиан! Ты ее еще иголкой проткнуть поугрожай, дура. Не ей, себе душу очернишь!

Стелла вздрогнула от этих слов:

- Иголку, говоришь?

- Ага, как вудуисты древние! – усмехнулась Иванникова. – Тебя Бог накажет, дура.

- Меня он уже наказал. Тобой! Только не знаю, за какой грех! Я не просила меня ТАКОЙ рожать, если что, - вдруг засуетилась Стелла. – Так, иди отсюда! Я колдовать буду! Хоть одного из этих гадов, а уничтожу сегодня же! Спасибо тебе, Небесная матушка! – Стелла аж поцеловала икону, прижала ее к груди.

- Ты, что, реально конченная дура? – удивилась Ирина.

- Да! – честно сказала Стелла. С тобой пятнадцать лет сплю и поклоняюсь, как госпоже! Конченная дура, как есть! Я не шучу, я буду призывать потусторонние силы. Чем богата, как говорится…

- А можно посмотреть? – вытаращила глаза Иванникова. – Ты мне такого еще не показывала?

- Хрен с ним, смотри, только не мешай… - Стелла извлекла из-под стола громадный старинный фолиант* с кожаными страницами, принялась листать его. – Только учти, - мужа я своего больше обманывать не буду! Только он имеет право на мое тело и мою душу!

Стелла демонстративно взяла спикерфон и отправила мужу сообщение:
«Дорогой муж, у нас в гостях Иванникова. Я очень не рада этому обстоятельству, но выгнать е я не могу. Рампа открыта, поля сняты, можете прийти в любой момент или прислать электронного наблюдателя, хотя бы даже и тайно. Мне от вас скрывать нечего, мой господин, я верна вам и своему слову!»

- Да на здоровье, очень надо… - сморщилась Ирина. – И как ты колдовать будешь?

- Увидишь! – сверкнула Стелла черными глазами…



Амфидо… Примерно 11 часов (по Москве)



Земляне, сопереживающие мирному населению Болхиа, очень удивились бы, узнав, что с противоположной стороны фронта целая группа их врагов испытывает примерно те же чувства, глядя на происходящее. Правда, не из сострадания, а из-за осознания возможного краха всего предприятия. И что лютый злодей, которого сослуживцы прозвали «Зверем», сейчас нервно кусает нестриженные усы и приговаривает:

- Да что же это за ****ец такой?! Что с этим делать теперь?!

...- Что за херня происходит?! – Накпэно, свесившись с борта машины, угрюмо смотрел на бесконечную вереницу танков и бронемашин, остановившихся на пыльной дороге под ярким утренним солнцем. Черные флаги над машинами висели безвольными тряпками.

  Его команда уже давно спрыгнула на землю и сейчас расхаживала, спрашивая у скучающих мехводов и солдатни, какого вообще хрена? Ответы были примерно одинаковый, из разряда: «а болт его знает…»

Меджед, с досады, сплюнув в дорожную пыль, решил размять ноги и последовал примеру своих бойцов. К нему подошел старый, опытный Бур:

- Короче, Мед, дело - жопа! Танкисты говорят, что впереди мост, а вся дорога запружена тяжелыми «коробками» из Одиннадцатой мехдивизии. Когда сможем проехать – в душе не ебу!

- Чего? – не въехал Накпэно. – Какого *** 11-я мехдивизия? Они порядок входа в город видели вообще? Какого ****я здесь РСЗО-шки стоят? Они вообще из 4-й дивизии? Они вообще в город входить не должны? Что за ****ец?

Бур пожал плечом, мол, его дело передать. Зверь напялил на лысую голову форменный берет с черепом, достал зеркальце, подвел черной тушью глаза, чтобы выглядеть посолиднее, и решительно зашагал к штабному автобусу Второго отдельного корпуса, к которому был приписан «Отряд 16». Автобус находился в сотне сиа дальше, вокруг него сгрудились три трехосных кунговых грузовика, вокруг них бродили туда-сюда скучающие солдатики. Накпэно поздоровался с несколькими за руку, потом пару разу потряс дверь автобуса и поднялся по лестнице.

- Ситт, что происходит? – спросил «Зверь» у полковника Громара, квадратного, здоровенного, лысого громилу, испешренного рубцами и радиационными ожогами, с пышными усами и седой бородой, который, поговаривают, еще Войны за Величие застал. Ему было уже за шестьдесят, но Громар по-поежнему был крепок, силен и здоров, как бык..

- Что ты от меня хочешь, «Зверь»?! – раздраженно прокряхтел Адобо Громар. – Эти пидарасы полностью нарушили порядок ввода войск в город, и воцарилась вселенская жопа! По приказу Лана вперед в последний момент выдвинули «тяжеловесов»* и ракетчиков, которые должны быть на центральных площадях, да еще всякий сброд из местных убежищ! В результате, войска стоят в очереди, как салаги к площадной шлюхе за первое жалование! Ровненько стоим, хорошо, да?! Заглядение для вражеской авиации! В шестьдесят пятом мы так же вот в Ирруке на горной дороге стояли, когда мост через горную реку был разбит. И как раз иррукские штурмовики налетели, собрали урожай! Вся колонна в мясо! Остались восемнадцать бойцов, повар, медбрат и я! Ну хоть похавал потом, кухня-то тоже уцелела! До *** тогда нахавались!

- Тяжелые танки прорыва в город?! – Накпэно в отчаянии стянул берет с головы, будто поминал погибших. – Это же кладбище для тяжелой техники! Полковник Лан вроде на дурака не похож! Мы уже в городе должны быть, ситт! И мы входим в город вторыми, занимая район рядом с герезловской администрацией!

- Молодец, ротмистр, хорошо приказ «Тридцать пять» выучил! Только вот теперь можешь подтереться им! Хотя, может, Лан сам и не решал подобного… Я тут слышал, что высшие партийные чины из этого сраного городка решили шоу устроить. Нагонят туда партийных длинноязыких корреспондентов, а технику гонят, чтобы парад устроить!

- Какой парад, ситт? Над ними пришельская база нависает!

- А пришельцы из окошек тоже смотреть будут! У них самые козырные места!

- Ситт, разрешите не согласиться с вами! – нахмурился Накпэно. – Мне кажется, мы имеем дело с какой-то провокацией. Мы должны были войти в город еще час назад! В маленьком городе тяжеловесам делать нечего, только если не БТРы и не танки ПП. Предлагаю спешиться, пройти в город пешим порядком и выяснить у командующего. Кто там командует? Генерал?

- Так точно! Пехотный генерал Глуммс. Черный, как мой сапог! Чистенький и гладенький, с круглой жопой, как у бабы! – презрительно ответил Громар. – Интересно, за что генеральство получил? Есть у меня разные версии…

Накпэно пожал плечами, ожидая решения начальника. А тот задумался, приняв позу философа-мыслителя верхом на верном унитазе. С одной стороны, глупо было топать на свою же территорию, оставив машины. С другой стороны, Накпэно был прав, приказа 35 никто не отменял. И, кстати, уж лучше шевелить булками, приближаясь к цели, хоть и пехом, чем сидеть и выжидать, когда налетит авиация противника.

Итак, дав добро Накпэно и отдав необходимые распоряжения водителям, взяв из машин оружие и, какую возможно, снарягу, вооруженные болхианские бойцы Второго Спецкорпуса (около двухсот стволов), во главе со здоровяком Громаром двинулись в путь. Громар сначала хотел построить бойцов в походный порядок, но потом махнул рукой… Не салаги сопливые идут! Накпэно, оглянувшись, увидел, как по обочинам и буеракам пробираются длинные понтонные переправщики, чтобы увеличить число мостов в Амфидо. Ну хоть так количество переправ увеличится!  С другой стороны, на нормальной войне вся эта колонна войск уже давно подверглась бы удару вражеской авиации или артиллерии, и хорошо, если не атомному. Но врагу, похоже, тоже особо многого не надо.

Сначала хотели идти до моста, но чем дальше, тем все больше дорога была заставлена разнообразной военной техникой. Кого здесь только не было! Мощные трехосные танки, огромные, как крепости и более легкие, юркие танки поддержки пехоты, колесные и гусеничные бронетранспортеры,  длинные, гусеничные мощные ракетные установки и химические минометы, санитарные автобусы, разведджипы с  «Вулканами» на крыше, громоздкие ремонтные машины и длинные многоосные радарные станции с ракетами ПВО.

Бойцы пешком спустились к реке, цветущей на солнце разноцветными пятнами. Здесь ушлые самоходчики на плавающих танках организовали свою переправу, прицепив к корме своих машин жестяные лодки-вагонетки. Они-то и помогли переправиться на тот берег, в город. Правда, не забесплатно. Накпэно, скрепя сердце, отдал самоходчикам упаковку инопланетянских таблеток. Зато на том берегу вся сводная рота была через пятнадцать тидов.

Прошагали через высохшие заросли бывшего парка, в котором похоже, недавно были бои между герезловцами и коллаборационистами. До сих пор на тропинках валялись обрывки одежды, стрелянные гильзы и убитые, уже траченные местными падальщиками. Пахло дерьмом и тухлятиной… И отсюда лучше слышалась стрельба, крики, и где-то на заднем фоне – гремящая торжественная музыка.

- Что за пальба? – удивился Громар. – Разве город не сдали миром сепаратские вояки?

- Может, вражеские недобитки? – предположил кто-то из солдат.

- А с той стороны стрельба еще сильнее, - показал Бур на восток.

- Смотрите, парни! Пришельская пирамида! Какая здоровенная! Там целую армию спрятать можно!  – указал молодой сержант на нависающую над городом футуристическое серебристое строение.

- Вот как раз это они сейчас и делают: прячутся и не выходят. Ждут, ссуки, - сплюнул «Зверь».

- Чего ждут?

- Ясен хер,  чего ждут! - гаркнул Громар. – Ждут пока гуэннохоррские идиоты, то есть мы, побольше техники в город, как  тесную коробку, запхают! Чтобы уже не спеша, не торопясь разъебать все!

Войдя в первый же двор вдоль ограды бывшего детского сада, рота спецов остановилась, охреневая от увиденного. Срубленное живое, зеленое дерево с листьями (наверное, было местной достопримечательностью) было спилено и валялось на земле. А к сучьям были привязаны за шеи четверо подростков-мальчишек и две девочки. Видимо, повесили, потом за каким-то спилили… У девочек были  изрезаны ножами обнаженные животы, попросту, вырезаны бранные слова, у двоих мальчиков отрезаны руки. Рядом потрескивал костерок, и четыре туловища, судя по нашивкам, из железнодорожной охраны (которые вообще должны быть в районе вокзала на севере города), жарили на кострах отрезанные детские конечности, торопливо обкусывая с них мясо. А чуть поотдаль, у смешной детской фигурки маленького зверька из земли торчал толстенный арматурный штырь, на которые, как на кол, насадили двухгодовалую девочку. Вокруг важно расхаживали черные птицы, ожидая, когда можно будет приступить к законной трапезе. Даже  у далеко не сентиментальных старых зидоистов при виде подобной бессмысленной жестокости похолодело на сердце:

- Вы что творите, уроды?! – заревел быком Громар. – Где ваш командир?! Что за самоуправство?

- ****ец, они шесть голов здорового молодняка загубили! – схватился за голову сын фермера Накпэно.

Отдыхающие курортники с черепашьей скоростью и тупостью посмотрели на возникшее перед ними войско.

- Да они же вмазанные, ушлепки эти, ситт! – сказал кто-то из пехотинцев Громара. – Вон, шприцы валяются! Где командир ваш, мудлоиды?! Кто старший?!

Тщетно… Только принадлежность к общему войску не позволила старшим офицерам перестрелять на месте всю эту кодлу, от которой было больше опасности своим. Говнюков отпинали, отобрали оружие и загнали в дома, пообещав многочисленные анальные кары. Копченые конечности, отделенные от трупов Громар с ругательствами бросил обратно в костер:

- Ссука, жесткое, одни жилы, да кости! Даже соли нет!

- Для закуски этого пойла в самый раз!

Пойло вылили в костер. Откуда-то подбежал хмырь со знаками отличия. Громар с Накпэно прошли дальше, не оглядываясь. А идущие следом бойцы дурачку с погонами навешали капитальных люлей и пригрозили, что за мародерство и зверства повесят рядышком с их жертвами.

Во втором дворе картина повторилась. Злодей и душегуб Накпэно, сам того не желая, стал настоящим ангелом-спасителем без кавычек для пяти местных жительниц от четырнадцати до тридцати лет, предотвратив создание из них живого костра. Тут чудила еще одна кодла, на этот раз набранная из каких-то уголовников, воров, насильников и мародеров. Они, в отличие от железнодорожников, были под хорошим градусом и обладали способностью кладывать слова в предложения. Бывшее зэчье пыталось быковать и угрожать профессиональным воякам, о чем вскоре пожалело, -  боевики Громара и «Зверя» не стали спорить, а просто покрошили все стадо из огнестрельного оружия. Двоих Накпэно лично заколол ножом, - он терпеть не мог уголовников и блатарей. У него дома, на Востоке, хранились два абажура из кожи с блатными татухами, которые он лично снял когда-то с тамошних «криминальных авторитетов». Свежевал еще живых, как он рассказывал знакомым…

Разумеется, в мотивации старых зидоистов не было ни жалости, ни сострадания. Для них жители Амфидо были такой же добычей, существами низшей расы. Но профи умели владеть собой и блюсти порядок. Тот же Накпэно умел делать вещи и куда страшнее. Но он понимал, что стадо изуверов и мародеров, да еще и подогретых спиртным или веществами, - это без десяти тиддов конец всей армии, что употребление наркоты или бухла во время боя, тем более перед лицом такого сильного противника, как пришельцы, - это коллектичное  самоубийство.

Существует определенный алгоритм поведения при входе имперских подразделений на новые территории. Существуют правила фильтрации населения, выявления представителей натуральных и низших народов. Потом документарный контроль для равных себе и сортировка: восстановление полноправного гражданства, либо интернирование, либо переселение, либо в очень редких случаях – ликвидация. Для низших – сортировка, и далее по сортам: натурализация ( в редких случаях), направление в рабочие подразделения, на обслуживание армии, на сдачу крови, на пищевое сырье, или просто на ликвидацию. А не просто свирепое истребление всего, что шевелится! Сортировка населения осуществляется в штатном порядке при наличии хотя бы пары десятков солдат, толкового офицера, пары сержантов и хотя бы пары средненьких санитаров (лучше под командой одного опытного врача) за сутки в масштабах такого не самого большого поселения, как Амфидо. Но фильтрация – это не поголовная резня, пусть и во имя Вождя.

Психопат, кайфующий от вида крови, при контрударе могучего врага побежит первым. Армия, в которой нет порядка, даже в мирное время несет неоправданно высокие потери. Хрен знает, по кому озверевший от крови отморозок огонь откроет через миг, -  по чужим или по своим же товарищам. Если все это не остановить – армия рассыплется и начнет пожирать сама себя еще даже до контакта с врагом.   

Кстати, если бы даже сейчас, спустя пару часов после оккупации, старшие подразделений  построили бы своих башибузуков на предмет проверки наличия личного состава, они бы уже обнаружили  нехватку бойцов. Почти полтора-два десятка боевиков уже покинули сей грешный мир с помощью рук неизвестного мстителя. И уже сейчас техники обнаружили бы повреждение нескольких установок РСЗО. Кто это сделал? Пока оставалось тайной. .. Но против зидоистов уже начал работу неизвестный специалист, и не факт, что один.

Когда рота Громара вышла на бульвар рядом с оранжевым супермаркетом, неподалеку от администрации Герезла, бойцы еле смогли протиснуться между стоящими борт к борту тяжелыми трехгусеничными «Опустошителями» и двухгусеничными, чуть полегче, «Адскими пахарями». Из репродукторов на столбе гремел «Марш Героев». А к самому супермаркету, где около двух суток назад киборг удивлял республиканских бойцов своим умением курить, подогнали ПРТК*, развернули его, подняли направляющие с ракетой почти на 60 градусов, а на крыше кабины изучал бумажки, которые протягивали ему репортеры, темнокожий генерал Глуммс, толстый, как дородная баба, в парадном черном мундире с белыми аксельбантами и целым иконостасом орденов, медалей и почетных знаков. Позади фоном развевалось огромное черное полотнище с золотыми скрещенными стрелами. Перед ракетной установкой кучковались гомонящей развеселой толпой одетые в парадное офицеры из свиты Глуммса.

А на столбах были развешены люди. Это были пленные солдаты из подразделений офицеров «Сияния», которые пошли на сделку с зидоистами. Но в связи с событиями прошлой ночи, когда большая часть офицеров-коллаборационистов была уничтожена пришельцами, а город был изуродован бандитами-герезловцами  (выведена из строя нефтебаза и электростанция), в так называемом оккупационном местном «правительстве» толку уже не было, и остатки республиканских сил были разоружены и пленены, а частично уничтожены. Предатели сыграли свою роль неумело и бестолково, и лишились покровительства. Просто предавать и делать глазки оказалось недостаточно перед такими жестокими и рациональными хозяевами. Герезл был прав…

А в центре бульвара, рядом с истоптанными огородами, стояли клетки, заполненные людьми-обитателями городских строений.  Женщины, у которых специально отобрали их детей, и затолкали в другую клетку, по правилам фильтрации.  Женщины и дети всхлипывая и плача, звали друг друга и пытались дотянуться из клетки до матерей своими ручонками. Мужчины, раздетые до гола, отводящие взгляд от тех, кого они должны были защищать от смерти, боли и позора. Пленных охраняли четверо охранников с автоматами.

И свисали со столбов оборванные провода. Один из них болтался перед Глуммсом, и он периодически опирался на него, как на гимнастический канат. Машина с ракетной системой стояла как раз перед столбом.  У кабины бегали, жужжа камерами и блистая вспышками камер, корреспонденты с черными зидоистскими повязками.

- Ситт генерал! – закричали одновременно Накпэно и Громар, продираясь со своим войском через толпу. 
Однако их здесь ожидал не самый ласковый прием:

- Вот и мой зам по безопасности Громар. Наконец-то изволили добраться! Почему не в парадной форме?!                                Или для вас взятие бастиона противника – не праздник?!

- Ситт генерал, у нас проблемы! – нахмурился полковник Громар.

Он попытался объяснить все, что происходит за пределами города и по окрестностям. Однако, тучный Глуммс отнесся к его тревожным донесения с прохладцей:

- Не говорите глупостей, полковник, не вносите панических настроений! Город противника пал, теперь главное – торжественные мероприятия! Парад в честь окончания бессмысленной войны! Возможно, на параде будет высшее командование, - Глуммс многозначительно поднял пале к небу. – Возможно, сам Гамзадаро! А вы не по форме одеты!

- Ситт, еще не выполнены основные задачи по обеспечению безопасности войск! – пытался запротестовать Громар. – Войска встали на въезде в город! Окраины и высотные здания никем не контролируются!..

А Накпэно тоскливо думал об обеспечении основного задания, которое поручил ему Лан. Если сейчас пришельцы нанесут контрудар, все будет кончено… Да тут и герезловских бандитов хватит с лихвой, чтобы обеспечить мясорубку…

Он озверело посмотрел на площадь, заполненную техников и бесцельно слоняющимися армейцами, на знамена, на людей в гражданском с повязками на рукавах. И начинал понимать, почему обезлюдели казармы столичных убежищ, если ими командовали подобные деревья, которым не было дела ни до чего, лишь бы повесить очередной погон на плечи или стрелу на грудь. Они и гнали войска на тепловые лучи пришельцев, - войск много, авось, прорвутся! Он не вполне доверял рассказам Лана, но теперь в воображении Накпэно это было более чем вообразимо.  «Зверь» вспомнил, что чернокожий генерал среди армейцев имел репутацию с одной стороны не злого, не мстительного вояки, а с другой стороны – обжоры, пьяницы и бабника, обожающего праздновать разные даты. А тут его поставили командующей всей группировкой?

- Отставить! – рыкнул толстый любитель торжеств. – Вы полковник, а не понимаете политической значимости момента?! Как же вы носите погоны?! Ваше дело не только танки двигать, но и воспитывать подчиненных! Новая дата - новая победа!

- Нужно сначала навести порядок на территории!  - не выдержав, вскрикнул Громар.

- Так навести порядок, дьявол вас побери! – рявкнул генерал. – И чтобы до прибытия Вождя, до начала парада порядок был идеальный! Или ответите своими погонами! – Генерал еще что-то хотел сказать, но его отвлекли репортеры, прибывшие из центральных убежищ.

Громар, схватившись за голову (это был распространенный жест отчаяния на Болхиа), отошел в сторону, трезво оценивая свои перспективы. Но его вдруг кто-то похлопал по плечу. Громар обернулся и увидел старого приятеля Калли, бывшего психолога и нынешнего разведчика. Тот был себе на уме, но перед начальством он не кланялся. Поэтому до сих пор и ходил в капитанах.

- Мое почтение, ситт, - поприветствовал его Калли с дурашливой улыбкой. – Да успокойтесь вы…! После парада «Черный Сапог» налакается сивухи, и забудет не то, что про порядок, а как ногой в штаны попасть!

- Уж не знаю, радоваться этому факту, или печалиться, дружище, - ответил Громар. – Рад тебя видеть здесь!


Молодые бойцы рассмеялись, поговаривая о том, что нужно «пометить» себе какую-нибудь местную самку. Они были веселее, бесшабашнее, думали прежде всего, об отдыхе, о развлечении. В таком же безоблачном настроении была большая часть армии, считая, что самое главное уже сделано. И крепость пришельцев их не пугала. Они считали, что пришельцы просто забрали до их прихода свою долю добычи, и теперь будут спокойно и бесстрастно смотреть на то, как гуэннохорро разбираются со своими трофеями. А чего бояться, когда сам главнокомандующий беззаботен и готовится к параду победы?! Чего бояться, когда вон какая мощь за нас!

При этом звуки стрельбы и даже аханье самоходок на восточной окраине, всего-то в паре халсиа, не пугали, а только держали в тонусе, будили взрывы адреналина в крови. Это вам не в убежищах дерьмо убирать и на грядках работать! Воином может стать не каждый!

Офицеры постарше, поопытнее, не разделяли общего позитива. Им важна была судьба предприятия, им нужна была дисциплина и порядок. Такие, как Громар и Накпэно были себе на уме, их не прельщала риторика партийных бонз с трибун. Вот и сейчас тот же Накпэно решил пробиться в штаб и выйти на связь с самим Ланом, чтобы рассказать, что здесь творится. Его звериное сердце чувствовало беду. И не конец битвы это еще! Вся битва еще впереди! Накпэно было наплевать на знамена, на аксельбанты и на рев трибун, он чувствовал неприятности. Он показал Громару жестами, что скоро будет, и стал протискиваться через толпу ревущих полупьяных офицеров, щелкающих аппаратами репортеров и кинооператоров с их жужжалками в сторону штаба. Где должен находиться исправный длинноволновый радиопередатчик.

А по бульвару уже расхаживали деловитые повара с помощниками, тащащими за собой юркие легкие деревянные тележки. Обычно помощниками были совсем маленькие мальчишки, лет по десять-двенадцать. Это была их первая «должность», с которой, если повезет, начнется их восхождение по карьерной лестнице послеатомной империи.

Бродя между танками и бронемашинами, между лежащими вповалку трупами, повара и заготовщики переругивались между собой, - каждому надо кормить свое подразделение, поэтому лезть на чужую территорию не смей!  При себе у повара была веревка и железный багор, иногда самодельный крюк или щипцы, для погрузки мяса.

Вот лежит тело более-менее молодой женщины, вроде без заметных физических … Стоп, отставить, вон у нее какой нарост на колене! Еще парней потравишь на хер! А вот тут расстреляли пленных! Эти поздоровее будут!

- Тормози! Стоямба! – орет веселый повар. Скрипучая тележка останавливается в паре шагов от клеток с рыдающими пленниками. Повар с видом знатока осматривает убитых и недовольно ворчит:

- Это сколько крови пропало?! Ну, нас-то позвать нельзя было, мы бы туши сразу оприходовали! Давай, ребятки, пока мясо не пропало, а то сейчас жарко! Шкуры на кухне снимем! Э, боец! Скажу командиру, пусть на ихней кухне пошукает! Нам соль и приправы нужны!

Боец-охранник, поправляя ремень автомата, лениво кивает…С противным чваканьем багор вонзается в мертвые тела молодых мальчишек, и со скрипом бросает на тележку. Трупы уже начали коченеть, и конечности пришлось с хрустом обламывать, чтобы места на тележке хватило всем. Заготовщики поглядывают на еще живых, хныкающих пленных и показывает патрульным охранникам, чтобы вон того, и эту попридержали. Потом повара сдирают со штыря пробитое тельце младенчика и кидает на тележку. Это для зверушек, тоже пригодится…

И тянут сквозь прутья клеток руки к детям плачущие матери, проклиная себя, что не ушли к пришельцам. Пока была возможность… Бросают проклятия молодым парням-бойцам в соседней клетке,  чьи командиры купились на лживые обещания захватчиков и предали своих сограждан. А тем только и остается, что отводить взгляды и прикрывать свою наготу, как животным, - с пленных-мужчин сняли всю одежду, до трусов. Своим бойцам пригодится…

Гремят марши, развеваются флаги оккупантов…И на все это смотрит сквозь облака багровая звезда, будто радуется…

В то же время… ВПК «Заря-21». На борту корабля «Жю Сет»…


- …И что долго так стоять?! – недоумевающе спросила Ирина. Она, по приказу Стеллы, стояла напротив иконы с двумя горящими свечами в вытянутых руках и раздумывала, не вызвать ли братьев в белых халатах?

- Сказала, - помогать будешь, так помогай! – шикнула на нее Жю Сет. Она, ползая по полу попкой кверху, начертила на полу что-то четырех сходящихся линий, причем старые отметки на полу указывали, что такими делами хозяйка здесь занимается уж не в первый раз. Потом она расставила в разные концы этих отрезков по красивому самоцвету красного, синего и зеленого цветов. В центр пересекающихся отрезков она встала сама с книгой и теперь читала заклинания на старом наречии народа нуакши. Именно поэтому Стелла говорила Иоффе, что язык этот жив и используется по сей день.

- Повернись по часовой стрелке на тридцать градусов! – скомандовала ведьма Иванниковой. Та, заглядываясь на ведьмину попку и попутно чувствуя себя круглой дурой, выполнила приказания, обещая себе убить и закопать эту хилликийскую сволочь за все ее глумления над Заслуженным Врачом Самарской области. Потом…

- Так что ли? – прокряхтела подполковник медслужбы «Зари-21», занимая указанное положение.

- Да, стой и поменьше шевелись, - буркнула Стелла, пытаясь убить быструю улыбку на лице. В действительности, в действиях Ирины не было никакого смысла. Она с таким же успехом могла бы стоять здесь с крестом, факелом или транспарантом «Даешь пятилетку в три года!» Стелла просто нашла ей «занятие», чтобы та не мешалась под ногами.

А потом Черная Ведьма Жю Сет, подняв руку и прикрыв глаза (этот отрезок текста она и так знала на память), четко и громко прочитала на своем языке четырежды. И неверующая Фома-Иванникова вдруг удивленно заметила, что воздух вокруг них начал наэлектризовываться. Послышался треск искорок, а камни-самоцветы вдруг стали темнеть. Включилась даже система оповещения корабля, в голос заявляя о перегрузках в системе.

Стелла сейчас была не здесь. Она будто стояла в окне брошенной семнадцатиэтажки, и видела площадь, на которой бесновались черные души под черными знаменами. И в центре площади на кабине боевой машины под черными столбами – самый громкий и вертлявый бес, с черной кожей и черной душой:

- Братья! Я рад сообщить вам, что наша война, продолжавшаяся несколько лет, закончилась! – торжественно провозглашал черный на камеры репортеров. – Глупая затея сепаратистов потерпела поражение, ее лидеры прячутся у пришельцев на положении домашних животных! Идея расколоть единство Державы и Нации провалилась! Наше черное знамя вечно и нерушимо!

- Ура-а-а! – реготала толпа вооруженных разбойников.

- Слава Вождю и нации!

- Сла-ва!

- Во славу Великого праздника и, помня о юбилейной дате, которую мы все скоро будем праздновать! Несите бензин! Вон клетки с местными ублюдками! Обливайте их бензином! Пусть видит весь мир! Грядет юбилей Великого Зидо Гамзадаро! Приказываю! Составляйте письменный приказ! В течение сегодняшнего дня принести в жертву в честь Великого Вождя пятьдесят…

Стелла подняла палец, будто снайпер для стрельбы свою винтовку. Она должна помешать ему сказать, любой ценой! И только в последний миг ведьма поняла, какая может быть цена… Но нельзя! Пусть она когда-то пришла в этот мир другой, пусть она сделала много не самых хороших поступков. Но сейчас невероятное сочувствие, почти материнское сострадание к этим несчастным болхианцам затопило ее сверху донизу, и она решила, - любой ценой, - отвратить от этих людей неотвратимое.

Она вспомнила, что знает каждая ведьма – будучи беременной, колдовством заниматься не рекомендуется. Тем более, таким мощным. Почти наверняка, результатом будет выкидыш. Но там сейчас эта сволочь обречет на гибель десятки людей. Он должен заткнуться. Любой ценой. Какой выбор должна сделать мать, у которой на одной чаше весов – ее родной, долгожданный ребенок, которого она носит под сердцем, зачатый от любимого мужчины,  а на другой – десятки незнакомых людей другой расы, которых она и в глаза-то не видела?! Отдать жизнь своего дитя ради других?! Или пусть умирают чужие дети от рук этих варваров?!

…Ирина вздрогнула от яркой вспышки, которая неожиданно осветила полутемное помещение. Она даже подумала, что какой-то из приборов коротнул. Но вспыхнули огоньками камни-самоцветы и задымились, издавая противный запах, напоминающий запах канифоли, в которую ткнули горячим паяльником.

А потом на пол рухнула Стелла с истошным криком, хватаясь за спину.

- Ира! Спаси меня! Умираю! – завопила колдунья. – Почки горят! Матка горит огнем!

Ирина, отбросив в раковину к чертовой матери свечи, подхватила падающую подружку и понесла ее в медблок. И только потом Иванникова увидела красный след по полу…

- Да твою же мать! – воскликнула Иванникова… Я тебя убью сейчас! Что ты сделала?! Что это за магия хренова?!

- Ира… - прошептала Стелла. – Он не успел приказать… Я ему не позволила… Никаких пятидесяти жертв не будет…

- Да что ты за человек такой?! – возмутилась Иванникова. – Тебе в дурку пора!

- Да я и не человек вовсе… - тихо прошептала Стелла.

- Это точно! – согласилась Иванникова. – Разве человек станет людям так нервы трепать?!

Не понимая даже близко, что хилликийка имела в виду, Ирина привычными действиями стала подключать ее к медаппарату… Собственно, она понятия не имела, в чем она вообще участвовала, и кому там эта черная дура не дала приказать… Это уже Кетцель и Иоффе разбираются…

А хилликийка-Черная Ведьма, чувствуя, что теряет самое дорогое, что должна подарить мужу, горько зарыдала. Какая она мать и жена после этого?!

- Матушка- Куалийская Богиня – рыдала Стелла, ища взглядом Владимирскую икону Богородицы. – Спаси моего ребенка, пожалуйста! Сделай чудо!

- Да не голоси ты! – вскрикнула Ирина. – Цело твое дитя, цело! Тонус, конечно, очешуительный, но сейчас снимем. Не выкинула ты, успокойся! – Она сунула Стелле икону, как игрушку малому ребенку. – Но будешь такими же играми заниматься – выкинешь!

- А кровь?

- Сосудик лопнул, поверхностное кровотечение! Молись, Стелка, дура, пронесло тебя, колдунья хренова! Сейчас накачаю тебя успокоительными, и чтобы спала. Я пишу Кетцелю, что ты на сутки госпитализирована. И вообще, как врач, участие в военных действиях – запрещаю!

- Спасибо тебе, - застрекотала с акцентом застыдившаяся Жю Сет. – Спасибо, Ирочка!

- Теперь я Ирочка – заворчала Иванникова. – А до этого «прощайте сударыня, не пишите мне больше». «Подарки все вам в морду возвращаю!» К трубке не походит! Ох, не будь ты беременная, прибила бы к такой-то матери Владимирской, прости меня Матушка-Богородица, грешницу! Силве почему ко мне не пускаешь? Ты что, мне Силве не доверяешь что ли? Совсем крыша потекла? Она у меня сколько в Самаре жила? Я за нее сама кому хошь глотку перегрызу, в том числе и тебе! Спи уже, чтоб глаза мои тебя не видели!.. Графиня херова! Жертва сексуального рабства по собственному желанию! Молчи, и рот свой закрой, а то я в него такое засуну, что ты даже себе представить себе не можешь! Ненавижу тебя, а люблю все равно! Спи, дура!..


Примерно то же время. Амфидо… Правительственный митинг.


 - Братья! Я рад сообщить вам, что наша война, продолжавшаяся несколько лет, закончилась! – торжественно провозглашал Глуммс, торжественный и сияющий, как сапог курсанта перед присягой.
Гремел порядком поднадоевший «Марш Героев».

- Глупая затея сепаратистов потерпела поражение, ее лидеры прячутся у пришельцев на положении домашних животных! Идея расколоть единство Державы и Нации провалилась! Наше черное знамя вечно и нерушимо!

- Слава! – заорала толпа. Послышались одиночные выстрелы в воздух. Громче всех орал партийный комиссар, показывая подчиненным, как надо приветствовать победы родного флага.

Накпэно в этом не участвовал, - он все-таки забурился в штаб и отправил сообщение Лану по высокочастотному аппарату связи, высказав в том числе свою оценку событий. Оставив связистам свои возможные координаты на случай ответа, «Зверь» поспешил на выход.

Выйдя, он окинул тревожным взглядом здание школы, в котором был штаб Герезла, а теперь здесь же зачем-то разметили штаб имперской армии. Школа, узенькая дорога с детским садом по ту сторону… А это что такое? Накпэно прошел несколько шагов от штаба и увидел довольно небольшой стадион с каменными невысокими трибунами в виде чаши. Если заблокировать два широких гейта, которые, видимо, сделали для въезда санитарной или спасательной машины, то получится небольшая крепость. Глупо, чтобы такое сооружение пропадало без толку, конечно…

К северу, в двух кварталах был небольшой вокзал, где останавливались поезда, идущие из столицы. Нужно обеспечить безопасную дорогу до вокзала, - это около двух халсиа. Туда скоро придет их поезд, за ценностями и трофеями. И, самое главное, - перед Накпэно поставлена задача – добыть, захватить и переправить на этот поезд трофейную инопланетянскую машину. И он бы уже давно этим занялся, если бы командующие армии не превратили боевую задачу в фарс. Парад им еще! Не намаршировались еще на смотрах, не накланялись портретам, кретины? Ему бы, Меджеду Накпэно, их проблемы!

Меджед, не спеша, побрел к площади, где дым стоял коромыслом. Интересно, а что вот в этих высоких ангарах хранится?.. Он даже попытался поглядеть в замочную скважину. Где же они эту машину прячут?

- Во славу Великого праздника и, помня о юбилейной дате, которую мы все скоро будем праздновать! Несите бензин! Вон клетки с местными ублюдками! Обливайте их бензином! Пусть видит весь мир! Грядет юбилей Великого Зидо Гамзадаро! Приказываю! Составляйте письменный приказ!

- У кого с собой листы есть! Канцелярия! – прикрикнул парткомиссар. – Приказ должен быть издан в письменной форме!

Старые фронтовики смотрели друг на друга с недоумением. Вот только этим сейчас не хватало заниматься?! Совсем черный поехал?! Вот пусть сам этим и занимается! Кого он потом продотряду сдавать будет?

- Кого продотряду сдавать будем, если сейчас пожжем этих?! – выкрикнул Громар, обращаясь к Глуммсу, но его, похоже, даже не услышали.

- Ну да, каждая капля бензина на счету, - скептически покачал головой завхоз. – Я ни канистры не дам! Мне машины заправлять чем-то надо.

- Родина прикажет – дашь! – полез с завхозом в амбицию молодой офицерик с «драконом». – Или для вас партийные мероприятия – пустой звук?!

И тут случилось то, что после выжившие будут называть началом конца армии.

Ополоумевший Глуммс, вращаясь на своем постаменте-кабине, как балерина, требовал издания письменного приказа. Над ним возвышалась твердотопливная ракета, поднятая на направляющих почти в зенит. Так солиднее смотрелось в кадре. И тут раздался хлопок. Обе опоры для ракетных направляющих почему-то хрустнули и сложились напополам. И обе направляющие (по две тонны каждая) вместе с ракетой начали складываться в исходное положение – на кабину. Полный от жрачки и славных прожектов Глуммс, верный сын Партии и Народа вдруг увидел, как на кабину, на которой он толкал речь солдатским массам, быстро надвигается длинная тень. 

Будь Глуммс тренированным фронтовиком, или хотя бы более молодым и спортивным человеком, он спрыгнул бы с кабины и остался жив. Но полное тело в обтягивающем мундире только и умело в последнее время, что воевать языком за столами. Рухнувшее многотонное сооружение промяло кабину, повредило передние рессоры грузовика-носителя, а сама ракета слетела с направляющих и упала на землю. Хорошо хоть не сдетонировала, а то трупами была бы полна вся площадь, это как минимум. Что касается Глуммса, то его размазало по крыше кабины и правой дверце, как жирную муху от удара мухобойкой. Бестолковую голову срезало к чертям стабилизатором, и она, выпучив глаза, покатилась под правое колесо…

Толпа, чуть не затоптав друг друга при падении ракеты, замолчав, осторожно приблизилась к месту трагедии. Толпа вдруг смолкла, как на похоронах, только гремел марш по репродуктору. Знамя Империи хлопало на ветру в полной тишине.

Осмотр опор направляющих ничего не дал, - их как будто переломали, как деревянные прутики, приложив невероятное усилие к каждой опоре. Но что за невидимый великан мог такое сделать?

А в одной из опустевших квартир на противоположной стороне улицы, торопливо хозяйничала киборг Лилия – 652-Х. Она уже наметила цели, взяла в руки снайперку и приготовилась собирать дань. Но, после всего произошедшего (она была удивлена не меньше), она заметила, как зидоистское руководство скучилось вместе у бывшего супермаркета. И там ни одна пуля не пропадет даром. За сегодняшний день она уже истребила голыми руками и встроенными электробластерами около трех десятков вражеских боевиков, пепел которых покоится в бывших ванных комнатах и мусоропроводах. Теперь время огня…

Рядом с ней появился крупный миниган с лентой на пятьсот патронов. Но сначала Лилия вновь взяла снайперку…

Толпа еще сгрудилась у изуродованного ПРТК с ошметками бывшего командарма, строя различные гипотезы и рассуждая, как жить дальше. И тут бойцы увидели, как лопается голова у парткомиссара от попадания пули, и как на рядом стоящих летят ошметки его крови и черепа. Только после этого болхианцы услышали отдаленный щелчок выстрела.

Еще три попадания… Еще три старших офицера с пробитыми головами летят на землю… Только тут армия очнулась:

- Снайпер! В укрытие! – раздались крики. Кто обладал хорошей выучкой и быстрой реакцией, уже летел по-кошачьи за танк, или наземь за трубу, или за корпус БТРа. Но вот проблема… Площадь перед супермаркетом была полна народу, и половина просто бросилась друг на друга, толкаясь и перелезая через уши боевого товарища.

А снайпер «на той стороне» свое дело знал хорошо. Огонь вел крайне быстро и не давал промахов от слова «вообще». Поэтому в течение ближайших двух минут он, не особо напрягаясь, упокоил еще десяток офицеров, в звании от капитана и выше, брезгуя простой солдатней. Уничтожил всех полковников и подполковников... Потом взял пулемет с вражающимися стволами, и открыл по мечущейся толпе шквальный огонь.

Звенели пули, врезаясь в броню и чвакали, вонзаясь в живую плоть. Пулемет косил живую силу, как косой, - с пару десятков солдат и офицеров превратились в дырявое мясо. Еще несколько было ранено рикошетами от твердых поверхностей. Потом прошлась стальным ливнем по скучившейся у домов технике… Разложила на атомы охреневшую компанию, расслабившуюся за «косяком» у костерка… Разнесла пытавшися подъехать джип с аналогичной пулеметной установкой…

Из подворотен выбегали, вращая глазами в  разные стороны, шакалы-мародеры, которые мирно занимались неспешным грабежом и насилием. Они метались, как ошпаренные коты, пытаясь найти хоть какое-то укрытие:

- Убивают! Помогите! Убива-ююють!

Киборг-женщина не смогла пересилить себя, и с откровенным презрением перепилила малолетних убийц напополам. На этом боезапас пулемета закончился.

Через пару минут, когда большая часть бойцов нашла укрытие, армия Гуээннохорро начала огрызаться в ответ. Заговорили и все более нарастали автоматные и пулеметные очереди в сторону дома. Туда же покатился колесный танк ПП*, жахая по фасаду осколочными снарядами. Выпущенные снаряды повредили окна четвертого и пятого этажей. Однако, места для маневра лекгой технике просто не было, - большая часть пространства была заблокирована тяжелыми машинами.

Вот и они завелись, заурчали моторами (кто завелся, а кто и нет), пытаясь выехать из цепи, сдать в сторону, развернуться… Мешаясь друг другу, цепляясь за корпуса, за фонари и деревья (валя их наземь), тяжелая техника приносила больше вреда, чем пользы.

- Восьмой этаж, второе окно от лестничного пролета! – заорал из-за борта БТР Накпэно, засекший очередной выстрел. – Ебашьте по восьмому из танка, дебилы!

«Зверь» со своей командой и еще несколькими бойцами, осторожно шагали за БТР, который пытался подобраться поближе к проклятому дому. БТР вел огонь по окнам из крупнокалиберного пулемета, насколько позволял угол возвышения. Накпэно взял в руки снайперку и пытался взять на прицел проклятые окна, ожидая, что там мелькнет противник.

Раздались два танковых выстрела…Еще два снаряда угодили в дом, отчего бетонные панели рухнули вниз с ужасным грохотом, подняв в воздух тучи пыли. Дом зиял огромной дымящейся раной, угрожая рухнуть…

Зато загадочный стрелок стоял уже на крыше, держа в руках относительно короткоствольное оружие. Накпэно, видя его, глянул на него в бинокль. Не то баба, не то довольно низкорослый, молодой парень. Он попытался взять его на прицел, но стрелок вдруг стал невидимым. Что за фокусы?! Зато четыре  энерголуча, выпущенные им же, которые прожгли насквозь броню колесного танка и продырявили БТР, показали, что противник готов к встрече и с бронетехникой.

- Вот и пришельцы, суки, обозначились! – прошипел Бур, оглядываяь по сторонам диким взглядом первобытного человека с пулеметом в руках.

Но это еще было только начало...

Через минуту с неба начали падать огненные шары, выпущенные с восточной стороны. Шары летели с определенным интервалом и скоростью, по порядку укладываясь на вереницу тяжелых танков.

Раздались взрывы и дрогнула земля… Броня танков прожигалась огнями, как брикеты масла под раскаленным ножом. Загорелся металл. Из раскалившихся машин с криком стали вылезать горящие заживо танкисты.

Некоторые шары пробивали металл, а некоторые разбрызгивались при ударе, как раскаленное масло, на лету превращаясь в жидкий огонь. И вновь заметались по изуродованному бульвару горящие тела имперцев. Кого-то пытались тушить огнетушителем, валили на землю, но огонь не гас, а только разрастался. Утро началось со смертных криков убиваемых детей и женщин. Теперь выли от боли, по-звериному, горящие заживо имперцы. Это была первая ответка за утренние зверства зидоистов. Апофеозом стала детонация боекомплекта в тяжелом «Опустошителе». От чудовищного взрыва клепанный бронекорпус разнесло по сторонам, башня с двумя короткими орудиями, взлетела в воздух, будто на реактивном двигателе, и рухнула на горящий корпус, перевернувшись в полете. Осколками от взрыва убило и покалечило еще с десяток служивых.

Потом вроде стало стихать. Оставшиеся в живых солдаты и офицеры ошарашенно смотрели на горящую технику, убитых, орущих от боли раненых, многочисленные трупы товарищей... Соседи с востока намекнули им, что война только начинается...

Всего за десять боя потери армии составили: почти три десятка тяжелых танков, самоходок и РСЗО, два химических миномета, полсотни убитых и раненых живой силы и почти весь командный состав армии. Кроме того, герезловцы, держащие восточные кварталы, уничтожили почти сотню бойцов Империи, сожгли пять танков, БТР и ракетную установку. И сейчас, как показывала разведка, быстро занимали весь квартал бывших общежитий Института легкой промышленности в северо-восточной части.

Такова была пощечина, нанесенная пришельцами «победоносным армиям Непобедимой Державы».

А потом пораженные, разинувшие рты имперцы, вдруг увидели, как небо над ними стало становиться темным, облака - серыми, а солнце стало на глазах чернеть. От верхушки пирамиды пришельцев в небо ударил черный луч, который размножился на множество мелких черных лучей, огородивших город словно прутьями клетки. И внутри этой «клетки» солнечные и вообще световые лучи непонятным образом искажались, не доходя до земли и рождая тьму среди бела дня на ограниченном пространстве.


Через несколько минут после начала погрома имперской группировки в город на вертолете прилетит сам полковник 1 класса Лан, который возьмет командование в свои руки. К сожалению, прилетит не он один, а с целой группой партийных кровососов, - таковы правила. Штаб Лана будет планировать дальнейшие действия, а в городе, при свете костров, факелов и фар будет наведен практически железный порядок. До поры, до времени...

-----------------------------------------------------------
ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - *

Фолиант - огромная старинная книга.

"По приказу Лана вперед в последний момент выдвинули «тяжеловесов»..." - Тяжеловесы - здесь тяжелые танки прорыва.

ПРТК - передвижно ракетный тактический комплекс.

Танк ПП - танк поддерки пехоты