Гробокопатели

Луна стояла уже высоко, ночь заключила город Мониган в свои мягкие объятия. Столица королевства погрузилась в молчание, и лишь двое пройдох осторожно и тихо сновали по узким улочкам, держа свой путь в сторону городского кладбища.
– Что-то я не уверен, Фэрон, – робко шептал вор Имунд.
– Чего ты сопишь, дело верное, – раздраженно отвечал напарнику Фэрон, – в кабаках вокруг дворцового района все рыцари только и болтают, как о смерти королевского ублюдка.
– Так я и говорю, королевская кровь, его склеп охраняют.
– Именно, не королевский склеп, туда ублюдка от левой бабы не хоронят. Он лежит отдельно, но меч с алмазами, перстни, ожерелья и другое все с ним. Ни король, ни боги горевать не будут о его могиле.
– Вот о богах я и переживаю, как бы чего не вышло.
– Дурак ты, Имунд. Я всю жизнь вор, и ничего не сделалось. Синтиль воров бережёт, и тут сбережёт. Молчи и топай следом. Лопатой не греми.
Имунда слова напарника успокоили, но не полностью, он то знал, что Фэрон беглый, едва без руки не остался. Но ведь избежал, видимо бог воров бережет и вправду. Парень выдохнул и поспешил следом по темный улицам.
Воры подоспели к высокой каменной ограде, отделяющей королевское кладбище с фамильными усыпальницами от кладбища смердов с братскими могилами. Отпрыска королевской семьи Дю’Валь в силу своего морганатического происхождения упокоен рядом с королевским склепом, дело в самом деле казалось простым. Воры прицепили лопаты петлями у плеч, Фэрон скинул сапоги и принялся карабкаться по неровной стене, цепляясь за выступы и щели, как паук. Забравшись наверх, он скинул веревку, и напарник моментально перелез. Пригнув головы, и натянув капюшоны, они бесшумно пробегали между кучно стоявших пристанищ знатных покойников. Имунд обратил внимание, как едва заметно в лунном свете переливаются каменные двери. Колдовство! Он тронул напарника и языком жестов передал:
– На дверях заклинания-глифы!
– На дверях. На гробах нет ¬– нет. Идём.
Они осторожно обошли ещё несколько каменных склепов, не касаясь их углов и стен, и вот впереди самый большой королевский мавзолей, перед его каменными дверьми расхаживали сонные стражники, но ворам и не надо было внутрь. В тенях они проскользнули под самим носом рыцарей и оказались на широком поле, усеянном высокими резными надгробиями с почестями великим воинам. Вся знать знала, что здесь покоятся незаконно рожденные дети королей, но никто напрямую об этом не говорил в открытую, хотя многие мертвецы и вправду были доблестными рыцарями. Бесшумно грабители скользили между надгробиями и нашли потревоженную землю.
– А как звали умершего? – прошептал Имунд.
– Я по чем знаю, прочитай, если умеешь, – хмыкнул Фэрон.
Они огляделись – стражи нет – и принялись копать, кидая землю в тени надгробий. Минута шла за минутой. И тут лопата глухо ударила в крышку гроба. Обрадованные воры с быстрее работали лопатами, отчищая гроб от земли. Фэрон достал маленький топор и прыгнул в яму. Послышался мягкий треск гнилой древесины. Странно, его же только что похоронили. Из ямы вытащили несколько старых досок.
– Фэрон, мы ту яму раскопали? – прошептал Имунд.
– То, то, – алчно ответил Фэрон, – гляди.
Он выбросил на свет пару потускневших перстней со сверкающими рубинами.
– Мертвяк совсем свежий, вот ещё.
На свет поднялось брильянтовое ожерелье.
– Меч не найду, там ж золото было. О, у него корона.
Имунд принял в руки почерневшую диадему с орнаментом из странных символов и рун, с печатью во лбу.
– Традиция наверно, – прошептал Имунд, а диадема рассыпалась в прах у него в руках.
– Сломал?! – зашипел Фэрон.
Он привстал из могилы, но вылезти не смог, нога зацепилась за труп.
– Хе, не пускает, – тихо усмехнулся Фэрон.
Фэрон дернул ногой, но застрял основательно, вор потянулся вниз, освободиться. И тут же его за плечо схватила мертвая рука и сжала с нечеловеческой силой, а покойник приподнялся в гробу. Имунд отступил, выронил ворованное, леденящий всеохватывающий ужас сжал его сердце.
Труп с удивительной ловкостью поднялось в могиле. Это определенно был человек с севера, но одежда его сгнила, обнажая налитое силой серое тело, его горящие в темноте глаза обратились к Имунду.
– Спасибо, вор, – бесшумно зазвучал потусторонний голос в голове Имунда.
Это вторжение чудовища в голову ввела Имунда в стойкое оцепенение, а существо вцепилось крепкими пальцами в плечи Фэрона, не давая отступить, его лицо расщепилось, как сломанная маска, рот разошелся, обнажив чудовищную пасть с четырьмя клыками и множеством зубов. Восставший упырь впился в плечо Фэрона и одним движением вырвало из туловища. Несчастный вор испустил последний предсмертный вопль, но лишь на секунду, ужасная пасть сжала его лицо с хрустом ломая кости.
Имунд ощутил, как ужас подступил к горлу, он отшатнулся и больно упал на острое надгробие, но боль вернула ему рассудок и заставила вскочить и броситься прочь, пытаясь собрать мысли и вспомнить дорогу назад, пока чудовище занято пожиранием его напарника. В голове всплыли рассказы священников, в них ведали о чудовищах-людоедах, живущих в лесах и горах, порождениях злой вооли владыки жесткости Вольрофа, это был рейзу, его творение, и воры освободили его из земляной темницы, дали волю его голоду. Имунду хотелось забиться в какой-нибудь склеп, отсидеться до восхода, под лучами жестокого солнца их силы слабеют, но растекающейся льдом по жилам ужас гнал вора всё дальше вперед, ведь оно найдёт, их глаза видят живое, уши слышат удары живого сердца.
Имунд добежал до стены, но трясущееся от страха руки не могли поднять его наверх. Раздались новые крики – отродье напало на стражу. Вор взял себя в руки и осторожно двинулся вдоль стены, по привычке прячась в тенях. Вопли распространились по кладбищу, Имунд затаился у склепа, и когда они отдалились, двинулся дальше, надеясь выйти к воротам кладбища. Вот снова на пути большой мавзолей Дю’Валь, он должен быть напротив ворот. Имунд выглянул из-за угла, и звериный ужас снова овладел им. В неверном лунном свете слепяще блестели обагренные теплой кровью доспехи, точнее части этих доспехов, внутри которых трепыхались судорогой ещё живые останки, некогда бывшие стражами. Сколько их было понять быть невозможно, конечности, куски мяса, кости и потроха перемешались в единое кровавое месиво.
Тошнота сдавила живот вора, заставив отвернуться и перевести дыхание. Несмотря на картину кровавой бани, теперь можно прошмыгнуть через ворота, подальше от этого места. Имунд заглянул за угол и снова замер. К воротам приближалось обнаженное серое существо. Оно шагало, разминая затекшие в гробу мускулы, а, подойдя к ещё шевелящемуся телу, вырвало кусок мяса и, не жуя, проглотило. Его лицо теперь было человеческим, ужасная пасть собралась воедино, лишь вертикальный шрам темнел на мертвенно-сером лице. Оно неспешно пожирало теплые останки, а Имунд сжался за углом склепа, зажимая свой рот и нос, чтобы даже дыханием не привлечь свою погибель. Единственным желанием было в скорейшем рассвете, он уже не помнил, как долго он находиться на этом кладбище, сжимающий ужас остановил время, каждое мгновение тянулось неимоверно долго, единственное спасение, ворота, люди, родные трущобы, теперь было отрезано присутствием чудовищем людоедом. Сквозь внутреннюю дрожь Имунд услышал размеренное шлепанье босых ног по мощенной тропинке. Оно идет за ним.
Имунд на четвереньках пополз по траве, стремясь скорее скрыться за следующим углом. Кровь стыла в жилах. Вдруг оно уже бесшумно приблизилось, нависло над плечом, и вот огромная зубастая пасть вцепиться в его дрожащее тело.
Имунд полз дальше, от страха все более быстро, с губ срывались стоны. Оно приближается, сейчас вцепиться в ноги, обглодает его кости. Но вот впереди что-то есть. Укрытие! То место, где все и началось, та самая оскверненная могила. Он упал в холодную яму и сжался на гниющих досках с надеждой, что отродье не вернется в свою земляную тюрьму. Немигающий взгляд вора устремился в черное небо, а в душе он славил всех князей небесных, Норвуд, Хандель, Луонда, только бы они поторопили солнце, пусть защитит оно от ночной твари.
***
– И вправду, это был рейзу, – твердо сказал рыцарь-магистр городской стражи Акциль, – видал такие раны в Ллориноле. Объявите поиски, пока солнце светит – оно слабо.
Подчиненные поклонились и ринулись выполнять приказ. К магистру подошел жрец бога-защитника Норвуда Палон.
– Теперь можно забрать останки? – спросил он.
– Забирайте, более они ничего нам не поведают, – произнес Акциль, – погибли на службе с оружием в руках, доблестная смерть вдали от войны. Повезло. Спите с миром, братья.
Магистр оставил место убийства, послушники принялись собирать останки в гробовую телегу. Жрец в раздумьях обошел мавзолей и услыхал, среди могил витал тихий стон. Неужто живой кто остался! Тихие стоны привели его к разоренной могиле, а внизу, покрытый землей лежал дрожащий седой мужичок.
– Сын мой, ты как там очутился?
Но тот лишь дрожал и слова не мог вымолвить. Священник, видя последствия перенесенного нечеловеческого ужаса, помог несчастному выбраться из ямы и повел его к своим.
– Сыны мои! – позвал Палон, – помогите юроду!
Пара послушников подбежала, взяли Имунда под руки.
– И чего с ним, ваше преосвященство?
– Отведите в собор, пусть помогут, а дальше посмотрим, но следите строго, он видел чудовище. Надеюсь, не до конца повредился рассудком.
Имунд горячо принял помощь послушников, охотно отдался в их руки. Они подошли к воротам кладбища, далее онемевший вор был готов куда угодно пусть тюрьма, монастырь, каторга пусть только среди своих, среди живых. Пройдя мимо разорванных останков, Имунд лишь охнул от отвращения, его взгляд скользнул по одному из послушников. Подобно остальным он был облачен в коричневый балахон с капюшоном, который надвинут был до самых глаз. Послушник, собрав останки в телегу выпрямился, он был высок, широкоплеч, но больше всего привлекло внимание скрываемое тканью лицо, оно было узким костлявым, но более всего был важен вертикальный шрам от губ до лба, а глаза его кроваво и вожделенно сверкали при виде кровавых тел. Чудовище здесь! Оно теперь среди живых! Оно скрылось, и оно придет за ним.
Мороз пронизал грудь вора, ужас мертвецки ледяной хваткой сжал его сердце. Имунд схватился за грудь и обмяк на руках послушников.