Большой кус

 Виктор Матюк

Большой кус

Большой кус вызывает море приятных чувств, уходит грусть, во рту появляется приятный вкус,
Большому куску – рот радуется, той радости нет ни края, ни конца, на всё воля Творца!
Печь из современного изразца всю ночь была раскалена, душа радости полна,
Хрустальный кубок полон игристого вина, сразу вспомнились былые времена,
Когда любая пауза в общении с женой, грозила накрыть семью огромной волной!
Предо мной сейчас мир другой, дни идут своей чередой, грешники впадают в запой,
А блудливые бабы дают и спереди и сзади, их душа слаба и к полному краху близка,
По ней шныряет разная шпана, мещане, дворяне и приличные и тактичные господа,
Беда никогда не приходит одна, здесь из окна даль не видна, жизнь сомнений полна!
Нам с бабой перезагрузка нужна, осталось воткнуть ноги в стремена и скакать
На новую рать, или же плыть по бурным волнам навстречу ветрам и проливным дождям!
Встретив по дороге православный храм, поклонившись горам и облакам, дав волю словам,
Поговорить с небом по душам, только там ты сможешь оглядеться по сторонам,
Руки прижав к страждущей груди, оставив грехи позади пройденной пути!
Там нет ни лжи, ни фальши, там полная свобода для души, чем дольше и дальше
Ты не видишь всесильного судьи, тем лучше дела твои, не возомни из себя малое дитя,
Сте4ная и скорбя, сердцем скрипя, одной рукой седые волосы теребя,
Пройдёшь по лезвию ножа, потом взлетишь к небесным куполам, как стрела,
И только тогда до земли прогнётся бунтарская спина, истина проста,
Как первозданная нагота: по воле ангела грешная душа на долгие мытарства обречена,
Она большие убытки намедни понесла, едва девятибалльная волна не смыла её с утлого челна!
Пространства для глаз здесь не помеха, здесь все сетуют на отсутствие громкого эха,
На тебе нет ни  лат, ни щита, ни меча, ни прочих доспехов, лишь много огрехов
Остались за спиной, плоть чинит над душой разбой, хотя у тебя сегодня выходной,
Но покой нам только снится, суть мгновенно исказится и небосвод стремглав затмится,
Когда стрела сомнения презрит первое впечатление от иного бытия,
Между грозовых туч петляет узкая стезя, изредка солнечный луч
Уткнётся сгоряча в хилую и немощную грудь, согреет пять минут
Состарившегося мужика, без средств существования и тугого кошелька
Он пришёл сюда издалека, убегая от чрезмерного греха!
С кончика языка сорвались жуткие слова, их подхватила людская молва
И понесла по полям, по долам, по речным перекатам, приближая взгляд к закату,
 Ему всё некстати, отсюда все утраты, лоб покатый слышит громовые раскаты,
Будто бы уже палят фрегаты! Что-то кричат молодые фанаты, люди поддатые
Пятятся к огромной каменной стене, переваривая вовне всё, что было на дубовом столе,
Слюна стекает с губ, ты выглядишь, как душегуб, ты в меру смел и груб, хилая грудь колесом,
Золотая осень царит за открытым настежь окном! Холод всё равно врывает в открытое окно,
Глаза закатываются к потолку, немеет язык во рту, не ем и не пью, лишь смотрю на еду,
Она в горле стоит, горемычная душа болит и сердце плачет,
Не для романтики по земле разбросаны конфетные фантики!
Ветер колышет за окном серую бахрому, она прилипает к окну.
Пока живу, надеюсь, что ближе к утру приятным сном усну,
Проснувшись, выпью кружку горячего чая, как такому разъебаю не помочь?
Он не прочь, своими руками положить пищу в рот, но завистливый народ
От него подачек ждёт, он во все дыры свой нос суёт и молча ждёт исхода,
Для еврейского народа это вошло в привычку, садиться в электричку с пакетом еды,
Отгородившись базарной сумкой от толпы, отрешившись от суеты сует,
Попытаться что-то для себя поиметь, переживая белый хлеб,
Надвинув на глаза старенький берет! Взгляд толпы скользит
То вверх, то вниз, рот тихо говорит: «Впусти пищу из сомкнутой горсти!»
Тот ненасытный рот допивает домашний компот, он объят тоской вселенской,
Вспомнил, как в былые годы отдыхал на площади Смоленской! Слёзы горькие не лейтесь,
Лучше на будущее надейтесь, авось оно сменит рваное трико на новенькое кимоно!
 В глазах становится темно, сбросив груз нравственных оков, старенький еврей морально готов
Предать нравственному суду всех этих мудаков, которые напротив сидят,
И что-то галдят по поводу исхода еврейского народа из Египта,
Никто же их них не держал в руках таинственного манускрипта,
И теперь говорят не без ехидства, что жалкого еврейского большинства
Пришла удивительная пора – шире открыть огромные глаза, и взглянуть на святые образа,
Но им по вере этого делать нельзя! Они говорят себе в ночи: «Сердце  бедное, молчи,
Ты мне душу не береди, лучше мысль в туманную даль умчи, что взгляд плыл и плыл
Мимо всех когда-то старый еврей любил и до сих пор нежное женское дыхание не забыл!
Он всегда женщин боготворил, иногда проходит мимо заброшенных родственниками могил,
Положит на могильный холм распустившиеся цветы необыкновенной красоты, но не сможет уйти
В необозримые дали, распри и скандалы строят рожи ему, грядущее  в тумане и в дыму!
О, Боже, на что же этот мир стал похожим? Мы жизнь свою за свободу положим,
Но, наверное, не сможем все грехи толпы скопом подытожить! День прожит и хорошо,
Старый дед развёл руками, что можно поделать с этими мудаками, у них большие рожи в шрамах,
Они усердно молятся в храмах, а дома быкуют, жён бьют, когда к соседу ревнуют!
В дымке нежной вспомнились очертания площади Манежной, эта грешная земля
Создана для немецкого царя, а евреи пришли сюда втихаря, принесли свои идеи
И сели Ваньке-дураку на шею, бывшие брадобреи ходят в золотых ливреях,
Плывут невесомо мимо государева дома, там всё из никеля и хрома,
Выпьешь пять капели микстуры из брома, тут же на ум всплывает ёмкое слово,
Без слова мудак  Московию умом не объять, душой не понять и телом не почувствовать,
Можно местному люду посочувствовать, но тут же ему на память приходит слово – «****ь»,
Опять толпа будет до у2тра пить, танцевать, веселиться и гулять! Умом эту страну не объять,
Приходится принимать такой, как есть, оберегая собственную совесть и честь ото лжи
И мирской суеты, люди стоят, приоткрыв голодные рты посреди заросшей бурьяном тропы!
Бородатые мужи извиваются, как ужи на сковородке после бутылки водки ото лжи,
Она не ведает межи, над ней летают старые стрижи, издавна принято на Руси
Прятаться в тени кустов и дерев, под ними озверев, добычу узрев,
Поднимать мятежи, оставляя от своей земли одни пожарища,
Там никто не пожалеет погибшего товарища! Каждый ищет своё пристанище
В глубоком и широком влагалище, прелесть от тусклого зрелища, по улице метёт метелица,
Не видно даже лица малолетнего сорванца, вкусная еда пролетает мимо  раскрыто рта,
Мошна пуста, плоть  в стельку пьяна,  за душой у неё ни кола, ни двора, только одна пустота!
Хоть прыгай вниз с высокого моста, нужда остра, как лезвие стального ножа,
Жизнь не начнёшь с чистого листа, срамота на каждом шагу, шпана нарушает присягу,
Не проявляя отвагу, все грехи сваливает на бедолагу, он пишет бумагу премьеру,
И мешает ему сделать карьеру, я же никак не пойму, откуда ждать беду?
От себя никуда не убегу, волосы дыбом, зубы торчком, хлябь за окном,
Исчезает в дымке нежной безмятежная надежда, одна из баб любила наблюдать,
Каким мужчина может стать, если ему в близости отказать? Этот скряга и тупица
Попытался удачно жениться, он смог вовремя остановиться, задержал в себе семя,
Спустя порядочное время, предмет Господнего творения
Потребовал от мужика полного отречения от полового сношения!
Пока в душе не умер одесский юмор, хочу сказать,
Что пришло время лжеца наказать, рот платком завязать,
Истину разжевать, и дать возможность убежать туда, куда глаза глядят!
Пусть в ответ прозвучит мат, мы же не станем своё мнение менять!
Большой кус  вызывает приятный вкус во рту, к своему стыду,
Слюну изрыгнув, не могу дать ей ладу, она сразу течёт по губам,
От неё один стыд и срам, людская молва бежит по стопам,
И к удивлению моему толпа у неё в плену, уже который год,
Какой ей прок выносить жизненный урок и мыслить между строк?
Боль и слог. Как и большой кусок могут помешать сделать уверенный глоток,
Иногда бывает наоборот, когда ты делаешь головой резкий кивок почему-то вбок,
Тут же может прозвучать звонок, он долго жужжит в голове и не даёт покоя тебе,
Он ещё много дней таится вовне, чтобы в кромешной тьме и не проходящей тишине
Сполна осознать, что ты способен себя в пятый угол загнать и ни слова не сказать в знак прощения
За те предвкушения, что остались позади, а впереди давно уже не видно ни зги!
Как головой по сторонам не крути, вокруг одни мучения, только в строках стихотворения
Нахожу небес благословение! Застыл комок из слов в гортани,
Его нельзя предвидеть заранее, начинает гадание на кофейной гуще,
Было бы лучше, оказавшись в гуще непредвиденных обстоятельств
Сразу отказаться от взятых обязательств, и с помощью уличных ругательств
Свою позицию отстоять, допить остывший чай, и сказать невзначай - «Прощай»
Своей горемычной судьбе, всё прошлое пусть останется вовне, судить не мне о самом себе!
Поблек внутри очаровательный замок душевной красоты, кверху задраны разводные мосты,
Нет ни мечты, ни повседневной суеты, тебя знобит от пустоты, ты задыхаешься,
Молишься и каешься, бежишь от беды, но спотыкаешься, падаешь и вновь поднимаешься,
С потерянным временем не считаешься, готов вновь озлиться,
Только бы вновь на пятую точку не приземлиться! Играют мышцы торса,
Туман над тобой простёрся, небосвод стёрся из общей картины,
Неведомы причины внезапного случая, тьма дремучая, как грозовая туча
Пронесётся над ивой плакучей, но ничему грешника не научит экстремальный случай!
Он отзвенит, он отзвучит, как мимолётный миг земного бытия,
Вновь задуют холодные северные ветра, зной сменят холода,
Вспомнится жара в начале мая, когда под ногами дыбилась твердь земная!
Голову кверху задрав, пытаюсь утихомирить свирепый нрав, у него нет прав
Смысл бытия стремглав отвергать, лучше спокойно наблюдать, как вражеская рать
Пытается наступать на родное поселение, пусть ей противостоит ополчение.
Я же останусь прохлаждаться в тени, встав на колени, губами в слюне и в пене
Попытаюсь небесам доказать, что ничему я здесь не рад, то яма, то ухаб,
Жизнь, как наждак руки и ноги калечит, чувства увечит, и вот уже ты – неврастеник,
Держишь в руках метлу или громоздкий веник  и метёшь полы в святой понедельник!
Твой подельник, старенький и немощный мужик, давно уже головой долу поник,
Он к несуразной жизни привык, сидит, высунув язык на трухлявом  пне,
Что-то доказывает  наедине самому себе, а моей голове – несуразица,
Там полная сумятица, если окажется, что талант окончательно стёрся
И рок тебя взял за горло, а дыхание сперло, но ты с гордо поднятой головой
Глядишь на восток и просишь между строк, чтобы тебе бог вникнуть в истину помог!
Всему – своё время! Всему - свой срок!  когда-то здесь жизнь другой была,
Над головой сияли золотые купола и с раннего утра на всю округу гремели колокола!
Ты после ночной спячки доставал жалкие гроши из заначки и для раскачки шёл в магазин,
Увы, первый блин комом, с кормом и питьём – проблемы, мы глухи и немы к закону,
Он – хранитель трона! Приятная музыка старенького патефона  освободила мысль из полона!
После поклона таланта высокому по чину дилетанту, пришлось как-то втискивать свой зад
В старинный славянский семейный уклад, невыносимо страдать, едва ли не орать на всю округу,
То ли с радости, то ли с испугу, приятной любви аромат вдыхает старый и немощный кастрат,
Он был многократно женат, щёлкал молодых и статных баб, как белка орешки,
Он из пешки превратился в слона в посудной лавке, он кланяется каждой дворовой шавке,
Он сам давно уже в отставке, заходит в гости к работницам прилавка, разодетых стильно и ярко!
Они готовы к ласке, строят грешнику глазки, он же любит со стороны наблюдать,
Как молодая вдова может гулящей девкой стать? Опять на память приходят слова,
Которые орёт толпа: «Любовь, как костёр, пока палку не кинешь – погаснет,
И не поможет даже миньет избавить страсть от грядущих бед!»
Вот только о большой кус можно сломать единственный зуб,
Ходячий труп никому не нужен, он и болен и простужен,
Работой по уши  загружен, кто из нас не попал в конфуз?
У кого в тот миг из грешных уст не вырывался мат?
В любом деле нужен такт, уж лучше взять антракт
И промолчать, ни  на какие вопросы не отвечать,
Оглядываясь назад, сделать уверенный шаг вперёд,
Чтоб не видеть весь день зыбкую тень житейских обуз,
А если их нет, тогда просчитать ситуацию наперёд!
Закат сменяет восход, от распрей и склок бежит народ,
Хотя ему некуда бежать, но нельзя долго ждать,
Можно попасть на крупную сумму, потерять денег уйму!
Приходится смотреть на жизнь угрюмо, и наклонив плечи сутуло,
Оперяясь на спину ветхого стула, зависнуть бездумно над суетой сует,
Денег на обед и ужин нет, рот хочет подавиться огромным куском,
Толпа веселится за открытым настежь окном, зелено и весело кругом,
Пахнет жареным мясом и чесноком, дыхание сковывает в горле ком!
Дураку закон не писан, его день по минутам расписан, в голове смешались числа,
В них не видно никакого смысла, хотя твоя душа к ним приросла, и в тумане бытия повисла!
Если нет в голове царя, тогда тебе труба, мысль кружится в вихре распрей и склок, и вот
Она устремляется со всех ног, чтоб остановить бурный поток из матерных фраз и вычурных слов!
Грешная плоть делает глубокий вдох, и слышит окрик толпы, что никто не застрахован от беды!
Когда ропот толпы смолк, громко рявкнул старый бульдог, ему не заплатили должок,
Всему – время, всему – свой срок! болит левый сосок, как своему здоровью помочь?
Бежать со всех ног бог весть куда? Мешает завеса из дыма, пепла и огня,
Брюки держатся на кончике старого и лопнувшего ремня, грешник – размазня,
Любит выпить на коня двадцать камель коньяка, а на хрена? У него жизнь одна,
Другой не будет никогда! Сердцем скрипя, седые волосы пятернёй теребя,
Спрашиваешь себя в течение дня: «Господи, ну, что за херня вертится подле меня!»
Можно выпить кружку вина, вспомнить старые добрые времена, тропа была солнечна,
А неприхотливая жена была благих устремлений полна, она – символ семейной властности,
Ей нравился мужской орган безопасности, возомнивший себя мраморной статуей,
Под фиговым листком спрятанный, он во все времена жил по своим понятиям!
Все мы – сёстры и братья, но продолжаем друг с другом головами бодаться,
Боремся за большой кус, учим молитвы наизусть, ходим в предвкушения Муз,
Но грусть определяет дальнейший путь! Долги перед небом ползут,
Годы бегут,  с каждым днём уменьшается кус, большой - не вмещается во рту,
Он затрудняет немоту, он8а проходит ближе к утру, горло сковывает комок
Из матерных фраз и слов, ты, как никто одинок, боль сверлит правый висок,
Тяжесть ног – не повод для осуждения, убрать бы камни преткновения со своей стези,
И вместе с ними должна боль уйти с болезненной груди! Как не суди, как не ряди,
Хоть святых выноси, вот-вот набекрень свихнутся мозги, боже, упаси уповать на свои ипостаси,
Из грязи да в князи, оставив прежние грехи, разрывая душу на куски, бегут мужики,
Цепляясь за выступы  скалы на берегу полноводн6ой реки! Там не слышно бреда,
На старом бревне идёт странная беседа про деда и его давнишнюю победу
Над заклятым шведом! Пришлось и ему подавиться чужим кусом,
Борясь с мошкарой и гнусом, обременившись душевным грузом,
Едва ползу с пустым пузом, но куда – не знаю, не ведаю я, тропа пуста,
Вижу разбросанный мусор вдоль безлюдной тропы, много пожухлой травы!
До ушей долетают обрывки странных фраз, их жизнь смывает в унитаз!
Всё, кроме жизни заменимо, помимо неё взаймы можно взять всё,
На жизненном пути всё время надо расти, и расти, но твои пути размывают дожди!
Ни проехать, ни пройти, вокруг тебя только люди-дикари, что у них внутри? Попробуй - разбери,
Как не суди, как не ряди, твои враги до сих пор обнажают огромные клыки,
Сидя на родных болотах, ты тонешь  в собственных заботах, для них всегда
Открыты ворота, у каждого своя доля и судьба! Писаным красавцем мне проснуться уже не дано,
Иное суждено: брать в руки сучковатую клюку и приблизившись к православному монастырю,
Постоять до конца службы в углу, Фи вновь идти в тайгу, здесь никто не пригласит к столу,
Там ты на виду у зверья, там тебя вдохновляет звон весеннего ручья и песня соловья!
Едва шевелю окровавленной губою, обращаюсь к небу с мольбою, тщательно взвешиваю слова,
Их заглушает людская молва! Темнота слепит глаза, на сердце камень изо льда,
Мимо пролетают грозовые облака, здесь жизнь – не халва, приятен её запах изо рта!
Райски кущи трудно найти в гуще событий, живёшь по наитию, судьба отвечает взаимностью,
Ты же с опаскою и с оглядкой взглядом ищешь даль прекрасную, видишь только утреннюю росу
И яркую синеву небес! Извечен этот процесс! Рай смешан с адом, и кто бы ни был с нами рядом,
Ты любуешься ночным звездопадом, провожают очередную падшую звезду скромным взглядом,
А мысли каскадом летят и летят, что-то кричат тебе невпопад, ты же ничему давно уже не рад!

г. Ржищев
9 сентября 2021г.
19:19