Чего не хватало Алисе

Весеннее солнце припекало по-летнему, и Алиса, не желая его упускать, уселась на ступеньки. Сама осталась в тени, а ноги предоставила солнцу: пусть делает с ними, что хочет. Она наслаждалась покоем, и всё было бы прекрасно, если бы не грустные мысли о размолвке с мужем. Тут издалека послышалась музыка, и она вздрогнула: её кольнула сладким и горьким узнаванием «Michelle». Они с Лёнькой любили ее вместе мурлыкать.
На веранду вышла Наташа.
– Приуныла? Давай я тебя работой на своем огородике припашу, сразу глупость из головы выскочит.
Подруга пригласила Алису к себе на дачу несколько дней назад. «Отдохнешь на природе, развеешься, а потом вы, может, и помиритесь», – рассудила она.
– Не хочу на огород, – потягиваясь, ответила Алиса. – Я для него неприспособленная, изнеженная комфортом горожанка. Скажи лучше, откуда тут Битлз?
– Это сосед наш напротив, Костя. Здорово на гитаре играет. Кстати, давно не заходил что-то, надо его на чаек позвать.
«Michelle, ma belle, These are words that go together well», – неслось сквозь кусты и деревья. Да, теперь и Алиса услышала: звук не был механически идеальным, это исполнял живой тоскующий человек.
А с мужем помириться... Как это сделать, если не ссорились? Просто в последнее время напряжение ощутимо выросло. Они часто молчали. Что говорить, когда всё сказано по десятку раз? Алиса ведь его предупреждала ещё до свадьбы, что не хочет детей. Он, видимо, решил, что она пошутила. Потом надеялся, что передумает. Потом начал заходить с разных сторон, уговаривать, убеждать. А теперь заявил: «Давай некоторое время поживем отдельно, я побуду у родителей, а ты подумай. Пойми, я мечтаю о ребенке».
Она должна его понять. А кто поймет ее саму? Она еще в детстве, когда только начала себя осознавать и понимать окружающее, решила: не хочу детей. Вдруг с ней что-то случится, и ребенок останется один, как осталась Алиса? И будет жить с приемными родителями, а по ночам плакать и недоумевать, почему ее оставили одну. Бросили. Вы взрослые, вы обязаны быть рядом, а не уходить, попадать в автокатастрофы, умирать! Родили меня – значит, пообещали всегда обо мне заботиться. И обманули!
– Я всё-таки не понимаю. – Однажды Леонид решился на откровенный разговор. – Ты боишься, что после родов станешь некрасивой? Глупости, я тебя буду любить любой.
– Я не боюсь. – Она не хотела признаваться мужу в своих страхах. – Мы еще для себя не пожили, по разным странам не поездили. Ну, может, в отдаленной перспективе я и соглашусь, а пока не чувствую себя достаточно взрослой. И, это самое, психологически устойчивой.
– Лучше не делать перспективу чересчур отдаленной. – Он заговорил чужими умными фразами. – В прежние времена в твоем возрасте успевали нарожать пятерых. А готов к этому все равно не бывает никто.
Алиса рассердилась.
– Тоже выдумал! Ты мне еще первобытные стаи приведи в пример.
Леонид угрюмо помолчал и сказал:
– Ладно. Все понятно.
А она тогда сгоряча ляпнула:
– Ну и что ты тогда не уходишь? Ждешь, когда я первая уйду?
– Ничего я не жду, – ответил он.
И сказал, что хочет побыть отдельно.

Алиса продолжала об этом размышлять. Вот что делать? Кто кого должен понять: она его мечту о ребенке или он её детскую травму? Или она действительно просто трусиха, накручивает себя, боится родов, боли?
– А вот и соседи! – провозгласила Наташа.
На веранду поднялись двое: очень худой высокий мужчина вел за руку девочку лет пяти.
– Константин, – представился мужчина и выжидающе посмотрел на дочь.
Она засмущалась, выдернула руку из папиной ладони и спряталась за его спиной.
– Света у нас не очень смелая, – хмыкнул он.
– Девочке не обязательно быть храброй, – ответила с улыбкой Алиса.
Под чай со сладостями завязался разговор о том, что современным женщинам смелость всё же нужна, и вообще они похрабрее мужчин будут. Девочка привыкла к Алисе, смотрела на нее с любопытством. Алиса в руке разламывала сушки, они трескались с хрустом, Света смеялась и просила:
– Еще! Еще!
Алиса улыбалась и давала «еще». Девочке очень подходило ее имя: светлые прямые волосы, светлая улыбка, от которой как будто становилось светлее.
– Шоко дай ладку! – попросила девочка, протягивая ручонку к плитке шоколада.
Костя, посмеиваясь, отломил дочери кусочек. Алисе хотелось подробнее рассмотреть мужчину, понять, что он за человек, – но девочка притягивала всё внимание, не давая отвлечься.
Когда гости ушли, Наташа объяснила, что мама Светы долго болела, и теперь ее уже, к сожалению, нет. Алиса так расстроилась, что у нее даже глаза увлажнились. Уж она-то понимает, что такое быть без мамы.
Она продолжала жить на даче, пытаясь расслабиться и забыть о своих проблемах. С мужем специально не созванивалась. «Первый пусть выходит на контакт, если я ему нужна», – упрямо думала она. Костя со Светой приходили ежедневно, девочка вдруг прониклась к Алисе такой симпатией и с таким интересом с ней играла, что этого невозможно было не заметить.
– Чем вы ее так очаровали? – усмехался Константин и сам же отвечал. – Хотя ясно, чем. Вы загадочная и красивая.
– А вы здорово на гитаре играете, – вернула комплимент Алиса, – к тому же мое любимое.
– Так заходите, сыграю специально для вас.
Но она не зашла – неудобно одной, а Наташа была все время занята, ей непременно хотелось в этом году вырастить «такие огурцы, чтобы были, как звери». Зато на Наташину дачу забегала Светочка, и Алиса играла с ней в вопросы и ответы, рисовала, дурачилась. До сих пор ей не приходилось так много общаться с дошкольниками, как-то не получалось. А тут Светой был наполнен каждый день, и Алиса почувствовала себя на каком-то эмоциональном подъеме. Кажется, даже оттаяла, подобрела. Задумалась: специально кто-то так устроил, чтобы она сюда попала, что ли? Чтобы смутить покой, подвергнуть сомнению принципы?
Однажды Наташа, после разговора по телефону, озабоченно сказала:
– Алисочка, мне надо срочно в город съездить, маме лекарств купить. Я там и заночую.
– Поехать с тобой?
– А ты можешь остаться? Огурцы как раз завтра утром время поливать. – И Наташа пустилась в объяснения, как это делать: слегка подогретой водой, не сильной струей, только почву.
Пришлось согласиться, огурцы – это святое.

Вечером стало одной неуютно и скучно, Алиса подумывала о том, чтобы отправиться в гости к соседям, но не решалась. И тут по ступенькам торопливо простучали детские ножки.
– Что случилось, Светочка? – невольно улыбнувшись вбежавшей девочке, спросила Алиса.
– Папа сказал... – Она перевела дух. – Сказал, зачем вам одной тут сидеть. Приходите к нам!
Света подошла и доверчиво протянула руку. Так они и пошли на соседнюю дачу, держась за руки. И начались вечерние развлечения: вначале Константин играл на гитаре этюды, потом Света заявила, что она принцесса, и хотела назначить принцем Алису; но Алиса резонно возразила, что девочки принцами не бывают, она лучше будет королевой, а принцем пусть будет папа. Принц заиграл веселую мелодию, королева с принцессой начали танцевать, и вся окружающая мебель уже была в опасности, но тут загудел вскипевший чайник («Это дракон, дракон!» – закричала Света), и настало время чаепития.
Настроение сделалось таким хорошим, что Алиса начисто забыла обо всём, обо всех, и даже о себе. Улыбалась, флиртовала с Костей – так, словно к ней вернулась бездумная юность.
– Зажечь свечи? – спросил Костя.
– Не надо, я не люблю их запаха.
– А что ты еще не любишь?
– Запаха пригоревшей каши не люблю, и еще запахов общежития. – Ее глаза затуманились.
– А я люблю, – сказал Костя, – заглядывать в окна. И не люблю хлопающих дверей.
Их разговор становился все более интимным и уже перерастал ту грань, до которой мужчина и женщина пока ещё остаются просто хорошими знакомыми. Тут выяснилось, что Света давно ушла в свою комнату укладываться спать.
– Пойду, пожелаю малышке спокойной ночи, – сказала Алиса.
Девочка уже спала. Алиса подошла к ней поправить одеяло, и вдруг ощутила исходящее от нее тепло – такое пронзительное, настоящее тепло, к которому нестерпимо хочется прижаться. Потому что чувствуешь, что ты нужен, и этот теплый человек тебе необходим. Она никак не могла убрать руку, стояла и впитывала это тепло, и спрашивала себя: почему раньше никогда такого не ощущала?
Она вдруг вспомнила, что в детском доме у нее был плюшевый кот, она его брала с собой в постель, он хоть и не был теплым, но был мягким. А потом, уже взрослой, она полюбила брать с собой в постель нетбук, крошечный компьютер – вот он грел по-настоящему, хоть вроде и неживой.
Ей хотелось тепла. Всегда. Именно его Алисе недоставало.
Она вышла в большую комнату.
– Что с тобой? – спросил Костя. – Светка уснула?
Видимо, он заметил ее растерянность.
– Уснула.
Ощущение найденного тепла было так велико, что Алисе захотелось уткнуться в Костю. Немедленно притянуть его к себе, сунуть лицо в основание шеи – наверняка там очень тепло – и так застыть. Захотелось так сильно, что она уже не могла сдерживаться, и сделала то, что хотела.
– Ты... – прошептал Костя.
Казалось, еще немного – и они начнут целоваться, а далее все произойдет само собой и естественно, как происходит между взрослыми людьми.
Но Алиса в последнюю секунду отстранилась. Затормозила на полном скаку, даже не поняла, почему. Просто не смогла. Неловко попрощалась и убежала.
На следующий день вернулась Наташа, и Алиса торопливо собралась домой. Уже подъезжая к городу, она набрала номер мужа.
– Лёнчик, – сказала она, пробуя его имя на вкус.
– Что?
– Нам надо серьезно поговорить. Не по телефону. Приходи домой, хватит у родителей отсиживаться.
– Э... Хорошо, – ответили в трубке немного растерянно.
Алиса спрятала телефон и подумала: если родится девочка, назову Светой.