Дачный сезон

Пролог
Остановившись у тропинки, Саша с восторгом и колючим чувством ностальгии посмотрела в даль. За три года, что она здесь не была, почти ничего не изменилось. Тот же луг с ароматным разнотравьем. Те же причудливые узоры белых ромашек и синих васильков на ярком зелёном ковре. Та же звонкая песнь жаворонка. Да, ничего не изменилось… Кроме неё самой. Вздохнув и закинув рюкзак на плечо, она спустилась вниз, на знакомую тропинку. Разноцветные бабочки, кружась над цветущим душистым ковром, вызывали улыбку, как в детстве. Лето. Как она любила это время года. Как она ждала его каждый год, отсчитывая дни, недели, часы, чтобы поехать к тёте на дачу. И вот она снова тут, спустя три года… Три долгих года. Саша снова остановилась, посмотрев в даль. Повернув голову в сторону небольшого перелеска, она с удивлением посмотрела на пасущихся лошадей.
– Откуда вы тут? — улыбнулась Саша, направившись в их сторону.
Неторопливо шагая по знакомой, чуть заметной тропинке, подходя всё ближе и ближе, она снова улыбнулась, прислушавшись к звонкой, весёлой песне невидимого жаворонка. Остановившись и прислонив ладонь ко лбу, Саша посмотрела вверх. Бескрайняя синь абсолютно безоблачного неба ослепляла глаза. Яркое полуденное солнце, раскинув во все стороны свои многочисленные горячие руки-лучи, обжигало кожу.
– Хорошая моя, — Саша осторожно подошла к одной их лошадей. — Красивая. Смотри, что у меня есть, — вытащив из рюкзака аппетитное, наливное яблоко, она протянула его ей.
Лошадь с лёгким недоверием посмотрев на неё, осторожно потянулась к лакомству.
– Девушка! Вы бы с ней поосторожнее.
Саша испуганно повернула голову.
– Это почему? — сменив испуг удивлением спросила она, посмотрев на окликнувшего её мужчину.
– Она же норовистая очень, с характером, — он улыбнулся. — Вениамин, — мужчина протянул руку.
– Очень приятно. Александра, — снова улыбнувшись, Саша протянула руку в ответ, смущённо окинув его взглядом.
– А вы в гости? Вроде я вас тут не видел раньше?
– Я, можно сказать, местная. У меня тут тётя живёт. Просто я три года здесь не была, а вы, судя по всему, здесь недавно. Я вас тоже раньше не видела, да и лошадей у нас тут никто не держал.
– Я здесь действительно недавно. Вот из-за них и оказался в ваших местах, — он показал рукой на лошадей.
– Ну, я пойду. Рада была познакомиться. До свидания, — Саша с улыбкой посмотрела на него.
– Взаимно. Надеюсь, ещё увидимся.
– Всё может быть, — она пожала плечами.
Глава 1
– Валь, ты это, может останешься? Я тут пирогов напекла, — Катя, взяв мужчину под руку, положила голову ему на плечо.
– Да я бы не против, — улыбнувшись, он слегка замялся. — Дочери-то и Севка-то как отреагируют? Ничего? Портить жизнь тебе не хочется, родные же всё-таки, а я кто?
– Ну, и ты уже не чужой, вроде.
Подойдя к калитке, Саша с удивлением посмотрела на стоящую у бани парочку. Растерявшись, она чуть отошла, собираясь с мыслями. Вздохнув, она снова подошла к калитке, громко крикнув.
– Тётя Катя! Привет! — открыв калитку, Саша бросила взгляд на растерявшегося мужчину.
Катя, чуть покраснев, отстранилась от мужчины и, неловко поправив волосы, улыбнулась, направившись в её сторону.
– Ой! Ну, надо же! Наконец-то дождалась! Думала уж забыла совсем, тётку-то родную! Совсем дорогу сюда забыла, — она крепко обняла девушку.
– Тётя Кать, ты же задушишь меня, — улыбнувшись, Саша обняла её в ответ. — Здравствуйте, Валентин Иванович, — она снова бросила взгляд на мужчину.
– Здравствуйте, Саша, — он, улыбнувшись, неловко переступил с ноги на ногу. — Я вот тут помогаю… Фундамент немного размыло весной. Вот, подправляю.
– Спасибо. Конечно тяжело ей одной… без мужской руки, — отстранившись от Кати, она с лукавой усмешкой перевела на неё взгляд.
– Ну, да. Вот поэтому и помогаю, — Валентин посмотрел на Катю, всё также растерянно переступая с ноги на ногу.
– Это… Чего стоять на пороге-то, давайте в дом… Вы, Валентин, тоже проходите. Чай с нами попьёте.
– Да я это… Лучше пойду. Чего я вам мешать-то буду? Столько не виделись всё-таки, я тут лишний.
– Ну, какой же ты… в смысле, как лишний-то? — Катя недоуменно посмотрела на него. — Всё-таки столько делаете, а тут лишний вдруг?
– Да я в смысле сейчас-то… В общем, пойду я. Я попозже зайду, — бросив быстрый взгляд на Сашу, он поспешил к калитке.
Катя, вздохнув, грустно посмотрела ему вслед.
– Тётя Кать, — Саша, всё с той же лукавой улыбкой, посмотрела вслед мужчине.
– А? — женщина обернулась. — Пойдём в дом. Чего на улице стоять, — перед тем, как зайти в дом, она снова посмотрела на калитку. — Эх, Сашка! Думала забыла уж родную тётю, совсем дорогу позабыла ко мне.
– Да ладно тебе, тётя Кать. Я же недалеко живу. Звонила же постоянно, чего трагедию-то делать?
– Всё для вас, для молодёжи, легко и просто, а я уже не в том возрасте.
– Ой, тоже мне старушка, — Саша усмехнулась.
– Чего же мы всё стоим, на пороге-то? Всё-таки, считай, родной дом, сколько лет проводила лето-то здесь, — Катя улыбнулась, ещё раз окинув её взглядом. — Ты надолго?
Саша молча пожала плечами, окинув с крыльца взглядом сад со зреющими вишнями, цветники с ярким пёстрым ковром разнообразных цветов.
– Как же у тебя всё ловко получается, такая красота, — она с улыбкой посмотрела на тётю. — Сама всё?
– Ну, так помогают помаленьку, — женщина пожала плечами. — Девчонки приезжают иногда, Севка. Ох и работящий парень растёт. Прям радость для меня. Чего не скажи, всё делает. Вот с внуком-то повезло, руки-то какие золотые, — Катя задумчиво улыбнулась. — А Ольга вообще часто наведываться стала. Видать, после развода никак не отойдёт. Приедет, поможет, а вечером всё на реку бегает, отвлечься, видно. Природа-то, она не хуже докторов лечит. Ну, и вот Валентин… Иванович, помогает.
Саша, наконец-то зайдя в дом, окинула его взглядом.
– Ой, родной, любимый запах пирожков, — поведя носом, она мечтательно закрыла глаза. — Как ты всё успеваешь? И дачей заниматься, и пироги печь.
– Доживёшь до моего возраста, опыт жизненный приобретёшь, тоже всё успевать будешь. Проходи, проходи, чего стоишь, как не у себя дома. Сейчас кушать будем, чай с пирогами пить… И уезжать не захочешь.
– Посмотрим, — стерев с лица улыбку, вздохнула она. 
– Сейчас у нас здесь хорошо. Народу полно, весело, не то, что зимой. Зимой-то всего жителей-то — два деда, да несколько человек помоложе и всё. А сейчас хорошо — дачный сезон. Дачников полно. Ну, ты тут располагайся, а я пока пойду поесть сварганю.
Саша прошлась по комнатам, рассматривая знакомые вещи и старые фотографии, всё ещё висевшие на стене. Зайдя на кухню к суетившейся у плиты тёте, она села за стол, посмотрев в окно.
– Тётя Кать, а чьи это лошади? Там на лугу?
– Да это… Появился у нас тут, два года назад, предприниматель один.
– Это Вениамин?
– Когда это вы успели познакомиться? — развернувшись, Катя удивлённо посмотрела на племянницу.
– Да только что. Смотрю лошади, решила подойти, а он там, под деревьями. Я сразу и не заметила. Ну, и познакомились. А он вообще кто? Он сказал, что недавно тут.
– Да года два, наверно, — она задумалась. — Чего-то в городе у него было, ну, своё дело какое-то, он его продал и здесь два участка купил. Дед Ефрем умер как раз, а детям и внукам нужна земля, что ли? Они её продали ему, и бабки Майи участок в придачу ещё купил. Она тоже, когда умерла, Света-то хотела, как дачу дом использовать, а тут Анька у неё родила и сразу тройню. Одна, без мужа и сразу тройня, — Катя покачала головой. — Ну, как она одна? Тяжело же. Мать-одиночка. Вот Света, скрепя сердце и продала дом, хотя бы дочери поможет. Чего же делать-то теперь, раз так, — она развела руками. — А этот Веня-то, предприниматель, дом обустроил и коней вот купил. Он же их выкупил у каких-то аферистов. Те их использовали забавы ради. Ну, как вон на площадях-то сейчас, детей катать и забросили их. Лошади, фактически, помирали совсем. Они их в простом сарае впроголодь держали. Вот он их и выкупил, а потом ещё у фермера какого-то. Тот лошадь, породистую, на бойню собрался отправить, видите ли, его жену сбросила, вот он и возненавидел животное-то. Вот Веня-то и выкупил сразу двух, вторая так, прибыль ему не приносила, норовистая очень лошадь. Вот он и её, заодно, выкупил. Теперь вот жеребята уж пошли, — Катя повернувшись, в раздумье посмотрела на племянницу. — Ему Евдоким очень помогает и внук его… Паша.
– Паша? Он с дедом живёт? — Саша, почувствовала, как сердце сильнее забилось в груди.
– С дедом. Насовсем, видать, перебрался. В квартире брата оставил. Тот чего-то с тёщей не поладил, ушёл с женой и сыном. Ну, Пашка их в квартире своей поселил, а сам сюда. Второй год уж живёт, дом капитально отремонтировал.
– Ну, а… — Саша замялась.
– Не-е-ет. Так и один. Да чего ещё так рано-то? Дело молодое… — она искоса посмотрела на племянницу, — успеет ещё.
Саша, улыбнувшись, снова посмотрела в окно.
– Тётя Кать, а это… Ну, Валентин Иванович, он… Просто помогает? — Саша улыбнулась, переведя на неё взгляд.
– Ну, да, — Катя посмотрела в окно. — Да вот он… Это… Ну… Помогает понемногу… Мне, — резко встав из-за стола, она подошла к шкафчику с чашками. — Ты это… Чай-то будешь? Давай чайку попьём, — не смотря на неё спросила она.
Саша, лукаво улыбнувшись, снова посмотрела в окно.
– А он… Теперь тоже тут живёт? А он же вроде женат был? — осторожно спросила она.
– Жена от него ушла, давно уже. Вначале всё по квартирам мотался, а потом дачку вот утеплил и перебрался.
– О! Ты, смотрю, всё про него знаешь.
– Ну, так… Он мне помогает, а я ему потихоньку. Постирать там чего, погладить. Как-то суп вот принесла, мужчина-то один, чего может-то? Вот я и пожалела, значит, а он мне и рассказал всё.
– И давно супом кормишь-то? — Саша усмехнулась, посмотрев на задумчиво глядящую в окно Катю.
– Да нет, недавно вот… А ты это к чему? — повернувшись, она удивлённо посмотрела на неё.
– Да так. Пойду я пройдусь, что ли, — Саша встала и, подойдя к двери, остановилась, задумавшись. 
– Ну, давай… Ты это… У речки он… Часто бывает.
– Чего? — Саша удивлённо посмотрела на Катю.
– Иди говорю, пройдись. До вечера-то вернёшься?
– А где мне задерживаться? 
Саша не спеша шла по знакомой поселковой улице, приглядываясь к каждому дому. Кто-то за эти три года уже успел капитально перестроить дом. Кто-то загородил участок сплошным забором, так что уже не разглядишь, ни цветущих клумб, ни ярких пятен созревающих маленьких гроздей смородины. А кто-то и вообще забыл сюда дорогу. И сад потихоньку зарастал высокой сорной травой, а одинокий пустой дом, смотрел грустно на оживлённый дачный посёлок, пустыми, выцветшими рамами кое-где разбитых окон. Она остановилась, грустно посмотрев на запустение у одного из таких домов.
«А ведь когда-то тут было шумно и весело, — Саша подошла к забору. — Там вон цвели астры, там гладиолусы, а там мы с Галкой и Машей играли», — крутя головой, она останавливалась взглядом то на одном месте участка, то на другом.
Снова вернувшись на дорогу, Саша ещё раз оглянулась, посмотрев на покосившийся забор.
– О! Какие люди!
Саша удивлённо повернулась на голос.
– Галка? Привет!
– Привет, привет, — девушка окинула её взглядом. — Значит, вернуться решила или как?
– Отдыхать приехала, — она отвернулась.
– А! Понятно.
– Ну, а ты как? — снова повернувшись, Саша окинула взглядом, с ног до головы, бывшую подругу.
– Нормально. Живу потихоньку. Замужем вот. Правда, сейчас не вместе… А Паша один с дедом и поухаживать некому, как и Вениамин… Хотя… — Галка усмехнулась. — Ну, ладно, пора мне. Сын один там с матерью. Пойду. Может ещё увидимся.
– Может и увидимся, — Саша, нахмурившись, посмотрела ей вслед.
Грустно вздохнув, она посмотрела на реку, возле которой одиноко паслась лошадь. Нерешительно шагнув вперёд, она остановилась, снова посмотрев вслед медленно идущей по дороге Галке.
– Будь, что будет, — и, снова вздохнув, уже уверенной походкой зашагала по знакомой тропинке.
От реки тянуло прохладой. Вздохнув полной грудью, Саша улыбнулась.
– Как же хорошо, — раскинув руки, она подставила лицо жгучим солнечным лучам. Повернув голову, Саша посмотрела на лошадь. — Хорошая, — осторожно подойдя к ней, она протянула руку. — Не бойся меня.
Лошадь, фыркнув, чуть попятилась.
– Ну… И зачем ты приехала?
Вздрогнув от неожиданности, Саша обернулась, внимательно посмотрев на сидевшего в высокой траве молодого человека.
– Я? Отдыхать, — виновато опустив голову, ответила девушка. — У меня здесь тётя, если ты забыл.
– Нет, не забыл, — поднявшись, он прошёл мимо неё. — Сюда зачем пришла? 
– Нормально! — Саша удивилась. — Это что, твоя частная собственность? И вообще, я купаться хочу.
– Ну, так иди, чего стоишь? — парень посмотрел на неё.
– Отвернулся бы.
– С чего это вдруг? Меня стесняешься? А ничего, что тут ни кустов, ни деревьев, со всех домов вид, как на ладони. Или ты все дома успела обежать, предупредить, чтобы окна позакрывали, а то, видите ли, ты купаться собралась. В чём мать родила, что ли?
Саша, раскрыв рот от негодования и сжав кулаки, подошла к нему.
– Ты… Ты вообще…
– Всё? — Павел усмехнулся.
– Я купаться пойду. Одна хочу… Тебе мест других мало?
– Извините, ваше величество, — усмехнувшись и сняв бейсболку, он низко поклонился, — Но мне тут очень нравиться, я может тоже отдохнуть пришёл и её вот выгулять, — Павел кивнул на лошадь. — Иди купайся, а я тут полежу, отдохну.
– Ну, и пожалуйста, — она отвернулась, гордо вскинув голову. 
Чуть отойдя от него, Саша обернулась и, усмехнувшись, стала не спеша снимать платье. Оставшись в одном купальнике, она потянулась, снова подставив лицо солнцу. Павел, окинув её взглядом, отвернулся.
– Ой, как же хорошо! — Саша посмотрела на реку. — Как же у нас красиво.
– Ты же вроде купаться шла? — не поворачивая головы, смотря в сторону, спросил он.
– А чего мне спешить? — она пожала плечами. — Успею ещё. Я может теперь позагорать хочу. Ты чего, против?
– Загорай, сколько душе влезет, — злобно пробурчал Павел и, резко встав, направился к лошади.
Саша, надув губы, посмотрела ему вслед.  Снова надев платье, она села, обняв колени, и, положив на них голову, с грустью посмотрела на реку.
– Ну, чего грустишь? Не успела приехать, а уже тоскуешь? Не нравится у нас?
Саша подняла голову, посмотрев на стоящего рядом Вениамина. 
– Почему? Я каждое лето тут с удовольствием проводила. Просто… Другое тут. Ну, а вы что здесь? В смысле, на реке?
– Отдохнуть пришёл, — он удивлённо пожал плечами. — Ну, и чего стряслось? — Веня сел рядом внимательно посмотрев на неё.
– Да так, — Саша снова положила голову на колени.
– Из-за Пашки, что ли? — он, усмехнувшись, посмотрел вслед едущему по дороге Паше. — Ты и есть та самая… Сбежавшая от него?
– Чего сразу сбежавшая?! — резко вскочила она, с возмущением посмотрев на мужчину. — Вам-то какое дело?!
– Да ты не злись. Может, я помочь хочу.
– Чем? — успокоившись, девушка снова села рядом.
– Ну, найду чем. Он, между прочим, тоже не очень-то забыл тебя. Вижу, что мучается, упрямый только. Да и понять его можно, ты же…
– Сбежала… Вы уже сказали, — она отвернулась. — Только никто ничего не понимает… А он в первую очередь.
– Ну, так расскажи. Может не такое уж и худое ваше дело, — Веня улыбнулся.
– Ну, да, конечно, — Саша вздохнула. — Вы, наверно, и так уже наслушались всего, раз спрашиваете.
– Ну… А про кого слухи не распускали? Все мы не без греха, как говорится. Только стоит ли всем верить?
Саша в раздумье посмотрела на него.
Глава 2
Катя, посмотрев на племянницу, понуро шагавшую к дому, поставила лейку и пошла следом.
– Ну, чего опять стряслось?
Саша молча села на лавочку, равнодушно посмотрев на неё.
– Да так…
– Он? — Катя села рядом.
Саша, вздохнув, опустила голову.
– Опять рассорились?
– А мы и не мирились.
– Ох, молодёжь, молодёжь, — она, вздохнув, прислонилась к стене. — Всё вам помогать надо. Два взрослых уж человека, а как дети малые, прям.
– Ну, а сама? Ты и Валентин Иванович? Лучше, что ли? Весь посёлок уже, наверно, в курсе, а вы всё прячетесь. Зачем? — Саша посмотрела на тётю. — Чего вам прятаться-то?
– Да как-то не удобно, —Катя, почувствовав, как жар прилил к щекам, выпрямилась, отвернувшись от племянницы. — Всё-таки не молодые. Как-то в этом возрасте-то неудобно…
– А по углам прятаться удобно. Чего неудобно? Некоторые вон в шестьдесят за молодых выходят, а вы? Тебе всего пятьдесят семь и ему, Валентину Ивановичу, не больше. Кто вас осудит-то? Он один, ты одна. Мы, как дети малые? А вы?
Катя вздохнула.
– Ну, хочешь я с ним поговорю? — оживившись и резко повернувшись к ней, Саша взяла её за руки. — Ну, давай я схожу и так между делом намекну, а? Это я могу, это я запросто.
– Ещё не хватало, — Катя, выдернув руки, встала, пряча от неё взгляд. — Мне дела надо делать, вечер уж, а ещё поливать и поливать сколько. 
Саша с хитрой усмешкой посмотрела ей вслед.
Неожиданно со стороны калитки кто-то деликатно кашлянул, выведя из задумчивости Сашу и оторвав от работы Катю. Обе, одновременно повернув голову, посмотрели на переминавшегося с ноги на ногу Валентина.
– Ой, Валентин… Иванович, — Катя посмотрела на племянницу. — А вы чего у калитки-то?  Вы в дом заходите, — вытерев о фартук руки, она быстро пошла в его сторону.
– Действительно, как не у себя дома, — Саша усмехнулась. 
– Да я это… — Валентин с растерянностью посмотрел на Катю. — Да вот тут ягод вам принёс. Смородина-то поспела у вас или ещё нет? У меня вот уже, — он поднял небольшую корзинку.
– Да у нас только-только зреет вот. У тебя-то место, Валентин… — Катя обернулась, снова посмотрев на смотревшую на них с интересом Сашу. — Ну, у тебя там солнышка-то больше.
Саша облегчённо выдохнула.
– Ну, наконец-то, — тихо, шёпотом произнесла она, с улыбкой посмотрев на парочку. — Ну, чего вы там застряли? У нас пироги черствеют, съесть одни не успеваем, а у Севки экзамены, ему к бабушке приехать некогда пока. Давайте помогайте, Валентин Иванович, а то совсем пропадёт продукт.
– Да я вроде уж поел, — с улыбкой ответил он.
– Ну, какая это еда? Это так для удовольствия, как говорит тётя Катя. Составьте уж нам компанию, а то без мужчин нам скучно, да и дел полно, — Саша, изобразив усталость, наигранно вытерла лоб рукой. — Прям совсем зашиваемся без мужских рук, Валентин Иванович… Мы ведь можем и обидется — пришли в гости, а чай не попили.
– Ну, если хозяйка не против, — Валентин сияющими глазами посмотрел на Катю.
– Да когда же я против-то… В смысле, конечно, не против. Проходи, проходи. Ой, чего это я, — покраснев, она быстро побежала в сторону дома. — Чай сейчас поставлю, да переоденусь. Как-то гостей-то не ждали, неудобно же в таком виде-то, — обернувшись у порога скороговоркой протараторила она. 
– Валентин Иваныч, садитесь, — Саша показала рукой на лавочку. — Посидите немного со мной, пока тётя переодевается, пока чай греется.
– Ну, это можно. Угощайтесь, Саша, — он протянул ей корзинку. 
– Спасибо. Знаете, я вам так благодарна…
– За что же это? — Валентин удивился.
– Ну, как за что? А кто помогает тёте? Как бы она одна справилась со всем? Ей же тяжело одной. Да и вы, наверно, всё-таки мужчине одному трудно. Ни постирать, ни сготовить, тяжело. Да и веселее вдвоём. Это хорошо, я вот приехала, Сева иногда, сёстры мои, дочки тёти Кати, а так, вечером-то, скучно, и поговорить не с кем. Ой, — Саша вздохнула. — У вас ведь, наверно, также?
– Ну, я делами всё…
– Загружаете себя? Неправильно это. Вы вот мужчина с опытом, жизнь прожили, короче, прекрасно понимаете, как женщине тяжело, а вы только иногда приходите.
Валентин улыбнулся.
– Ну, а чаще, как дети-то отреагируют? Вроде чужой же человек-то.
– Ну, какой же вы чужой? Девчонки разве против? Да знают они уже. Севка рассказал. Да и Оля часто приезжает. Вы же у нас в посёлке не первый год, вас все мы хорошо знаем, — Саша с улыбкой посмотрела на него. — Ну, чего, пойдёмте чай пить, Валентин Иваныч?
– Вы знаете, Саша, называйте меня просто дядя Валя, а то мне как-то по отчеству, неудобно, что ли.
– Как хотите… Дядя Валя. Пойдёмте?
Валентин, улыбнувшись, посмотрел на девушку.
***
– Слушай, Паш, — Вениамин подошёл к нему, положив руку на плечо. — Ты… это, сходи к Екатерине Борисовне.
– Зачем? — Павел резко развернулся, сбросив его руку со своего плеча.
– Да я тут у неё пассатижи оставил.
– Чего оставил? — он недоумённо посмотрел на Вениамина. — Нафига ты там их оставил? И вообще, чего ты там забыл-то, да ещё с пассатижами?
– Да это не я забыл. В смысле я, но не один. Короче, помог ей. Одна же, внук ещё малец, чего он умеет-то? Валентин попросил помочь, а у него дела срочные возникли. Ну, вот я и помог, а он ушёл. А потом забыл… Ну, я забыл эти самые пассатижи. Чего такого-то? Или уже про меня слухи пошли?
– Да нет, — Павел задумчиво пожал плечами. — Просто… Ну… Слушай, а чего сам не сходишь?
– Да дела у меня, когда мне? А ты же всё равно сейчас свободный.
– А с ними кто поможет? — он кивнул на лошадей.
– Да я сам справлюсь, а потом дела.
– Ладно, — процедив сквозь зубы, Павел с подозрением посмотрел на друга. — Схожу.
– Ну, вот и хорошо… А я… Тут пока, — Вениамин отвернулся.
Сделав несколько шагов, Павел обернулся, нерешительно заговорив.
– Слушай, Вень… А если её дома нет? Ну, тёти… Екатерины Борисовны? Или спят… спит ещё? И я тут, как тут?
– Так племянница дома, да и какая рань-то? Весь посёлок уже голосит. Кто в это время спит-то?
– Ещё лучше, — тихо и недовольно пробурчал Павел, опустив голову.
– Чего? — Вениамин вопросительно посмотрел на него.
– Ладно! Схожу, говорю! — вздохнув и снова недовольно посмотрев на друга, Павел вышел на улицу.
Глава 3
Павел нехотя зашёл в калитку, бросив косой взгляд на Сашу, удивлённо уставившуюся на него.
– Паша? Ты чего здесь? — раскрыв рот от удивления, она подошла к нему.
– Это… — он отвернулся, подбирая слова. — Тётя Катя дома?
– Нет, а зачем она тебе? Ты чего-то хотел? — Саша с надеждой посмотрела на него. 
– Я? — Павел замялся. — Ну… Где пассатижи?
– Чего где?
– Пассатижи говорю! Венька забыл их… тут.
– Нафига?
– Чего нафига? — Павел остановился, бросив на неё недоуменный взгляд.
– Забыл их тут?
– А я откуда знаю! — пожав плечами, он снова отвернулся. — Сказал, что забыл! Короче, где они?
– Я даже не знаю, как они выглядят-то, — Саша пожала плечами, оглядевшись.
– Ну, пассатижи! Клещи знаешь, как выглядят?
– Ну.
– Ну, вот, типа того.
– Может в сарае? Посмотри.
Проходя мимо, Павел бросил на неё недовольный взгляд. 
– Вы хотя бы раз сюда заглядывали? — резко раскрыв дверь старого сарая, он удивлённо посмотрел на дверную ручку, оставшуюся у него в руке. — Чего-то не похоже на посещаемое место, — смахнув многочисленную паутину спросил Павел.
– А может там, — Саша кивнула на полку с инструментами. — На полке?
– Какая полка? Здесь даже на двери паутина! Сюда вообще кто-нибудь хоть раз заходил?
– Паш, ну, откуда я знаю? Я же только вчера приехала! Давай, я сама посмотрю, — Саша, проходя мимо, бросила на него быстрый взгляд, не заметив стоявшей на пути старой, ржавой лейки. Задев её ногой, она на миг потеряла равновесие, и, чтобы удержаться, схватилась рукой за такую же ржавую, еле державшуюся с одного бока, полку. Не выдержав такого напора, полка с лёгким треском, раздавшимся с одной из сторон, накренилась, вывалив всё содержимое, а именно железную банку с какими-то шурупами, пластиковый горшок, и невесть откуда взявшийся рваный мужской ботинок на несчастную голову ни в чём не повинного Павла.
– Ой, — Саша, открыв в ужасе рот, прижалась к стене. — Паша, ты живой?
– А как ты думаешь, если я стою прямо перед тобой, да ещё и разговариваю! — стряхивая паутину с волос ответил Павел. — Блин! Вот скажи, за что мне это, а? — держась за ушибленный лоб, на котором уже образовывалась здоровенная шишка, спросил он, злобно посмотрев на девушку. — Мало того, что ты мне нервы мотаешь, так ещё и убить ненароком хочешь?
– А я-то тут причём? Это она, — Саша кивнула на полку. — Не я же на тебя упала-то!
– Не знаешь, что было бы хуже, — Павел, задев её плечом, быстро пошёл к калитке. — Ищите сами свои пассатижи, а я ещё жить хочу! — обернувшись и снова посмотрев на неё, крикнул он.
Саша вздохнула, грустно посмотрев ему вслед, и, еле волоча ноги, пошла к дому.
***
Ольга, оглядевшись, подошла к калитке, не заметив Сашу, сидевшую на небольшой скамеечке у кустов малины.
– Ой, — испуганно вздрогнув, она чуть не налетела на неё. — Сашка, а ты чего тут? Ну, в смысле, тут сидишь?
– Сижу, — не поднимая головы, задумчиво ответила Саша. — Просто сижу.
– Чего случилось, что ли? — Ольга села рядом. — А я вот тут приехать решила. Мама на работе, что ли?
– Ага.
– Ну, а ты чего такая? Он, что ли? Ну, Пашка или этот… Лёнька?
– Да отстаньте вы уже со своим Лёнькой! — Саша резко вскочила, зло посмотрев на сестру. — Всё у нас с ним!
– Ну, всё, так всё, — Ольга пожала плечами. — Чего орать-то? Значит, Пашка?
– Пашка, — девушка вздохнула. — Понимаешь, я на него полку уронила, прям на голову…
– И чего, убила? — не дав ей договорить, спросила Ольга, открыв рот от удивления.
– Нет, ты чего. Живой. Только с фингалом на лбу, — она опят вздохнула, снова сев рядом. — Только злой теперь. Ну, а ты чего? Одна? Севка не с тобой?
– Нет, у него экзамены. А сегодня с отцом уехал.
– Ясно, — отрешённо ответила Саша.
– А я вот решила, думаю, дай приеду. Чего дома-то сидеть. Погода хорошая. Да и это… Дела тут есть, — Ольга посмотрела на соседний участок. — Саш… это… Вениамин дома? Не в курсе?
– А откуда я могу знать? Да и зачем тебе? — Саша удивлённо посмотрела на неё.
– Ну, я это, просто спросила. Он тут просил прикупить кое-что, — Ольга показала пакет. — Ну, вот я… Понимаешь, мы тут… Он тут Валентину Ивановичу помогал, ну, и просил вот… Ну, а я чего, мне же не жалко.
– Вот из всей твоей речи я поняла, что он помогал, а ты… Слу-у-ушай, — Саша улыбнувшись посмотрела на неё. — А ты это… Не как мама твоя? Супом Вениамина не кормишь?
– Чего? Каким супом? — она удивлённо посмотрела на сестру.
– Ну, твоя мама вот ходила, супом кормила дядю Валю, а теперь вот… По углам всё прячутся.
– Да ты чего? У него же квартира в посёлке, вроде, он там ремонт делает, и продавать собирается.
– А ты чего покупать собралась, что ли? Или всё-таки я чего-то недопонимаю? — Саша лукаво улыбнулась.
– Ну, я… — опустив голову ответила она. — Просто ему с лошадьми некогда, а мне что, жалко, я всё равно на выходные сюда собиралась, вот и купила, чего просил. Ну, раз так, я тогда пойду, передам?
– А ты ему и с лошадьми помогаешь? Ты же лошадей всегда боялась, с чего такая… Любовь? — девушка снова усмехнулась.
– Саш, ну что ты, прям, — Ольга встала, отвернувшись от сестры. — Какая любовь-то? Я так, помочь просто. Знакомый же. Ладно, некогда мне с тобой тут. Я ненадолго, вечером Сева приедет. Пойду я, домой только зайду и назад. 
– Ну да, конечно, — Саша посмотрела ей вслед. — К вечеру-то вернёшься?
– Естественно, чего мне задерживаться-то?
– Да кто знает? — тихо саму себя спросила она, снова лукаво улыбнувшись.
Глава 4
Вениамин подошёл к сидевшему на лугу Павлу.
– Ну, чего сидишь такой задумчивый? — сев рядом с ним, он посмотрел на него.
– Да так, — Паша махнул рукой. — Ты зачем меня туда посылал?
– Ну… За этими… Пассатижами. А чего, не нашёл?
– Вень, вот скажи… Ты издеваешься? — повернув голову, Павел недовольно посмотрел на него. — Какие пассатижи!?
– Ну… Значит не там оставил или Валентин забрал, — Вениамин почесал затылок. — Я же ещё потом к деду твоему заходил, ты как раз на работе был. Может у него оставил? — слегка улыбнувшись, он, как ни в чём не бывало, посмотрел на Павла.
– Вень, ты… Ты… Блин! Вень, вот скажи — нафига ты меня туда послал!? Скажи мне правду! — Павел, чувствуя, что потихоньку закипает, бросил на друга недоуменный взгляд.
– Да я, в общем-то, и сам не знаю теперь. Увидел, что Екатерина пошла к Валентину, вот и решил воспользоваться, так сказать.
– Зачем?
– Да поговорить вам надо, понимаешь? — Веня снова посмотрел на него.
– О чём? Скажи, о чём?!
– О чём, о чём! Любите вы друг друга. Сами себя мучаете, — он отвернулся, — Злости в тебе много Паша. Помягче бы тебе стать. Злишься на весь свет.
Павел молча отвернулся.
– Ты же, можно сказать, её сам толкнул к этому Лёне.
– Да?! И как же?! — он зло посмотрел на Вениамина.
– Ты же прекрасно знаешь, что не к нему она сбежала, а от тебя! От твоей чёрствости. Ты сам-то чего сделал, чтобы её вернуть? А она что, ждать должна была, когда ты поумнеешь? Ну, ждала… И чего? А тут он, заботливый, рядом. Пойми ты, Пашка… Женщины любят ласку, тепло, а ты как обдашь своим холодным взглядом, так прям мороз по коже пробирает. Кому это понравится? Ты же мужик, понимать должен уж.
Павел вздохнул, опустив голову.
– Чего с головой-то? — он посмотрел на шишку на голове парня.
– Да так, — Паша махнул рукой. — Не хорошо получилось. Случайно, а, можно сказать, обвинил её. Да что там, правда обвинил.
– Ну, вот видишь. Ума тебе не хватает, Пашка. Сходи к ней, поговори. Цветы вот подари, они это любят. Раньше-то небось и не дарил?
– Дарил, — отвернувшись, пробурчал он.
– Плохо дарил. Да и одними цветами тут не поможешь. Ты, Паш, не обижайся на меня, а прислушайся к словам. Всё равно ведь без неё не сможешь… Из сердца человека так просто не выкинуть.
Вениамин встал и, снова посмотрев на парня, пошёл в сторону реки.
– Я это… На реку схожу. Лошадей посмотрю, да так, искупаюсь. Жарко чего-то сегодня.
– Ну да, — Павел усмехнулся. — Самая жара, двадцать три градуса. Не то что вчера, за тридцать.
Вениамин смущённо кашлянул.
– Ну, просто схожу. В общем, надо мне.
– Да понял уж… Ольга приехала?
– Это ты к чему? — мужчина остановился, посмотрев на Павла.
– Иди уже, заждалась небось. Как дети малые, прям. Два свободных человека, а прячутся, как будто преступление какое. Да уж все знают, чего от людей-то прятаться?
– Да это… Мать-то её ещё не знает. Как, чего, — Вениамин переступил с ноги на ногу.
– Будто она против будет. Сама прячется, теперь и дочь также, и ты хорош. В мою жизнь лезешь, а свою наладить не можешь.
– Сам разберусь, — недовольно буркнул он.
– Вот-вот. И я сам, как-нибудь.
***
– Ба! — Евдоким всплеснул руками, посмотрев на ушибленный лоб внука. — Никак грабли, — он усмехнулся, подойдя ближе. — Где тебя так угораздило-то?
– Так… Производственная травма, — Павел недовольно отвернулся.
– Ты ж вроде врач? Или я чего-то пропустил? — дед усмехнулся. — Вот нынче ребятня-то пошла, видать, не успеет родится, сразу доктору в лоб. 
– Дед, очень смешно, — сжав зубы от злости, Павел бросил недовольный взгляд на деда.
– Ну, а чего? Если производственная? Или, мож, кобылка какая копытам заехала? — слегка толкнув его плечом, всё также усмехаясь, спросил Евдоким.
– Ещё смешнее, — Павел, резко повернувшись, пошёл к дому.
– Ты это, слышь, Павел, холодным-то чем приложи!
– Слышь, Евдоким! — к забору подошла соседка, слышавшая весь их разговор. — А может врача, а? Вдруг сотрясение?
– Какое там сотрясение-то!? Чему там у него сотрясаться-то? Мозгов-то всё равно нет, — косо посмотрев на стоявшего в дверях Павла, ответил дед. — И вообще, ты, Анна, чего чужие разговоры-то подслушиваешь? У нас, мож, семейный совет, а ты тут со своим любопытством, — Евдоким перевёл взгляд на соседку. — Сплетни, что ли, не про кого рассказывать?
– Тьфу на тебя, — Анна обидчиво отвернулась. — Орёте на всю округу, а я, вишь, виновата. Да ну тебя нафиг! И помочь людям нельзя уж, сразу осрамят на весь свет!
– Ну да, от тебя только помощи и жди, — дед усмехнулся, посмотрев ей вслед.
Глава 5
Саша села недалеко от дороги, на одинокое, поваленное ветром дерево. Вздохнув, посмотрела на реку.
– Его, что ли, ждёшь?
Саша обернулась.
– Галка? А тебе это зачем? — равнодушно спросила она.
– Так просто, — она села рядом. — Валентин Иванович, смотрю, к твоей тётке совсем тропинку проторил? Замуж, говорят, за него собралась.
– Ну, а чего такого? — Саша посмотрела на неё.
– Да я так, ничего, — Галка, не сводя взгляда от реки, пожала плечами. — Я вот тоже думаю, чего тут такого, а они всё прячутся. Весь посёлок уже в курсе, а они прям, как дети малые. Вон другие в шестьдесят лет замуж за молодых выходят, а тут ровесник.
Саша удивлённо посмотрела на неё.
– Чего так смотришь? — Галка повернула голову, посмотрев на неё.
– Да я только вчера ей тоже самое говорила. Слово в слово. Удивительно даже. Мыслим одинаково.
– А чего удивительного? Поэтому, наверно, и подругами столько лет были… Ты сюда-то насовсем?
– Не знаю, — Саша пожала плечами, снова посмотрев на реку. — А ты почему здесь? Меня утешать пришла?
– Зачем? — Галка снова пожала плечами. — Я сюда часто прихожу. Мы тут по вечерам часто с Сашкой купались, когда никого нет. Хорошо так.
– И чего вам не живётся с ним?
Галка вздохнула.
– Галь, скажи… Зачем ты с Вениамином-то связалась? Слухи ходят, что к нему ходишь. Если так о Сашке переживаешь, зачем тогда другой?
– Да я… — Галка замялась. — Да я просто хотела, чтобы Сашка приревновал. Ну, думала назло. Ни тебе мне рассказывать. Ты с Лёнькой-то разве не для этого связалась?
– Да чего вы все пристали-то с Лёнькой!? — Саша со злостью посмотрела на подругу. — Я же не сразу к нему ушла! Вон он, — она кивнула на реку, — тоже не один был! Что я, не знаю про Светку-то!
– Ну, и чего ты разоралась? Ну, был. И чего? Сама прекрасно можешь догадаться зачем. Тебя забыть хотел, а тут она крутится рядом. Ну и… Связался. Только толку-то? Всё равно же тебя любит… А Светка замуж вышла.
– Знаю, — зло буркнула Сашка, отвернувшись от Галки. — Вот скажи, Галь… Чего тебе с Сашкой-то не живётся? Ладно мы, но ты-то замуж за него вышла. Живи, радуйся! Чего тебе не хватает?
– Ну… Не знаю, — Галка, снова опустив голову, посмотрела себе под ноги.
– Галь, тебе с матерью поговорить надо! Она же тебе жизни не даст! Пойми ты наконец, она сама ни с одним мужем ужиться так и не смогла, и тебе не даст! С любым разведёт. Нельзя же так. Ты же видишь, как она лезет во всё. Чего ты её защищаешь? Сашка у тебя хороший парень, сын у вас, чего тебе ещё надо?
– Чего я могу сделать, — тихо ответила она, не поднимая головы. — Такая вот она.
– Ну, а ты? Всегда такая бойкая, а с матерью чего? Чего ты? Боишься, что ли? Один раз только отвадить и всё. О сыне подумай.
Галка вздохнула, задумчиво посмотрев в даль.
– А может ты и права… Пойду я, наверно.
Галка встала и, снова посмотрев на реку, медленно пошла к дороге.
– Слышь, Саш! — остановившись, она посмотрела на девушку. — Он ведь тебя так и не забыл, потому и один.
***
Открыв глаза, Катя прислушалась. За окном было ещё темно, только на горизонте уже показалась светлая полоска, рассвет потихоньку входил в свои права. Из соседней комнаты, где спала Саша, раздавалось всхлипывание. Она быстро встала и, накинув халат, зашла к племяннице. Саша сидела на кровати обхватив колени.
– Ну, ты чего? — Катя подошла к ней, сев рядом на край кровати. — Из-за него, что ли? Ну, чего ты, — обняв Сашу, она прижала её к своей груди.
– А чего он? — Саша снова всхлипнула. — Вон у всех женихи, мужья, а я? Даже у тебя вот дядя Валя.
– Ну… Ты это… Какой же он жених-то? Вот тоже придумала, женихаться ещё в таком-то возрасте.
– Ну, а чего? Чего вы как в каменном веке, как дети малые. Все уже знают, одни вы только не знаете, что все зна-а-а-ют.
– Да ладно тебе, — Катя погладила её по голове. — Ну, чего ты устроила плачь Ярославны?
– Да? А вот у всех всё хорошо, а у меня-я-а? Я ему писала, а он меня заблоки-и-и-рова- а-ал. Я ему пишу, а он меня в чёрный спи-и-и-сок. Я же не сразу к Лёньке ушла, а он твердит, что я к нему-у-у ушла-а-а.
– Дурёха ты. Зачем вообще к нему уходить-то надо было? Зачем вообще с ним сходится-то? Ой, дурёха, — гладя её по голове повторяла Катя. — Наломала дров, а теперь мучаешься. — Ну, успокойся. Завтра вся опухшая будешь. Ох, — Катя вздохнула.
– Ну, а чего мне делать-то? — отстранившись от неё, Саша вытерла рукой слёзы. — Я его ждала, что он приедет, а он? Я забы-ы-ть его хотела, — она снова всхлипнула, вытирая так и катившиеся по щекам слёзы. — Как лето, дачный сезон, все радуются, а я? А я его-о-о вспомина-а-а-ю. Как лето так пла-а-а-чу. Третье лето уже. Я ушла от Лёньки уже. А ты знаешь почему я ушла от Пашки? Он же как сухарь, холодный какой-то. Его мать бросила, а он теперь на всех косится, думает, что все такие. А я разве такая? Ну, такая? — Саша, посмотрела на Катю. — Ну, скажи? Я хотела тепла, понимаешь? Чтобы он любил по-настоящему, а он? А он всё молчит… А тут Лёнька.
– Знаешь, ложись-ка ты спать. От слёз всё равно легче не станет, по себе знаю. Дай ему время. И ты, и он изменились уж. Время надо.
– Да? А сколько? — Саша снова всхлипнула. — А если долго, я не выдержу-у-у.
– Ну, снова-здорово. Всё хватит. Ложись, а завтра будет видно.
– Ничего там не видно, — Саша всё-таки послушавшись, легла, накрывшись с головой одеялом. — Уеду я. Подожду немного и уеду, — раздался из-под одеяла её голос.
– Посмотрим, — улыбнувшись, Катя вышла из комнаты. 
***
Выйдя на крыльцо и облокотившись на перила, Павел посмотрел на заснувшее село. Ночь была в самом разгаре. Тишину нарушали только лаявшие кое-где собаки, да редкие раскаты грома, раздававшиеся откуда-то из-за самого горизонта. Спустившись, он сел на лавочку.
– Курить, что ль, начал? — дед, не заметно вышедший на крыльцо, посмотрел сверху на внука.
– С чего ты взял? — Павел поднял голову, посмотрев на него.
– Ну, а зачем ещё по ночам на улицу-то шляться? Удобства уж в доме давно, остаётся только покурить. Вот раньше помню, — спустившись, Евдоким сел рядом. — Ночь тоже не спал часто, на свиданье бегал. Была тут одна девка, — он мечтательно заулыбался, вспомнив далёкую молодость. — Ох, и красавица была. Парни за ней прям гурьбой. Драки устраивали. Сам, так сказать, без дела не сидел, кулаки тренировал…
– Да? — Паша ухмыльнулся. — Это её тебе бабушка всю жизнь припоминала?
– Ну, так это… Это же ещё до неё было-то, — дед сконфуженно кашлянул в кулак. — Ну, это ладно, — махнув рукой, Евдоким снова посмотрел на внука. — Чего же всё-таки не спится-то?
– Так, — уйдя от ответа, он махнул рукой.
– Ну, да. Знаем мы твой так. По ней всё сохнешь? Понятное дело. Ну, а чего тогда сидишь?
– И чего мне делать? Тоже кулаки тренировать?
– Эх, Пашка, Пашка. Вот скажи, чего тебе не живётся спокойно? Девка хорошая рядом, а ты?
– А чего я!? Чего я!?
– Ты не злись, а слушай, чего говорю. Плохого не скажу.
– Слушай, дед, а может без этих твоих нотаций, а? Венька нотации читает, ты теперь вот!
– Ну, Венька мужик умный, раз читает, значит, за дело. Прислушаться надо. Можно, конечно, и без нотаций, только чего это изменит? Так и будешь обижаться на весь свет, и один останешься. Всех с матерью сравниваешь? Ну, не повезло, чего теперь всех под одну гребёнку-то? Давно уж можно было присмотреться, кто что из себя представляет. Если так подумать, то права она, Сашка-то. Ну, чего она с тобой видела-то? Чёрствости вот в тебя много, а вот ума-разума не хватает, а пора бы уже за ум-то браться, — Евдоким отвесил Павлу лёгкий подзатыльник. 
Вздохнув, дед встал и, поднявшись на крыльцо, ещё раз глянул на внука.
– Вот и думай, Пашка.
Павел, откинувшись назад, посмотрел на проулок, в середине которого стоял дом Екатерины.
Глава 6
– Ты чего-то рано сегодня, — Вениамин удивлённо посмотрел на Павла, сидевшего у конюшни. — Чего не спишь-то?
– Не спится чего-то. Делать всё равно нечего.
– Переживаешь? Понимаю.
– Чего вы все пристали? — Павел выпрямился, бросив недовольный взгляд на Вениамина.
– Ну, а как ты думал? О тебе дураке думаем, сам ведь не сообразишь.
– Да чего вы все меня учите!? — резко вскочив с места, вспылил он. — Чего вы знаете?
– Да всё мы знаем. От неё знаю, от деда твоего. Только вот достучаться до твоего разума никак не получается. Сам же ведь знаешь, как было, от чего расстались, чего теперь на всех косо смотреть? Кто виноват в этом? Она сглупила, сама же и раскаялась, молодая ещё совсем, ни опыта, ни ума ещё не нажила, ну, а ты? Двадцать семь лет, а ума, как у ребёнка. Она хотя бы пытается всё исправить, только вот ты ни в какую. И чего дальше делать будешь? Так и будешь всю жизнь дуться, да шарахаться от неё? И чего добьёшься? Уйдёт совсем, мучиться будет, а ты так и будешь один. Дурак ты, Пашка. Поумнеть тебе пора, вот и всё.
Вениамин встал, ещё раз посмотрев на него.
– Сейчас не исправишь, больше жизнь шанса не даст. Решай сам, чего тебе надо.
– Ты бы и сам-то вначале со своей жизнью решил, а потом…
– Решу, никуда не денусь. Сейчас не про меня, а про тебя речь идёт. Ты о себе думай, и о ней.
Вздохнув, Павел снова сел на скамейку.
***
Выйдя на крыльцо, Катя открыла от удивления рот. Саша, казалось, не замечая ничего и никого вокруг, усердно полола грядки.
– Ты чего это вдруг? — она подошла к племяннице. — Я бы и сама сегодня прополола, только вот в город съезжу.
– Ну, а я чего делать буду? — Саша, разогнувшись, грустно посмотрела на неё. — Ну, не могу я так. Дай мне хотя бы чем-то отвлечься!
– Ох, Сашка. Ну, чего ты всё маешься?
– Ну, что мне делать? К нему идти? Говорить с ним? А толку? Думаешь, он слушать чего хочет? Ты же его знаешь, — вздохнув, она снова принялась за грядки. — Уеду я. Вот доделаю тут у тебя и уеду. Чего толку тут мне оставаться? Не знаю, зачем я вообще приехала.
– Это ты всегда успеешь. Но ведь и его понять можно. Ладно бы ты просто уехала, прошло бы время, сам прибежал бы за тобой, но ты вот сглупила… Теперь вот расхлёбывать приходится.
– Тёть Кать, ну, не начинай, пожалуйста, — взмолилась Саша. — Знаю, что виновата! Вот только сомневаюсь, пришёл бы? Сколько его ждать надо было? Год, два? Три месяца прошло, а я всё ждала. Лёнька проходу не давал, а я всё ждала, — она снова всхлипнула. — А теперь вот сам мучается, вижу же, и меня заодно.
– Ладно, потом поговорим. Пойду я. Тебе чего привезти из города-то?
– Да ничего мне не надо, — махнув рукой ответила Саша.
– Ну, как знаешь. Я к вечеру, наверно, только приеду.
– Ага.
Саша, распрямившись, посмотрела ей вслед.
– Привет, тёзка!
Девушка удивлённо повернула голову, посмотрев на стоящего у забора молодого мужчину.
– Сашка? Ты чего тут?
– Да я вот… К своим.
Улыбнувшись, она подошла к нему.
– Галке? — Саша кивнула на букет роз в его руках. — Красивые. А чего проулками?
– Да я как-то даже не знаю, как она отреагирует-то. Да и с соседями встречаться не охота. Опять слухов пораспускают, знаешь ведь, как дела обстоят. Вот и решил с утречка, да без лишних глаз.
– Да любит тебя Галка, только вот мать её настраивает. Поговорить бы вам как следует, без неё. Ты же знаешь тётю Зину. Она вон с сыном и старшей дочерью уже рассорилась, теперь вот опять никак не уймётся. Знаешь, а ты и сам виноват тоже.
– Чем же? — Сашка удивлённо посмотрел на неё.
– Ну, смотри. Петька сразу на место её поставил, она и цыкнуть не успела. Оксанку в охапку и увёз. Ну, а ты чего? Ты вспомни себя, каким был раньше? А теперь? Чего переменилось? Ты же так же можешь. Только один раз на неё цыкни, и всё… Будет как шёлковая, поверь мне. Ты думаешь, Галка за неё горой встанет? Она тебя ждёт. Один раз только стукни кулаком по столу, и всё, Галка твоя. Тётя Зина же видит, что ты молчишь, размяк, вот и пользуется. Галка умная, она не пойдёт на поводу у матери, просто она любит того Сашку, пойми ты.
– Думаешь? Всё как-то Галку жалко было. Мать ей всё-таки.
– Ну, и что? А если она жизни ни тебе, ни ей не даёт, чего теперь молчать-то? Так и будете всё время врозь, а потом совсем разойдётесь. Тебе это надо?
Сашка задумчиво посмотрел на Галкин дом, одной стеной видневшийся отсюда. 
– Знаешь, а может ты и права.
– Не может, а права! — топнув ногой и самоуверенно вскинув голову ответила Саша. — Ты только попробуй, увидишь, что так и будет. Потом мне ещё спасибо будешь говорить.
Сашка вздохнул, ещё раз кинув взгляд на Галкин дом.
– Ну, а у тебя-то как? — он кивнул в сторону. — Всё врозь?
– Ну, а как ещё? — Саша вздохнула, опустив голову. — Всё врозь, — тихо повторила она.
– Слушай, а может я с ним поговорю, а?
– Да нет, не надо. Если уж так суждено, чего толку время тратить?
– Да ладно, суждено, — махнув рукой, он улыбнулся. — Не раскисай раньше времени. Я вот со своими закончу…
– Знаешь, Саш, ты уж закончи, а потом и другим помогай! — недовольно ответила Сашка. — Будешь два дела сразу делать, ни в одном не преуспеешь!
– Ух ты! Таких красивых слов понахваталась, глядишь — философом станешь, — он усмехнулся. — Ладно, пойду к своим, а ты всё равно — не раскисай. На судьбе у неё, видите ли, написано. Откуда тебе знать, чего там написано? Сами свою жизнь должны строить.
– Сань! Ну, вот иди тогда и строй! Чего со мной тут время теряешь? 
– Да ладно, не злись ты. Пойду. А то того гляди, ещё и от тебя огребёшь невзначай, оправдывайся потом перед Галкой.
Саша подошла вплотную к забору и, присев на пенёк, оставшийся от давно уже спиленного дерева, прижалась щекой к шершавой доске, грустно посмотрев ему в след.
Глава 7
Виктор, вытянув шею, не отрывая глаз смотрел на соседний участок.
– Ты чего это там усмотрел-то? — Люба тихо подошла к нему, взглянув в окно.
– Да это, я так, — вздрогнув от неожиданности, ответил он, опустив глаза. — Смотрю, вон Валентин часто что-то стал захаживать к Кате, да и она… К нему.
– Ну, и? — подперев бока и сощурив глаза, она пристально посмотрела на него. — Тебе-то какое дело?
– Да я так просто, — Виктор виновато улыбнулся. — Говорят вот, серьёзно у них. Замуж, мол…
– А даже если так!? — сквозь зубы процедила Люба, снова посмотрев в окно. — Ты ревнуешь, что ли?!
– Да ты чего, успокойся уж. Ну, посмотрел, да так сказал… Все говорят, — он пожал плечами. — Чего такого-то? Ну, сказал и сказал. Чего разошлась-то?
– Чего разошлась, чего разошлась!? А как же! Пять лет уж вместе живём! А ты всё о ней думаешь! Зараза ты! — всхлипнув, она выбежала из кухни. — Мог бы уж и забыть, паразит!!! — раздалось откуда-то из прихожей.
– Да чего ты хоть?! Ну?! Забыл уж давно! Только не чужая, считай… Дети у нас всё-таки… Двое.
– Дети, дети! Чего ты заладил? — всё также всхлипывая и вытирая нос, Люба снова зашла на кухню, мельком глянув в окно. — Пусть выходит, — она вздохнула. — Как не говори, одной тяжело, а они оба одинокие, чего же не сойтись-то?
– Ну да. Вот и я о том же, — виновато улыбнувшись, он посмотрел на Любу.
– Так всё, хватит! — резко задвинув шторы, она со злостью посмотрела на него. — Поел, что ли? Так иди давай на работу! Нечего нервы с утра мотать! 
– Ох, Любка! Вот что ты за баба такая?! Характер у тебя не дай боже! С утра если не заведёшься, считай день пропал! Столько лет уж живём, а всё, как кремень — ни тепла, ни ласки! — Виктор резко встал, и, схватив ветровку, вышел в коридор.
– Тепла, ласки ему подавай! — посмотрев ему вслед, крикнула она. — А сам?! Меня вот винишь теперь?
– Да никого я не виню! — он снова зашёл на кухню.
– Да что ты?! А чего тогда всё на соседский дом смотришь? Как Катька к Вальке захаживает! Ну, увела! А чего сам пошёл?! Я что ли соблазняла?
– Да? А кто вокруг меня всё — туда-сюда?! — Виктор покрутил в воздухе рукой. — Как кошка на сметану?!
– Ой, надо же! — она всплеснула руками. — Мальчик какой неопытный! Не виноватая я, он сам пришёл! Тьфу! — Люба села на табуретку, к нему спиной. — Ну, и иди тогда к ней! Только нужен ты ей уже?
– Да никуда я не пойду, — пододвинув табуретку, он сел рядом с ней, положив руку на её плечо.
– Да ладно уж. Теперь чего? Мириться подошёл? — вздохнув, она посмотрела на него. — Ну, чем тебе со мной не жизнь, а? Чего тебе не хватает?
– Да всё хватает. Просто уж ревнивая ты очень. Посмотрел один раз, уж трагедию делаешь.
– А что я должна подумать была? Сидишь вздыхаешь, да на двор соседский смотришь. Вон телевизор висит, — она кивнула на стену, — не очень чего-то смотришь, а туда — пожалуйста.
– Чего там смотреть-то, по твоему телевизору?
– Ну, да. Там картинка интересней, — Люба кивнула на окно.
– Ой, Любка. Не сговоришься с тобой. На ровном месте камень найдёшь. Пойду я лучше.
– Да уж иди. Хоть отдохну, — Люба снова всхлипнула.
***
Подойдя к забору, Катя осторожно открыла калитку, оглянувшись на соседский дом.
«Вот надо же, а, — посмотрев на окна подумала она. — Прямо напротив Валентина. Сидит смотрит, прям, как чувствую. А, ну и ладно, пускай смотрит, — Катя махнула рукой. — Кто он мне теперь?»
Отвернувшись, она прошла на участок и, остановившись, осмотрелась. Какие-то птахи, сидя в кроне разросшейся старой яблони, весело щебеча, переговаривались между собой. Катя улыбнулась. Белые ромашки, розовые и жёлтые космеи, распустив свои тонкие изящные лепестки, тянулись к утреннему, яркому солнышку. Разноцветные анютины глазки, махровые турецкие гвоздики, раскинулись возле дома, словно пёстрый ковёр. Глядя на всю эту красоту, она почувствовала, как сердце радостно забилось в груди.
– Катя? Чего так рано? — Валентин спустился с крыльца. — А я вот что-то разоспался сегодня.
– Да ничего, — она махнула рукой. — Всё никак не налюбуюсь, как же у тебя красиво. Прям душа радуется. 
– Ну, стараюсь уж. Приятно вот, когда такие глаза смотрят и улыбаются, — Валентин улыбнулся, подойдя к ней. — Ну, ты это, проходи. Всё-таки не чужая уже. А ты, это, завтракала? Может чего приготовить?
– Да нет, я уж потом. А может мне чего приготовить? Я вот в город хотела, думала, мож, тебе чего надо? Вот зашла.
Катя, снова улыбнувшись, посмотрела на него.
– А! Так, это, давай я тебя подвезу-то. Чего тебе ноги-то ломать? Я сейчас. Да ты, это, проходи в дом-то. Чего на улице-то стоять? — забежав на крыльцо, он открыл перед ней дверь. — Слышь, Кать… Я вот тут подумал… — Валентин замялся, подбирая слова.
– Чего-то случилось, что ли?
– Ну, можно и так сказать… В общем… Как-то неудобно уже, ходим, ходим к друг другу. Вроде вместе, а вроде и врозь. Ну, может уж пора как-то… Вместе, дальше-то?
– Это чего предложение, что ли?
– Ну, да, — Валентин взволнованно посмотрел на неё. — Ну, ты как? Согласна?
– Ох, мужики, мужики, всё из вас, как клещами тащить надо, — Катя подошла к нему и, прижавшись, положила голову на плечо. — Думала уж сам-то до этого не дойдёшь. Самой всё придётся в руки-то брать, — улыбнувшись, она посмотрела на него. — Конечно согласна, давно уж.
***
Саша, посмотрела вверх, на голубое, безоблачное летнее небо.
– Сань! Слышь, ты бы хотя бы вечера подождала, что ли. Солнце-то как припекает.
Саша оглянулась, посмотрев на облокотившегося на забор Евдокима.
– Здравствуйте, дедушка. А вы что здесь? — она подошла к нему. — Как там Паша? — Саша опустила голову. — Я вот тут, случайно, вчера…
– Шишку-то, — он улыбнулся. — Ничего, живой. Чего ему будет-то? Ты сама-то как? А то смотрю приехала, а ни разу и не поздоровалась.
– Да я как-то… — виновато посмотрев на него она опустила голову, посмотрев себе под ноги. — Извините.
– Да ты не горюй, очень-то. Сам вот тоже всё ходит, мается, ночами спать перестал даже. Глядишь, так и мозги-то на место встанут.
– Да я ничего, — Саша вздохнула. — А вы проходите в дом. У нас там пироги остались. Хотите чаю? — тихо спросила она, грустно посмотрев на деда.
– Да я так, мимо проходил, напился уж чая-то. Так, прошёл мимо, думаю, дай хоть посмотрю на тебя-то. Ну, ладно, пойду я, — он с улыбкой посмотрел на неё. — А ты, Санька, не горюй. Никуда он от тебя не денется, перебесится уж скоро, и придёт, — Евдоким погладил её по голове. — Ничего, придёт.
Дед отошёл от забора и, опираясь на неизменную палку, не спеша пошёл по дороге.
Саша вернулась к грядкам. Солнце всё сильнее припекало, обжигая своими горячими лучами голые руки и шею. Взяв ведро, она подошла к дому и, сев на лавочку, вытянула уставшие ноги. Две пёстрые бабочки, кружась в воздухе, словно в танце, опустились на куст смородины, росший прямо перед домом. Саша грустно улыбнулась.
– Порхаете и ничего вам не надо. Беззаботные, — она снова вздохнула. — А ты тут мучайся. Придёт он, как же. Ходит, ходит, только мимо всё.
Снова вздохнув, она не спеша поднялась на крыльцо и, окинув взглядом улицу, зашла в дом.
Глава 8
Света тихо подошла к Лёне, прижавшись к его плечу.
– Лёнь, а может…
– Свет, мы уже говорили об этом, — перебив на полуслове и резко дёрнув плечом, он отошёл от неё. — Чего ты хочешь? Опять начинаешь заново? — не поворачивая головы в её сторону спросил Лёня.
– Дурак ты! Вот скажи, ну, чего в ней такого особенного? Чего вы все за ней увязались-то!? Пашка, ты?! Ну, чем она лучше меня?! — Света всхлипнула.
Лёня молча сжал челюсть, вспомнив о сопернике.
– Да отвали ты от меня! — резко развернувшись, он пошёл в сторону машины.
– Ну, и иди! Дурак! Ждёт она тебя прям, как же! Я из-за тебя, между прочим, от мужа ушла! Дура!
– Вот именно, дура ты, Светка! И я дурак, что с тобой связался.
– Ну и пусть, — тихо проговорила она, смотря, как Лёня садится в машину. — Мы ещё посмотрим, кто кого.
***
Катя подошла к Саше, задумчиво сидевшей у крыльца.
– Ну, чего, всё? Управилась?
Саша нехотя подняла голову, всё также задумчиво посмотрев на неё.
– Ты почему так долго?
– Да я вот тут заехала ещё по делам. Ну, чего случилось теперь?
– Да ничего, просто устала немного. И как съездила? Чего новенького? — грустно, без интереса спросила Саша, задумчиво смотря перед собой.
– Нормально. Ты лучше скажи, чего у тебя опять стряслось? — Катя села рядом с ней. — Опять поругались?
– Чего нам ругаться, если мы даже и не мирились. Дед Евдоким приходил.
– И чего приходил?
– Так просто. Говорит мимо шёл и зашёл.
– Мимо шёл? — Катя задумалась. — Слушай, а ты ела чего?
– Я не хочу, — всё также неотрывно глядя перед собой, ответила Саша.
– Ты чего, голодовку, что ли, решила из-за него устроить? То же мне догадалась.
– Да ничего я не хотела, — вздохнув ответила она. — Просто не хочу. Пойду прогуляюсь, на реку.
Саша встала и, не смотря на тётю, пошла в сторону калитки.
Присев на лавочку Катя грустно посмотрела ей вслед. Повернув голову, она окинула взглядом прополотые грядки и, слегка задумавшись, не заметив подошедшей дочери.
– Ой, мам, привет!
Катя испуганно повернулась.
– Ой, напугала прям. На выходные? А чего одна? Как там у Севы-то дела?
– Да всё хорошо. Приедет, позже. Некогда всё. Вы-то тут как? Как у Сашки-то? — Ольга села на лавочку, обняв мать.
– Ну, как у Саши? — Катя вздохнула. — Никак, — разведя руками, продолжила она.
– Всё в ссоре? Упрямые оба, особенно Пашка. Может поговорить?
– Надо бы. Вот только подступиться как?
– Слушай, мам, пойду-ка я прогуляюсь, что ли. Жарко сегодня, искупаться хочется, — Ольга как-то виновато посмотрела на мать.
– Да иди, конечно. Чего дома-то маяться? Саша вот ушла только что туда же. Может встретитесь.
– Саша? Она там? Ну, на реке?
– Знаешь, дочка, вот я думаю. Чего-то ты всё купаешься, купаешься, а…
– Мам, ну, ты ещё теперь, — Ольга, покраснев, отвернулась.
– А чего? — Катя удивлённо пожала плечами. — Чего такого-то? Человек ты свободный, купайся сколько хочешь, только от людей-то чего прятаться.
Ольга, открыв рот от удивления, посмотрела на мать.
– Ладно, иди уж, — обняв дочь и поцеловав её в щёку, проговорила она. — Вот маета-то с вами. Взрослые уж какие, а всё, как с детьми нянчиться приходится. Хочется ведь счастливыми вас видеть. Сердце же всегда за детей болит.
– Да ладно тебе, мам, — Ольга встала.
– Ладно, иди уж. Чего время терять.
***
Посмотрев на ослепительно голубую, отражавшую синь неба, реку, Саша почувствовала, как слёзы предательски навернулись на глаза. Она села на скошенную кем-то траву, сорвав единственную, оставшуюся среди погибшей под косой травы, ромашку. Вздохнув, она разжала кулак со смятым цветком, с жалостью посмотрев на испорченную природную красоту.
– Вот так всегда, только порчу всё, — она осторожно провела пальцем по оставшимся лепесткам. — Ты вот жила, радовала, а я всё испортила, — Саша снова вздохнула.
– Привет, — Ольга села рядом с ней.
– Приехала? — Саша грустно посмотрела на неё. — Меня успокаивать пришла?
– Да вообще-то нет. Просто… Понимаешь…
– Здравствуйте, девушки.
Они одновременно, как по команде повернулись, посмотрев на стоявшего у тропинки Вениамина.
– А я вот тут проходил, думаю, дай на реку схожу. Жарко сегодня, искупаться бы не помешало, — посмотрев в их сторону, он задержал взгляд на Ольге.
– Здравствуйте, Вениамин, — Ольга неотрывно смотрела на мужчину. — Мы вот тоже тут… 
– Я пойду, наверно? — Саша с лёгкой усмешкой посмотрела на Вениамина, переведя взгляд на сестру. — Пройдусь.
– Да я уже ухожу. Пойду вон, где мосток, искупаюсь немного, — снова посмотрев на Ольгу, добавил он.
– Ну, да, — Ольга кивнула.
Саша с лукавой улыбкой смотрела, как он не спеша идёт по тропинке, время от времени посматривая по сторонам.
– Слушай, Оль. Вот скажи, чего ты со мной тут сидишь? Он тебе же ясным языком сказал — к мосту пошёл, а ты всё сидишь.
– Саш, я это…
– Чего это!? Вы с матерью прям, как близнецы, — Саша недоумённо пожала плечами. — Она по углам и дочь туда же. Чего ты-то прячешься? Уже весь посёлок шушукается, а вы всё прячетесь.
– Да… Знаешь. Один раз уж ошиблась, страшно ещё раз, — Ольга вздохнула, посмотрев на Вениамина.
– Оль, он нормальный мужчина. Ну, чего тебе ещё надо? Чего боятся-то? — Саша снова пожала плечами. — Так и будешь теперь дуть на воду? Иди давай и нечего прятаться.
Ольга встала, с улыбкой посмотрев на неё.
– Кстати, а он как? Ну, он-то как к тебе относится?
– Нормально, — Ольга пожала плечами. — Хотел уже с матерью поговорить, только я вот всё…
– Ну, понятно. Ладно, иди.
Вздохнув, Саша посмотрела вслед сестре.
«Счастливые. Вот и у вас всё наладилось, а у меня всё никак», — она снова вздохнула, и обняв колени, положила на них голову.
– Сидишь? Приехала всё-таки?
Саша испугано оглянулась, узнав знакомый голос.
– Чего тебе надо? Ты здесь зачем? — уже со злостью посмотрев на стоявшую перед ней девушку, она резко вскочила, сжав кулаки.
– А почему я не могу приехать? — Света, злорадно улыбнувшись, пожала плечами. — Я с мужем развелась, теперь свободная.
– Да? И с Лёнькой уже разбежалась?
– А ты о нём беспокоишься? Понимаю, всё-таки столько прожили вместе. Да, можешь его снова забирать… Он свободный, — она снова также злорадно улыбнулась. — Ой, как же у нас хорошо, правда? Воздух какой! —закинув руки за голову, Света посмотрела вверх. — Так и тянет на романтику… А Пашка, вроде, ещё свободный. 
– Если только из-за этого здесь, тогда зря приехала! — Саша почувствовала, как лицо наливается от злости.
– Это почему же? — выпрямившись, девушка удивлённо посмотрела на неё. — Неужели снова вместе? Что-то не похоже.
– Я тебе его не отдам!
– А тебе кто-то спрашивать будет? Да и он об этом знает? — она рассмеялась.
– Он к тебе больше не вернётся, — сощурившись, Саша подошла ближе. — Он вообще с тобой был из-за меня, — она также злорадно улыбнулась. — Как и Лёнька. Он же назло мне с тобой закрутил.
Света тяжело душа, сжала зубы.
– Не нравится правда? Она, к… — Саша посмотрела на неё, подбирая слова. — К счастью, такова. Ты же привыкла просто подбирать всё за кем-то.
Света, угрожающе сжав кулаки, подошла к ней вплотную.
– Только попробуй, — подняв кулак, Саша с вызовом посмотрела на неё. — Я Галке расскажу, как ты и вокруг её Сашки ошивалась. Она не я, с тобой церемонится не будет. И все заодно узнают, какая ты стерва!
– Ты не посмеешь! — Света в испуге отшатнулась от неё. — Да и чем докажешь? Мало ли что говорят, слухи про всех ходят.
– Ну, не все же их в итоге подтверждают, — Саша победно улыбнулась, заметив реакцию девушки. — Да и зачем они? — она пожала плечами. — Достаточно того, что всех уводишь. Мужа ведь тоже увела у подруги?
Света, не зная, что ответить, раскрыв рот, смотрела на Сашу.
– Здесь тебе не место! Здесь тебе не рады. Ты же и уехала отсюда по этой причине? Так что, бери свои манатки и вали отсюда! — она угрожающе сделала шаг в её сторону. — Ну? Чего стоишь? Думаешь, я не расскажу? Да ты меня ещё не знаешь!
– Дура ты!!! — Света бросила на неё злобный взгляд. — И чего они в тебе все находят?! Чем я хуже?! Все вы одинаковые!!!
– А может, пора уже своей башкой думать? Ты завистливая! Привыкла всем завидовать и рушить счастье других! — Саша чувствуя, что закипает, наступала на неё. — Ты только и можешь, что как коршун какой, налетать, да клевать всех! Ты никогда не будешь счастлива! Ты всегда одна будешь! Ты всем надоешь в конце концов!!!
– Дура! — Света, подхватив брошенную на траву сумку, вытирая слёзы, выбежала на дорогу. — Дура!!! — снова повернувшись крикнула она.
– Вот теперь хорошо, — Саша с улыбкой вытянула вверх руки. — Даже легче стало!
Всё также улыбаясь, она пошла по тропинке в сторону реки, срывая по дороге белоснежные ромашки и синие васильки. Прижав к себе букет, она вздохнула нежный цветочный аромат. Оторвавшись от букета, Саша бросила взгляд на дорогу, ведущую к реке. Остановившись и стерев с лица улыбку, она растерянно посмотрела на знакомый силуэт, не спеша шагающий по дороге.
– Ой, — резко присев в траву, девушка осторожно раздвинула высокие стебли, снова растерянно посмотрев на мужчину.
Глава 9
Павел не спеша шёл по дороге, не замечая ничего вокруг. Подойдя к тропинке, он задумчиво остановился, посмотрев на стоявшую слева незнакомую машину. Окинув взглядом цветущий пёстрый луг, он уже увереннее зашагал в сторону посёлка.
– О! Везёт мне на тебя. Только о тебе последнее время и слышу!
Павел резко обернулся.
– Я-то думал, кто такой, а это всего лишь ты, — он слегка брезгливо окинул его взглядом. — Что, вспоминаешь часто, раз так покоя не даю? 
– Опять мы с тобой встретились, — казалось, даже не слушая его, Лёня усмехнулся одним уголком рта. — Драться теперь будем из-за неё? — пошатываясь он подошёл чуть ближе.
– Хочешь, забирай снова… Мне чужого не надо, — Павел отвернулся, сжав зубы, так, что выступили желваки.
Леонид окинул его взглядом.
– Чужого?
– У тебя всё? Ты за ней приехал? Иди к ней, — Павел, повернув голову, с ненавистью посмотрел на соперника. — Я тебе зачем? Всё что хотел, сказал? Посмотрел на меня?
– Злишься?
– Да пошёл ты! — он развернулся и, не оглядываясь, пошёл дальше по тропинке.
– Да это я тебя должен ненавидеть!!! — Лёня, сжав кулаки, злобно посмотрел ему вслед. — Все три года я видел только тебя в её глазах!!! Любил её, а ты между нами стоял!
Павел остановился.
– Все эти три года!!! Ты как заноза сидел между нами!!! Она со мной была, спала рядом, а ты между нами стоял!!! Я, как привязанный всё ждал, надеялся, но ты!! — всё также, с ненавистью глядя в спину Павлу, выкрикивал Лёня. — Вы оба… Ненавижу вас обоих!!! Вы друг друга стоите. Жалкие твари!!! — заплетающимся языком всё выкрикивал он. — Вы оба как клопы, только кровь высасывать умеете! Как комары! Как…
– Ну, всех насекомых вспомнил, зоолог хренов? — Павел снова повернулся, окинув его взглядом.
– Чего? — Лёня удивлённо посмотрел на него. — Я говорю, твари вы… оба!
Павел в несколько шагов подскочив к нему, схватив за ворот, притянув к себе и, с ненавистью глядя прямо в глаза, процедил сквозь зубы:
– Ты сам-то из себя чего представляешь? — он сильнее сжал ворот.
Лёня рассмеялся в ответ, запрокину голову.
– Да ты смотрю, уже хорош. Набрался уже? Помогло? — Павел отпустил Леонида.
– Пошёл ты!
Поправив рубашку, Лёня, чуть пошатываясь, пошёл к дороге, возле которой стояла машина.
– Можешь забирать её себе. Мне с ней жизни не будет. Она так и не стала моей, — Лёня опустил голову.
– Слышь, умник, ты в таком виде ехать собрался? Стой говорю! — Павел быстро подошёл к остановившемуся Леониду.
– Чего тебе ещё от меня надо? Я домой хочу.
Лёня сделал шаг, но с трудом держащие его ноги переплелись и он, не удержавшись, упал. Павел помог ему подняться.
– Ключи отдай, — он протянул ему ладонь.
– И машину ещё хочешь забрать? Ну, и бери! — Лёня с трудом, не слушавшимися руками вынул из кармана ключи. — На! — бросив их на ладонь, он уже собирался пойти дальше. Павел, обойдя его, подхватил, забросив на плечо. — Ты это… Чего. Пусти говорю! Её бери! Машину бери! А меня зачем!?
– Протрезвеешь, завтра сам уедешь.
– Да? Как вы мне все надоели. Ненавижу вас всех! — Лёня, всхлипнув, опустил вниз руки и голову. 
– Садись давай, — поставив его на ноги, Павел открыл заднюю дверь машины. — Отвезу тебя к деду, проспишься, а завтра он тебя в чувство приведёт.
***
– О, а это ещё кто, — Евдоким удивлённо посмотрел на внука, ведущего под руку какого-то пьяного парня.
– Лучше не спрашивай, — бросив быстрый взгляд на деда ответил Паша. — Это… Лёнька… Сашкин, — остановившись, он виновато опустил голову. — Видать за ней приехал. Только вот, перебрал… Для храбрости.
– А сюда зачем тогда?
– А куда!? В машину посадить и на все четыре стороны, что ли!? В таком виде? Думаешь, Сашка его примет? Не оставлять же его, — Паша снова посмотрел на деда. — Дед, пусть проспится, а завтра налей ему, чтобы очухался.
– Ладно, сделаю, — недовольно посмотрев на гостя, ответил Евдоким. — Заноси в дом. Ох, Пашка, добрая душа, — дед покачал головой, посмотрев вслед внуку.
– Дед, я его там уложил, на диване, ключи от машины, если что, на тумбочке в сенях, — Паша опустил глаза. — Дед, я пойду. На твоё место.
– Удочки-то возьмёшь?
– Один пойду! — недовольно бросил он. — Заодно слеги тебе нарублю. 
– Ну, как знаешь, — задумчиво посмотрев ему в след, дед зашёл в дом. Подойдя к дивану, окинул Лёню взглядом.
– А ты-ы-ы кто? — заплетающимся языком спросил он, подняв голову и с интересом посмотрев на деда.
– Совесть твоя.
– А чего такой… такая старая?
– Будешь дальше так пить, тоже состаришься. Сымай штаны.
– За-а-чем? — Лёня вытаращил глаза от удивления.
– А чтоб не убежал. Куда без штанов-то уйдёшь?
Раздев его и сложив одежду рядом на кресле, Евдоким снова подошёл к нему.
– Ты давай спи! Завтра налью тебе, будешь, как огурчик.
– Мне надо… домой.
– Спи сказал! Хватит людей баламутить, — дед строго посмотрел на гостя. — А то вот врежу вот этой вот, — замахнувшись на него палкой, зло процедил он.
– Всё… уже сплю, — Лёня повернулся на бок, накрывшись с головой одеялом.
Зайдя через полчаса в комнату, Евдоким усмехнулся, прислушавшись к громкому Лёнькиному храпу
– Ну, теперь никуда не денется. Пойду-ка пройдусь, что ли. 
***
Катя, выйдя на крыльцо, в поисках Саши окинула взглядом участок. Было тихо, только время от времени с соседского участка раздавался детский смех. Присев на лавочку и закрыв глаза, она блаженно улыбнулась, вытянув ноги.
– Слышь, Катюха! Ты это… Не помешал?!
Катя открыла глаза и, повернув голову, посмотрела на входящего в калитку деда Евдокима.
– Да нет, проходи, посиди, отдохни. В город вот ездила, да с делами пока управилась, сижу теперь, отдыхаю. Ну, а у тебя чего? Просто в гости или как?
– Да я вот чего подумал-то. Молодёжь-то наша, совсем уж измаялась. Ходят-бродят вокруг друг друга, а сойтись никак, — он развёл руками.
– И чего предлагаешь? — Катя внимательно посмотрела на него.
– Так это… Давай скажем, что, мол, он там… Ну, на этом поганом-то месте, чего сделать решил, — присев рядом, он вопросительно посмотрел на неё.
– Дед, ты рехнулся, что ли? — она открыла рот от удивления. — Чего сделать-то решил?
– Да не решил! А так для виду. Мол, так и так. Она туда к нему пойдёт, ну, и, глядишь, помирятся, — Евдоким снова, с тем же выражением на лице, посмотрел на неё.
– А получше ничего не мог придумать? — Катя постучала себе по голове. — Нашёл шутку.
– Да какие шутки? Я ж серьёзно. Ну, а чего тогда? Чего не говоришь — не слушает, чего не советуешь — молчит. У тебя чего лучше, что ли?
– Да нет, тоже самое. Только вот как-то боязно, что ли? Да и где она сейчас-то, кто её знает. Ушла и всё нет.
– Там к ней из города этот самый приехал, — тихо, наклонившись к ней, проговорил дед, оглядевшись по сторонам.
– Лёнька?! — Катя всплеснула руками и, открыв рот от удивления, посмотрела на деда. — А ты откуда знаешь, что он-то?
– Чего орёшь-то? — Евдоким снова огляделся. — Чего всем-то объявлять? Его Пашка притащил. Встретился где-то, а он уж хорош, принял, видать, для храбрости.
– Ну, а к себе-то зачем?
– Ну, а куда его? В таком виде-то? За руль-то не посадишь.
– А он это… Не проснётся?
– Да куда там, — дед махнул рукой. — Храпака такого на всю деревню. Это надолго. До утра теперь точно не проснётся … Ну? Так чего с ними-то? 
– Да я даже не знаю, как и сказать-то? Выдам же себя, — Катя с беспокойством вздохнула.
– Вот бабы, а! — Евдоким всплеснул руками. — Всё нам мужикам за вас делать надобно. Сиди, — он похлопал её по коленке. — Придёт сейчас, сам всё сделаю.
– Вон, легка на помине, — Катя кивнула на Сашу, шедшую мимо забора.
– Слышь, Санька! 
Саша, вздрогнув от неожиданности, посмотрела на деда.
– Ой, а я вас и не заметила, — подойдя к ним сказала девушка. — А вы чего тут сидите? — и, равнодушно посмотрев на них, она собралась уже пройти мимо.
– Я чего говорю-то, Сань! Это… Ты моего Пашку там не видала?
– Ну, а чего? — бросив быстрый взгляд на деда, Саша опустила голову. — Шёл, часа два назад, по дороге, у реки… А дальше не знаю.
– А он чего-то быстро так собрался, и на это, видать, пошёл, место-то нехорошее… А удочки не взял, — подняв вверх указательный палец продолжил Евдоким.
– Ну, и чего? — также равнодушно спросила она.
– Ну… А это… — он посмотрела на Катю.
Она, растерянно пожав плечами, перевела взгляд на племянницу.
– Ну, в смысле…  Как бы чего, ни того… А то, кто его знает.
– Я чего-то вообще ничего не поняла, — Саша удивлённо посмотрела на деда, переведя взгляд на Катю. — Чего случилось-то?
– Да Пашка чего-то верёвку какую-то взял, ну, и туда. Я-то сначала не сообразил, а потом…
Саша, открыв рот, посмотрела на тётю.
– Ага, — также открыв рот, ответила она.
– Зачем верёвка? — осторожно спросила девушка.
– Так это… Твой там, этот-то приехал… Ну, а он… Ну, виделись они…
– Лёнька? — Саша, вытаращив глаза от удивления, снова посмотрела на Катю.
– Ага, — испуганно посмотрев на деда, ответила она.
– А чего же вы тут-то тогда сидите, блин! А если он там уже?!
– Кто? Чего уже? — удивлённо спросил Евдоким.
– А верёвка-то ему зачем?! Качели что ли делать?! — Саша зло посмотрела на него, переведя взгляд на Катю.
– А! Так это… Куда же я-то с больной ногой?
– Что же вы за люди-то такие!?
Саша быстро выбежала на улицу.
– Ну, как-то так, — покачав головой ответил Евдоким.
– Ой, дед, свихнулся ты, смотрю, совсем, на старости лет. Что-то неспокойно и мне стало, пойду-ка посмотрю, чего они там.
– Да ты-то посиди пока. Пусть сами как ни то. Да так он просто. Чего ему это, вешаться-то. Посидит, остынет, да вернётся. Слеги заодно хотел нарубить, я просил уж давно, вот и верёвка для того.
– Да как он остынет, если она к нему сейчас прибежит! Она же как увидит, что он так просто сидит, так как бы сама чем не огрела!
– Тьфу ты! Вот бабы, а! Ты их миришь, а они тебя ещё и чем похлеще приласкают в ответ! Ну, пошли тогда, что ли. Авось предотвратим.
Глава 10
Саша, остановившись, прислонилась к стволу старого, уже наполовину засохшего дерева. Сердце бешено билось в груди и, чтобы хотя бы немного унять его ритм, она глубоко вздохнула. Отдышавшись и прислушавшись, она подошла к зарослям густого кустарника, за которым и находилось то самое, как говорили в посёлке, нехорошее место. Осторожно раздвинув ветки, она осмотрелась. Где-то рядом громкоголосым хриплым хором голосили свои арии жительницы этих мест — лягушки. Где-то впереди, за разросшимися кустами хрустнула ветка. Саша осторожно направилась в ту сторону.
– Паша, — тихо, вполголоса, испуганно позвала она. — Ты тут?
– Ну, и? Зачем искала?
– Ой, — Саша испуганно попятилась. — А я думала, ты… Ну… У тебя же верёвка.
– Какая верёвка? — раздражённо спросил он. — Так ты думаешь я вешаться сюда пришёл!? На фига!?
– Ну, это дед твой.
– Чего мой дед? Вешаться собрался? А ему-то это нафига? — Павел махнул перед ней рукой со сжатой в ней верёвкой.
– А это что тогда? — Саша кивнула на верёвку.
– Да я за слегами пошёл! Дед неделю уже все уши прожужжал: слеги надо, слеги надо! Горох, блин, подвязать! Чего я их, в руках тащить буду!? Вот я и взял её! — он снова махнул верёвкой.
– Паш, откуда я знала-то. Я испугалась. Думала, ты это… Лёнька приезжал… Говорят, — осторожно спросила она.
– Ну… Приезжал. А чего? Скучаешь, что ли?
– Я уже не с ним! — Саша резко вскинула голову. — Мы давно уже разбежались!
– А нафига тогда он приехал!? Не за тобой ли!?
– А! За мной! Только без меня уедет! Доволен! — с раскрасневшимся от злости лицом выкрикнула она. — Ты меня упрекаешь!? А сам!? Вокруг кого Галка так и крутится!? — она изобразила круг в воздухе.
– Галка замужем, если что!
– Да? А когда это её останавливало?
– Её Сашка теперь так приструнил, что она даже взглянуть на мужика боится! И вообще!.. Она за Венькой бегала, чтобы Сашка ревновал! Довольна!   
– А! Так ты ещё и за жизнью её следишь!? — Сашка, подперев бока и сжав зубы от злости, посмотрела на него. — Тогда со Светкой зачем связался!?
– Ага! Ты теперь мне будешь всех поимённо вспоминать?! Кстати, со мной ещё медсёстры работают, Катя, Таня и Маша! Правда, тоже все замужем, но ведь тебя это не останавливает, правда!? Да и вообще, тебе можно, значит, а мне нельзя!? Ты чего теперь, меня ревновать вздумала!? С какого это перепуга!?
– Я?! Тебя? Да кто ты есть такой, чтобы я! Тебя! Ревновала! — чеканя каждое слово орала она.
– А как это, по-твоему, называется? — наклонив голову набок он также злобно посмотрел на неё.
– Да ты! — Сашка, подбежав к нему, стукнула его по груди. — Ненавижу! Ненавижу!
Павел, поймав её руки, сильно сжал запястья.
– Всё? Успокоилась?
Сашка, открыв рот от неожиданности, удивлённо посмотрела на него.
***
Евдоким с Катей осторожно вошли в пролесок и, спрятавшись за разросшимися кустами орешника, отодвинув ветки посмотрели на небольшую полянку, раскинувшуюся в пятидесяти метрах от них, за небольшим журчащим ручейком.
– Слышь, Катька, может это… Вмешаться, что ли? — дед тростью показал в сторону Павла с Сашей, громко спорящих на той самой полянке. — Поубивают ещё друг друга ненароком.
– Нет, сам же всё придумал, значит, а теперь беспокойство заело? Да пусть, — Катя махнула рукой, посмотрев в их сторону. — Милые бранятся, только тешатся. Пускай наорутся, пар, как говориться, выпустят… А там, глядишь, Евдоким Аркадич, свадьбу готовить придётся… Внука твоего женить будем.
Евдоким удивлённо посмотрел на неё.
– Ну, а чего? Молодёжь, кровь кипит… Глядишь, к утру только дождёмся.
– Ух ты! — дед, игриво дёрнув плечом и лукаво улыбнувшись, шлёпнул Катю чуть пониже спины.
– Ты чего, дед? — Катя, открыв рот и вытаращив от удивления глаза, посмотрела на него.
– Да вот, молодость вспомнил. Проверить решил, кипит ещё чего-то, аль нет, — дед игриво подмигнул ей.
– Чего у тебя там кипеть-то может? Девятый десяток уж разменял, а он всё не наиграется! Тьфу! Поскудник старый! — она покачала головой.
– Ну, а чего? Не такой уж и старый, раз кипит-то ещё. Я ещё, мож, молодым фору дам.
– Не окочурься, когда фору давать будешь. То же мне ловелас нашёлся!
– Ничего ты, Катька, в мужиках не смыслишь.
– А чего мне в них смыслить-то? У меня муж нормальный… Был… Тоже ещё ого-го, —Катя задумалась, вспомнив ушедшего к подруге мужа. — Вот Любка, вертихвостка, на старости лет-то, — она покачала головой. — Ни спереди, ни сзади, а вот, поскудник, ушёл же к такой!
– Ну, а я про что? — он снова игриво замахнулся.
– Ну, размахался уж. Вон бабка Фрося, уже к стольнику приближается, и всё на дедов посматривает, вот к ней и сватался бы.
– На кой мне такая старая-то, коль молодые холостые есть? Да и глухая совсем. Я тут шёл на днях мимо дома её, поздоровался, так она мне — чавось, да чавось. Охрип весь, пока здоровался. Так ей ещё и лет-то сколько, поди меня лет на десять старше.
– Так тебе самому-то?
– А чего мне? Я ещё, можно сказать, в самом соку, — дед снова заулыбался, приободрившись. — Всего-то восемьдесят один.
 – Ну, ладно, пойдём уж. Дон Жуан хренов. Проводи уж до дома-то, раз уж приударить решил. 
– До твово или мово? — Евдоким подмигнул, подставив согнутую руку.
– Тебе бы лучше до сумасшедшего. Чего разыгрался-то? Пошли уж, шутник, — Катя взяла его под руку, ещё раз посмотрев на присмиревших Павла и Сашу. — Поздно спохватился. Жених у меня теперь… Валентин, — Катя улыбнулась.
– О. Когда ж это успели сговориться-то? — выгнув брови, дед удивлённо посмотрел на неё
– Да вот успели, а чего тянуть-то? А нам чего, тебя надо было спрашивать?
– Вот ведь девка-то. На старости лет, молодость вспомнить решил, так нет… Всю обедню испортила.
***
– Паш, а никто не придёт? — Саша покрутила головой, присматриваясь к окружавшим их деревьям и кустам. — А то как-то неуютно тут.
– Да кто сюда попрётся, да ещё в такое время? Да и чего бояться? Сидим себе спокойно, никому не мешаем. Если только леший какой, — он усмехнулся. — Ну, думаю, ему лучше сюда не соваться, пока ты тут. С твоим-то характером, — Паша потёр ушибленную Сашей ногу.
– Да ну тебя, — Саша махнула рукой. — Ты это, Паш, извини, — она посмотрела на его ногу. — Больно, да?
– Да ничего, бывало и хуже, — улыбнувшись, он сильнее прижал её к себе. — Не холодно?
– Нет. Лето же. Да и с тобой тепло, — она, улыбнувшись, закрыла глаза. — Паш, а чего все до сих пор сюда приходить боятся?
– Ну, не все. Ты вот пришла.
– Я просто в приметы не верю. Но в наше время и до сих пор суеверия? — Саша удивлённо поджала плечами. — Кстати, ты вот тоже пришёл.
– Так я из-за тебя пришёл. Ты же меня искала, вот я и пришёл. Интересно же стало, зачем.
– Да? Странно… А я из-за тебя пришла. По-моему, кто-то пошутить решил.
– И, по-моему, очень даже удачно, — Павел снова улыбнулся.
– Кстати, Паш, а кто сказал, что я тебя искала?
– Да это… Ольга ваша, прибежала, говорит, чего-то тебя Сашка ищет, на место поганое ушла, злая, говорит. Ну, мне интересно стало. Да и это, — он замялся, опустив голову. — Я хотел сказать… Извини меня. Ну, за полку-то… Ну, что обругал-то. Понимаю, что не нарочно, но… Извини, Саш. Как-то сам не знаю, чего нашло, — Павел виновато посмотрел на неё.
– Да ладно, — она махнула рукой. — Я уж и забыла давно. Паш, ну, а всё же, почему это место такое странное? Чего его все боятся? Вот мы с тобой тут и ничего.
– Да это дед мой придумал по молодости ещё. Мол, лешего, да нечисть какую-то в воде видел. Бабки суеверные, давай креститься да стороной место обходить, до сих мимо идут — молятся. Он специально, чтобы рыбу в речке не мешали ловить. Тут же хорошо, тишина. Ну, когда этих не слышно, — он кивнул на реку, где всё также, надрываясь, голосили лягушки. — Птицы только поют, а из-за деревьев прохлада, в летнюю жару самое то. Его поэтому и колдуном все считать стали, раз сюда приходит. А ему как с гуся вода. Как он говорит: «Да пусть хоть чёртом считают, лишь бы отдыхать, да природой наслаждаться не мешали».
Саша улыбнулась, сильнее прижавшись к Паше.
Глава 11
Катя, сорвав несколько вишен, села у крыльца, с улыбкой окинув взглядом сад.
– О! Катя? А чего так тихо-то? — Валентин удивлённо посмотрел на неё. — Подошла, даже не заметил. Случилось чего? — сев рядом с ней он внимательно посмотрел на неё. 
– Да нет, — улыбнувшись, она положила голову ему на плечо. — Хорошо у тебя. Вишня вот поспела уже, — Катя посмотрела на ягоды. — А у меня пол-дня солнце всего. Прям и уходить не хочется.
– Так это… А чего уходить-то. Решили уж. Перебирайся насовсем, — Валентин положил руку на её плечо.
– Ну, а дом как же? Как я оставлю?
– Ну, а здесь чего не дом? А там Саша с Пашей… Не помирились ещё? — он посмотрел на неё.
– Да вроде уж… Надеюсь, теперь на совсем, — Катя снова улыбнулась.
– Ну, вот. Дед там, в своём доме. Дом небольшой всё-таки. Они отдельно. Да и девчонки, Севка вот. Да и чего? Справимся, все вместе-то.
– Ой, ну и деловой же ты. Всё уже рассудил.
– Не, ну, можно и к тебе, конечно. Но… Как-то к мужу-то лучше.
– Не успели пожениться, а уж муж? — она с луковой улыбкой посмотрела на него.
– Да уж привыкаю, потихоньку, — Валентин улыбнулся. — Ну, так чего? Оставайся уж. Сейчас ужин сварганю, чай попьём.
– Нет уж! — Катя встала. — Знаю я твой ужин, пробовала. Всё! — она отрицательно махнула ладонями. — Теперь сама.
– Да это… Господи, ну, пережарил, пересолил чуток, теперь весь век вспоминать будешь? — виновато посмотрев на неё спросил он.
– Пережарил? — она удивлённо вскинула брови. — И пересолил чуток? Ага. Два обуглившихся куска мяса и полсолонки соли сверху. Чуток? Нет, всё, не мужское это дело, во всяком случае в твоём случае.
– А знаешь, Кать… — Валентин усмехнулся. — Говорят, что, когда пересаливаешь, это… Влюбился, короче. Вот я и… Это… Видать.
– Ну, если так, прощаю… Но готовить буду сама, — не терпящим возражения тоном закончила она, шагнув на крыльцо. — Всё! Сам напросился! Теперь буду хозяйничать.
Валентин блаженно улыбнулся, прислонившись к стене.
***
– Ну, чего, проснулся? — дед посмотрел на Лёню.
– А вы кто? Чего вчера было? И вообще, где я? — поднявшись, он сел на диване. — Ой, — Лёня скривился, прижав ладонь ко лбу.
– Болит, видать. Ну, это само собой, после такого. Видать, не привычно?
– Болит, — зло бросил он. — Ну, а как насчёт ответов.
– Вопросов много задаёшь, — Евдоким усмехнулся. — Павел тебя вчера притащил. Ты ж к Саньке приехал? За ней, что ли? Ну, раз так… Зря! Не поедет она с тобой. Опоздал ты, парень.
– Это почему? — Лёня, снова скривив лицо, посмотрел на деда. — Чего вчера было? Паша… Это…
– Не это и не то. Башка у тебя цела, правда пустоты в ней много. Морда тоже ничего, не напросился видать… Пожалел тебя Пашка, — дед пристально посмотрел на него. — На вот, выпей, — он протянул ему стакан какой-то мутной жидкости.
Леонид, брезгливо взяв стакан, посмотрел его на просвет.
– И чего это за бурда? Да и нельзя мне… За рулём я.
– Рассол это. Наивернейшее средство, после этого дела, — Евдоким щёлкнул себя по горлу. — Не то, что ваши таблетки иль микстуры какие. Деды наши ещё лечились. Пей давай! И уматывай. Штаны и рубаха вон, на кресле, — дед кивнул на кресло, стоявшее возле окна. — Нечего людям жизнь портить. Чужого брать не стоит, парень, своё искать надобно, — бросив на него беглый взгляд он вышел из комнаты.
Глубоко вздохнув и, снова бросив брезгливый взгляд на стакан, Лёня всё-таки выпил, одним махом.
– Фу-у-ух. Ну и гадость, — и, снова скривившись от головной боли, добавил: — Хотя, может и правда полегчает. 
***
Павел, пройдя на кухню, налил в стакан воды и, уже собравшись выпить, остановился, посмотрев в окно. Открыв рот от удивления, он поставил стакан на стол и, быстро одевшись, вышел на крыльцо.
– Тебе чего здесь надо? — злобно посмотрев переминавшегося с ноги на ногу перед крыльцом Лёню, спросил он, облокотившись на перила.
– Мне с Сашкой поговорить надо, — также злобно посмотрев на Павла, ответил он. — Позови её.
– Она не выйдет.
– Она сама не хочет? Или ты за неё всё решать теперь стал?
– А даже если так, — Павел усмехнулся. — Что из того? Чего ты сделаешь? Орать начнёшь? Чего ты пришёл?
– Мне, правда, поговорить с ней надо, — Лёня опустил голову. — Позови её.
– Я тебе уже сказал, — не сводя с него глаз ответил он. — Чего ты ей можешь сказать? Чего ты от неё хочешь?
– А ты ей кто, чтобы решать за неё? — вскинув голову, с ненавистью посмотрев на Павла ответил он. — Я не просто так пришёл.
– Сам-то как? — Павел снова усмехнулся. — Голова не болит… После вчерашнего-то?
– Спасибо, кстати, — тихо ответил Лёня, снова опустив голову. — Дед твой помог.
– Рад за тебя. У тебя есть ещё вопросы? Или желания какие?
– У меня одно желание, и я его уже озвучил.
– Поздно пришёл. Ты ей никто, и потому говорить она с тобой не будет. Зачем ей?
– А ты ей кто?
– Считай, что жених.
– Сговорились уже, значит, — сощурив глаза, Лёня теперь уже с ненавистью посмотрел на Павла. — И давно?
– Только что. Такой ответ успокоил? Да и чего тянуть? Так что… — Павел развёл руками. — Извини, она уже занята.
– Я прощение хотел попросить. За всё, что сделал. Я виноват перед ней.
– Я ей передам. Теперь всё?
– Всё! Желаю счастья, — сквозь зубы бросил он и, резко развернувшись, быстрым шагом пошёл к калитке. 
Павел с усмешкой посмотрел ему вслед.
***
– Слышь, Венька! — Евдоким подошёл к Вениамину, стоявшему у машины. — Ты это… Пашку моего не видал?
– Да это… Не сюда завернул, — Вениамин подошёл к нему. — Не в тот проулок, — усмехнувшись добавил он.
– А! — дед улыбнулся. — Помирились, значит. Ну, что ж… Придётся деньги, накопленные, сымать. Свадьбу готовить.
– Ну, а чего? — Веня пожал плечами, — хорошее дело. Ты это… у меня тоже есть, да ещё вот квартиру продаю, подсоблю, если чего.
– Разоришься, глядишь, так. Ты ж один у нас в посёлке такой обеспеченный-то.
– Это почему же? Ну, разорюсь-то? — он удивлённо посмотрел на деда.
– Так, а как же. Сегодня с утра иду вот, а Санька с Галкой в обнимку на лавочке сидят, знать, тоже помирились, а его тёща-то — Зинка, так скромненько мимо проходит, и тихо так: «Здравствуй, дед». Приструнил видать Санька её… Молодец, давно пора уж.
– Так чего же, правильно, раз любят друг друга. Только я-то тут причём? Они же не разводились.
– Ну, эти-то ладно, — Евдоким махнул рукой. — А вот Катька, ну, тётка-ка Сашки, замуж собралась. Возраст — не возраст, а стол надобно собрать, а то как-то не по-людски. Понимаешь, что ли? — дед посмотрел на Вениамина.
– А так это, чего же своим людям не помочь. Мы это запросто, — он улыбнулся.
– Ну, вот и я про тоже. А тут смотрю… на днях, — Евдоким хитро улыбнувшись, искоса посмотрел на мужчину, перекинув взгляд на вышедшую на крыльцо Ольгу. — Иду, значит, по улице, той, что к реке прям спускается и смотрю, знакомая какая-то фигура-то в цветастом-то платьишки стоит, а у ней чьи-то руки по талии так и бегают. Ну, думаю, чего смущать-то буду, отошёл за кусты-то и голос слышу, знакомый такой…
– Да ладно тебе, дед, — Вениамин смущённо опустил глаза. — Свободная она же. С мужем-то когда развелась.
– Да кто ж против-то. Катя-то в курсе? Дело-то серьёзно или как?
– Здравствуйте, дедушка. Как там Паша-то с Сашей? — спустившись с крыльца, Ольга с улыбкой посмотрела на деда.
– Здорово, красавица. Ничего, помирились знать Пашка с Санькой.
– Ну, наконец-то, — выдохнув ответила она. — Вень, я там разобралась немного, — Ольга посмотрела на Вениамина.
– Ну, так конечно, — он развёл пуками. — Имеешь все права.
Ольга снова улыбнулась и, окинув их взглядом, не спеша зашла в дом. Вениамин счастливым взглядом посмотрел на закрывшуюся за ней дверь.
– Да это… Я-то не против был, а вот Ольга всё чего-то: подожди, да подожди. А чего ждать? — он пожал плечами, искоса посмотрев на дверь дома. — Ведь я-то серьёзней некуда. А сейчас вот, видишь, — мужчина кивнул на дом. — Жену… Будущую… Привёз.
– Ну-у-у, вот это уже дело! А то всё тянут резину. Прячутся, как дети малые, — дед улыбнулся. — Стол-то тож придётся собирать.
– Так это, само собой. Всё, как говориться, по-людски надо. Всё-таки дело такое, серьёзное.
 – Ну, вот видишь, а ты помогу, помогу. Прям не дачный, а какой-то брачный сезон у нас в этом году-то. Ох, мне что ль кого найти себе, — Евдоким усмехнулся. — Только вот одна глухая бабка Ефросинья-то и осталась. Вот ведь, и посвататься-то уж не к кому, — дед вздохнул. — Ну, что же… Не буду вам мешать. Обустраивайтесь, раз такое дело, — Евдоким похлопал его по плечу. — Пойду пройдусь, что ли.
Эпилог
Саша тихо подошла к Павлу.
– Кто-то приходил? Ты с кем-то разговаривал?
– Рано ещё, — он с улыбкой обнял её, прижав к себе. — Чего не спишь?
– Не охота. Летом долго спать не хочется, — она улыбнулась. — Ну, а всё-таки? Я слышала чей-то голос.
Павел замялся.
– Лёнька приходил… Сказал, что поговорить хочет. Я не стал тебя будить, — он отвернулся, стерев с лица улыбку. 
– И чего он хотел? — отстранившись, Саша посмотрела на посерьёзневшего Павла.
– Говорит, прощение хотел попросить. Сказал, что передам, — всё также не смотря на неё ответил Павел. — Вот, передаю.
– Паш, не злись, — улыбнувшись, она прижалась к его руке. — Я бы и сама не вышла. Зачем? Мне теперь никто, кроме тебя не нужен.
– Да? — снова улыбнувшись он посмотрел на неё. — А он очень уж настаивал. Я сказал, что поздно уже. Сказал, что теперь ты моя невеста.
– Это что же, — Саша, снова отстранившись, вытаращив глаза, посмотрела на него. — Это предложение, что ли?
– Ну… — он пожал плечами. — В общем, да. Так как? Выйдешь за меня или… Снова проверять друг друга будем?
– Нет уж, напроверялись. Больше не хочу. Конечно согласна, разве я могла бы ответить по-другому?
Павел улыбнулся.
– У деда дом хороший. Я там всё отремонтировал, тепло, три комнаты. Знаешь, что… Давай-ка собирай свои вещи, отвезём домой и поехали заявление подавать. Чего тянуть-то?
Саша со счастливой улыбкой посмотрела на него.
– А у меня уже всё собрано. Я ведь завтра уезжать собралась, — она вздохнула. — Думала, какой смысл тут оставаться… Видишь, не зря.
– Ну, так чего тогда стоим? — Павел развернулся, направляясь в дом. — Два раза звать не буду.
Саша посмотрела ему вслед и закрыла глаза, почувствовав, как сердце в груди бешено забилось.
– Господи! Как же хорошо!
И окинув глазами оживший посёлок, зашла в дом вслед за Павлом.