Сани, которые мы переросли

В детстве, когда ещё на пике моды были сани, такие деревянные с металлической основой, чуть (вовсе не чуть) заржавевшей от количества выстоенных веков, покатушки ассоциировались с адреналином на пути вниз и занудством той части пути, ведущий на самый верх. "Кататься" все любили, чего не скажешь о "тащить/возить". Кто любит тащиться, а возиться?

Однако, на том пути вниз, когда детская шкала адреналина познавала все новые и новые лимиты (или, по крайней мере, отчаянно жаждала их познания), была ещё одна деталь — кочки и бугорки. Некоторые из которых выглядели "фатальными" для ровненького и скоростного спуска, но которые детское сердце едва ли готово было пропустить мимо не только взора, но и саней... Было страшно и может даже чуть-чуть больно порой. Но никогда не было равнодушно. Полная охапка снега за шиворотом освежала — не больше. Она никогда не убивала этот процесс — процесс знакомства с природой "кочек и бугров"...

А потом, чем дальше — дальше от тех детских озорных чудачеств, — тем все дальше от этих "кочек и бугров". Глаз уже не манится на опыт и преодоления, на "вниз и вверх". Всё уже больше тянет к гладкой и ровненькой поверхности, без этих новых познаний, рисков, эмоций, "мудрой боли". Будто "ровненько" — это самый чистенький и правильный путь познания. Будто жизнь может быть "ровненькой".

Будто не бывает ошибок. Будто познание даётся откуда-то "сверху" и куда-то "вниз", то есть нам.

Заржавевшие сани спрятаны и продолжают поедаться временем где-то в области грудной клетки. Ошибки тщательно затерты шпатлевкой, а стыд... А стыд намертво замурован в стенах.

Теперь мы смотрим на сани малых, и блеск своих собственных пробегает в воспоминаниях... Пробегает, чтобы затем вновь угаснуть. Выросли? Переросли? Или просто испугались?