Глава 16. Король резни

  После завтрака Агнеса предложила заняться делами, которых сегодня было немало. Она принесла написанную песню и, с некоторым волнением, показала ее де Вогезу. Хотя ее стихотворные таланты были признаны окружающими, ее интересовало мнение гасконца. Тот быстро прочел памфлет и похвалил его, но спросил, почему нет названия? Маркиза предложила ему самому озаглавить ее стихи. Он предложил вариант «Король резни», который она сразу же одобрила.

«Чудес в Париже – нет числа.
Его красот не счесть,
А коли жизнь не дорога -
Ступай во Двор Чудес.

Здесь есть король – он лих и смел.
И правит мудро он.
Видать он для подобных дел,
Когда-то был рожден

Не знают имени его,
Не знают и лица.
Под маской спрятаны черты
Владыки – храбреца.

С друзьями справедливый он,
С врагами же суров.
Ах Боже упаси попасть
Вам в стан его врагов.

Но как-то раз решил король
На горожан напасть.
Разбойникам такую роль
Сам бог велел играть.

И вот резня – дома горят,
Добыче счету нет,
Карманы у бродяг трещат
От тяжести монет.

Да только вдруг солдат отряд
На нищих налетел.
За ним еще, еще подряд
Окончен беспредел.

И реки крови потекли
И кони топчут всех
Бродяг монеты не спасли -
Сомнительный успех.

Хватились люди короля,
Но тот давно пропал,
Оставил подданных, а сам
С деньгами убежал.

Пусть погибают – он спасен
Оправдан в тот же срок.
И разве велика цена,
Что всех на смерть обрек?

И не осталось никого
Из братии лихой.
Солдаты справились легко
С бушующей толпой.

А что король? Он при дворе –
Богат, обласкан славой.
И не печалится совсем,
Что подданных не стало.

 Вогез обещал заняться распространением памфлета. Очевидно, ему было не привыкать к этому. Он забрал текст, откланялся и оставил маркизу. Она же вновь взялась за перо, чтобы набросать речь для пасторов.
Шевалье де Вогез шел по улице Тампль в приподнятом настроении. В кармане приятно позвякивали деньги, он хорошо позавтракал и победил на дуэли. Поединок с де Кревкером не покидал его мыслей.
  «Летнее утро на Пре-о-Клер началось как обычно. ровно в 08.00 в дубраве снова зазвучала металлическая песня клинков, впрочем, на этот раз все длилось недолго. Всего одна агрессивная серия, скрежет стали и резкий сдавленный вздох проколотого насквозь человека.
  Противники стояли близко друг к другу тяжело дыша, оба в нижних рубахах во избежание обмана: один из них молодой темноволосый гасконец небольшого роста, с тонкими чертами лица. Он пристально смотрел на своего противника явно ожидая его действий. А тот: высокий и статный бургундец со светло-русой бородой на испанский манер зажимал правой рукой свое левое плечо. Из его раны двумя тонкими струями текла кровь.
  На лице бургундца были написаны отчаяние и досада.
- Вот незадача, – пробормотал, он. - Дернул меня черт согласиться на бой до первой крови. Теперь из-за этой пустячной раны я побежден соперником и буду осмеян.
- Вы ошибаетесь, сударь. Я вам не соперник, я вынужден был бросить вызов, чтобы защитить честь уважаемой мною дамы. Добродетельной дамы, прошу заметить.-
- Как же так? Разве вы не ее возлюбленный? Но к чему же тогда этот бой? –
- Я вынужден повторить сударь, что я защищал честь уважаемой мною добродетельной дамы, которой не угодно было ваше излишнее внимание. Я мог бы конечно, объясниться с вами раньше, но вы бы не стали меня слушать.-
- Пожалуй вы правы – задумчиво проворил бургундец. - Так вы говорите маркиза добродетельна?
- Исключительно добродетельна, сударь. Душой и телом она верна маркизу, который, как говорят, шутить не любит. –
- Но ее поведение? Она совсем не выглядит тоскующей супругой.-
- Поверьте, господин Де Кревкер, у нее есть на то свои причины.. А теперь прошу вас протяните мне руку и покончим с этим, наши друзья уже проявляют нетерпение.-
- Хорошо, Де Вогез, вот вам моя рука. И дернул же меня черт связаться с гугенотской дамой, никогда не поймешь, что у них в голове…»

  С последней фразой бургундца де Вогез не мог не согласиться. Он готов был поклясться, что маркиза при виде его сегодня утром готова была кинуться в его объятия. Но уже через минуту она была спокойна и собрана. Шевалье уже и сам не понимал, что чувствует к Агнесе де Бопре. Его прежнюю неприязнь постепенно сменяли уважение и восхищение. Она была из тех женщин, ради которых можно пойти на многое. Он вышел на эту дуэль, чтобы заслужить ее одобрение, но получил лишь кошель с деньгами и признательность. Хотя, что греха таить, деньги ему были очень нужны, ведь, как и большинство гасконцев, он был беден.
  Пастор встретил его на пороге своего дома. Он как раз провожал прихожан, закончив утреннюю молитву. Батистен и де Вогез дружили его со времен Наваррского коллежа, но юный пастор избрал для себя духовную стезю, в то время как де Вогез поступил на службу к графу де Граммону. Они и сейчас поддерживали теплые и доверительные отношения. В доме пастора гасконец всегда мог рассчитывать на вкусный обед, удобную постель и приятную беседу. Именно Батистен помогал юноше распространять его памфлеты.

- Очередное творение, Анри? – спросил он гасконца, - весьма недурно.
- Мы надеемся, что если эту песню будут петь по всему Парижу, бродяги побоятся нападать на гугенотов.
- Не думаю, что это их оставит, но карты явно спутает. Твой слог изменился, стал более легким. – пастор положил песню на стол, за которым они сидели и пристально посмотрел на гасконца.
- Это написала маркиза де Монтобер, я лишь придумал название. Она пожелала остаться неузнанной, так что памфлет мы распространим анонимно.
- У этой дамы много талантов, не правда ли?
- С этим сложно поспорить.-
- И кроме всего прочего она знатна и красива. Как я понимаю, Элеонора де Ледигьер забыта? –
- Я слишком поторопился со своими матримониальными планами. Думаю, я мог бы послужить нашему общему Делу, а не выращивать репу в провинциальном поместье.
- Я давно говорил, что ты можешь достигнуть многого, стоит лишь захотеть и приложить усилия. Удивительно, что ты наконец-то меня услышал. – Батистен испытующе смотрел на друга, - уж не связано ли это с маркизой? Берегись, Анри-Эсташ. Ее супруг вряд ли будет думать о законах чести и дуэлях. Просто в один прекрасный момент твое бездыханное тело с дырками от арбалетных болтов найдут в придорожной канаве. Стоит ли оно того? –
  Вогез не отвел взгляда:
- Стоит и даже большего, но ты зря беспокоишься. Она холодна и сдержанна со мной. Это лишь нелепые домыслы, -
Батистен улыбнулся.
- Не далее, чем вчера я убеждал ее помнить о чести и добродетели, даже если она обратила свой взор на некоего гасконца. Боюсь, я смутил ее, но заставил задуматься. Теперь же говорю тебе: на войне не место для любовных интрижек. Думай о Господе и делах Веры, а женщин в твоей жизни будет еще много.
- Обратила свой взор? О чем ты? –
Батистен лишь покачал головой.
- Нам пора во Дворец Шатильонов. Посмотрим на красноречие нашей маркизы. Пастора Крыля даже я бы не смог убедить расстаться с деньгами.