Пещеры. Обрывки или размышления о реальности. Гл12

         12. Шре. Когда ищешь то, чего не знаешь и находишь то, чего познать не
               можешь.
   
      Шре бесцельно бродил по бесконечным коридорам дворца, не входя ни в одну дверь, пытаясь убить время, оставшееся не востребованным.  Лалигард с отцом и сопровождающей Его Величество и принцессу охраной, отправились осматривать дальний форпост на границе с Хаосом. Его с собой не взяли. Это было королевское дело и присутствие особ, не приближённых к трону, не требовалось. Обязательные уроки с нудным  Дамригеблом  лишь усугубляли чувство пустоты и скуки. Минуты растягивались до величины часов.  Движения, казалось, стали вялыми и замедленными. В этой, безысходной, тоске, он и решил исследовать замок, так, на всякий случай. Они с Лалигард и раньше, играя, пытались пройти в какие-то неизвестные, тайные комнаты, не включённые в список, но делали это бессистемно, просто ради забавы, больше, пытаясь, напугать друг друга, и вызвать холодок страха под ложечкой. Потом смеялись над своими потугами. Он и не думал найти что-нибудь. Ведь для того, чтобы  попасть в какое-нибудь место, заключённое в ареал замкового комплекса, надо было это место заказать. Стоило вам перешагнуть проём высоченных, грозно нависающих над вами, дверей замка, как вы оказывались в громадном холле, с каждым посещением меняющем свой облик. Далее надо было чётко, без колебаний, подумать о том, куда вы направляетесь, и предоставить скрытый магический пароль, известный только обитателям замка. Перед вами возникал коридор, ведущий именно туда. Он, так же, как и холл, не отличался постоянством, так что по его виду невозможно было угадать, куда он ведёт. Если вы неосторожно подумали о нескольких местах, коридоров возникало столько же, о скольких местах вы подумали. Тут приходилось решать, по которому из них идти. То, что он приведёт вас в одно из выбранных вами мест, сомнений не вызывало, они с Лалигард это проверяли. Но в какое из них? Стоило ступить на пол одного из них, как остальные исчезали, но возникали вновь в новом виде, как только вы достигали избранного места, предлагая посетить и другие, отмеченные вашим вниманием. Конечно, можно было отменить заказ, точно таким же лёгким способом, просто подумав. Можно было продумать маршрут. Тогда путь открывался в той последовательности, которая была вам желательна. Можно было накладывать маршруты один на другой. Представьте, как интересна была игра в прятки. Игроки, чаще всего выбивались из сил, не добившись никакого результата, и в конечном итоге просто дожидались  у дверей комнаты партнёра, не решаясь вернуться к себе, где, как им казалось и не без основания, их ждал соперник. Заботливому  Дамригеблу не раз приходилось разносить их, уже спящих,  по кроватям, причём первенство в этом проявлении любви к своим подопечным всегда принадлежало Лалигард.
      Относительно постоянными в замке были только комнаты и их убранство. Точнее, изменить их могли только вы сами и только там, где вам это было разрешено, но для этого нужно было обладать личным ключом от помещения и ещё, знать его магическую формулу.
      Шре  последовательно вызывал все пути от самого входа, потом от каждой комнаты до всех остальных, внимательно всматриваясь в каждую сомнительную деталь, прощупывая постоянные или  неожиданно возникающие волны, дотягиваясь до источников их возникновения. Ничего, кроме гениально воплощённого архитектурного замысла и перемещающейся по замку прислуги и стражи он не нашёл. Отсутствие результата ни о чём не говорило, но он устал и плохо улавливал колебания волн, а всплески частиц исчезали из поля зрения до того, как он успевал определить их природу. Мысли потекли бесконтрольно, по собственной прихоти, когда он расслабился, сделав первый шаг по сверкающему  позолотой и освещенному множеством канделябров, торжественно выстроившихся по обе стороны, коридору, ведущему в его апартаменты.
      О чем он подумал? Какую установку дал? В голове ничего не возникало. Он не мог вспомнить ни одной связной мысли, лишь случайные, быстро сменяющиеся  образы, отрывки воспоминаний. Как он оказался  не у своей двери, а в коридоре, заканчивающемся у лестницы, что само по себе было абсурдом? В замке никто и никогда не видел лестниц. Их, просто, не было. Шре в замешательстве смотрел на крутые темные ступени, вырезанные в узком, низком проходе, закручивающиеся спиралью и теряющиеся в темноте за поворотом. Во вделанное в стену металлическое кольцо кто-то заботливо воткнул факел. Рядом, на небольшом выступе, лежали огненные камни. Шре зажёг факел, сунул камни в карман и начал подниматься, не испытывая ничего. Он просто шёл, переступая с одной ступеньки на другую.
      Странно шершавые, попахивающие затхлой сыростью стены с рытвинами и выбоинами, в углублениях покрытые пушистым мхом, светящимся золотистым сиянием, как только на него падал свет от факела.
      Шаг за шагом по крутым ступеням, с замирающим  сердцем, в предвкушении нового открытия, долгожданной тайны. Как долго он шёл? Не догадался посчитать ступени. В прочем, это, скорее всего, бесполезно. В следующий раз всё может быть по-другому.
      Простая дверь, сколоченная из необструганных, в зарубках, но очень плотно пригнанных досок светлого, золотистого оттенка. Такое же кольцо для факела, как и в начале лестницы.
      Но дверь ли это? Никакого намёка на ручку или замок, просто стена из досок, вмонтированная в камень. Настроить себя оказалось неимоверно трудно, атмосфера вокруг накалялась и обжигала при любой попытке применить даже самые простые приёмы  волшебства. Дверь была прочно защищена заклятиями, и к ним подступиться было невозможно. Он стоял тут уже целую вечность, теряя время в безуспешных попытках не то, чтобы снять их, а просто увидеть к какой категории они принадлежат. Он даже не знал, сможет ли отсюда уйти и не попадёт ли в ловушку, если пойдёт обратно тем же, уже пройденным путём. То, что он дошёл до сих пор, без каких-либо осложнений, уже казалось невероятным.
      Шре присел на ступеньку, обхватив голову и глубоко погрузив пальцы в рассыпавшиеся по плечам волосы.
      Мог ли он сам, без чьей либо помощи открыть этот путь? Вероятно, мог, но то, что он не помнил, как он это сделал, наводило на мысль, что его могли и направить. Тогда тому, кто это сделал, почему-то надо дать знать, не обнаруживая себя, что он помог  в предыдущем случае и, наилучший способ сообщить об этом, не дать пройти дальше. Если это так, то его предупреждают, что ему оказали услугу, и, вероятно, могут оказать и другую, но в этом случае обязательно потребуют плату. Какую и за что?
      Несколько крошечных световых пятен появилось возле ног. Подняв, опущенную голову, Шре увидел, что между стеной и дверным прямоугольником, как в малюсенькие щели, пробивается сияние. Вот и знак. А что дальше? Потянулись минуты ожидания, - ничего не менялось. Вероятно тот, на противоположной стороне этих качелей, ждал, что предпримет Шре. Будет ли он пытаться снова самостоятельно взломать дверь или пойдёт на сделку?  Шре поднялся и стал спускаться по лестнице. Как ни хотелось войти, но играть в слепую неизвестно с кем, он не намерен. Со всех сторон, из стен, потолка, снизу  пополз зловещий густой, чёрный, туман, уплотнился на нижней, находящейся в пределах видимости, ступеньке в массивную фигуру в длинном плаще с низко надвинутым капюшоном, за которым невозможно было ничего разглядеть. Ледяной холод, раздражение, злость и ощущение полного и абсолютного одиночества набросились на Шре. Он, инстинктивно, пытаясь защититься, выбросил формулу, но та, металлически звякнув, рассыпалась на мелкие шарики, с шумом посыпавшиеся по ступенькам. Оппонент бесспорно ничего не ощутил. И тут раздался голос, страшнее и ужаснее которого, вряд ли когда-либо, кому-либо приходилось услышать. Он скрипел, гремел, шипел, исходил злостью и ненавистью. Ноги Шре затряслись сами по себе, волосы встали дыбом, из глаз посыпались искры.
      -Тшерь, ты пытаешься противостоять мне!?
      Капюшон упал на плечи и то, что предстало перед глазами, заставило остановиться сердце.
      Ледяной, голый, удлинённый череп с пустыми, бездонными глазницами. Челюсти с рядом жутких, прозрачных зубов и длинный, извивающийся, рассечённый на конце язык, по сравнению с которым змеиное жало лишь - шёлковая верёвочка.
Что мог ответить лишенный голоса, отрок?
Его подняло, развернуло, поставило вверх ногами, подвесило в воздухе.
      Глаза в глаза.
      Кто может заглянуть в бесконечность самого худшего своего я? Поверьте, - это цветочки.
      Шре изо всех возможных сил, призывая на помощь могущество «СО», зажмурил глаза и закрыл душу. Раздался звериный, разрывающий перепонки вопль. Его со всей силой швырнули об стену, и он покатился по  лестнице, отбивая одновременно все части тела. Последней он ударил голову. Посыпались звёзды и запели птички на разные голоса.
      Нашёл его бессменный Гебл, побитого и пораненного, у дверей его спальни. Он в горячке и беспамятстве бился об дверь и кричал.
      -Врёшь, не одолеешь, всё равно войду.
      Выхаживали его несколько дней и вместе со всей прислугой молили «СО» спасти ему жизнь, потому, что никто не смог раскрыть природу его недуга. Вернувшаяся из утомительного похода  Лалигард, какое-то время беспокоилась о его здоровье, но вскоре она убедилась, что тревога беспочвенна и успокоилась. Он стал серьёзнее, задумчивее, может чуть угрюмее, но не в отношениях с ней. Они ведь взрослели, что же в этих переменах было удивительного?
      Шре, с удовольствием, вычеркнул бы случившееся из своей памяти, как бред, вызванный болезнью. Но что было делать с огненными камнями, теми самыми? Они так и остались лежать в кармане его шорт и жгли ему ладони при каждом прикосновении, напоминая о не достигнутом, о пережитом унижении. Примириться с поражением, отступить он не мог, - это было противно его природе, его гордости. Он должен обрести высшее знание, должен стать непобедимым и неуязвимым. Никогда и никто не посмеет, какой бы природы он ни был,  подвесить его вверх тормашками и испугаться собственных глубинных течений.
      Шре стал проводить всё свободное время на стремянке, сделанной специально для него, в библиотеке замка, перебирая кучу книг и рукописей. Он по несколько раз читал и перечитывал наиболее заинтересовавшие его тома, пытаясь найти в них скрытый смысл, междустрочие, вгрызаясь в науку Хаоса и Порядка, впитывая, как губка, знания, приобретённые множеством поколений, добытые опытом и гибкостью ума, но не находил удовлетворения. Он искал то, чего не было в сокровищнице замка, чего не было ни в одной написанной книге. Он искал Формулу Мироздания,  путь к Первичной Энергии, к сущности «СО». Он был уверен, что только это сможет удовлетворить все его амбиции. Если бы, кто-нибудь сказал ему, что это путь безумца, что он бесплоден, он рассмеялся бы ему в лицо. Это была единственная достойная его внимания и усилий цель. С того момента, когда его силой заставили заглянуть в себя, а потом погрузили в пучины Зла, в нём крепло решение победить, уничтожить. Он не простит, не забудет, он положит голову на плаху, но не сдастся. Это был его самый большой секрет, настолько большой, что он не мог поделиться им даже с Лалигард. Угнетало ли его это? Да, угнетало. Но ещё больше его угнетало собственное бессилие. Он должен быть победителем в глазах Лалигард и в глубинах своей души, всегда и во всём «со щитом».
      Прошло сто одиннадцать перемен. Шре не спалось, за окном бушевала буря, залетевшая из Хаоса. Энергетические потоки сталкивались друг с другом с визгом и скрежетом, разбрасывая громы и молнии, круша и  меняя окружающий мир с частотой, невиданной в Межграничье в течение многих сотен тысяч перемен. Повсюду летали куски неизвестной материи, вспыхивали и гасли звёзды. Нельзя было предугадать, как будет выглядеть их мир после таких потрясений. Всё, что можно было укрыть защитными экранами, было укрыто, но способны ли магические силы эльдов удержать разбушевавшиеся энергии Хаоса, если даже защитный пузырь замка трещал и прогибался под натиском стихий? Шре поёжился от пришедшей в голову непрошеной мысли. Если прорвёт экран, и никого не окажется рядом, чтобы ему помочь, его просто не станет. Он всего лишь человек, существо из мира Порядка и не способен  изменяться, он даже не сможет вовремя создать защиту, хотя и умеет это делать, но в условиях медленно текущих и временно устойчивых перемен, а тут, даже ахнуть не успеешь, не то, что прозондировать окружающее. Интересно, можно ли применить к тому, что происходит за окном термин «окружающее»? Кажется, там в каждой точке свои законы. Брррр…. И так, лучший способ избавиться от дурных мыслей, заснуть, но так как это не получается, можно пойти в лабораторию и взяться за какое-нибудь исследование.
      Встали, оделись потеплее - что-то похолодало. Где сапожки? А вот, - загнал под кровать, попробуй теперь вытащи. Вышли. Лаборатория. Чудной коридор, - загнулся дугой. Надо же! И Гебл гуляет! На пересечении встретились.
      -Сынок, ты бы не выходил из комнаты в такую ночь, я положил на неё дополнительную защиту.
      -Простите учитель, но никак не могу заснуть. Если не возражаете, я - в лабораторию, поработаю с образцами.
      Гебл в недоумении наклоняет голову и выбрасывает глаза.
      -В другое время я бы порадовался такому усердию. Ну что ж, хорошо. Пойдём вместе, я и там поставлю дополнительную защиту. Только ты, пожалуйста, оттуда уже не выходи до утра, а если захочешь спать, устраивайся за ширмой, там просторно. Коридоры  могут подвести, видишь, какие фокусы выкидывают. Соорудить себе кровать сможешь? Если что пойдёт не так, зови на помощь.
      И добрый, преданный Гебл передал ему волну с позывными.
      -Спасибо, но неужели я так безнадёжен в ваших глазах?
      -Нет, напротив, сынок, напротив. Просто будь осторожен с образцами из Хаоса, они удивительно жизнеспособны, не разбуди их случайной мыслью или заклинанием, эти существа могут быть очень опасны.
      И они вдвоём пошли уже совсем по другому коридору, а старый Гебл пытался успокоить себя тем, что пора научиться доверять мальчику, не всегда же он будет с ним рядом. Хотя время для этого явно не подходящее.
      Шре изучал ткани животных и растений, обитающих в Мирах Порядка и Хаоса, и составлял таблицы схожести и различий. Конечно, это было условно, так как образцы из Хаоса, с учётом момента, когда  их брали, имели характеристику и свойства, принятой в этот временной промежуток, формы хозяина. К тому же большинство тканей было взято уже с мёртвых животных, и главные энергетические составляющие были потерянны. В общем,  это была стандартная  учебная программа, развивающая навыки, но не дающая возможность истинного научного исследования и, естественно, Шре не чувствовал  удовлетворения. Раздражение усугублялось и никак не успокаивающейся бурей. Казалось, Хаос решил уничтожить Межграничье и спокойствие, царившее в замке с этой точки зрения, было странным. Но, может, они знали, что такой опасности нет? Мысли текли в такт шагам.
      Оставим стихии - «СО», государственные дела - государям, а мы  лучше посмотрим, что за образец в той склянке. Надо же, как Гебл её запрятал, еле дотянулся. Фу, какая грязная. Чем бы обтереть? Так, надпись, Ангел Хаоса. - Шре чуть не выронил баночку из рук.
      У него в руках сосуд, содержащий образец ткани самого редкого из виденных кем-либо и когда-либо животных. Существовал лишь единственный древний источник, описывающий встречу со зверем из Первозданного  Хаоса. Воображение отказывалось работать. Там, в глубинах Бездны, были тайны, способные разжечь честолюбие даже самого искушённого мага. Крупинка, всего лишь еле видимая крупинка, но какое сокровище. У Шре даже не возникло вопроса, откуда у Дамригебла мог оказаться этот экземпляр? Он просто вскрыл банку и осторожно, тончайшим пинцетом, положил переливающуюся всеми видимыми и невидимыми для глаз цветами крошку на пластинку-поглотитель, предназначенную для экспериментов с зондированием энергиями. Образец был слишком мал для исследований стандартным набором средств. Он и не вспомнил о предостережении, данном учителем, зато он вспомнил  гипотезу о возможной разумности Ангела Хаоса, и это ещё больше разогрело его любопытство. Настроиться на материал оказалось неимоверно трудно, ни одно из посланных им полей не проникло внутрь, всё взял на себя поглотитель. Простые магические формулы отскакивали от него с такой силой, что могли поразить самого Шре, если бы у него не было защиты. Оставалось самому пролезть внутрь, что было весьма опасно, но мальчик решил, во что бы то ни стало узнать, что собой представляет эта ткань. За время своих изысканий в библиотеке замка, он теоретически освоил все описанные в книгах системы магии и хорошо знал, что человеку- землянину, как называли себя особи к которым, как говорят, он принадлежит, нельзя пользоваться большинством из описанных в них формул. Однако он уже несколько раз нарушал этот запрет и пока оставался в здравом уме и твёрдой памяти, не говоря о призрачной вероятности потери жизни. Конечно, это предупреждение об опасности подхлёстывало его ещё больше.
      Скорее всего, великим магам Хаоса, чьими трудами и стараниями были  созданы эти книги, просто не хотелось признать, что в Мирах Порядка тоже могут творить чудеса и  энергии обитающих там существ, по большей части, спящие из-за упорядоченности протекающих процессов, ничуть не уступают энергиям существ из Миров Хаоса. Без этой, выпестованной им теории, которая давала ему возможность познания и обладания тем, что стало смыслом его существования, Шре никогда бы не смог  продолжать свой поиск. И она же давала ему силы, не отступать ни перед какими запретами. Вот и представьте максималиста исследователя, подростка, в предчувствии разгадки великой тайны. Что бы сделали вы?
      Не смущайтесь, на страницах книги легко ринуться с головой в любую авантюру.
      Шре упорядочил, как по каталогу проверяя и выстраивая, все свои ресурсы. Вот они разноцветными всплесками кружат перед мысленным взором, один за другим в строго необходимой последовательности. Руки приподнять, голову наклонить. Кончики пальцев как манипуляторы. Глаза закрыты, но видно и то, что недоступно при обычном  зрении. Структуры,  жизненные и энергетические потоки - всё как на ладони. Вторгается внешний мир - возникают  новые взаимосвязи. Осторожно, можно потерять ориентацию и врезаться совсем нетуда. Вот и он. Особенный. Нельзя спутать ни с чем. Похоже, но только похоже, на интерференцию. Радуга излучения. Переливается, движется.
       Вот и возникшая возможность - можно войти. Внутрь, быстрее внутрь, со скоростью  мысли,  ещё быстрее, ещё быстрее. Губчатые, чешуйчатые, мохнатые, перистые, отполированные поверхности. Щипы, щупальца, паутина, и ещё, и ещё. Нет, не могу найти аналогов. Туннели, бескрайние и уже пройденные. Кристаллические формы, другие - разные. Сколько? Разброс, нет системы - не уловишь случайные связи, случайные. Есть система, есть! Вот! Нет, снова нет. Цвета, цвета, вспышки. Ослепительно, больно. Полыхнуло жаром плавильной печи. В мозгу вспыхнул сигнал. Вон отсюда, переплавит, уничтожит. Закрой Душу!!! Закрой!!! Судорожное движение руки в поисках опоры - звук разбившейся склянки. Осколок впился в ладонь.
      Ничего не вижу, всё плывёт в кружащейся радуге. Капля крови падает на образец, но сам он выбрался, слава «СО». И тут же на него обрушился страх перед разоблачением.
      Нет! Образец! Надо спасти образец. Промыть. Чем?   Кровь капает, много.  Вытащить осколок, сжать руку. Ерунда - заживёт.
      Шре в спешке шарил по полкам.
      Мёртвую ткань мёртвой водой.
      И только тут Шре понял, что был в живом существе. Вся теоретическая магия вылетела из головы и сделала прощальный книксен. Медленно, о-оочень медленно мальчик повернулся и уставился на шипящую, пузырящуюся и плавящуюся  пластинку-поглотитель. Время остановилось. Он стоял и смотрел, как на его глазах малюсенькая вспышка расходиться цветными волнами, и они всё возникают и возникают вновь и вновь, растекаясь по комнате. Как из неё вырастают, распрямляясь и раскрываясь, множество величественных крыльев. Многоголовые, с длинными грациозными шеями, с множеством  снующих из стороны в сторону хвостов,  чудовища накладываются друг на друга. Прозрачные и призрачные, в постоянном, неуловимом движении, в вечном переливе цветов. Волны разбегаются, волны собираются в почти невидимую, дрожащую воронку  и каждая несет колышущееся, зыбкое изображение – многомерный нарез одного существа, распространившегося во все стороны, отражающегося в каждой точке и сразу исчезающего в ней, - мелькающий, движущийся, неуловимо-неустойчивый кадр для обычного зрения. Куда ни посмотри, - везде множество его волновых эквивалентов.  О да, - это был Ангел Хаоса! Именно таким он его и представлял. Чудовище заняло всё пространство вокруг Шре. Ничего больше не существовало кроме бушующей стихии, возрождённого, прекрасного в своей неопределённости, зверя  и мальчика, с восторгом и без малейшего страха, смотрящего на того, кого он вызвал к жизни. Раздался глубокий, величественный голос, за которым стояли вечность, спокойствие и мудрость.
      -Ты, Дитя Хаоса и Порядка, подарил мне новую реальность. Я благодарен тебе за этот дар. Я в долгу перед тобой. Проси, чего хочешь, но не проси того, чего я не могу дать.
      У Шре застучало в висках, он даже не успел додумать… - «полное знание…»
      Голос продолжал звучать:
      -Нет, этого я не могу дать. Прими лучше мою дружбу, Повелитель. Можешь звать меня Гракл, чтобы не утруждать себя произнесением того, что не произносится.
      Шре удивлённо приподнял плечи, собираясь спросить, по какой причине к нему так странно обращаются, но ответ опять прозвучал раньше, чем  мысль сформировалась до конца, и он, додумывал ее, уже слыша:
      -Только королевская кровь, принадлежащая Хаосу, способна призвать меня. Проверь свою кровь, мальчик.
      Шре был ошеломлён. Ему ни разу не пришло в голову обследовать себя? Почему он поверил всему, что ему говорили другие?
      -Не спеши делать выводы, а тем более совершать поступки, мой друг. А теперь подойди ко мне поближе, не бойся, мы с тобой одной крови. При желании, я мог поглотить тебя полностью, когда ты бесцеремонно бродил по моим просторам, но мне этого было не нужно. Мне было достаточно капли. Протяни руку, нащупай чешуйку и вырви её со всей силой, какая у тебя есть. Не пытайся сопоставить зрительные и чувственные ощущения и создать образ, – в этих Мирах это не возможно. Просто сделай то, что слышишь.
      Раздался  приглушённый стон. Шре  невольно отпрянул и с сожалением и виноватым видом посмотрел на своего Ангела. Он случайно, испугавшись, что причинил боль этому  чудесному существу,  выпустил волну - сигнал тревоги.
      -Не огорчайся. Всё хорошо. Это небольшая потеря по сравнению с приобретением.  Однако, сюда идут.  Мне надо уходить. Чешуйка даст тебе понять, как меня вызвать. Не расставайся с ней, никому не показывай и  никому не говори обо мне. Проща-ааай.
      Голос растворился в бушующей бездне вместе с его хозяином, оставив Шре в великом недоумении. Но на его ладони лежал кристалл, такой же необычный, как и тот, кому он принадлежал. Его можно было ощутить, но нельзя было поймать взглядом, - он изменялся, перемещался, появлялся и исчезал, вкладывался и раскрывался одновременно.
      Вопли Дамригебла  заставили Шре быстро спрятать камень на груди, под рубашкой. Приятное, умиротворяющее тепло разлилось по всему телу.
      Дамригебл ворвался в лабораторию в страшной спешке, весь взъерошенный и напуганный, и сразу набросился на совершенно растерявшегося мальчика.
      -Что, что произошло? Кровь, сколько крови. Кто на тебя напал? Где он? А, разбитая склянка.
      У Шре всё похолодело внутри, сейчас его раскроют и ему придётся во всём признаться.
      Гебл поднял осколок баночки с пола.
      -Сиквдл. О, «СО»! Это же ядовитый плющ из глубин Хаоса! Удивительно, что ты ещё жив. Впрочем, онемение и потеря реакции уже на  лицо.
      Шре ничего не надо было делать, и ничего не надо было произносить, за него всё делал взволнованный и суетящийся  учитель. Он так спешил оказать помощь своему подопечному, что сам  находил ответы на свои же вопросы, не дожидаясь, пока ему что-либо растолкуют. С лёгкостью, которой мог позавидовать и молодой эльд, Гебл одной рукой поднял обездвиженного, негнущегося Шре, другой  выписал магический знак и освободил пространство от лишних вещей. Третьей, таким же способом, поставил кровать, настолько вычурную и безвкусную, со старомодным, тяжёлым  пологом, что у Шре скривило рот в оскомине, четвёртой снял с полки универсальное противоядие, изготовленное на волшебном настое трав и вытяжке из минералов всех доступных  эльдам миров. Ему, бесспорно, не хватало ещё одной руки, чтобы вытащить пробку из бутылки, и он, не задумываясь, впился в неё зубами,  мотая головой из стороны в сторону, при этом его глаза на стебельках бились то об одну, то о другую стороны головы.
      Шре раздуло от еле сдерживаемых позывов, он стискивал зубы, сжимал кулаки. Хохот рвался из всех частей его тела. Ну, как он мог его остановить?
      -Бу, бу ….
      Предательские пузырьки слюны появились на плотно сжатых губах. Гебл с отчаянием рванул проклятую пробку и с криком:  - «Я не позволю тебе умереть!», -  с силой воткнул горлышко пузырька в рот отчаянно размахивающего руками и сопротивляющегося мальчика. Юноша был так плотно прижат к кровати твёрдой десницей благородного эльда, что не мог даже чуть-чуть повернуться. Чудодейственная жидкость хлынула в гортань, забивая дыхание. Мальчик поперхнулся и готов был и в правду отдать «СО» душу. Смех, вопль, кашель, слёзы, всё рвалось наружу, а Дамригебл довольно мурлыкал.
      -Ну, вот и хорошо. Ну, вот и всё. Жив. Реакция есть. Слава «СО»!
      Наконец, Шре отпустили, и он смог повернутся, свесить голову с кровати и выплюнуть и выкашлять всю ту горькую, кислую, сладкую и солёную дрянь, которой был набит рот, нос и даже, кажется, уши. Рана на руке, из которой до этого непрерывно шла кровь, пачкая всё вокруг, стала на глазах затягиваться, что как раз и было вполне обычным, и Дамригебл засуетился вновь.
      -Надо взять для анализа хоть одну каплю крови. У этого кошмарного растения неординарные свойства, оно может сохранить свою проекцию, отпечаток, и потом нежданно-негаданно воспользоваться моментом, использовать энергию носителя и воспроизвестись.
      Для Шре это было уже слишком. Операционный стол, насколько он знал, был прожжён оплавившейся пластинкой, чего никак не мог сделать сиквдл. С его призывом о помощи и злосчастной баночкой как-то разобрались. Совершенно непонятно как, но пронесло. Теперь новая напасть. И чего этому Геблу неймется?
      Однако стол был абсолютно цел, и на нём лежала обычная пластинка с надорванной тканью и вытекшей из разрыва жидкостью, того самого плюща, который был обвинён в покушении на жизнь Шре. Юноша с облегчением вздохнул и поблагодарил своего Ангела.
      Но и это был не конец. Гебл таки успел перехватить несколько капель с окровавленной ладони. Надо было рассмотреть живую ткань, так как в спёкшейся, сухой крови  структура отпечатка сливалась с тканью носителя. Гебл осторожно заключил ядовитый образец в новую склянку и запрятал её на самую верхнюю полку. Для этого ему понадобилось немного помахать крыльями, чего он делать не любил. Он попытался незаметно посмотреть на мальчика, но тот лежал на кровати в свободной позе, разбросив по сторонам руки и ноги, не обращая внимания на учителя.
      Вот и ладно, пусть поспит.
      Но Шре не спал. У него в ушах звучал голос Гракла:    -Проверь свою кровь, мальчик.
      Гебл склонился над пурпурно-голубой лужицей. Ему не очень нравился цвет, совсем не характерный для жизненной жидкости человеческих особей, но это, очевидно, результат взаимодействия яда и антидота. Дети, так часто, в пылу игры, могут пораниться, и Шре, в этом смысле, не был исключением  из общих правил. Кровопускание не являлось событием неординарным, но в предыдущих случаях цвет крови  не вызывал вопросов.
      Да, скорее всего, этот процесс спровоцирован инородными веществами и раз мальчику неплохо, значит, организм справится сам и приведёт себя в норму. Геблу не терпелось приступить к исследованию.
      Эльд выпустил множество прощупывающих и просматривающих усиков магической энергии, регулируя  уровень их интенсивности и толщину, чтобы не повредить или не разрушить образец. Он осторожно, скрупулезно, вскрывал слой за слоем, пласт за пластом и всё больше и больше удивлялся и недоумевал  по поводу того, что открылось его взору и слуху. Эта ткань не была тканью человеческого существа. Более того, Гебл не знал, к какому классу существ можно было причислить её владельца. Она не имела стабильную структуру вообще. Её, скорее всего, можно было назвать поющей энергией, - настроением. Вот струя голубого со своей мелодией умиротворения и покоя, в неё врывается  игривый и лукавый ручеёк жёлтого. С пренебрежением ко всем, величественно и горделиво, не смешиваясь с остальными, течёт  пурпурный. Низкими нотами пытается призвать к благоразумию зелёный. Цокает, вспыхивая, красный. Водопадом разливается и звенит оранжевый.
      Интересно, чем он так доволен?  - Думает Гебл о мальчике, совершенно забывая, что смотрит не на него, а на  результат незапланированного эксперимента.
      Какие чудесные картины, какое умиротворение и покой, как  в далёком и забытом детстве.
      Мириады разноцветных звёзд кружат под дурманящую и усыпляющую мелодию вокруг маленького эльда, зовут за собой в неизведанные дали, туда, за все горизонты, за все миры…  Иди и возьми, не мешкай малыш, там, как на ладони, лежит твоё открытие, только твоё чудо, твоя мечта о славе и почёте.
      Сигнал тревоги звенит где-то рядом, сначала еле слышно и отрывочно, потом непрерывно и с нарастающей силой. Звёзды превращаются в многоруких чудовищ, пытающихся  утащить крошку Гебла в огненную бездну. Но он уже понял, что его втянули в гибельную иллюзию так искусно, что он не успел даже заметить, когда и как это произошло.
      Срочно вернуть свои силы, оторваться от внешних факторов. Но кто создал  иллюзию? Или, что? Может это и вправду его шанс?
      Гебл, усталый и растерянный, опустился на кровать рядом с внимательно наблюдающим за ним Шресрутом.
      -Мои дела плохи?
      Эльд не знал, что ответить юноше.
      -У тебя необычные изменения, я не смог увидеть то, что искал. Думаю, необходимо какое-то время для стабилизации процессов.
      Он неожиданно близко пододвинулся к Шре и, пытливо заглядывая ему в глаза, спросил:
      -Ты себя нормально чувствуешь?
      Шре застегнул свою оборону на все пуговицы гораздо раньше, чем Гебл бросился в атаку, и ответ прозвучал совершенно безмятежно.
      -Да, вполне, а в чём дело?
      -Да нет, ничего. Просто мне надо будет исследовать тебя снова, потом.
      -Ну, что же, мне для тебя крови не жалко.
      И Шре обезоруживающе широко и радостно улыбнулся, не оставляя ни каких сомнений в своей искренности.
      Гебл обнял мальчика за плечи.
      -Пойдём спать. За этой бурей и рассвет не разглядишь, но по времени он наступит уже скоро. Нам обоим не помешает отдых.