И будет нам счастье

Она сидела грузной бесформенной массой в большом старинном кресле, обитом пурпурным бархатом, и механически теребила край своего чёрного балахона с золотым узором.
Золота было много везде. Оно украшало шею и уши хозяйки, блестело  на фасадах мебели, переливалось в тяжёлых парчовых шторах. Позолотой сияла огромная люстра в большой гостиной. И даже мраморные колонны в просторном холле нового дома были с золотой искрой.
Когда сын в последний раз уходил после ссоры, он окинул взглядом высокие потолки, толстые ковры на полу и эти мраморные колонны и сказал:
— И вот это всё ты называешь счастьем, мама?! Ради этого всё?
Не сказал. Бросил в лицо матери с презрительным отчаяньем.
Она смешалась, будто за корягу запнулась и даже расставила в стороны полные руки для равновесия.
—А разве нет? Я работала для этого всю жизнь! Я пахала! Я заработала всё это вот этими руками! — голос матери раздавался гневно и громогласно.
Домочадцы и прислуга мгновенно скрылись —в гневе Анжелика Аркадьевна была скорой на расправу.
Заработала, да.

 Выросшая в забытом богом посёлке, Анжелика всегда стремилась к красивой жизни. Не зря же родители назвали её в честь Маркизы ангелов. Фильм крутили в местном клубе бесконечное количество раз, имя Анжелика стало особенно модным— очень хотелось хоть немного прикоснуться к миру шикарных дам и галантных кавалеров.
Девочка получилась коренастой, смуглой, с крепкими сильными руками и размашистой мужской походкой. Она могла принести из колонки сразу два ведра воды и, если надо, поколотить обидчика, не взирая на личность. Прозвище "Маркиза '' прочно приклеилось к девчонке, и она носила его с небрежной гордостью, как белый кримпленовый плащ, подаренный отцом. С ней боялись связываться: отец её, Аркаша-Книжник, имел после отсидки  криминальные связи, а это определённо имело вес.
Эти связи и потом имели вес, когда не обделенная смекалкой девушка закончила техникум и осторожно, по кирпичику, начала лепить себе карьеру местного масштаба. Сначала— счетовод в поселковом жилотделе, потом— бухгалтер в горсовете. У Маркизы был удивительный талант сходиться с нужными людьми и становиться им полезной. К тому времени она покончила с неудачным замужеством и целыми днями пропадала на работе. Маленького сына Анжела оставила свекрови и бывшему мужу. Временно.
—Маркиза! Кума!— подруга и наперсница Светка влетела в кабинет с табличкой "Завхоз" и радостно заорала с порога,— Поздравь, я без пяти минут директор гостиницы!
Светка самодовольно плюхнулась на дерматиновый диван, высоко задав длинные ноги в дорогих австрийских сапогах. Анжела могла бы и себе достать этот дефицит. Но чёртовы капиталисты шили обувь на таких вот недокормленных кузнечиков, как подруга — сапоги не сходились в голенище.
У завхоза Анжелики всегда было, что выпить. И она старательно подливала куме сначала коньяк, потом шампанское, а потом снова из сейфа появилась бутылка коньяка. Должность обмыли от души, закусывая шоколадкой.
Когда на следующее утро Анжела (тогда уже Аркадьевна) уверенной походкой поднималась по ступенькам городской Администрации, лучшая подруга ещё спала тяжёлым мутным сном.
—Степан Иваныч? — стукнув пару раз в дверь, вошла в кабинет "самого'', не дожидаясь приглашения.
"Сам'' с удивлением поднял глаза от важных бумаг :
—Анжелочка Аркадьевна! Рад, очень рад! — и даже привстал приветственно в кресле. Он с удовольствием оглядел крепкую фигуру визитёрши, её яркое, хоть и неправильное, лицо и выдающуюся, в прямом смысле, грудь.
—Степан Иванович, — начала Анжела без обиняков,— Вы обещали Завьяловой место директора гостиницы?
—Обещал. И приказ уже готов. Только не подписан, — кивнул председатель горисполкома на стол.
—Но вы же знаете, что она никудышний хозяйственник! Отдайте гостиницу мне, — чёрные зрачки Анжелы вошли буравчиками в глаза хозяина кабинета.
—Хм?
—Отдайте! Я лучше справлюсь. Вы не пожалеете,— Маркиза опустилась на стул для посетителей и оперлась грудью на просторный дубовый стол.
И она действительно справилась лучше с новым назначением. Подчинённые ходили строем, но были готовы за свою начальницу глаза выдрать— Анжела Аркадьевна  знала, когда погладить по шёрстке, а когда затянуть узду.
Правда, кума перестала приходить в гости и приносить Вите подарки. Но мать и сама заваливала ребёнка дорогими вещами и импортными игрушками— новая должность открывала и новые, ранее не доступные двери.

—Зачем столько одежды? Он вырастает, — сокрушалась свекровь, глядя на бывшую невестку жалобно и заискивающе, — Ты бы взяла его погулять или осталась ночевать у нас, а?
— Ну что вы ерунду городите, мама! У меня в квартире ремонт, — недовольно морщилась редкая гостья, оглядывая скромную комнату с чёрно-белым телевизором.
—Нате вот, на расходы, — и совала в руки старушки толстую пачку червонцев.
Затем шла к ожидавшему у калитки такси, на минуту задержав ладонь на темноволосой головке сына.
—Мама, а когда ты меня заберешь? — в чёрных глазенках блеснула надежда.
—Скоро, сына, скоро! Вот закончу ремонт... И будет нам счастье.
Потом мальчик ещё много раз слышал :
— Вот вернусь из командировки...
—Вот сдам квартальный отчёт...
И Витя верил: ещё немного, и мать заберёт его из унылой прокопчённой хатёнки, где нетрезвый отец устраивал "разборки'', а бабушка плакала по ночам. И мечтал, что однажды уедет на чёрной блестящей машине в другую жизнь. Вместе с мамой.
— Никого не бойся, сына! Бей в морду всякого, кто против тебя, — учила мать сына-школьника, — И будет тебе счастье!
— Хочу к тебе, — парнишка зыркнул на мамку исподлобья, — Ты же обещала!
— Обещала— заберу. Вот пройдёт ревизия...
Ревизия не прошла даром. Спасла неразбериха после развала страны, многочисленных перемен и перестановок. Ну и, конечно же, связи. В спешном порядке Анжела вышла замуж и уехала на Север, сменив паспорт и фамилию.
— Север— не место для ребёнка. К тому же я открываю новый магазин, у меня дел по горло! —голос в трубке звучал глухо и отдалённо, будто с другого края земли.
— Мам, а ты белых медведей видела?
— Какие медведи, не городи ерунду! — мать недовольно морщилась, — Вот я приеду и проверю, как ты делаешь уроки! У тебя сплошные двойки. И бабушку не слушаешь.
Витька шмыгнул носом— не приедет и не проверит.
Но на следующий день хвастался на улице "мобилкой'' и белым медвежонком, которого привезёт ему мать.
Ему не верили и ухмылялись за спиной, но в глаза сказать остерегались: Витька бил всякого, кто против.

Тем временем Маркиза собралась переехать в столицу, похоронив в вечной мерзлоте последнего мужа. Она уже присматривала место для строительства коттеджа, когда умерла свекровь. Маленькая, сухонькая, шустрая, — казалось , ей сносу не будет! Она и в гробу лежала такая же, будто прилегла на минутку.
"Вот ты и приехала, Анжелочка'' — прозвучало в голове с лёгким укором.
Анжела выставила из дома своего бывшего и надоедливых соседок и долго сидела у гроба свекрови, крепко сжав кулаки и глядя в одну точку.
—Что же теперь? Как же теперь? У Витьки последний курс техникума.
На кладбище она не плакала, распоряжалась спокойно и привычно.
Внук не пришёл прощаться с бабушкой, его вообще не видели с утра. И только когда рядом с могилой никого не осталось, к деревянному крестику проскользнула одинокая фигурка и замерла, сгорбившись, как сломанный прутик.
Оплатив похороны и поминальный обед, на который позвали половину посёлка, Анжела ломала голову, как поступить с сыном. Учился он из рук вон плохо, хотя тупым не был— читал запоем, как и Аркаша-Книжник, сгинувший на зоне дед.
Задержавшись ещё на неделю, она таки заставила бывшего мужа закодироваться от пьянки, угрожая не присылать денег на содержание сына.
—Ты уже большой. И вполне можешь себя обслужить. Разве нет? — вопрос не предполагал отказа.
Парнишка стоял молча перед матерью. Ни соглашаться, ни возражать не хотелось. Она была такая красивая, благоухающая, в длинной блестящей шубе, — и абсолютно чужая.
— Полгода— совсем не много. Закончишь учёбу, и я заберу тебя в столицу. Будешь жить в хорошем доме, общаться с правильными людьми. И будет тебе сча... — и протянула пухлую холёную руку к сыну. Но голова подростка дёрнулась в сторону, и мать поймала только воздух.
Уезжая, Анжела оставила "бывшему'' денег :
— Отчитаешься за каждый рубль.
— Ооо... Сынок! Мамка отстегнула нам алименты, — осклабился в беззубой улыбке Генка.
Мысленно сплюнув, Маркиза с облегчением уехала в аэропорт.

Полгода— это очень много. Закодированный отец из тихого безвольного алкоголика превратился в неуправляемого психа, злобного и вспыльчивого. Давно отвыкший заниматься хоть какой-то работой, он слонялся без дела по округе, затевая драки и устраивая скандалы. Нередко тумаки доставались и мальчишке, и дворовому псу Валету.

Потом отец все чаще стал приходить домой "под мухой", но алкоголем от него не пахло. Дойдя на полусогнутых до своей железной кровати, Генка падал на серые простыни, раскидывал в стороны чёрные на сгибах руки и блаженно шептал беззубым ртом, щурясь на засиженную мухами лампочку:
—Вот это кайф, сынок... Это сястье...
В тот день Витька пришёл с занятий и застал дома полный разгром: дверцы шкафов и тумбочек были раскрыты, на полу валялись книги, посуда и прочий домашний скарб. Отец снимал с полки вещи сына и запихивал их в старую бабкину сумку.
— Батя, ты чего? — парень кинулся отнимать одежду.
— Денег дай, сына! Денег, сына, денег! — крик отца сорвался на визг, потом на хриплый шёпот.
—Так у тебя же есть деньги —мамка оставила!
—Нету денег, нету... кончились!  Дай на лекарство, сына, а то помрёт папка, — внезапно Генка впился худыми цепкими пальцами в горло сына.
Витьке ничего не оставалось, как указать рукой на старый чёрно-белый телевизор. Там, за задней стенкой корпуса, была у него заначка.
Строительство дома целиком захватило Анжелу. Архитекторы, дизайнеры, озеленители, строители... С утра до ночи звонки, поездки, встречи... Знакомства с новыми соседями, званые ужины и пикники, новые лица и старые связи— всё переплеталось в пёструю замысловатую ткань, которую Маркиза создавала опытной рукой и была счастлива, видя полученный узор.

Ночной звонок разорвал тишину, как с треском рвут на тряпки отслужившую простыню:
— Анжелика Аркадьевна? Кем вам приходятся Виктор и Геннадий такой-то? Приезжайте.
Сына она нашла в реанимации, а бывшего мужа— в морге.
Стараясь не наступить на осколки и шприцы, Анжела осторожно прошлась по липкому полу убогого жилища и ужаснулась на мгновенье: это место долгое время было домом её ребёнку.
Забирая сына из больницы, мать нарочито бодро пообещала, что они уедут сегодня же, и что теперь всё будет хорошо.
Витька ехал в большой черной машине и думал о том, как хорошо, что в последний момент отстегнул Валету ошейник. Мать не разрешила взять собаку в новый дом :
—Сына, не городи ерунду! Ещё мне перед людьми не позориться такой лахудрой.
Пёс долго бежал за такси и, наконец, остался вдали крошечной рыжей точкой.

И вот она сидит бесформенной грузной массой в большом пурпурном кресле, немолодая и некрасивая женщина, и пальцы её машинально перебирают чёрный шёлк просторного балахона.
У сына бледное серо-зелёное лицо, скорбно сжатые губы и неожиданная седина в тёмных волосах.
"И вот это счастье, мама? И ради этого всё?"
—Сыночек. Сыночек мой...
Она никогда не называла его так при жизни. А теперь он не услышит её.

"Мама, а ты заберёшь меня к себе?" — в детских глазёнках отчаянье и надежда.
— Заберу, сына. Ты мне веришь? Вот только закончу дела и заберу. И будет нам счастье.