Философия космологии. 3 Полуфантастический этюд

Казалось, весь имеющийся материал удастся поместить в три этюда, но сложность темы диктует свои условия, заставляя расширять круг подробностей и уточнять уже сказанное. Кроме того, предлагаемая нами модель является альтернативой релятивистской, поэтому необходимо критически обоснованно сказать о последней. Наконец, важно не перегружать изложение, особенно разноплановое, поэтому финальную, в том числе фантастическую, часть мы надеемся изложить в четвертом этюде.
Знаками *___* выделены замечания, представляющие лишь специфический интерес; они могут быть пропущены без ущерба для основного смысла.
К сожалению, автомат на Проза.ру не транслирует верхние (и нижние) индексы, поэтому возведение в степень передается значком ^.

Приходится на некоторое время вернуться к первому этюду («Критическому»), так как стартовая позиция современной космологии, ощущая зыбкость своих оснований, все время стремится хоть как-то себя поправить, и в первую очередь это касается главного - возникновения Вселенной.
…
Устойчивое необнаружение ответа на любой научный вопрос с немалой вероятностью свидетельствует о некорректной или ложной его постановке, что, когда неясность коренится в основе, может быть крайне опасно для всего парадигмального построения.
Вообще, произвол в начальной смысловой базе по-разному может сказываться на возникающей от этой базы конструкции; в том числе - может почти не сказываться, что легко проиллюстрировать, например, математикой.
Иногда говорят, что классическая (традиционная) математика строится «на песке»; особенно много внимания на этот «песок» уходило в первой трети прошлого века, что, впрочем, совершенно не тормозило развития «классической», вполне верифицировавшей себя всевозможными приложениями (и при отсутствии у многих серьезного интереса - что там вообще происходит в исследованиях оснований).
То есть обособление «чего-то» от своих основ может носить совершенно естественный, и даже неизбежный, характер.
Однако движение мысли к изучению оснований - абсолютно правильное. Наука должна исследовать, в том числе, и саму себя, а философия - помогать в этом общей позицией. И во втором этюде мы, хотя вынужденно сжато, изложили такую позицию - разработанную Н.О. Лосским в понимании принципиальной несубъективности познания и неразрывности онтологии и гносеологии. Совсем кратко она характеризуется положением - «мир имманентен человеческому сознанию». Там мы использовали указанную позицию именно в конструктивном плане, предлагая считать фундаментальное человеческому сознанию - и обязательно интуитивно-естественное - непосредственно родственным фундаментальному в мироустройстве.
Сразу отметим, это не снимает угроз пребывания в заблуждении. Например, «очевидное» вращение Солнца вокруг Земли долго было устойчивым «эмпирическим фактом» и основой календарного построения, но, во-первых, являлось уже преодолением «идеи» чьей-то огненной колесницы, переводя мифологию в физику, во-вторых, календарь был весьма точен и довольно долго использовался уже в каперниканскую эпоху. Однако самое важное: мы говорим не о непосредственно доказательном свойстве «имманентности», а о ее методологической необходимости: «естественные» заблуждения снимаются «естественными» же новыми описаниями, и на той же имманентной человеческому мировосприятию базе. То есть речь идет о корректности, или «не», самого движения мысли.
…
Здесь важно, отшагнув в сторону, отметить, что при освещении теории Н.О. Лосского обычно происходит ее неправомерное привязывание к духовно-богоприсутственному модусу. В действительности, Лосский предлагает два варианта - вот этот указанный и абстрагированный, где вершиной, замыкающей субстанциальную иерархию, может быть некий Абсолют, Высший разум и т.п. А если «очищенно» говорить о духовном - нечто демиургическое (творящее), лишенное каких-либо обособленных интересов, эгоистических планов и т.п. Последнее обстоятельство, как, впрочем, и вообще наличность некой вершины, для наших суженных целей не имеет значения, но очень важно, что теорию Лосского нельзя загонять в религиозно-мистическую лузу.
…
Вне зависимости - чем именно заканчивается субстанциальная пирамида, важнейшим, позволим себе - «методософским» обстоятельством, является то, что сама ее завершенная конструкция представляет собой уже подробно охарактеризованное в первом этюде методологическое заблуждение о возможности рассматривать - в данном случае уже не Вселенную, а Бытие, - внешним образом. Неудивительно, поэтому, что онтологическая философия потерпела крах в попытке создания подобной конструкции, который особенно наглядно обозначился в работе С.Л. Франка «О непознаваемом» (очень значительной, но не в окончательном результате). Лосский обошел этот неприятный момент, не фиксируя в абстрагированном варианте специального внимания на «вершине» (но в первом варианте конструкция действительно получила естественную «богопричинность»).
«Пирамидальности» космологического и онтологического (бытийного) мироустройства принципиально тождественны (хотя обратны по вертикали), и неспособность философии сколько-нибудь содержательно завершить свою онтологическую конфигурацию внешним образом - «взглядом со стороны» - ставит под большое сомнение и современную космологическую парадигму - ее позицию «внешнего взгляда».
…
* Для философов:
о Николае Кузанском, осуществившем попытку «математизировать» движение к Абсолюту: от его «низшего» одномерного вида (интервал) до трех-ипостасного («вершина»); Кузанский, стремясь получить средства геометрических комбинаций, ошибся уже на втором шаге, объявив двумерным Абсолютом равносторонний треугольник и нарушив собственное исходное положение: «основой (построения) должно быть “элементарное”», «не конструкт» - подчеркивает он; таким “элементарным” является, конечно, не треугольник, а с открытыми концами угол или - аффинный репер, который координатно описывает плоскость, но и исчерпывает этим свое содержание (аналогично трех-… k-мерный репер); и ничего нового извлечь отсюда нельзя; у Кузанского всё и закончилось нагроможденьем фантазий.*
…
Возвращаясь к нашей теме: что если, как в математике, в космологии незаконченность базовых оснований совсем не препятствует эффективному развитию остального?
Возможно, но, прежде всего, нужно понять причину указанного в математике благополучия.
А она состоит в том, что отправной понятийный ряд этой науки интуитивно-естественен человеческому сознанию, имманентен; причем не в последовательности умственных действий, а в первом непосредственном акте. Исследования оснований математики, хотя и имеют античные корни, вторичны к складывавшимся направлениям и предметам исследования; это как бы забота о чистоте в доме при его совершенно другом смысле и назначении.
В космологии всё прямо наоборот - вопросы понятийной состоятельности заявляют о себе в отношении самих предметов исследования. Разумеется, это не исключает научное продвижение (углубление) в обе стороны, но происходит ли действительно так в отношении основы? Или каждая попытка являет собой лишь движение в пределах того же самого проблемного круга?..
Попробуем ответить, рассмотрев последнюю «редакцию» возникновения Вселенной, но сначала позволим себе еще одно полезное философское отвлечение.
«Пирамида» религиозно-философского свойства выстраивается вполне успешно - почему же здесь не работает критика «внешней позиции»?
Потому что ее - «внешней» - здесь просто нет.
Религиозная философия, в отличие от событийно ориентированного богословия, с обязательной его опорой на Предание, приходит к духовному водительству (с возрастанием его роли по организующей вертикали) от внутреннего внерационального этического состава человека, причем как именно имманентного («стыд, сострадание, благоговение» - например, по В.С. Соловьеву). По сути, религиозная философия объективирует догматику, отталкиваясь не от схоластической формулы «… и подобию Своему», а от реально-чувственного подобия, которое - «… пришел не ради праведников» - всегда пребывало в людской природе, в том числе и в высших своих проявлениях; и догматическая задача обожения раскрывается (без мистического оттенка «спасенья души») как естественная возможность движения вверх через изживания в себе нижних - материально и животно «заточенных» - ценностей.
Религиозно философский конструкт, таким образом, создается на имманентном внутреннем идеале - в его непосредственном ощущении. «Вершина», в связи с этим, возникает не «вне», а в чувственно-рефлексирующей сфере. Напротив, логические доказательства Бога - необходимо требуя «внешнего взгляда» - вводят Бога в предметный ряд, искажая искомый смысл.
  * На это, с нашей точки зрения, в своих доказательствах Бога наткнулись и Аквинский, и Кант. И булгаковская фраза на Патриарших «А не надо никаких доказательств», получает не хватавшую ей убедительность.*
…
Мы еще обратимся к следствиям «внешней позиции» в физике, а пока коснемся, наконец, последней редакции «Возникновения».
В связи с этим, попробуем охарактеризовать ее почти цитируя прекрасного энтузиаста своего дела доктора физико-математических наук Олега Васильевича Верходанова, увы, очень рано ушедшего из нашего мира. (И разумеется, критика ни в коем случае не касается самого ученого, излагавшего существующий на данный момент концепт).
Итак, «Нестыковки космологии» - О.В. Верходанов. (В каких-то местах кавычки не будут претендовать на абсолютную точность).
«Первоначально существовал вакуум - неважно какой природы; это вот как - “Сначала было Слово”».
Здесь сразу отсекается происхождение среды - «вакуум», что подчеркивается второй частью фразы.
Однако:
“неважно какой природы” плохо монтируется с темой «Возникновения», и не выдерживает библейского сравнения, где как раз указана «природа» - творящая сила Слова: «И Слово было Бог»;
в точном у физиков смысле должно звучать: «неизвестно какой природы» - то есть: «отложим пока до лучших времен».
Однако по поводу наступления этих «времен» приходит известное выражение - «терзают смутные сомнения», и даже так, что хочется пожелать физикам закрыть вопрос знакомым уже приемом - объявив природу происхождения вакуума «темной». Тем более, что вакуум в этом концепте не просто пустой объемчик, а деятельный - он точечно-флуктуативный; снова оригинал:
«… важно, что в нем происходило - две частицы, которые возникают и аннигилируют; частицы - это поля. И вот одно маленькое такое поле раздулось в наш мир - наша Вселенная возникла из какого-то маленького пузырька - и это поле называется инфлатонным полем; недолго - в минус 35-й секунды; (затем) оно стало нестабильным и развалилось на частицы, из которых мы и состоим; но на одну миллиардную долю больше частиц, чем античастиц… при аннигиляции образовались фотоны (вот они - реликтовое излучение), а из остатка (1/млрд) наш мир».
Обратим внимание на начало второй фразы - «И вот одно маленькое такое поле …» (честно сознавшись, что и предыдущее нам не до конца понятно). Признавая за изложением хотя бы какой-то общий смысл (дискурс, связность), мы обязаны сделать заключение о существовании:
а) пространства («неизвестной природы»), где в одном из локусов развернулось происходящее;
б) времени, правильнее - хода однородных событий, среди которых - «одно маленькое такое поле раздулось». Пункт «б» держит на себе всю конструкцию и сообщает о времени:
~ 14 млрд лет назад;
сколько длилось - 10-35 сек.;
а также момент - «И вот…», до которого просто «существовал вакуум» и «в нем происходило - две частицы, которые возникают и аннигилируют; частицы - это поля…». Закавыченное не то чтобы очень понятно, но понятно главное - «происходило».
Тут высыпает такая куча вопросов, что можно лишь позавидовать Теории большого взрыва из точки, отсекающей любопытных заявлениями: «А мы не знаем, что было до взрыва» (мягкий вариант) или «Вопросы про “до” некорректны» (жесткий); с добавлением о согласуемости ТБВ с определенными астрономическими наблюдениями.
Однако не только с ними.
Всё чаще раздаются ссылки на Догмат о сотворении мира из ничего, причем не в строго религиозном качестве этого источника, а в виде проникшего в религию реального факта. И к этому добавляется еще и интеллектуальный авторитет Ватикана, который признал ТБВ научным подтверждением данного догмата. (Тут надо сразу заметить, что «из ничего» и «из точки» - не одно и то же, но в Ватикане не обратили на это внимания).
Разумеется, такой научно-религиозный коктейль «смущает умы» и требует, поэтому, специального разговора.
Догмат о сотворении из ничего привлекал к себе русских религиозных философов, и конечно, не в желании объяснять его в чисто физическом смысле.
С.Л. Франк предложил понимать догмат как указание на бессмысленность самой темы «из чего создан мир» (что в некоторой степени созвучно нашему отношению к теме «Возникновение»), акцент, с его точки зрение, падает на проблему - для чего он создан.
В другом ключе проблему разрешил кн. Е.Н. Трубецкой («Смысл жизни»).
Создавая мир, Бог не воспользовался чем-либо внешним (например, элементами греческого хаоса или чего-то подобного); Он творил «из себя», и в этом - мир божественен в каждой капле. Но творя мир, Бог не отторгнул от себя ни малой части, значит - не став сам беднее, не создал в мире условий для иной «высшей инстанции» (не сотвори кумира). И в этой композиции естественным образом исчезает - вопрос «из чего?», то есть Догмат вообще не на данную тему.
…
Здесь еще следует отметить, что этот положительный, в смысле факта нового знания, результат получен апофатическим методом: «не воспользовался… не отторгнул… не стал… не создал иной…». Это важное обстоятельство: роль отрицания методологически выше и продуктивнее «опровержения». И наша впереди критика релятивизма - не комплекс придирок, а (во всяком случае интенциально) тоже апофатический поиск правильного результата.
…
Как всегда по-своему, и уже в непосредственной близости к нашей теме, подошел к догмату Н.А. Бердяев; однако сразу оговоримся: мы позволим себе здесь несколько вольное изложение - нечто вроде экстрагирования из его идей и текстов.
«Свобода» - онтологическая категория, положенная Бердяевым в основу мироустройства, точнее - предшествующая ему и необходимая для начала самого устроительного процесса. Свобода первична, и лишь на таком фоне могут возникать какие-либо созидательные, а значит ограничительные, отношения (соответственно, формироваться конкретные физические законы). Свобода - как потенция. Но обязательным содержанием любой потенции является сила. Свобода - сила. Однако в своей первичности никак не ориентированная и в этом смысле: свобода - «ничто».
Итак, «ничто» приобретает смысл свободы-силы, внешней к качествам этого мира. И может рассматриваться вне проблемы демиургической воли, его создавшей или не создававшей.
* Более того: буде такая воля, она не менее нуждается в данной первичности, и следовательно - полагает ее главной ценностью и неприкосновенным фундаментом этики; с неизбежным выводом: «Бог не может распоряжаться свободой»*
Трудно не согласиться, что образ сотворения мира из такого Ничто очень «физичен».
* Интересно отследить связь бердяевской свободы с его же пониманием Сотворения мира как продолжающегося акта. С чем очень корреспондирует мысль (звучавшая во втором этюде) о продолжающемся саморазвитии Вселенной: так как основа - свобода-сила - никуда не уходит, вывод о нескончаемом саморазвитии автоматичен.*
…
Полезно остановиться и просуммировать:
(I) религиозная философия никак не пересекается с ТБО; любой церковный институт может принимать по этому поводу свои решения, однако лишь на волюнтаристской основе;
(II) замена ТБВ на флуктуативный вакуум (пусть, без проблемы его природы) требует пространственно-временных условий и, соответственно, вопросов:
почему тогда, а не раньше? сколько было этого «раньше»? произошло в данном локусе - а в других? а если он был только один - «был где?»
«Концепт» чувствует эту неопределенность, поэтому через какое-то время О.В. Верходанов сообщает:
«представьте, что было не одно инфлатонное поле, а два или три, и они между собой взаимодействовали - это (гипотезу) тоже нужно проверять…»
Но сообщает совершенно вскользь, как одну из многих еще нерешенных проблем космологии, и проблем не самого первого ряда.
«… два или три», а почему - не «пять или восемь»?
Конечно, элементарная логика требует слов: «… и другие инфлатонные поля».
Но это прямо и отправляет к позиции (II), причем открывающей ряд событий в пространстве и времени даже не в понимании счетного множества, а в виде суперпозиции континуумов - Пространство х Время… не передаваемой даже средствами фэнтези.
…
Приходится отмечать профессиональную беспечность, с которой космологи отодвигают на задний план принципиальные исследовательские моменты, акцентируя внимание на том, что получается более или менее хорошо.
Согласимся, продвигаться там, где это выходит, - верно тактически, но тактика не должна «гулять сама по себе», а единственным ее регулятором в исследовательском базисе может быть интуитивная имманентность как ощущение истинности; единственным - так как никакого другого просто не существует. При этом речь не идет о запретах на парадоксы, антиномии и проч., но о том, что они должны изживаться, а не порождать от себя новые или воспроизводить себя в ином внешнем виде.
Мы еще коснемся выступления О.В. Верходанова, а пока отметим, что приведенная выше часть исчерпывает последнюю редакцию «Возникновения», и дальше в лекции идет стандартное изложение синтеза, концентраций и т.д., с уже внутренними проблемами и их полной или «не очень» решенностью. Тема мультивселенной на уровне «Возникновения» не фигурирует (браны и проч.), хотя слабый намек на это содержится в тех самых словах «… не одно инфлатонное поле, а два или три».
Ранее мы признались, что в разных изложениях на тему «мульти» понимаем только отдельные слова, но не всё вместе. Однако, забегая вперед, должны честно предупредить, что в фантастическом разделе появится нечто подозрительно схожее с этими «мульти», только появится, не в виде отвлеченной гипотезы, а в рамках прокламируемой методологии имманентности.

Следующая часть данного этюда связана с определенными положениями «Конструктивного», поэтому сначала тезисно (и с некоторыми усилениями) изложим оттуда необходимое.
# Наш физический план аналогичен жизни на океанической волне, имеющей в данном «месте и времени»: амплитуду-силу, длину-пространственность и частоту-меру событийности.
# Сила и длина - субстанции (лат. substantia - сущность): фундаментальные качества, имеющие и количественные характеристики «больше-меньше»:
сила – сущностно характеризует материально-энергетические объекты, актуализируя их в количественном выражении;
пространственность - их взаимопребывание.
# Частота - подчиненная характеристика событийности, характеристика повторов, выражающаяся только через больше или меньше, не имеющая собственного качества. (Дополнительно о частоте будет сказано ниже).
# Волна рассматривается подобием онтологической силе-свободе, с вытекающим предположением: космотерритории образуют разнородное по базовым характеристикам многообразие.
Уточним понимание самих территорий, используя тот же образ.
Океанические пространства можно назвать лишь относительно сообщающимися сосудами. Среди множества примеров возьмем Саргассово море: 6 млн кв. км, и вместе с тем малое пятно в океане - достаточно сопоставимое отношение между огромным и очень-очень огромным.
Но далее: каким образом волновая среда по одну сторону Саргассова моря (1-4 тыс. км в зависимости от направления) влияет на среду по другую? И не общетеоретически, а в данный момент (часы, дни…)?
Никаким.
То есть мы наблюдаем три «локации»: по одну сторону, внутри, и по другую сторону; и можем говорить, в рамках «космических дней», о территориях со своим базовым волновым режимом, который способен меняться внутри, но с сохранением территории.
А это значит, что «внутри», и свое для каждого, должно выполняться известное соотношение:
                C = L*f,              (I)
линейно выражающее волновое покрытие данной космической территории. Длина (L) и частота (f), меняясь, в точности ее сохраняют.
Следовательно, сам космос может быть конфигурирован по параметру {C} в смысле территорий с разной (но иногда и совпадающей) космической обстановкой.
# Параметры {A, L, f}, где A - амплитуда, характеризуют внутреннюю обстановку космотерритории; а общее описание подчинено четырем параметрам {C, A, L, f} с необходимой связкой C = L*f.
Еще раз об этой необходимости: любое замкнутое или жестко сбалансированное (водное) пространство, меняя амплитуды, длины, частоты волн, остается собой: C.
Однако заявленный аналоговый принцип «как внизу - так и наверху…» заставляет при этом ответить: но выход из берегов, прибрежные потопления, гигантские волны и проч.?
Да, это тоже должно присутствовать на космотерриториях, но сейчас, в рамках стандартных научных построений - «общее-частное-особенное», мы находимся в первом разделе, а «особенное» - всегда самостоятельная наука, и не только по предмету, но и по методу; мы с этим тоже столкнемся, однако позднее.
…
Не уходим от принципа «как внизу… », чтобы позволить себе справедливый вопрос: почему господа физики заключают космоустройство в примитивно бедные, сравнительно с обычной природой, рамки?
Впрочем, и сами они это слегка ощущают - цитируем из того же выступления О.В. Верходанова (сохранив не совсем удачную стилистику): «проверяется стабильность физических констант… константы могут быть переменными в пространстве и во времени, однако уровень знаний сейчас таков, что на уровне вариации одной млрд доли - таких вариаций (констант) нет». Надо полагать, совсем по-русски это звучит так: вероятность отклонений констант на 1 млрд долю и более от своих значений неуловимо мала (или: тоже меньше 1/млрд).
Смысл высказывания отвергает нашу гипотезу, но тон хорош тем, что скромно фиксирует - «уровень знаний сейчас таков…», и мы признаём то же самое относительно собственных результатов. Тем не менее создание параллельных теорий, качественно полноценного построения, это не отменяет.
А что касается указанных вероятностных оценок, позволим себе отметить, что таковые, основанные не на чисто статистических данных, а с той или иной мерой привлечения гипотетического контента, нередко содержат окончательный результат именно в этом самом контенте.
…
И о двух последних позициях «Конструктивного» этюда.
# Основой гравитационных отношений являются не массы объектов, а их исчисленные через предельные плотности размеры; для конкретных расчетов использовалась средняя плотность нейтронных звезд, и для первых четырех планет результаты (их g) оказались достаточно привлекательными.
Еще одним фактом в пользу приведенного в том этюде подхода является объяснение не очень понятного вида ньютоновского закона применительно к ускорению свободного падения малых тел - именно того, что в знаменателе стоит квадрат радиуса массивного тела. Для двух разнесенных космических тел с точечными массами знаменатель - расстояние между ними - вполне понятен. Но почему g планет жестко связано с расстоянием до их центра?
«Конструктивный» этюд отвечает на этот вопрос: именно потому, что в гравитации роль играет не вообще масса, а предельно плотная масса, окончательно - занимаемое ей пространство, могущее быть только центрорасположенным, что и переводит радиус массивного тела в расстояние, то есть возникает классическая формула Закона всемирного тяготения для удаленных тел.
# Базовая волна, встречаясь с массивным телом, вынуждена обтекать его предельный массовый концентрат - проходить дополнительное расстояние (в линейной модели - диаметр), что в пересчете на длину в секунду (C) и составляет соответствующее гравитационное ускорение. (Предельная плотность массы на данной космотерритории определяется амплитудой волны).

Продолжим в рамках тех же интерпретаций, и уже с полушагом в фантастику.
Океан в стационарном состоянии параметров {C, A, L, f}.
И представим себе на воде некое живое физическое тело, например - водяного паучка (далее, П).
Океан воспринимается П приходящими от движения волн событиями, а время исчисляется (сознательно) и ощущается (физически) частотой волны.
То есть частота волны событийна (!); причем первично-событийна ко всему остальному - и здесь пока нет никакой фантастики.
Закрепим ситуацию тем, что не только индивид-паучок, но и как вид, существовал именно в таком океане, и всё остальное тоже. Добавим к этому уже статическое обстоятельство - отраженные в воде звезды и, по художественным причинам, ночь.
А вместе, получим вполне универсальные пространственно-временные компоненты, в которых П способен решать свои частные задачи; например, при хорошей подвижности, активно перемещаться по водной глади.
Вообще, водяных паучков может быть много, но нам понадобится плюс один; отметим их - П1, П2.
П1 остался на месте, а П2 побежал.
Мы рассматриваем линейный вариант, поэтому П2 побежал вдоль движения волны.
При значительной скорости «убегания» частота колебаний снизится, а при скорости, равной линейной скорости волны C, волновое пространство для него застынет (представим для наглядности П2 на гребне):
(1) событийность по его курсу превратится в «топографию» (в частности, удаляясь от П1-собрата, он, например, увидит, что того скоро стукнет щепка, и им бы досталось обоим, останься П2 на месте);
(2) отмечавшие ранее пространство отраженные в воде звезды обозначат событийный ряд (опр.: событие - локализованный в пространстве непродолжительный процесс), которыми станут любые встреченные предметности и соответствующий с ними контакт.
Предметность понимается в самом широком смысле - вещественные, энергетические объекты или, в максимально простом выражении, «всё, что встретится»; пустоту - как сколь угодно малую концентрацию - мы тоже сюда включаем.
Обозначим длину волны (или некоторую часть) обычным символом L.
Не прибегая к формализации, сделаем зрительно очевидное утверждение: сумма событий, расположенных на прошедшем через П1 участке L равна сумме событий П2 при прохождении участка L.
И не будем различать наполнение разных участков одной длины L - они связаны с характером событий (массой, энергией), но не с количеством единиц.
Еще раз: единичные событийности, приходившие к П2 с волной «до старта» (и продолжаются у оставшегося на месте П1), при V = C застынут для П2 на тех или иных расстояниях и превратятся в «места» (с той или иной предметной особенностью). А видимое раньше как нечто пространственно-расположенное («место»), превратится в то или иное событие. Однако событийные L-объемы полностью сохранятся, и очевидно: «миры» - старый у П1 и новый у П2 - изометричны. (Тут, в подтверждение, работают только зрительные представления, а аналитика вынуждена идти следом).
Теперь проведем смысловую инвентаризацию и посмотрим, где и как в нашем дискурсе участвует «время»; с разумеющимся уточнением: под «физическим» временем понимается не механизм со шкалой, отмечающий некий цикл, а фундаментальное качество природной среды, атрибут любого ее объекта.
Такое время встречается только вначале, и один раз: «Океан воспринимается П приходящими от движения волн событиями, а время исчисляется (сознательно) и ощущается (физически) частотой волны». Предикатным центром здесь выступает глагол «исчисляется» (через ощущение), так как главным в связке является не подлежащее, а сказуемое, однако не выступающее сущностной характеристикой: говорит - не «что», а «сколько».
А чем именно П исчисляет время?
В пределах его вкусового выбора - гребнями, нижними точками покоя, половинками… то есть совершенно субъективной шкалой, однако построенной на тех или иных интервалах волны.
Но где здесь время как нечто самостоятельно дополняющее волновой процесс?
Время, таким образом, профигурировало лишь в качестве чисто субъективных реакций, формируя у паучка свою систему отсчета.
У убежавшего П2, при уже любом V, своя система отсчета, но с одинаковой природой происхождения: частотой волны и собственным, тоже событийным, движением.
А при V = C - это идентичная система, так как имеет место, как, надеемся, мы показали, событийная изометричность.
…
Посмотрим детальнее, что происходит в промежуточной позиции - когда V < C.
И сразу отметим - здесь тоже присутствует время, спрятанное в понятии «скорость».
Однако правильнее, в фундаментальном плане, говорить не о скорости, а о движении, где скорость - конкретный случай.
…
Движение - онтологическая категория, обсуждаемая с древнейших времен с двумя главными на нее точками зрения.
Одна из них отождествляет движение с перемещением в пространстве, вторая восходит к Аристотелю и рассматривает движение как превращение потенции в акт. Иногда формулируют: «переход возможности в действительность» - с нашей точки зрения, это более размыто и дальше от физики.
Нетрудно видеть, что предлагаемый океанический образ объединяет оба концепта движения: волновая среда производит пространственное перемещение, но (!) посредством актуализации потенции в каждой пространственной точке; и опять возникает онтологическая парность пространства и силы.
Сразу требуется ответить на вопрос об отношениях двух движений.
Ответ нужно начинать с того факта, что для исследования любого рода «первичностей» (сущностей, оснований …) принципиально невозможен - отсутствует - полноценный доказательный инструментарий. Проблема истинности суждений вообще не может быть формализована до полного завершения. Об этом, в определенном смысле, говорит и известная теорема Геделя. Интуиция и аналогии становятся, в таких случаях, неизбежной опорой, чем мы и пользуемся перенося на космотерриторию океанический образ и известное физическое свойство волны - быть вместе продольной и поперечной (ортогональной к продольному перемещению).
Два вида движения базовой волны, таким образом, динамически выражают пару пространство-сила.
А любое движение объекта по базовой волне определяет конкретное долевое участие собственного-продольного и внешне-ортогонального движений, с вырождением на краях: V = 0 - объект находится в состоянии только поперечного движения; V = C - только продольного. В последнем случае продольное движение полностью замещает поперечное, а в промежуточном состоянии движение объекта замещает часть ортогонального (силового) - соответствующее долевое отношение скоро будут представлено.
Таким образом, суть происходящего в волновой среде характеризуется без участия какого-либо самостоятельного фактора «время», но в виде конкретных сочетаний двух фундаментальных движений.
По-другому: даже при очень большом желании нарушить принцип Оккама «Не создавать лишних сущностей», сущность «время» просто некуда поместить.
…
Однако ожидаемо возникает вопрос о событийной частоте f как эквиваленте или о чем-то тождественном «времени».
Частота f в базисе нашей реалистической модели ни с каким «временем» не соотносится, частота находится в отношении с пространством и выражается продольным движением L в пределах фиксированной C-территории: f(L) = C/L.
А для окончательного вывода об отношении «частота»-«время» понадобится несколько забежать вперед:
перемещение объекта по базовой волне также носит волнообразный характер, а частота совокупности волн [движение объекта (V) & ортогональное базовое движение] по модулю (векторной сумме) представляет собой независимую от V константу.
Главное, что отсюда следует: частотная ситуация любого движущегося объекта не отличается от состояния покоя. Значит, если и считать частоту каким-то аналогом времени, вывод нужно сделать прямо противоположный релятивизму: эффекты, типа эффектов времени Специальной теории относительности, невозможны. А почему они возможны в релятивизме - покажем ниже.
…
Прежде чем перейти к аналитическому отражению изложенного, остановимся на принципиально для этого важном компоненте гносеологии Лосского - «образе реальности».
Сначала почти тривиальная мысль: непосредственно с реальностью работает только эксперимент, а аналитика работает с образами реальности. Имеется в виду не только первичное впечатление от того или иного эффекта, а анализ его природы, причин, предугадывание не дающегося в эксперименте и т.п.; здесь уже работают механизмы гипотетического свойства, то есть разворачивается воображаемое. Лосский доказательно утверждает, что и такой анализ наблюдений является непосредственной работой с реальностью, иначе говоря - умственный процесс наблюдателя не выходит из состояния контакта с живой реальностью, и только такое устройство мира и человека обеспечивает последнему истинность получаемых знаний.  Но с какими именно образами? и какой он такой «живой» - не фактический, а воображаемый? Или: чем верифицируется шаг в правильную или в опасную сторону от фактического к воображаемому?
Строго формальный ответ здесь просто отсутствует, однако выходом из положения становится закон достаточного основания в смысле большего или меньшего ему соответствия.
Закон выражается не в дефинициях, а понятийно - в разъясняющих формах.
В наиболее частой трактовке:
- закон достаточного основания введен из общенаучных методологических соображений, здравого смысла и направлен против размышления, соблюдающего формально-логическую правильность, но принимающего на веру произвольные, ничем не обоснованные суждения.
И в авторском виде (Лейбниц):
- ни одно явление не может оказаться истинным или действительным, ни одно утверждение справедливым, - без достаточного основания, почему именно дело обстоит так, а не иначе.
Здесь всегда обращают внимание на последние слова - «а не иначе».
Но и в первом разъяснении стрелка указывает в ту же сторону - «направлен против», хотя есть и позитивная база: «общенаучные методологические соображения и здравый смысл»:
- здравый смысл характеризует здесь, конечно, не бытовое поведение, а (!) интуитивное мироощущение, благодаря которому строится все остальное;
- «общенаучные методологические соображения» относятся к опыту научного продвижения в целом, на что и делается принципиально важное указание - «обще…», то есть закон не находится в подчинении отдельной науки, но прямо наоборот.
Остается еще обратить внимание, против чего именно направлена стрелка закона: против «размышления, соблюдающего формально-логическую правильность, но принимающего на веру произвольные, ничем не обоснованные суждения».
Здесь и скрывается связь с «живым» или, позволим себе вульгарность, «фейковым» образом реальности.
Итак, имея указанные позиции, попробуем оценить большее или меньшее соответствие закону достаточного основания предлагаемой нами реалистической модели сравнительно с релятивистской альтернативой.
…
Основу реалистической модели мы уже охарактеризовали единой системой, включающей, в том числе, наблюдателя (он не где-то «вовне»); а также оценили фундаментальную динамическую ситуацию: 1) событийный объем продольного движения базовой волны (самой, не объекта) совпадает с поперечным объемом в любом «моменте», когда есть способ фиксировать таковой; 2) движущийся по волне объект находится в подобной частотной среде, хотя и в определенных комбинациях двух движений.
Рассмотрим теперь динамическую ситуацию V < C с аналитической стороны.
Пока событийный ряд пройдет на стартовой точке - П1 отрезок L, П2 переместится по волне на событийный отрезок J1, и к этому добавиться некоторый, доставленный волной, событийный отрезок J2.
В окончательном виде, в силу:
ортогональности процессов
и
происходящего в одной системе,
необходимо равенство двух событийных объемов:
                J1^2 + J2^2 = L^2.                (R)
По сути, соотношение (R) претендует на закон сохранения количества двух описанных ортогональных движений, однако считать представленное по нему равенство левых и правых частей строго доказанным пока рано, поэтому оставляем этот закон на уровне «соображения».
Двигаясь в реалистическом выборе дальше, введем следующие естественные условия:
1) паучки завели себе частотные механизмы (названные ими «хронометры») и синхронизировали в момент старта П2; 2) единицей шкалы хронометра приняли продолжительность между двумя его соседними метками; 3) наблюдателем стал П1; в единой системе, как уже понятно, третий фигурант вообще не нужен.
О пункте 2): в действительности, хронометр будет регистрировать не «продолжительность», а единицу длины s, ритмически отмечаемую механизмом, и без привязки к какому-то внешнему времени, однако с органической привязкой к длинам (атомные часы и прочее - возникнут десятой технологической производной).
И на данном этапе, неверно было бы сказать, что в реалистической модели «время» лишается физических прав, - оно их просто не обретает.
…
Последовательно двигаясь в рамках реалистической модели, необходимо теперь рассмотреть «время» в контексте употребляемых глагольных форм - их семантического статуса, и лишь потом завершить аналитику.
Отчасти уже понятно, что в реалистической модели «время» лежит в чувственной сфере, причем не субъективно, а на общей частотной основе.
Но чувственное - лишь результат: чувство тяжести не есть масса, звуки не есть сами волны и т.п. Более того, нет чувства тяжести вообще, а только конкретной тяжести…  окончательно: чувственная сфера имеет своим объектным составом события.
С этих позиций можно говорить о единице продолжительности (моменте времени) как преобладающем ощущении единичного события - неделимого не имеющего внутреннего протекания.
А следующим шагом - понимать расширенные продолжительности - «время» - как событийные объемы, которые складываются в среде, и с общими условиями для каждой их единицы. Но и теми же условиями для наблюдателя, который, следовательно, не может быть вне среды происходящего - и в этом естественном положении, как увидим, реалистический выбор расходится с релятивистским. «Время», таким образом, - рефлектирующее свойство наблюдателя, с понятной функцией упорядочивания: прошедших событий (памяти), событий будущего (антиципации); и соответствующая вербальность является отражающим ее аппаратом.
В какой-то мере подобное присуще всему миру «живого».
А за его пределами?
По мнению ряда философов, в разной степени присуща природе вообще. В том числе Н.О. Лосский допускал умственную и психическую деятельность («психоидность») у много ниже стоящих форм жизни (и необязательно органических), на тех же, примерно, позициях стоял любимый философ Эйнштейна - Спиноза, утверждавший, что все объекты «хотя и в различных степенях, однако же, все одушевлены»; идея указанной общности активно присутствует и в монадологии.
Принимая такую идею, пришлось бы с необходимостью говорить о «времени» как рефлектирующем свойстве Космоса - главном в его самоорганизующем состоянии.
…
Закончим с аналитической частью.
П2 побежал со скоростью V; посмотрим глазами П1, что получилось, когда его хронометр отработал t единиц. И упростим себе задачу тем, что теория не запрещает считать происходящее в пределах взаимной видимости - ни на зрение паучков, ни на их стартовую скорость СТО запрет не накладывает.
События самого П1 полностью описываются величиной C*t; про П2 он точно знает о величине его перемещения - V*t; но плохо представляет себе движение волны в тех условиях. Впрочем, вспоминая ситуацию V = C, он может разумно предположить, что при V близком к C ортогональное движение волны у П2 незначительно, и уже поэтому сделать законный вывод: она неодинакова и зависит от V. А вот делать выводы о «другом» времени у него нет никаких оснований (как кому-то о времени скользящего мимо серфингиста, которому можно помахать рукой и получить тот же ответ в том же темпе).
Таким образом, П1 получает следующие для аналитики исходные данные: C, V, t, Cn - с единственно неизвестным параметром Cn (индексом n, чтобы избежать путаницу, заменяется индекс 2). Отсюда и из соотношения (R):

                Cn^2*t^2 + V^2*t^2 = C^2*t^2.             (R`)
Избавляясь от t:
                Cn^2 = C^2 - V^2.
И окончательно:
                Cn = C*(1 - V^2/C^2)1/2.               (S)
В другой форме:
                k(V) = Cn/C = (1 - V^2/C^2)1/2,        (T)
где k(V) описывает отношение двух волновых движений, о чем речь шла выше.
И где-то там речь шла о векторной сумме движений - независимой от величины V. Данный результат легко получить: 1) избавляясь в соотношении (R`) от t2 с последующим делением обеих частей на L2; 2) того факта, что движение объекта описывает тот же волновой процесс с меньшей частотой.
                fn^2 + fv^2 = f^2 = const .
Суммируя, целесообразно повторить.
Мы получили - что получили - в реалистическом варианте единой системы, где все объекты пребывают вместе, неразделенные каким-то мутным понятием «независимости», хотя каждый находится в состоянии естественной независимости в смысле неподчиненности другим. По сути, мы здесь конкретизируем идейную платформу Лосского органического строения мира - его единства и безотносительности познания от позиции наблюдения, то есть «позиция наблюдения» не может быть основой фундаментальных описаний.
Разумеется, это требование не исключает частных (позиционных) выводов, однако обязательно в их естественном понимании. Например: «из своего подвала я вижу только ноги» не равнозначно утверждению - «в этом месте тротуара от людей остались только ноги»; и вообще - это утверждение относится не к людям или ногам, а к подвалу; однако (!) о скорости движения людей наблюдатель может сделать правильный вывод.
Итак, формулы (S) и (T) не об относительности, а о влиянии внешней среды - общей для всех объектов.
…
Снова ненадолго океан: капитан отчалившего корабля прекрасно знает - что и относительно чего движется, и быстро спишет на берег члена команды, который начнет выдвигать теорию эквивалентности движений система-«корабль» и система-«суша». И осуществляющий реальную работу по собственному перемещению П2, не будет проводить рассуждения в обратную сторону: «я нахожусь в состоянии покоя, а П1 движется от меня», хотя по методологии релятивизма между первым и вторым нет никакой разницы - ее нет, только если абстрагироваться от физического наполнения процесса. Здравый смысл, на который указывает закон достаточного основания, говорит здесь не в пользу релятивизма.
Абстрагирование физики от физики - вообще черта времени, в связи с чем снова обратимся к выступлению О.В. Верходанова, но в нашем собственном изложении и с более широкого угла зрения.
Очень условно, науку можно разделить на работающую с активно поступающим эмпирическим материалом или с той фундаментальной проблематикой, которая занимается «устройством вообще». Для второго всегда не хватает эмпирических данных - частным никогда не исчерпывается общее - и движение мысли происходит в обратном направлении: от гипотезы к факту, точнее - поиску фактов, работающих на гипотезу. Об этом говорит Верходанов, как о типичном в современной космологии.
С объективностью подобного положения дел нельзя не согласиться, но является известная еще с античных времен проблема - «мера вещей»: подобная необходимость не должна превращаться в методологическую тотальность, в «развязывание рук».
«Меру вещей» (греки еще говорили: «самый большой талант, который боги могут дать человеку») нельзя очертить «красными линиями», однако и недопустимо вообще никак не субординировать теоретическое моделирование.
Однако именно это, на наш взгляд, характеризует методологию релятивизма.
Посмотрим на основные позиции.
I. В базе релятивистской модели лежит понятие «инерциальная система отсчета» - ИСО (система координат + время, в состоянии покоя или равномерного прямолинейного движения), где время получает полноправный с пространством статус (без чего аналитический вывод преобразований Лоренца невозможен).
II.   Системе измерений ИСО сразу и без всяких объяснений, присваивается смысл физического объекта. Но не точечного - иначе все попадает в классическую механику - а макроструктуры, внутри которой происходят физические процессы; для этого и вводится понятие «система».
III.   Инерциальные системы объявляются для действующих физических законов равноправными. Из данного «равноправия» делается вывод, что они автономны, хотя вывод не декларируется, то есть фигурирует не де-юра, а де-факто.
Проиллюстрируем эти построения.
Космический корабль летит с высокой скоростью V, которую уже надо учитывать в релятивизме.
Для реалистической модели «высокая-не высокая» скорость важным ничем не является - принципиально важно движение в ЕДИНОЙ волновой продольно-поперечной среде. И что касается скорости света - это продольная скорость волны, то есть скорость света лишь объективирует фундаментальное движение не являясь чем-то фундаментально-самостоятельным (о чем еще скажем). В реалистической модели нет проблемы движения в уже движущейся системе, в релятивистской - она создается, и именно тем, что «равноправию» передается смысл автономной самодостаточности. Если говорить совсем грубо, релятивизм сначала «разрывает» реальность, а затем пытается «сшить».
Продолжая пример: на космическом корабле работает источник света, и на какой-то длине L от него установлен фиксатор. Наблюдатель, со стороны, справедливо полагает, что свет «там» достигнет фиксатора преодолев длину L + dL, соответственно - за время t + dt, так как фиксатор сдвинется. Однако релятивисты приказывают считать, что свет «там» проходит именно расстояние L, следовательно - за время t. Значит, время у наблюдателя течет быстрее (= t + dt), тогда как «там» только t.
  Приказ действует согласно Второму постулату СТО: «Скорость света в вакууме одинакова во всех системах координат, движущихся прямолинейно и равномерно друг относительно друга».
И тут приходится спрашивать: что именно, согласно постулату, движется - физическая система или система координат? Последняя, в стандартном линейном варианте, есть попросту линейка; еще точнее - шкала линейки. Шкала движется?.. Неплохо бы пронаблюдать - как это происходит в реальности? (И заодно другие шкалы - термометра, барометра …)
В реальности никакая шкала никуда не движется (одномерная… k-мерная). Шкала - в принципе неподвижна. И шкалы равноправны исключительно в том смысле, что могут быть выражены друг через друга, находясь в ЕДИНОЙ системе измерения, что и имеет место для «пространственных шкал» под общим понятием (аффинный) «репер».
Двигаться способны только материально-энергетические объекты, в которых, в свою очередь, тоже может происходить движение (и с под-под…системами «внутри»). Но все это будет происходить в единой среде, а не в системе координат, которая (любая) содержит свой единственный смысл в названии - «координировать», то есть регистрировать происходящее собственными масштабами.
Возвращаясь к космическому кораблю: всё происходящее у него внутри - происходит точно так же, как за бортом. Потому что законы физики действуют не в системах координат, а в единой среде, отсюда их одинаковое проявление при одних и тех же условиях. А вот насколько корректно приравнивать условия покоя к даже самой простой динамике, закладывая это в мироустройство, возможно, еще понятно не до конца.
…
Теперь покажем релятивистский выбор в волновой модели.
П1 уже не реалист, а релятивист - время t для него существует «вообще», и рассуждает он о своем собрате П2 так:
его линейное перемещение по-прежнему выражается величиной V*t; про свое состояние в покое, ортогональное к линейному V*t, он знает - C*t; а далее, в логике «независимости» и с постулатом «считать C коnнстантой всегда и всюду», П1 характеризует неизвестное состояние П2 как C*tn.
Согласно закону сохранения движения в равноправных системах:
                (C*tn)^2 + (V*t)^2 = (C*t)^2.
Соотношение правильно переписать не в абстрактном времени t, а в конкретных дельта-интервалах:
             C^2*(dtn)^2 + V^2*(dt)^2 = C^2*(dt)^2.          (Y)
И окончательно в виде известной формулы относительности времени:
                dt = dtn/(1 - V^2/ C^2)1/2.                (W)
Аналогичным образом можно получить эффекты изменения длин в направлении движения и неограниченного возрастания массы при V стремящемся к C.
Релятивизм, разумеется, только обрадуется еще одному своему подтверждению и заодно напомнит об экспериментальных данных по замедлению времени (ускоренные мюоны, спутниковые бортовые часы); однако мы и не утверждаем, что «время» не может «течь» иначе. В измененных условиях, скорее всего, так и будет, и на эту интересную тему мы попробуем что-то сказать в четвертом этюде.
…
Отметим еще один важный, в сравнительном плане, факт.
Релятивизм не обращает никакого внимания на ортогональность движений C*t и V*t, хотя она явно выражена квадратичными отношениями в преобразованиях Лоренца. При использовании того или иного математического аппарата, следует стремиться понять - почему именно данный инструментарий оказывается эффективным применительно к соответствующей предметной проблеме. Эффект от применения конкретных математических методов всегда связан с тем, что они уже несут в себе достаточно глубокое подобие самой проблемы, предоставляя, тем самым, подсказки. Реалистическая модель сформировалась, в том числе, благодаря этому; релятивистская - не замечает того, что у нее просто «под носом».
…
С релятивистской стороны могут, тем не менее, возразить, что альтернативная волновая модель тоже плод умозрений, так как образ океана слишком наивен, чтобы быть фундаментальной основой, ссылка на прибаутку древних «как внизу, так и вверху…» относится к временам, когда только придумывали колёса, и предлагаемая модель не имеет опытных подтверждений.
Да.
Однако в защиту, снова обращаясь к закону достаточного основания, продолжим сравнения.
Прежде всего, применив формулировку Лейбница - «именно так, а не иначе», реалистическая волновая модель позволяет возразить против бесспорности релятивизма: «да, можно и иначе», причем с содержанием в этом «иначе» релятивистских выводов в качестве частного случая, и с указанием их причины.
Понятию «время», наряду с пространственным и материально-энергетическим, релятивизм присваивает равноправный базовый смысл, однако не только без достаточного, но и вообще без всякого основания. Именно такой статус времени обеспечивает структурное построение СТО, ОТО, а также предлагаемые варианты возникновения Вселенной, которые опираются на время даже не в равноправном, а в первичном ко всему остальному качестве. И выступление уважаемому О.В. Верходанову следовало бы начинать не словами «первоначально существовал вакуум …», а «первоначально существовало время …», и с тем же странным добавлением: «неважно какой природы». Это бы не изменило космологию, которая и без того пользуется точно таким «отвязанным» временем, но упорядочило бы логику. В реалистической модели фактор времени не базовый (не фундаментальный), а производный, и относимый не только к вторичному виду существования (рангу в субстанциальной иерархии), но и к другой природе.
Релятивизм, как уже было сказано, сначала «разрывает» реальность, а затем пытается «сшить». Разрывает, вводя представление о существовании параллельных автономных систем, через Первый постулат относительности: «законы природы одинаковы во всех системах координат, движущихся прямолинейно и равномерно друг относительно друга». Не одна в другой, но (!) «друг относительно друга», и, следовательно, после подмены систем измерения «живыми» универсальными системами, устанавливает их параллельное существование. То есть «сшить», в действительности, уже ничего нельзя, можно лишь имитировать. И отдельно вводить гипотезу множественности вселенных не нужно - релятивизм это делает с самого начала, и сам же не замечает.

Заканчивая «нападки»:
Современные космологические построения, соблюдая «формально-логическую правильность», вполне принимает на веру «произвольные, ничем не обоснованные суждения»; добавим еще: пользуются манипулятивными приемами и не стремятся устанавливать хорошие отношения со здравым смыслом.
В противовес этому, реалистическая модель опирается исключительно на естественные образы и представления, подтверждая свои права некоторыми конкретными результатами.
В заключение об одном из них.
…
Опять понадобятся паучки, причем их активное поведение.
В знакомой уже ситуации при V = C, застывший на волне П2 окажется способным к движению дальше.
Посмотрим, что будет, когда он снова набрал скорость C, двигаясь уже по пространству волны.
А для наглядности представим себе, что П2, побежав в обратную сторону, оказался в той же фазе и рядом с П1.
П2 вернулся в начальную позицию, с ним происходит то же, что и с П1?
Нет.
Когда волна поднимает П1 и его потенциальная энергия достигает максимума, П2 затрачивает максимум своей для достижения пика.
Соответственно, при массе m, энергозатраты П2 составят m*C*C = m*C2, то есть получена известная формула полной энергии, и получена совершенно естественным путем.

Мы еще обсудим этот и другие сюжеты перемещений, а также некоторые эффекты типа «почему, двигаясь назад во времени, нельзя убить своего дедушку?», но уже в совсем фантастическом этюде.