Предыстория

ПРЕДИСЛОВИЕ. У меня нет однозначного ответа на вопрос, почему я решил разместить книгу (истории нашей семьи) на сайте «Проза РУ». Прежде всего, на этом сайте размещены мои стихи и др. произведения. Общий смысл может быть таким, что на этих страницах могут обнаружиться новые родственники, друзья или просто люди, хорошо знавшие моих родных людей… А главное, эта книга, в своем откровении, мне показалась не только интересной…

В книге, все фамилии и имена, кроме членов семьи Алаец, Фельдман и Травинская, изменены.

К моей семье я всегда относился с большой любовью. Я был её равноправным членом и принадлежал ей. Вместе с семьёй я открывал для себя мир, постигал жизнь, и был счастлив тем, что родился в этой семье.

Семья наша была простой, далёкой, в обозримом прошлом, от культуры, искусства, науки. Моя мать - Алаец Роза Гидальевна, по паспорту, родилась 10 января 1915 года. Однако её младший брат Алаец Шая Гидальевич родился в 1913(!) году. Очевидно, мама была старше своего официального возраста лет на семь.
По статусу и своему характеру мать была лидером, вожаком, главой семьи. Она обладала удивительными качествами: трудолюбием, бескорыстием, самопожертвованием, правдолюбием… и являлась человеком незаурядным. Природа наделила её колоссальным зарядом энергии. Она не по-женски была сильной и не по-человечески выносливой. Одухотворённая и эмоциональная, она всегда была жизнерадостной, любила безмерно и ненавидела до "смерти".

Алаец  Хая Элевна, моя бабушка. Родилась в 1885 году, имела четверых детей.  Первой была Шендл,  она умерла в том же году, что и родилась- 1908.  Второй дочерью была моя мама. Третьим родился сын - Шая. В 1936 г. он женился на Доре. В 1937 году у них родилась дочь Фаня. Её короткая жизнь описана одной фразой, высказанной ею на руках у бабушки незадолго до смерти: - «шейны велт нор нышт фар мир» - «красивая жизнь(мир), но не для меня»  Умерла она от болезни в 1942 году.  В 1940 г. у них родился сын Гриша. Но и ему не улыбнулась судьба. В том же году он умер.  Последним ребёнком у бабушки Хаи был Авремл. И только две даты: 1915-1923 годы. Его закололи бандиты, напавшие на местечко Терлица, где проживала наша семья. Раненый Авремл, как и Фанечка, скончался у бабушки на руках. В этот же период, по дороге домой, бандитами был убит мой дедушка - Алаец Гидаляр.

Я так и не знаю, почему бабушка  Хая не работала. Знаю, что у неё было больное сердце. Жить было трудно, и моей маме пришлось взрослеть сразу с детского возраста. С семи лет, сначала нелегально, а несколько «повзрослев», уже официально, она работает в хлебопекарне.  Годы были голодные, а зарабатывала, тогда ещё маленькая мама, совсем немного. После смерти её отца она осталась единственным кормильцем. Ей было около 14 лет, когда она приняла на себя весь груз ответственности за семью. Моя мама никогда не хитрила, не ловкачила, но жизнь заставляла искать пути и она их находила.  По окончании работы, убирая производственные помещения, мама тайком  ложила  буханку хлеба в мусорное ведро, присыпала его мусором сверху и выносила на помойку. Возвращаясь с работы домой она доставала из помойки хлеб и приносила в семью. Так каждый вечер на стол ложилась свежая буханка ещё тёплого хлеба. Наверное, никому не надо объяснять, что это значило для семьи в те годы. Не будь тех буханок, не было бы сегодня этих строк

Представляю, как мама входит в хату, достаёт  хлеб и ложит на стол. Все давно уже сидят за ним (а всех-то - бабушка Хая и Шура (Шая) и ждут этого момента. Шура был постоянно голоден и плакал, требуя, чтобы половину буханки отдавали ему. Бабушка его ругала за это, а иногда и била по рукам. Но мама нередко, тайком, отдавала ему часть своей порции.
Хотел было написать, как мама любила своего брата. Но подумав, пришёл к выводу, что она - мама, как-то умела любить каждого так, как никого. И в этом, видимо, был заложен её величайший талант женщины, сестры, матери, наверное, и жены.

С криками: «Бей жидов, спасай Россию!»- банды свирепствовали в маленьких  городах. И в  ;1934 году мать переезжает в Каменское (г. Днепродзержинск). Здесь она устраивается маляром-штукатуром. Заработав немного денег, она нанимает квартиру у Песковской, в конце Почтовой улицы, у базарного спуска, который вёл к старой проходной  «ДГЗ» - металлургического завода.  Вызывает к себе маму и  брата.
Мама рассказывала, что в школе закончила четыре класса. Была активной комсомолкой - секретарём комсомольской организации, верила, что строит светлое будущее для всего человечества.

Как-то, на одном из собраний, к ней подошёл высокий, худощавый молодой человек и пригласил в кино. В руках он держал два  билета.
Против неё - обветренной и крепкой, в застиранном сарафане, с неотмывающимися пальцами от штукатурки и краски, этот парень был какой-то  «хлипкий» и чистенький, с галстуком на белой рубашке под серым пиджаком. Но был он красивый, а главное, мама сразу поняла - он еврей!
Кто знает, может быть, как раз этот случай послужил причиной той «путаницы» в истинном возрасте моей мамы. Этим молодым человеком и был Фельдман Рувим Моисеевич, 1913 года рождения. Работал он парикмахером в этой же артели.

В своей семье Рува был старшим. У его отца – Фельдмана Моисея Наумовича, 1884 г. рождения, и матери - Фельдман (Минакер) Баси Рувимовны, 1887 г. рождения, были ещё две дочери: Циля, 1915г. и Нина, 1918г. рождения.
        Дед Моисей по натуре был деспотом. Был ревнив, властолюбив и тщеславен. В семье был безраздельным хозяином. Работал (по очень неточным сведениям) заведующим  магазином культтоваров, и этим очень гордился. Бабушка Бася, напротив, была добродушной, покладистой, всегда готовой уступить. В её обязанности входило ведение домашнего хозяйства и воспитание детей.
 После знакомства с Рувимом (он, очевидно, называл себя Рудольфом) мама переходит работать, сначала ученицей, потом мастером-парикмахером. Парикмахером идёт работать и Шая. Влияние отца на мать, в период их знакомства, оказалось существенным. Они сблизились духовно. Я не знаю, как долго они встречались. Как и все, они мечтали, переживали, уединялись…
Судя по оставшимся надписям на некоторых фотографиях отец был эмоциональным, несколько сентиментальным и любил мать. Ни мать, ни соседи, ни даже его сёстры, так ничего вразумительного не могли рассказать мне об отце.
 
Вот один из рассказов соседа: «Бывало, идём мы с твоим отцом к базарному спуску, наберём в рот бензин и ждём ухажёра матери твоего друга Марика. Только он появляется, мы зажигаем спички и выбрызгиваем бензин изо рта в его сторону. Тот - в крик. А это ж вечером, уже темно…» и т.д. 
Знаю, что отец пытался рисовать. По всей  видимости, был замкнут, малообщителен. Мама рассказывала: «Сидит и целыми днями читает книги. Приходит кто-нибудь в гости, твой отец может и головы не поднять. Только потом спросит: «Роза кто это был?».  Один товарищ отца рассказывал: «…бывало, сядем, я пою свои песни на русском языке, а он - свои на идиш…». Из популярных российских песен отец любил - «Тёмная ночь», «В далёкий край товарищ улетает».
 
28 февраля 1937 года отец и мать зарегистрировали свой брак и образовали нашу семью. Но вместе жить им пришлось недолго.  5 декабря 1937г. родилась моя сестра Муся (Мария). А ещё через некоторое время отца призвали в армию на Дальний Восток. Видимо, фотографию дочери мать послала  отцу в армию уже после отъезда.  Там, очевидно, он нарисовал  портрет,  на котором  объединил  всех  троих, перефотографировал,  и  фото  с надписью на обратной стороне: 
«НА долгую и добрую память жене и дочери от друга. Взгляните и не забывайте никогда, ибо он никогда вам не изменит и не забудет. С приветом, преданный вам Рудольф Моисеевич Фельдман. ДВК ст.  Раздольная 1939 год.»
прислал матери.

  В конце этого же года отец приехал в отпуск с большим чемоданом. Мать долго разворачивала свёртки, сложенные матрёшкой, в глубине которых лежали его запасные рубашки, майки и носки. Они долго смеялись над этой шуткой!
Жили они на квартире у Песковских.  Через  несколько домов, на этой же Почтовой улице (дом № 6 кв. 2), жили родители отца. Осталось в тени, каким образом родители «перекочевали» в дом Моисея. Пока отец был в армии, Моисей часто ругался с моей матерью, домогался её. Доходило даже до того, что он бросал в неё стулья, несмотря на то, что она уже была беременна мной. Мать терпела, но не писала об этом отцу.
13 сентября 1940 года мама родила меня. Весил я 3,5 кг. И ростом был пятьдесят сантиметров. Мать говорила, что отец очень хотел сына.
К этому времени отец  окончил курсы младшего ком. состава и оставался служить на Дальнем Востоке (видимо, сверхсрочно).  С матерью они планировали, что когда сын окрепнет, она с детьми и своей матерью переедут к нему.

В 1941 году отец приезжает в отпуск. Он только успевает увидеть своего маленького сына. Сколько мне было тогда – семь,  восемь,  девять  месяцев?  Об этом мне ничего не известно. Может быть, в каких-то ячейках моей памяти сохранились до боли знакомые черты - но это останется тайной.  Его срочно отозвали в часть.

Не знаю, что было на душе у отца. Понимал ли он, что оставляет семью навсегда, что он больше никогда не увидит ни жены, ни дочери, ни сына. Война ещё не началась. Но каждый, кто реально взвешивал обстановку - понимал, что  она где-то уже совсем рядом.
Наверное, обнял он нас всех и поцеловал каждого. Для матери это был последний поцелуй любимого. Для  Муси  и  для  меня – последний поцелуй отца. А для него заканчивалась вся жизнь в истории живой материи. Он уходил  навсегда, наверное, унося с собой в памяти наши детские лица и заплаканные глаза моей матери.