Какой в них прок?

Виктор Матюк

Какой в них прок?

Прыг-скок с пятки на носок, какой в том танце прок?
Ты бегаешь, как челнок в швейной машинке во время поединка,
Смотришь на картинки, сдуваешь с себя пылинки, падают слезинки
Наземь, но не сразу, а опосля, на дыбы становится богом забытая земля!
Кажись, не зря, сюда дошла издалека неприятная для простых людей молва,
Что небеса стремглав раздвинут грозовые облака, чтобы душа любого из нас
В свой прискорбный час осудила всеобщий разврат, кто на что богат, тот тому и рад!
Нельзя зазря кого-то осуждать, можно презирать любой плагиат, чудак, предстоит всё менять,
И жизнь, и пейзаж, и слушать не только негритянский джаз, но и звон старых гавайских гитар,
 С теми звуками впитывать в себя их чудодейственный нектар, его не заглушит гром литавр!
Ты только представь, что ты дыру в сознании проделав,
Радостно вступил вовнутрь новых непостижимых пределов!
Невесомым стало тело, нет былых пробелов, только заслуги видны на фоне белом,
В общем, и в целом, душа не почернела, и какой кому дело, что она нагрешила сполна,
Её нервы натянуты, как струна, ей помощь нужна, над ней сгустилась тьма, гремит гроза,
Сверкает молния, нарушено безмолвие, звучит симфония из страсти и огня,
В эти короткие мгновения из неё выныривает энергия, она видит чудный сон,
Что глагол времён издал крик, похожий на отчаянный стон! Тот, кто рождён
Был у моря, тот полюбил навсегда волны и море, видел и радость, и горе,
Но вскоре ощутил на себе премудрости все земного бытия, силу духа обретя,
Поймал на мысли себя, высокая колея, как летопись повседневного бытия,
Стеная и вопия, душа вспомнил величавые оды, их сочиняли северные народы,
Те древние оды никогда не выйдут из моды, нет, чтобы топтать утренние росы,
И жить для духовной свободы, матросы курят папиросы, они голы и босы,
Но пользуются спросом у женщин тех, кто без помех готов за любовь умереть!
Уж лучше стоя встретить смерть, чем на коленях исподлобья смотреть,
Как ты продолжаешь тлеть, и не готов морально взлететь до небес,
 Хотя порох в пороховницах есть, главное, успеть своим голосом арию
О любви допеть, обняв женщину за тонкую талию! Любовь подобна гербарию,
Листаешь его, прижавшись щекой к розарию, сидя под молодой пальмою,
И наслаждаешь воспоминаниями былыми, голову посеребрил белый иней,
Но от гордыни дух не был освобождён, он готов идти по каменистой дороге,
И даже сгинуть с белого света, если досужие мысли о любви и о жизни
Не сочтут лишним ещё раз напомнить, что праздник любви и страсти чертовски близок,
Скорее бы снять шнурки со старых солдатских ботинок и начать бессловесный поединок
Двух душ и тел, тот, кто смел, первым откусить кусок пирога уже успел!
Цель оправдывает средства,  и наполняет сердце небесным отраженьем,
Теперь конец пренебрежению, я же замедляю дыхание, делаю приседание,
Глубоко вздыхаю, мучаюсь и страдаю только потому,
Что счастье из чужих рук никогда не приму! Околоток в дыму,
Я же в сладострастии давно уже тону, приемлю красоту и жду
Мину ту, когда свершится день нравственного суда
И в явь воплотится давнишняя мечта! Суета сует – всё суета!
На устах узда, нет хода со двора, здесь дыра, но бежать некуда,
С потолка долу капает вода, нет тепла, душу заела тоска,
Везде один обман, перед глазами сизый туман, на столе стакан,
В нём водки две6сти грамм, мыслей караван за рукав, поймав жлоба,
Не опустили долу рукава, видать им не судьба: допить до дна гранёный стакан,
Плоть слаба, но у неё губа не дура, приятная процедура ещё впереди,
Пусть играют две гитарные струны и в лесу токуют глухари! Суши сухари,
Упирайся рогом в край земли, пристально в оба глаза зри, дабы горячий бриз
Не преподнёс очередной сюрприз, и жизнь изменится в тот же миг,
Вернись в пенаты души, останься жить в глуши, там нет ни одной живой души,
Много грязи, ещё больше разной мрази, путающейся под ногами приличных людей,
Судьба их гонит взашей, однако ты берёшь в свои руки бразды правления,
И всем на удивление в мыслях странное наваждение, по ночам душа трескается по швам,
Бессловесные души, долу развесив уши, бьют баклуши, грехи есть  внутри и есть снаружи,
Какой же ужас видеть наивность в тех бесстыжих глазах, все души сковал сиюминутный страх,
Она будто немые, больны и хромые, и к тому же ещё и слепые обивают каменистые мостовые,
Мысли шальные плетутся следом, обхваченные то ли жаром, то ли бредом, шныряют то  туда,
То сюда, наносят себе больше вреда, чем бандитская кагала, что пьяна уже с утра!
Где-то капает вода, где-то стоит толпа, не открывая рта, она обрывает телеграфные провода,
Жажда нравственного суда терзала разум всегда, но дверные затворы охраняли коридоры власти!
Она никому не отдаст даже самой малой части, всё прибрав к своим рукам,
Даже слёзы, текущие по щекам и те не хотят томиться в сырой тюрьме,
Она стоит на высоком холме, предоставленная сама себе, жизнь течёт в одном ключе,
Дырявая сума на правом плече, ни себе, ни людям, ни ослам, ни верблюдам,
Всё подгребая под себя, будто бы земная жизнь продолжается без края и без конца!
На всё воля Творца, Ему принадлежат не только наши души и ниши сердца,
Даже доля и судьба пристально смотрят ему в глаза, переступать межу нельзя никому,
Всё позволено только Богу-отцу и его сыну Христу! Стучат гранёные стаканы,
По столам ползают тараканы, враги строят капканы, а душевные раны
Не лечат молодые и статные путаны, идут караваны по пути каменистому,
Летят кавалеристы, в горны трубят горнисты, старые уркаганы чистят наганы,
Сидят на гребне дамбы и кричат: «Нам бы молодые дамы спели дифирамбы,
Тогда бы мы им дали денег взаймы, мы же никому и ничего не должны
Ещё с той давнишней поры, когда были вынуждены уходить с насиженных мест,
Оберегая совесть и честь, и не позволяя ни одному врагу в грешную душу нагло влезть!»
Этот предмет с годами не теряет свой цвет, приятный портрет и затёртый до дыр аргумент
Могут износиться в момент, если грешный человек побежит в туалет, но его вблизи нет!
Он поцелует амулет, потушит свет в душе, присядет в уголке, справит нужду,
Плоть приблизится к теплу, вспомнит немало примет, когда дым от сигарет
Разрежал в голове сущий бред, глядь, во ****ь, его уже нет! Его в землю зарыли,
Суть исказили и сразу забыли во имя чего, так всё произошло? Преходяще всё, ночь длинна,
Тихо светит ущербная Луна, она едва видна из открытого настежь окна, туман очи застил,
Он разум смутил, много бед натворил, но искус в душе не победил! Невозможно
Жить безбожно, отвыкнуть сложно, но небо не всегда мглисто, и не всегда ветер дует быстро,
Чем истина ближе, тем мысль взлетает выше, её ветви деревьев кренят, в ответ слышен мат,
Половицы в доме скрипят уже много дней подряд, глаза скользят над поверхностью воды,
Над ней пролегают истоки, и пути грешной души, куда взгляд ни кинь, везде одна полынь!
Над головою синь небес, тебя остепеняет господний крест, вода делает всплеск,
И ты уже смотришь на срез своего пути, он изменил свой цвет,
Хотя и остался едва заметный след, никакого удержу нет,
Чтобы выбрать нужный момент для свершения великих дел!
За окном полощет ливень, грешник прост и наивен, он малоактивен,
Даже пассивен, его кровь стынет, он тяжесть с плеч никак не скинет,
Ему намного больше, чем полтинник, на лице немало морщин,
Они разных глубин, из них можно составить огромный лабиринт,
Они разрастаются вширь, и напоминают множество лощин,
В которые не вхож ни один известный кретин! Не ясен мотив его поведения,
Есть разные мнения, у меня свои воззрения на текущую ситуацию, разум попал в прострацию,
Изменил интонацию и по законам всеобщей гравитации возникли три вариации,
 Как не уснуть и от чужих глаз ускользнуть за пять минут? Какой храбрец ни будь,
Каждому нужен пряник и кнут, даже в миг прощения мы жаждем отмщения,
Даже если кто-то лишь раз унизил нас, мы перестаём его уважать и призываем на рать!
Думы в пыли, они в унынье пришли, изменили собственный цвет, сил и мощи больше нет,
Душа всегда кипела, сейчас ей ни до чего нет дела, она унижение властей не преодолела!
Всему есть мера, всему есть граница, с унижением никто не сможет примериться,
Трудно в нужный миг остановиться, небо может мигом затмиться, суть бытия исказится так,
 Что ты не сможешь никак истину понять и птицу счастья за хвост поймать!
Это бы удивило всех, вызвало бы смех, сейчас же ты должен источать печали,
Обувшись в изодранные сандалии, привезенные по случаю из солнечной Италии!
Чтобы в жизни не произошло, надо утихомирить в сердце зло,
Находясь в воинственном пылу, нельзя выпускать злословия стрелу!
Пусть вражда превратиться в золу и взаимная любовь развеет её на ветру!
Всё, что умом озарено, будет на сторону святости привлечено,
В такие минуты, горя и смуты, присядь у старого древа, полный гнева,
Остынь, от злости отринь, и ты перед собой увидишь синь небес,
Глядь, а гнев исчез, нет ни шлюх, ни повес, всем личная честь дорога,
Будто лакомый кусок пирога! Чтобы огонь злобы потух, о злости забудь
Хотя бы на пять минут, и отзвуки твоей доброты, достигнут небесной высоты,
 А ты возьмёшь в свои руки бразды правления и всем на удивление
Возникшее в душе смятение вызовет смирение, зло, как нелепость, боль и свирепость
Разрушают тело, как мощный  ветер тысячелетнюю крепость! Ты и сейчас стоишь один
 У непокорённых заснеженных вершин, разгорячась, ждёшь тот час, когда возникшая страсть
Разделит всех нас, услышав божий глаз, на грешников и святых, многих из них нет уже в живых!
Отчаянья крик внезапно в горле возник, он надавил на воротник, будто бы шутник,
Помешал словам пройти на язык, и он тут же сник, будто озорник,
Он согласен на флирт, тот миг был неуловим, следом за ним последовали думы другие,
Грустные и озорные, грешные и святые, а иные далече от забытых временем мест,
Как и совесть, и честь! В душе, где было светло, всё затемнено и уже давно,
Жизнь безостановочно идёт, совершая свой круговорот, жить нельзя наоборот,
Лучше промолчать, набрав воды в рот, чем что-то сказать или с ответом опоздать!
Мне не привыкать - олухам козырять, Господи, наставь меня, хочу живым выйти из дыма и огня!
Душа и тело спорят, сами себя позорят, друг друга журят, но не хотят прошлые ошибки повторять,
Применяя хитрость, лесть и ложь они всерьёз прибегают к помощи женских слёз,
Сильнее их оружия для мужчины не найдёшь, что посеешь, то пожнёшь!
Хоть ты и умён и зорок, и тебе уже не сорок лет, и на тебе лица давно уже нет,
Твои думы источают бред, хоть сердцем грешник не зол, и носит он старенький камзол,
Он с иной планеты в этот мир пришёл, себя здесь не нашёл,
Мог заживо уйти с богом данного пути, но не смог спрятаться в зелёный лог,
Его предал один прохвост, кто в деле этом поможет тебе дельным советом?
Повременю с ответом, быть может, с рассвет появится мысль та, что на вид проста,
Как глухая стена, а слова в нужный миг сорвутся с губ, ты же не глуп и потому
Переживёшь грозу, а ливень закончится ближе к утру! Не совершив вины,
Возблагодаришь сиянье солнца и луны, душа боится кромешной темноты,
Нельзя смотреть на себя со стороны, когда ты смотришь на мир со стороны,
И не видишь ничего кроме пустоты! Хватит считать ложно, что измениться можно,
Если сильно захотеть, нельзя сразу даже похудеть и отвести от себя кнут или плеть,
Тебе любой из нас даст совет, но смысла в нём нет! Коль твоё настало время,
Ногу в стремя и вперёд, чтоб твои творенья дошли до подрастающего поколения!
Был приказ - идти на запад, то есть драпать, бог весть куда, а на дворе то холод, то жара
 С раннего утра, а у тебя ни кола, ни двора, только тлен и суета, а в душе – пустота,
Ни травинки, ни куста, ни захудалого деревца, лишь на устах прочная узда!
Без неё я вёл речь прямую, мог согрешить всуе, теперь готов поцеловать бабу любую,
По постельным сценам тоскую, часто вспоминаю жизнь холостую! Разум отродясь,
Репу часто чешет, больше брешет, изредка язык чешет,
Когда о себе ему во время дождя напоминает местная нечисть,
Она молвой лечит, увечит и калечит, чёрной меткой метит,
При случае покалечит, но должную жизнь никогда не обеспечит!
Ты гнёшь напрасно спину, пытаясь взобраться на огромную вершину,
В миг единый твоя гордыня портит всю картину, написанную маслом,
На фоне красном всё выглядит прекрасно, на фоне белом женщина, торгующая телом,
Служит примером для подрастающей детворы, трудно избавиться от мишуры во время жары,
Как ни суди, как не ряди – все бабы ****и, их грех не смывают проливные дожди. Господи,
Обнажи свои клыки против оголённой задницы и груди, женщины легко демонстрируют всё,
Что ниже спины, они хотят любить ещё и ещё, только бы не затупилось мужское копьё,
И его не занесло обветшалое быльё! Когда-то только люди богатые, страстями объятые,
Могли позволить себе покорять вершины златые, женатые и холостые грешат не впервые,
Скажем кратко, у каждого есть задатки пожить сладко, носить штаны без заплатки,
И не быть в семье тягловой лошадкой! Страсть – зловещий дракон, его дыханьем мир поражён,
Губит он приличную семью, всё идёт ко дну, трудно любить женщину одну, ты чешешь затылок,
А тебе уже больше, чем полтинник, ты – циник, свой член не положишь в морозильник,
Пытаясь, его непорочность сохранить, боль и стыд садятся на плечи верхом,
Ты же прихотью плоти влеком, входишь в заветную щель тайком, чтобы потом
Запить грусть коньяком, пройтись по зелёной траве босиком, и вновь устремиться напролом
Туда, где во все времена грешников сдувало сквозняком! Коль не мил тебе общий дом,
Уходи ползком, много не говори языком о сговоре злом, ты у бабы вновь под каблуком,
Из-под него искры летят, студёные ветры опавшие листья кружат и кружат,
Глаза бабы горят, для постельной любви нет никаких преград! Страсть устремляется в полёт,
Она стрелой любви любую кольчугу навылет пробьёт, в чужие доспехи облачится,
И людской молвы не устрашится! Уподобившись молодому льву,
Бабу за гриву беру и оттягиваю звучащую на ветру тонкую тетиву,
Взгляд, пристыженный и немного обиженный, опускается долу,
Прижавшись губами к женскому подолу, даёшь волю слезам,
Хотя сам в женщине ищешь опору, крошишь лёд подобно ледоколу,
Прибегаешь к произволу, судьба бьёт тревогу, благодаренье богу,
Что он в тот миг не был подавлен и сам себе предоставлен!
Исход тебе неведом, женская похоть бежит следом, ты же медлишь с ответом,
Тебя страсти ведут на поводу, ты живёшь, будто в бреду, испытываешь на излом судьбу,
Но судя по всему, это ни приводит ни к чему! По периметру всему ветер разносит листву,
Мне бы уснуть, но жуть в душе, будто одиночество в шалаше, бога прошу отодвинуть тьму,
Но куда, если везде одна кромешная тьма? Возвратился бы назад скромный и осторожный взгляд,
Приличные люди давно уже спят, их ангелы во сне хранят, а демоны интриги сулят!
Кому головой кивать, чтобы истине внять? Чего не хватишься – ничего нет!
Каждого дурачка обмануть бы на четыре кулачка, иначе заест тоска!
Баба, как доска, высока и тонка, но тащит в койку старика, на хрена ему война,
Если в тягость она? Мошкара топчется кругами, от неё отбиваешься руками и ногами,
Нет покоя даже в храме, вся жизнь построена на обмане, нельзя никому верить заранее,
Будущее в тумане, комок слизи в гортани, трясётся кадык и не потому, что он велик,
Его голос охрип, будто бы он ранен, ему бы сметаны для смягчения связок голосовых,
Во взглядах хмельных нет намерений святых, жизнь пишет собственный триптих
Из слов и фраз земных, только в них мы находим неподдельных миг чарующего бытия,
Здесь главенствует первородный инстинкт, и ему подчиняюсь даже я,
А на хрена нам жизнь без утех нужна? Реальность страшна,
У бездны нет ни края, ни дна! Внешний вид подавлен,
Мой Пегас окровавлен, он обесславлен сутолокой мирской,
Конь лихой за авторской спиной разразился бранью уличной,
Площадной и лошадиной, родившиеся унынье, как ржание кобылицы
В полуденный час в засушливой степи, на ум приходят небылицы
Из уст ослицы, из фраз ключевых выложен эскиз на каменных мостовых,
Есть что-то в них, что бьёт под дых без лишних размышлений, нет сомнений в том,
Что истина прячется за соседним углом, чтобы стать тебе знаменитым,
Ты должен предстать гранитом и быть открытым всем ветрам,
Делить с ними горе пополам, а там, как карта ляжет, а кто и что скажет,
Тебе плевать, главное – узы вовремя разорвать и сбежать, куда глаза глядят!
Вот так иначе никак! Везде бардак, все бабы ****и, мужчины изменам рады,
Они подходят и спереди и сзади к доморощенной бабе, преодолевают вместе ямы и ухабы!
Велики масштабы греха не только у бабы, но и у мужика, дрожит строка, набегает роковая волна
На крутые речные берега, неужто я когда-то всю вселенную на уши ставил, страсть возглавил,
И святость едва не обезглавил! Говорил и лукавил, что доблестью блесну, перед злом не трепещу,
Напролом иду, бог весть куда, но не всегда удачной бывает рать, не всегда выдерживает кровать
Мужскую удаль и женскую стать, не надо зазря горевать,
Нам бы только начать головой по сторонам кивать,
А опосля пусть на дыбы встанет матушка-земля,
Нее моя вина, что насмарку пошли все ратные дела!
Душа омрачена, без дела мается она уже почти три дня!
Пот капает с чела, над ухом жужжит пчела, не жизнь, а маета,
Ни кола, ни двора, хоть прыгай в реку с моста, нашла коса на камень,
Из искры возгорелся пламень, с души упал наземь стопудовый камень,
Ты придавлен жизнью мирской, недоволен ни роком, ни судьбой,
Предстоит день тяжёлый, надо преодолеть заснеженные хребты и долы,
Частоколы из дерев  ослабляют гнев, от соблазна охмелев, раскрываешь зев,
Не успев не слова произнести. Как тебя пытаются в жертву обстоятельствам принести!
Куда идти? Куда податься? Коль я наказания достоин, зачем тогда совесть неволить?
Грешник богу никогда не прекословил, никого в постели не неволил, грех творящий,
Стал молиться намного чаще, чем до того, преходяще всё, с головы не упал ни один волос,
Да и душа не раскололась, она из последних сил боролась против людской молвы,
Пыталась заранее осмыслить все ходы, увы, ей от судьбы уже не уйти!
Если я не прав, в том повинен мой горячий нрав, он свиреп, как волк,
Он знает в ратном деле толк, рот закрыт на огромный амбарный замок,
Чтоб ничего лишнего рот не изрёк, стареющий муж был опытен и дюж,
У него нет желания попасть в конфуз, он скрылся от чужого взгляда в лощине,
Отдохнув пошёл к вершине, сделал ход конём, последовал глубокий вдох перед сном,
Слёзы брызнули долу ручьём, ничего плохого нет в том, что сверкнула молния, и грянул гром!
Тих речной затон, в тот же самый миг немощный старик блаженных вершин стремглав достиг!
Не исчерпан доверия кредит, однако жизнь мрачна, хотя ночью светит ущербная луна,
Она до утра видна из открытого настежь окна! От интриг отступая, в огне страстей сгорая,
Он полагал, что час для истины уже настал, молва пролетела у мужчины над головой,
Он весь седой, с открытой настежь душой, всю жизнь искал в семье покой, однако не нашёл,
Ему не подошёл старый и дырявый камзол, земля блестит, звезда горит, разум душе велит
По наитию жить! Из искры возродилось пламя, с неба посыпались камни,
Провожаю их глазами и не пытаюсь хватать руками, старый странник
Без чинов и званий проскользнул в околоток дальний, нашёл вход центральный
И без приглашения в чужие пенаты нагло вошёл, и сразу затеял долгий спор,
Был неприятный разговор между тщедушным стариком  и молодым мужиком
С побитым оспой лицом, он размахивал огромным кулаком, наступил облом,
Не свершилось чудо, да и откуда взяться ему, если нет дела никому, что и почему?
Умру ли я, и судьба опалит крылья у меня, и тогда печаль и боль выйдут на первую роль,
Они давно уже знают пароль для входа в душу, истина не выходит наружу, она пожимает руку
Молодому супругу, грызшему долго науку без толку, он втихомолку решил, что не правильно жил,
Не тем наукам себя посвятил, и девственный плод ещё не вкусил! Не сдамся женщине в плен
И не преклоню колен, а зачем? Один хрен - тлен и суета будут щекотать потаённые места всегда,
Мысли несутся лавиной, они пытаются бороться со второй половиной, бьются о стену головой,
А вокруг воздух ледяной, а ты дрейфуешь за кормой, будто бы последний изгой!
Познав свирепость женского нрава и крепость вина, ты в своей душе взрастил врага,
В горной теснине ду2ша мчалась по краю обрыва, во время любовного порыва
Произошло подобие взрыва страстей, в сумраке холодных и промозглых ночей
При свете едва мерцающих церковных свечей ты гнал те думы взашей,
Ты до мозга костей решил жить верней, чем ветхозаветный Моисей!
Он – один из учителей Иудеи, ему поклонялись даже фарисеи,
Явилась божья мать, чтобы на своих руках божьего сына поднять,
Достигло солнце зенита, вера в истину в народе пока ещё не убита!
Душа разбита, внешне всё выглядит шито и крыто, нет доступа к общественному корыту
И потому сть склонность к греху, обметая пыль и шелуху, сам от себя бегу бог весть куда,
Петляет стезя, вокруг родимая земля, но нет житья, тлен и суета среди белого дня
Встречают посреди исхоженных дорог, всему – своё время, всему - свой срок,
Любой порок видит бог, он направляет и мысли и слог, но даже ему невдомёк,
Почему мечи остры и в белый цвет выкрашены неприятельские шатры!
Мы грешны, но всё равно, потерпев неудачу, в горести мы плачем
Не затем и не потому, что уже не доверяем в жизни никому!
Даль в тумане и в дыму, невдалеке от проезжей дороги
Был виден холм пологий, на нём отдыхали местные боги,
У них дачи вдоль смоленской дороги, немногих их них
Кто-то видел анфас или в профиль, они сами пишут собственный триптих,
Начитавшись исторических книг, один из них уснул среди молоденьких пихт,
Его ко сну с утра кренит, пока же он спокойствие хранит,
Но жизнь стремглав вынесла ему вердикт, он – умён и лих,
На лист бумаги легко ложится его стих о событиях мирских,
Там было много слов плохих, но вся квинтэссенция земного бытия,
Ловкость, заново обретя, в сознание, придя после глубокого сна,
Он увидел подле себя пламя, что тлело и согревало больное тело!
Кому какое дело, что тебе общение с женщинами надоело?
Многих женщин признание мужчины за одно место задело,
Теперь из него пар идёт, жизнь мгновенно пролетела,
в памяти осталось нежное женское тело  в платье белом,
На коже загорелой нет ямок, н6и морщин, ты, зажав в руке хрустальное копьё
Вновь хочешь порадовать его, но приглашений нет давно - повторить всё, что было,
И пока желание не остыло, свиное рыло проводит колдовство, чтобы сотворив его,
Достигнуть величия своего! Коль потерплю неудачу, мир не отвергну, в горести не заплачу,
Выпью наудачу двадцать капель коньяку, и одним махом перечеркну недописанную строку!
Сниму с члена резиновую кольчугу, подтяну на нём подпругу, и року вновь страстно отвечу
Новой встречей с женщиной той, что намедни пленила меня своей худобой,
Статью, нежность и красотой! Будут до седьмого пота трудиться я, что бы в крошево
Превратилась моя, закалённая в боях хрустальная стрела, путь пыль и зола
На блуд грешника закроют бесстыжие глаза! Волна воспоминания вновь наползла,
Пыль затмила небосвод, замедлилось течение вешних вод, все навыки пущены в ход,
Новых не найдёшь, тело обхватила дрожь, что посеешь, то пожнёшь! Не проронив ни слова,
Проснулся от клича боевого своего коня вороного, но уже почти седого, он торчит,
Как в поле пень, он бездействовать не привык, хотя на вид – сморщенный старик,
 У него опыт велик, он любую бабу в крошево превратит, пусть она кричит и визжит,
Как осиновый лист дрожит до утра, под стук топора дровосека скребу силы по сусекам,
Хочу возблагодарить любимого человека, и если он тебе взаимностью ответил,
А ты этого даже не заметил, мудак ты, и твои дни в любви и страсти сочтены!
Ты и она, как кони в мыле, израсходовав мощь и силы, малость приуныли,
Пришлось и мне обрушить свою десницу чуть ниже женской поясницы,
Вместо того чтобы возгордиться и в благосклонности женщины лишний раз убедиться,
Был тревогою объят стареющий, но пронырливый взгляд, он уже не вернётся назад,
А продолжит удовлетворять статных и приятных баб, но, одержав очередную победу,
Выпьет за здоровье отца и деда, это их общая победа, радость велика,
Баба жива и она не лишила жизни старика! На сердце вновь светло,
Не приходящее зло не коснулось его! Считай, что тому мужику крупно повезло,
Правда, вспотело его высокое чело, и что? Страшного в том нет ничего,
Только вот губы стали примерзать к зубам, стыд и срам бьёт наотмашь по ушам,
Чувствую удар его богатырской руки, не сломались бы позвонки! И вот бреду домой,
За мной следует женский конвой, с перевязанной головкой и головой известной мне тропой,
Останавливаюсь на холме высоком, вдруг кто-то из женщин отстанет ненароком,
Здесь отстающих не ждут, пусть меняют  свой привычный маршрут,
У них в руках пряник и кнут, их в кровать зовут, они идут по доброй воле,
Неужто их этому учили десять лет в начальной школе? Губы распухли от поцелуев,
Всуе бытия из-под ног уходит проторённая тропа, третьи сутки слушаю только прибаутки,
Ни сна, ни пищи, ты голоден, как нищий, страждет дух, страждет тело, да и душа окаменела!
Ты много времени провёл в холодном мраке бабьего ущелья, твои чувства обледенели,
Потеряны ориентиры, потеряны цели, замолкли свирели, в памяти остался шум капели!
Стали окоченевать руки, душа извелась от ужасной муки,
Озарился ярким светом день очередной, земля наполнилась водой дождевой,
Отстал конвой, иду по тропе земной сам не свой, понимаю, когда вынимаю,
Что пагубны мои дела, есть заповедь: не делай людям зла и тогда многогрешная судьба
Не изгонит тебя никогда из своего двора! Звучит гитарная струна от зари и до зари,
Многоголосьем отзывается эхо в хилой стариковской груди, впереди не видно зги,
Все бабы – ****и, и все мужики – форменные мудаки, и те и другие рядом,
Все ждёт очередного звездопада, и ни у кого нет осознания своей вины,
Всё это в книге бытия предначертало начало новой войны!
Страсть пытается внезапно напасть, ты не готов её проклясть ни сейчас, ни завтра,
Будет запарка, не обойтись женщине без подарка, пусть они не верят всем словам,
Пусть обожают стыд и срам, можно много сотворить сдуру,
Бабу надо трахать и снимать с неё шкуру, пока она жива,
Пусть пот катится с чела, а очи затмевает ночная мгла,
Ты доложен потушить в груди женщины пожар,  пусть ты – немощен и стар,
Но живительный нектар любви возрождает бурление гормонов в крови!
Сердце – не гранит, его зов страсти наповал сразит, ты уйдёшь усталым
Утром ранним, будешь отягощён всеми бессонными ночами,
Но воодушевлён - женскими речами, тебя проводят с горящими свечами,
Хотя за плечами останется всё та же рваная котомка, рвётся там, где тонко!
Не подобает, чтобы ты так тяжко трудился и в покое в кровати находился,
Ты должен не жалеть труда, чтобы никто и никогда не сказал плохого слова про тебя!
Покрасуюсь малость, сколько мне грех творить осталось? Пока старость не одолела радость
От взаимных утех, грех есть у всех, но не так трудна задача, где труд, там и удача!
Не стоит мужику молодому бежать из дому, чтобы утолить душевную истому,
Опасаться невзгод надо мужчине седому, всякое может статься,
Ты можешь рогом в землю упираться из последних сил,
Но крепость твоих жил не столь прочна, как логика твоего ума!

г. Ржищев
27 июня 2021г.
18:17