Хорошее кино для взрослых

               
     Возобновляя как - то подзабытый цикл  " Просто хорошего порнокино ", я, в первую очередь, ориентировался не на придуманные в угоду наживе рейтинги с прочими пиаррамсами, но, как всегда, лишь и только на свои ощущения : так, к примеру, ругательски ругая современное кино для взрослых, я, тем не менее, весьма обожаю тоненькую Голди Бэби или анальную королеву Рокси, не обращая внимания на год издания, в случае с транс - порно та же история, ибо в винтаже нет и не может быть красивых трансов, почему - то в семидесятые - восьмидесятые были они стремными, думаю, по недоразвитости пластической хирургии, нынешний уровень преображения и трансформация воистину достиг высот Птаха и Ильмаринена, гончарным кругом и парой минут божественного времени создававших целые миры, как в примитивистской манере мыслили древние арамеи и кельты, но устойчивые предпочтения именно Золотой эры - как и с большим кино - уводили мысли к амерам семидесятых и европейцам девяностых, когда жанр для выросших пубертантов расцвел и образовал неплохой с точки зрения куша, маржи и прибылей кластер экономики, до сих пор недоступный руссiянским мозгам новообразованных капиталистов, отчего - то воспринимающих возможности привычной скудоумному рассудку делянкой, на коей сами собой произрастают грибы - опята, а под землей, в темных и жутких недрах, сам собой гниет первобытный лес, образуя нефть и уголь. В общем, действительно замечательное кино для взрослых с отметкой восемнадцать плюс, с сюжетом сценария, командой осветителей, гримеров и операторской работой, что выгодно, повторюсь, отличает от вэбочного убожества технологий то время от нашего.
    - Время не может быть вашим или нашим, - внушал, кошмарно поводя растопыренными пальцами перед остекленевшими глазами графа Невзорова отчаянный рыжебородостью Белковский, настигнув Ибикуса на крыше Эрмитажа, где они, суки рваные, и терсятся уже года, что ли, три ( лень уточнять у себя же на " Проза ру ", когда именно я придумал их посиделки даже не внутри, но снаружи музея для любопытствующих сограждан ), - время есть буржуазная выдумка, сочиненная бюргерами в деревянных башмаках для удобства набивать карманы.
    - Клепсидры, - пытался оспорить спорную точку зрения вздорного еврея лошадиный граф, научно поминая зряшность беллетристики перед пыльным строем упакованных в строгие обложки, изгрызенные мышами, томов научно - справочной литературы, что, помнится, насмешило меня неимоверно : ведь это все равно что предлагать человеку боржч, отрицая ценность рассольника или калорийность суточных щей, - отмеряемые Альфредом Великим восковые свечи и песочек Архимеда.
    - Х...ня, - рычал Белковский, умственно решая в уме важность помещения коалы в ранжир гадов и негодяев, так как изначально, от времен неолита, товарищи, избравший рассольник или щи двуногий становится автоматически врагом предпочитающих боржч, а уж ежели боржч прошлогодний, то вражество плавно переходит на иную качеством ступень, становясь чем - то семитским по длительности противостояния двоюродных арапов с жидами.
    - Как же х...ня, - противоречил из чувства собственного достоинства, потерянного еще в начале девяностых, когда шестисотсекундная сенсационность размножилась, волей ублюдка Листьева взяв за основу все самое худшее именно из амерского взгляда на суть вещей, оставив за бортиком неплохой уровень французского, ирландского, итальянского тиви, Ибикус, вцепляясь когтями в буйную шевелюру бороды оппонента, - когда без точно определенного промежутка не найдешь не только просак у любой женщины, но и не исчислишь размер гонорара, выдаваемого по заветам Маркса за те секунды свысока, что потребовались мускульно - рассудочным навыкам преобразовать пространство посредством средств производства на прибавочную стоимость ?
    Услышавший концовку этой загадочной фразы Пиотровский, тайно таившийся в подкрышевой нише Эрмитажа, подслушивая насыщенный междометиями разговор восседающих на крыше несогласных, взвыл и бросился к застекленной витрине, где, по словам барда Александра Новикова, отмотавшего за бизнес восьмерик не так давно, хранились фузеи и брошки из дерьма. Рванул дверцу и вытащил за ржавый хобот штыка тот самый карамультук, что профигурировал в исторической хронике генерала Паскевича, положившего уйму народа в освободительном походе на рабовладельческую Хиву. Тыча жалом штыка в зад Белковского, покорно и амплитудно раскачивавшегося в жестоких пальцах, ужавших ворс бороды, графа Невзорова, Пионтковский размышлял о странностях наименований. " Странно, - думал он, тыча, - вот буквально только что был я привычно Пиотровским, а стал Пионтковским. Интересно, как меня теперь зовут в смысле наименования имени ? "
     Не выпуская карамультук, свободной рукой он залез в карман, где лежал двоеглавноорлястый повод для гордости серпастомолоткастого Маяка, раскрыл документ и завизжал от ужаса, потому как прописано было в паспорте вместо пятой графы таинственное и ужасающее имя Ермолай.