Широкие ладони

      



    Вадим Кузнецов и Гриша Боровский были неразлучными друзьями с первого курса и по выпускной. И праздники встречали в одной компании, и по девкам вместе шастали, и собственные юбилейные даты совместно отмечали, и в самоволку на пару смывались. Такая неразлучность была объяснима. У них были явно общие душевные флюиды. Душевные флюиды были общие, а умственные способности — разные. Если Кузнецов учился на четвёрки и пятёрки, то Боровский довольствовался тройками. И дипломные проекты они защитили по разному: Кузнецов — на пятёрку, а Боровский — едва на четвёрку.

    Распределились они оба на Черноморский флот. И если Боровскому выпала доля командира машинно-котельной группы на сторожевике, то Кузнецова назначили аж командиром БЧ-5, правда, на буксир, на большой буксир «Мощный»

    На «Мощном» буфетчицей служила Валя, разбитная деваха с Краснодарского края. В Севастополь он приехала с конкретной целью: выйти замуж за моряка и впредь не работать (работать она очень не любила), а наслаждаться жизнью. Между юным лейтенантом и буфетчицей сразу же завязались романтические отношения.

    Многочисленные попытки заякорить морячка, которые она предпринимала до встречи с Кузнецовым, были безрезультатными. Моряки с удовольствием завязывали с Валей романтические отношения. А от чего бы и не завязать? Большущие глаза, губы, в натуре, как вишни, перси, бум-бум в ажуре. И темперамент. Прямо скажем — боевой темперамент! Отношения завязывали, а руку и сердце не предлагали. Вот и Кузнецов. Когда в результате романтических отношений Валя забеременела, Вадим посоветовал ей обратиться к медикам и выделил на это дело тысячу рублей. Валя деньги взяла, но на этом не остановилась. Понимая, что её мечта о муже-моряке испаряется, она приняла энергичные меры, она записалась на приём к начальнику Политуправления Черноморского флота.

    Почему-то в советское время политики очень благосклонно относились к падшим женщинам. Отнеслись они благосклонно и к Вале. Кузнецов был подвергнут мощной идеологической обработке. Ему настоятельно советовали оформить отношения с Валей в ЗАГСе. Чтобы определиться в этом вопросе, Вадим решил посоветоваться с Боровским. Они однажды тёплым южным вечером зашли в ресторан «Севастополь», который в те времена был настоящим морским клубом. Там просматривали подшивки газет, играли в шахматы, обсуждали международное положение ну и пили, конечно, очень неумеренно. Сделав заказ, основными элементами которого были вкусненный бефстроганов и не менее вкусненный армянский коньяк, друзья углубились в вопросы связанные с любовью, беременностью, женитьбой. И если в вопросах любви они кое- что кумекали, то беременность и женитьбу обсуждать могли с трудом. Но всё-таки с третьей рюмки обсудили и пришли к выводу, что все бабы — однозначное зло и из этого зла нужно выбирать красивое. Поскольку Валя красавица, то в чём вопрос? Дураки, конечно. Не знали они, что красота жены не имела для флотского офицера (в карьерном смысле) никакого значения. И в царское и в советское время основным критерием пригодности девы на роль жены моряка было её благородство. Либо потомственное, либо полученное в результате воспитания. Ни того, ни другого у Вали не имелось. Достаточно было взглянуть на её руки, чтобы по широким ладоням девушки определить, что все её предки до десятого колена копались в земле. И её воспитание и образование её было не ахти каким высоким, оно ограничилось седьмым классом средней школы.

    В связи с вздувшимся животиком невесты,  свадьбу сыграли скромно. Вадим на свадьбе напился до изумления. Видно предчувствовал наступление серой полосы в своей до этого яркой жизни.  Он не ошибся. Такая полоса наступила. Беспечную прежде жизнь сменили заботы о жилье, о дровах, о детском питании, о женских нарядах и т.п.   Ну и малообразованность жены смущала Вадима. Он настоял, чтобы Валя начала учиться  в восьмом классе  вечерней средней школы.  Валя походила в школу недели три,  а потом прекратила это ненужное по её мнению занятие.

    В прежние времена старички-адмиралы любили организовывать многомесячные, а то и многолетние походы. Им-то старичкам это было в кайф, а каково лейтенантам, а тем более их жёнам. Адюльтеры становились неизбежными. Понятно, что Вадим на своём буксире кругосветные путешествия не совершал, но в море болтался часто, что создавало почву для супружеской неверности со стороны жены. Поскольку у Вали эта почва была прекрасно взрыхлена и удобрена ещё в бытность её буфетчицей на «Мощном», то процесс обзаведения ею симпатичным хахалем сделался вполне закономерным явлением. Когда слухи об этом казусе дошли наконец до Кузнецова, он стал неузнаваем. Куда исчезла его жизнерадостность, бодрость духа, лёгкость характера? А тут ещё на личную драму наложилась производственная: вышел из строя котёл. Из-за разгильдяйства вахты полетели водогрейные трубки. Вадима отстранили от должности и завели уголовное дело.

    Для спасения сына приехали из Свердловска его родители, с деньгами, конечно. Их хлопоты не были напрасными. Уголовное дело закрыли, списав аварию на несовершенство конструкции. Уголовное дело закрыли, но  Кузнецова понизили в должности. Он был назначен командиром машинно-котельной группы на старый сторожевик.  После этого Валя стала  откровенно манкировать мужем, называя его бездарью и недоумком. Все эти события подломили  жизненный корень Вадима. Он выпил какой-то отравы и через день скончался в гарнизонном госпитале.

    Кроме родителей Вадима, больше всех горевал о друге Боровский.  В  его невзгодах он винил Валю и презирал её. Вообще-то к этому времени он ко всему  женскому полу относился скептически, уверенно считая женщин далеко не прекрасным полом и не лучшей половиной человечества. Ему было уже под тридцать , он стал каплеем, командиром дивизиона живучести на эсминце, но жениться  не собирался. Это было очень здорово, что его по жизни  не накрыла такая дурь как любовь, и он смотрел на женщин трезвыми глазами, прекрасно понимая  этих симпатичных, но примитивных существ, сутью жизни которых была охота на мужчину.   Ясно, что трезвые глаза – это хорошо, но и трезвый ум – тоже вещь не лишняя.

   А трезвый ум подсказывал Грише, что дальше жить бобылём – это не дело, что незрела необходимость обзавестись подругой жизни. Но пример Вадима Кузнецова стоял перед его глазами как предостережение, кроме того к этому времени хоровод невест, соответствующих его возрасту, заметно поскуднел.  Остался неликвид:  не очень симпатичные девушки, потёртые, обшарпанные жизнью особы и разведёнки.  Он остановил свой выбор на очень милой, доброжелательной женщине, которая уже прошла «курс молодого бойца», то есть уже побывала замужем,  обзавелась определённой житейской мудростью и в мужчине видела прежде всего друга, а не самца и добытчика. Выбор Боровского оказался очень удачным.

    Вот две судьбы. Одна отличника, другая троечника. Но не количество знаний, втиснутых в мозг, сыграло здесь свою роль, а влияние женщины. О, они такие разнообразные и загадочные! Их подчас трудно понять и разгадать, но женщин с широкими ладонями нужно в любом случае остерегаться.