Классная дама. Из цикла рассказов про Ваську

   
   
 Политехнический техникум, который все по старой памяти называли «молочным», находился на улице Ленина, рядом с областной типографией. Фасад его был кирпичным,  оштукатуренным и побелённым извёсткой, с пилястрами, молдингами и карнизами. Над вторым этажом в начале здания громоздилась квадратная крутобёдрая башенка с окошками, по одному на каждую сторону, чем-то напоминающая верхнюю часть морского маяка. Дальше здание становилось одноэтажным, в котором когда-то размещались купеческие магазины и лабазы, и тянулось на целый квартал, кое-где снова превращаясь в двухэтажное. Типичное купеческое барокко конца девятнадцатого века, не лишённое изящества и красоты., но слегка перегруженное декором. Во двор вели высокие ажурные кованые ворота, некогда покрашенные зелёной краской, но теперь облезлые и кое-где проржавевшие, всегда днём распахнутые, а на ночь запиравшиеся сторожем. Во дворе к купеческому зданию примыкала длинная двухэтажная пристройка более позднего времени, сделанная буквой «г». В этой пристройке находилась основная часть аудиторий, а в крыле на втором этаже был спортивный зал, на первом располагалась студенческая столовая. В этой столовой всё было очень вкусно и дёшево, но студентам на полноценный обед не всегда хватало денег. Многие брали лишь гарнир за пять копеек: или макароны, или пюре. Раздатчицы обильно поливали гарнир мясной подливой, получалось очень вкусно, сытно и дёшево. Во дворе росло несколько старых высоких тополей, под ними стояли деревянные лавочки, на которых в учебные нехолодные месяцы было хорошо посидеть, покурить. Вход в здание состоял из деревянного с навесом крыльца с двумя ступенями. Внутри техникум напоминал школу с аудиториями размером с обычные классы. Правда, были ещё и оборудованные необходимыми приборами лаборатории. Таков был техникум, второй год именовавшийся политехническим, а до этого больше тридцати лет бывший молочным. Теперь здесь появились химические специальности «неорганической химии», «технологии резины» и «механика холодильных установок».
     Классным руководителем у Васьки, поступившим на «технологию резины», была Лина Николаевна. Правильно её статус назывался «куратор группы». Это была молодая, не более тридцати лет, ядрёная женщина с красивым, не совсем русским лицом. То ли еврейка, то ли грузинка: высокий выпуклый лоб, большие тёмные глаза, брови вразлёт, красиво очерченный крупный нос, в меру полные губы. В лице её всё было красиво по отдельности, а вместе эти черты придавали несколько хищное выражение. Стройная фигура цирковой гимнастки, уже начавшая полнеть, выделялась тонкой талией, крупными, воинственно торчащими грудями, и большой круглой попкой.  Носила она обычно кофту в талию из плотной материи канареечного цвета, тёмную юбку, а иногда тёмно-синие коверкотовые брючки.   Но что бы она ни надевала, выдающиеся части бюста и крутых бёдер скрыть было невозможно. В общем, Лина Николаевна обладала фигурой, от которой мужики выпадали в осадок – вершина женской красоты. Но хищное и слегка надменное выражение красивого лица мужчин робкого десятка отпугивало. А женское естество учительницы физики (она преподавала физику) требовало своего. Поэтому ей приходилось самой искать себе партнёров. Вообще-то у неё был муж, но, похоже, лада в семье не было, поэтому…
     Перед началом занятий второго сентября техникум был направлен на сельхозработы. Половина группы, в том числе и Васька, поехали в Успенский район. Руководитель группы, физрук Валерий Иванович остался с большей частью группы в совхозе Лозовом, а семь ребят и десять девушек- третьекурсниц были направлены в дальнюю совхозную бригаду Аш-Булат, состоявшую из десятка домиков. Сразу за сельцом разлилось небольшое озеро, образованное артезианским источником. За озером начиналась Новосибирская область. О том, как работали пятнадцатилетние городские пацаны, не приспособленные ни к труду, ни к самостоятельной жизни, это тема отдельного рассказа. А сейчас я повествую о Лине Николаевне. И заговорил о сельхозработах вот почему. Большая часть группы «технология резины» была направлена в Иртышский район, в совхоз «Кайманачиха» и руководителем туда поехала Лина Николаевна. Уже потом, во время учёбы, когда ребята перезнакомились и подружились, парни рассказывали, что в совхозе Лина (за глаза её по отчеству никто не называл) «запала» на старшекурсника Валерку Шахова, девятнадцатилетнего красавца с атлетической фигурой, кандидата в мастера спорта по боксу. Сейчас бы такого парня назвали «мачо», тогда такого слова никто не знал, но это и не важно. А важно то, что Лина, заарканила Валерку, сначала не обращавшего на неё внимания, и месяц, сколько длились сельхозработы, по ночам не выпускала парня из своей отдельной комнатки.  Все учащиеся это видели. Валерка даже сетовал, что ночью устаёт сильнее, чем днём при укладке сена в стога. Ребята посмеивались над некоторыми подробностями интимных отношений, с которыми сами знакомы были только по анекдотам.
     Физику Лина Николаевна знала хорошо, была весёлой и в меру строгой училкой. А как классному руководителю в техникуме ей равных не было. Каждую субботу в конце занятий она проводила классный час. Приносила в аудиторию проигрыватель и кучу пластинок, ставила для группы музыку Чайковского, Глинки, Прокофьева, Вивальди, Бетховена и Баха. После окончания музыкального произведения рассказывала ребятам о композиторах, их творчестве и судьбе. Как кому, а Ваське такие уроки нравились. С подачи Лины Николаевны он полюбил хорошую классическую музыку и предпочитал её многим современным вещам, хотя советскую эстраду тоже любил, а бардов Высоцкого, Городницкого, Окуджаву и Визбора просто обожал. Водила Лина Николаевна свою группу и вдраматический театр, располагавшийся на той же улице в пяти минутах ходьбы от техникума. Васька уже два года «болел» театром, попав в седьмом классе на премьеру спектакля «Клоп» по пригласительному билету отца. Поскольку билет был на две персоны, Васька пригласил в театр одноклассницу Светку Фомину, симпатичную рослую девочку, ему немного нравившуюся. Спектакль произвёл на Ваську неизгладимое впечатление. Надо сказать, что за год до этого в Павлодар приехала группа выпускников ГИТИСа, талантливейших ребят. Главным режиссёром стал Владимир Кузенков, актёрами были Олег Афанасьев, Леонид Монастырский, Дариан Дралюк и ещё несколько одарённых выпускников главного тогда театрального вуза страны. Эти ребята создали настоящую феерию по талантливой пьесе Маяковского, и зал рыдал и стонал от хохота. Васька и сам падал с кресла от сценических выходок Ивана Присыпкина (Пьера Скрипкина), Олега Бочкина (Баяна) и других персонажей. Светка Фомина с удивлением смотрела на Ваську, сама ни разу не засмеялась. Её тупость и невосприимчивость к юмору и послужила к моментальному Васькиному к ней охлаждению. Но театр Васька полюбил навсегда. А его рассказ дома младшему брату с цитатами и повторением сценок спектакля погубил детскую душу Толика, который в скором времени попал на «Клопа» в первый, а потом второй и десятый, и сотый раз. Потом Толик записался в детскую студию при театре, где жил (не могу сказать учился), дневал и ночевал вместе с несколькими недорослями: Володей Хотиненко, Лёшей Булдаковым, Володей Ерёминым и другими фанатами Мельпомены и Талии. Так Толя и стал артистом, в последствии, даже народным.
     Надо сказать, что через пару лет спектакли Павлодарского драматического театра имени А.П. Чехова «Клоп», «Город на заре», «Иркутская история», «Во весь голос» произвели фурор в театральной Москве, а «Клоп» по общему мнению знатоков и театральных критиков был назван лучшей постановкой спектакля в стране (на что сильно обиделся главный режиссёр театра Сатиры Валентин Плучек, считавший своего «Клопа» непревзойдённым шедевром). Провинциальному театру из степного Павлодара на несколько недель была предоставлена сцена Кремлёвского Дворца Съездов! Все центральные газеты с восторгом и взахлёб писали о театральном чуде из провинции.
     Вот в такой театр и водила Лина Николаевна группу, наполовину состоявшую из сельских пареньков и девчушек, многие из которых за свою жизнь не прочитали и десятка книжек, да и те – из обязательной школьной программы. Театр размещался в старинном купеческом каменном здании, отреставрированном силами и стараниями директора театра Владимира Ивановича Ермакова, отдававшего душу своему детищу. Театр находился на улице Ленина между стеной цеха завода «Октябрь и детским кинотеатром «Пионер».  Эти здания образовывали большую нишу, в глубине которой находилось театральное кафе, соединённое с фойе театра. Зал вмещал около пятисот зрителей. Партер, состоявший из новых мягких бархатных кресел вишнёвого цвета, полого опускался к сцене. По стенам, отделанным благородной деревянной рейкой, располагались небольшие ложи и технические балконы осветителей с различными по размеру и цвету стекол прожекторами. Всё это смотрелось очень красиво и достойно.
Сцена, созданная московскими театральными художниками, имела поворотный круг – небывалое по тем временам для провинции устройство.
Гордостью директора, да и не только его, являлась центральная люстра на высоком потолке, представляющая собой цветной, остроумно и со вкусом выполненный известным художником витраж. Там был изображён орден Ленина, которым была награждена область за поднятие целины, сцены из целинной и производственной жизни области, золотые колосья пшеницы и многое другое. Всё было красочным и необычайно талантливо сделано. До начала спектакля зрители с интересом и восторгом задирали головы, глядя на это чудо.
     Классные часы Лина Николаевна попеременно посвящала то музыке и искусству, то географии и политике, чему в те времена уделялось большое внимание. Но и здесь классная дама проявляла выдумку. Она на закончившемся классном часе объявляла тему следующей субботы – изучение географии и политики какой-либо страны и назначала двух-трёх докладчиков. Один должен был осветить существующий строй, политический режим, стремление освободиться от колониальной зависимости (обычно темой была африканская или азиатская страна), другой рассказывал об экономическом состоянии страны, третий рассказывал о природе и географии. Порой Лина Николаевна бывала вспыльчивой, кричала на учащихся, чуть ли не топала ногой.  При этом лицо её наливалась бордовой краской и становилось некрасивым. Ребята её уважали и побаивались, но класс есть класс, поэтому на уроках физики, впрочем, как и на любых других уроках, возникал шум, порой звенел смех, вызванный проделками записных проказников: Коли Мирасова, Серёги Лозы, да и самого Васьки. Тогда бывали и учительские вспышки негодования, но до истерики дело не доходило.
     В тот же период в городе возникло движение КВН среди средних специальных учебных заведений. Были и институты, но в силу разницы в возрасте и образовании студенты двух городских вузов играли в КВН отдельно. Организацию техникумовских игр взял на себя драматический театр, он формировал жюри, а руководителем игры стал замечательный актёр Дралюк Дариан Нахимович. Васька как штатный остряк техникума попал в команду. Он надеялся, что будет капитаном, но на ту должность назначили Вову Конина, потому что он учился хорошо. Шутить Конин тоже любил, но шутки его были какими-то деревенскими, примитивными и явно заимствованными. Сам он острить не умел. Васька его презирал за бабский характер, внешнюю субтильность и отсутствие дерзости. Ни с кем из ребят Конин не дружил, водился больше с девушками, да и то не особо близко. Потом, с высоты прожитых лет Васька понял, что парень был не того пола, каким записан в паспорте, но тогда о геях ничего не слышали, поэтому воспринимали Вову просто как чудака на букву «м». Вот он и стал капитаном техникумовской команды. Артист Дралюк собрал команду, объяснил правила игры и условия её проведения. Заканчивался 1964 год, телевидения в городе ещё не было, но областной телерадиокомитет как учреждение уже существовал, второй год строился телецентр и монтировалась с грехом пополам трансляционная вышка. Поэтому о существовании такой игры знали только артисты, недавно приехавшие из Москвы. Дариан Нахимович был выпускником московского театрального вуза, участвовал в студенческой команде, поэтому был знатоком этой игры. Техникумовские преподаватели с интересом поддержали идею, стали помогать учащимся в составлении программы выступления, пытались научить команду остроумию. Но остроумию не научишь, даже если сам остёр умом, а среди преподавателей таких не было. Пыталась внести свой вклад и Лина Николаевна. Она составила неплохую музыкальную программу, вмешивалась в составление шуток, но без особого успеха. Больше помогала историчка по фамилии Полуэктова Людмила Петровна (а, может, не Петровна, забыл), весёлая молодая девушка с разными глазами: один глаз у неё был голубой, а другой карий.  Из-за этого вид она имела какой-то хулиганский, забиячный, да такой она и была. Она могла покурить с ребятами, порой приглашала их к себе домой, где угощала югославским коньяком «Виняк», довольно неплохим на вкус и с красочной этикеткой на фигурной бутылке. На другой стороне бутылки имелась инструкция по употреблению этого напитка, в которой было сказано: «налейте коньяк в широкий бокал на одну его треть, подержите бокал в ладонях, согрейте напиток, покрутите его в бокале, понюхайте, оцените аромат, а затем пейте небольшими глотками, не глотая сразу, а смакуя во рту. Тогда коньяк принесёт запах солнечных цветочных полян, аромат спелого винограда и свежих роз…». Очень поэтично. Но у исторички Людмилы были только чайные стаканы из тонкого стекла, хорошо хоть не мутноватые гранёные, туда коньяк и наливался. Остальное делали по инструкции – согревали в ладонях, пили мелкими глотками, закусывали дымом болгарских сигарет «Шипка» или «Солнце». Было вкусно и романтично.
     Игра состоялась перед новогодними праздниками на сцене драмтеатра. Противниками были учащиеся строительно-монтажного техникума. Было довольно весело, пока не наступил номер общеобразовательной викторины (этот номер был введён по требованию областных педагогических властей). Вопросы были из области литературы и истории. Играли капитаны. Надо сказать, что знаниями не блистали оба капитана. Но когда Вова Конин не смог ответить, как пишется имя французского философа Руссо, оно пишется через дефис, Жан-Жак, то команда соперников вырвалась на очко вперёд. Васька знал, как пишется, подсказал капитану, но Конин, хотя и услышал, но написал по-своему – раздельно. Следующим конкурсом были весёлые ответы на вопросы ведущего. Здесь всё шло с переменным успехом. Последним вопросом был такой: какая самая высокая трава в Павлодаре? Строители- монтажники, собравшись в кучку, долго обсуждали, потом  капитан  выдал явную глупость: самая высокая трава та, которую не ест корова. Команда политехникума в это время тоже совещалась и приняла ответ, предложенный Васькой – самая высокая трава растёт на заброшенной стройке Павлодарской телевышки. Ответ намекал на специальность противников - строителей-монтажников, мол, ваша вина в долгострое. Ответ вызвал хохот в зале, а капитан команды-соперника стал неловко оправдываться, мол, мы ещё учимся и ничего не строим. Зал вновь захохотал над оправданиями учащихся строителей. За эту шутку команде присудили очко, счёт стал ничейным, и игра окончилась. Жюри приняло решение в январе провести повторную игру этих участников. Болельщики, а ими были почти все учащиеся и преподаватели обоих техникумов, поздравляли каждый свою команду, все веселились. Ваську поздравила и обняла его соседка по парте Лиза, в которую Васька уже потихоньку влюбился. Но Васька был недоволен. Не выиграли из-за этого дурака Конина, который всю игру не блистал ни знаниями, ни остроумием. Васька знал, что если бы капитаном был он, то команда бы наверняка победила.
     Через несколько дней преподаватели вновь собрали кавээнщиков на репетицию, но Васька не пошёл, несмотря на все уговоры, сказал, что не хочет и у него болят глаза. Последний аргумент учителям показался весомым и от парня отстали. Дальнейшим ходом соревнований КВН Васька уже не интересовался, в скором времени стал посещать окулиста и подбирать очки, да как-то движение КВН среди техникумов и заглохло, не пошло.
     Физика Ваське давалась середина на половину. Суть физических явлений он схватывал на лету, а вот формулы, становящиеся всё более сложными, ему не давались. Запомнить их было трудно, скорее, даже невозможно, их надо было заучивать, а Васька этого делать не привык. Он никак не мог запомнить формулу ускорения свободного падения, эти «g», «метры за секунду в секунду» его просто доставали. Отвечал на занятиях он не полно, как доходило дело до написания формул, Васька порой плоховал. Из-за этого и отношения с Линой Николаевной нельзя было назвать безоблачными. Она корила учащегося за незнание формул, но тройки ставила, а, иногда, и четвёрки. В остальном у классной дамы к парню претензий не было. В субботу после первомайских праздников по окончании классного часа, посвящённого живописи художников-передвижников, Лина Николаевна объявила, что в следующую субботу будут политзанятия, посвящённые странам Аравийского полуострова. Распределила темы. Васькиной соседке по парте Лизе (она же предмет его воздыханий) досталась тема «Йемен». Лиза была очаровательной сероглазой девушкой с очень белой кожей вытянутого лица, с прямым тонким красивым носом, пухлыми розовыми губами негроидного типа. Всё лицо выглядело милым и свежим. А волосы цвета золотистой спелой пшеницы, густые и длинный, заплетённые в толстую косу, были просто роскошными. Васька намеренно не раскрывал свой учебник, а заглядывал в книгу соседки, намеренно к ней наклоняясь и прижимаясь плечом к упругой девичьей груди. Естественно, текста в книге он не различал, и мысли его были направлены в совсем другое русло. Лиза делала вид, что не замечает жаркого прикосновения и не делала попыток отодвинуться. Васька думал, что никто его тактильных поползновений не замечает, но на самом деле это видели все – и одногруппники и преподаватели.
     Так вот, настал классный час.
   - Лиза Мятина, расскажи нам о стране Йемен. - Предложила Лина Николаевна. -Что ты знаешь о её географическом положении, о политической ситуации?
   - Йемен находится в Африке. Ой, не в Африке, а на Аравийском полуострове. – Неуверенно промолвила Лиза. Было видно, как далеки её мысли от какой-то арабской страны, в которой она не бывала, никогда не будет, и побывать в ней не имеет ни малейшего желания. – Там живут арабы. Столицей является город Аден…
     Лиза произнесла неуверенно ещё несколько общих фраз и замолчала. Васька, который не был докладчиком по теме, знал про Йемен гораздо больше. Во -первых, он вообще интересовался экзотически Востоком, во-вторых, прочитал, услышав тему политинформации, несколько статей в свежих газетах, любил арабские сказки. Он знал, что в Йемене уже два года идёт гражданская война, что военные свергли монархию и провозгласили Йеменскую Арабскую Республику.  Знал, что в Йемене производят лучший в мире кофе. Слушая Лизу, он досадовал на её неосведомлённость и неподготовленность.
   - Что ещё ты можешь сказать об этой стране, Мятина? То, что ты сообщила,
не даёт никакого представления об этой арабской стране. Ты что, не готовилась? – Недовольно спросила классная.
   - Я готовилась, читала газеты. – Робко ответила Лиза.
   - Но ты ничего нам не сообщила. – Лина посмотрела на Ваську.
   - Седловский, тебе понравилась информация Мятиной? Много ты узнал об этой арабской стране? – Подняла классная из-за парты Ваську.
     Васька был возмущён провокацией классной дамы. Она прекрасно знала о его отношении к Лизе. И теперь заставляла его критиковать свою пассию, а критиковать было за что, но Васька этого не хотел. Будь он немного постарше, поопытнее и потвёрже, он бы просто встал и сказал, что не хочет и не будет обсуждать доклад Мятиной. И всё. Но сейчас он это сделать постеснялся. Ведь каждому будет понятно его отношение к Лизе, а он думал, что это тайна для всех. Поэтому он, покраснев от подляны преподавательницы, сказал:
   - Информация мне понравилась!
   - Как понравилась?! - Опешила Лина Николаевна. – Да она же ничего не рассказала!
   - А мне понравилось. А чего ещё знать про какую-то маленькую арабскую страну, в которой никто из нас никогда не будет. – Продолжал гнуть свою линию Васька.
   - Ах ты, подонок, подлец! – Взвизгнула, наливаясь кровью, преподавательница.
   - Шалава! – шипя, но достаточно громко произнёс Васька.
     Класс охнул. Никто не ожидал, что учительница и учащийся перейдут на взаимные оскорбления. Классная подбежала к Ваське и отвесила ему пощёчину, после чего выбежала из класса. Васька хотел ответить ей тем же, но Лины уже не было. Не бежать же вдогонку и лупить женщину в коридоре! Класс шумел негодованием. Девчонки были на стороне Лины, мол, зачем Васька её оскорбил? Пацаны, обращаясь к Ваське, сетовали, что он не ответил пощёчиной на пощёчину. Васька ответил, что сразу опешил, а потом не успел. Лиза, заплакав, и закрыв лицо руками выбежала из аудитории.
     Естественно, всё тут же стало известно в учительской. Какие там были дебаты, Ваське известно не стало. Но он сам сожалел о случившемся, Лину Николаевну он уважал, думал, что зря он её обозвал шалавой. А ей можно оскорблять? Возмущался он внутренне. В понедельник Лина зашла в аудиторию группы пред первым уроком, хотя урок был не физика, и сказала:
   - Ребята, я очень сожалею о случившемся в субботу, а у тебя, Василий, прошу прощения. Сорвалась.
     Васька учительницу простил, эпизод понемногу забылся. А с Лизой у Васьки получились длительные и неровные отношения.