Проза Шефнера

Представьте себе, что вы случайно нашли огромную сумму денег, при которых нет никаких документов, и неизвестно, кому они принадлежат. Представили? А теперь ответьте, только честно, как бы вы поступили с этими деньгами?
Именно с такого эпизода начинается повесть «Круглая тайна» Вадима Сергеевича Шефнера (1915 – 2002), прекрасного поэта и не менее замечательного прозаика.
Юрий Лесоповалов, имеющий скромное прозвище Анаконда, находит в лесу портфель с деньгами и, испытав некие муки совести, решил присвоить их… не навсегда, о нет, а взяв «взаймы у Судьбы». «Заработаю, обязательно  верну, сдав эту сумму в банк», - решает он, и берёт портфель с собой. Выкинув предварительно из него тяжелый металлический шар, непонятно зачем лежавший в нём. Но тот выкинутым оставаться не пожелал и двинулся вслед за героем… По воздуху. Представьте себе, как смотрели на Анаконду встречные!
Что перед нами? Фантастика? Безусловно. Но фантастика странная. Приходилось сталкиваться с мнением, что прозаическое творчество Шефнера – это сказки. И доля истины в этом есть. Повести и романы данного автора относятся к редкому жанру сказочной фантастики. И здесь просьба не путать с фантастикой волшебной, а ля Толкин или Говард. Ничего общего. Сказочная фантастика очень похожа на обычную реальность за вашим окном, но… по меткому определению самого Шефнера, в своей прозе он смешивал бред и быт. Всё почти как в жизни, если не считать того, что на описываемые события ложится лёгкий флер странности.
Вадим Сергеевич Шефнер не единственный, кто работал в этом сложном жанре. В сказочной фантастике чувствовали себя своими и Рэй Бредбери, и Клиффорд Саймак, но сколь не похож Шефнер на указанных собратьев по перу! Если Бредбери – всеми корнями в готической литературе, которую перенёс из старых замков на Марс, в будущее или в вечную осень («Чувствую, что зло грядёт»), то Шефнер не пугает читателя, не рассказывает ему трагично-мистических историй, нет. Его повести полны юмора, порою на грани рыжего, порою откровенно горького. Истории Шефнера нередко трагичны: в романе «Лачуга должника» главный герой исповедывается рассказчику в том, что в детстве из-за несчастного случая погубил своего брата-близнеца, отчего многие уже годы живёт с чувством огромной вины. Трагичные ноты присутствуют и в других произведениях Шефнера, но в них нет того пессимистического фатализма, который иногда возникает в творчестве Бредбери. Несмотря ни на что, Шефнер оптимистичен, а его герои сами вершат свою судьбу, хотя это не всегда оберегает их от душевных потрясений.
Не похож Шефнер и на другого упомянутого сказочного фантаста – Саймака. Американского чеха всегда волновала встреча человечества с иным разумом. И Контакту посвящены почти все его произведения. Шефнера же, меньше всего волновал инопланетный разум. Даже «Круглая тайна» посвящена не взаимоотношению Анаконды и инопланетного (так!) шара, а взаимоотношению Анаконды с самим собой.
Прозу Шефнер начал активно писать уже после сорока пяти, но и в раннем рассказе 1943 года «Наследница» есть черты, которые станут в последствии определяющими.
Смертельно раненый солдат лежит на песке дворика, испытывая бред и ощущая приближающуюся смерть. И маленькая девочка, которая нашла его и которая просит, чтобы он не уходил, потому что ей страшно одной. И он старается не умереть, дожить, пока не придут свои, ибо девочке страшно одной. Эта девочка напоминает другую, которую он видел изображенной на щите довоенной рекламы «Ешьте яблочное пюре». И потому, во время одного из приступов бреда «он шел по мосту, а под ним глухо и влажно гудела вода, и он перегнулся через перила и увидел внизу себя – лежит на пыльном песке дворика в безлюдном городке, и слепое жестокое солнце бьет в него негнущимися лучами, а на стене прибит рекламный щит, и девочка в зеленом платье говорит ему со стены: «Ешьте яблочное пюре, мне одной страшно».
Этот рассказ – зеркало будущего Шефнера - прозаика. Простые люди, которые всегда остаются людьми, смешение бреда и быта, юмор – иногда откровенно зубоскальный, а иногда – как здесь – щемяще-горький.
Одной из самых известных повестей осталась «Девушка у обрыва». Интересно, что хотя в ней показано «социально справедливое» коммунистическое общество будущего, никакого дидактического пафоса, как скажем в «Туманности Андромеды» Ивана Ефремова, в ней нет и в помине. Опять-таки, для Шефнера не столь уж важна внешняя атрибутика сюжета, хотя он и подробно описывает тех же роботов, что облегчают жизнь человечества XXIII века, но описывает явно сатирически.
И, в конце концов, история при близком на нее взгляде оказывается вполне из прошлого. В центре нее – гениальный человек, который принес большую пользу для прогресса и людей, но покончивший с собой, не пережив смерть любимой девушки. Рассказывает ее некий Ковригин, близкий друг ученого, человек при всем уме – донельзя недалекий и самовлюбленный. «Девушка у обрыва» - это простая истина о том, что личное счастье не зависит ни от века, ни от качества общества.
Любопытно, что в этой повести мелькает имя самого Шефнера. Ковригин занимается тем, что составляет антологию забытых поэтов XX века. И ему предлагают (безуспешно) включить в нее стихи Вадима Шефнера. Иными словами, Вадим Сергеевич предполагал, что его поэтическое наследие останется малоизвестным. Увы, но он, утверждавший:

Я в аду продолжил бы писать стихи,
Если бы знал, что их прочтут,
Но в раю я бы бросил писать стихи,
Если бы знал, что их не прочтут,

похоже, не ошибся насчет своих опасений. Если о прозе Шефнера еще известно кругу читателей – после смерти вышло сразу несколько больших сборников – в том числе в издательстве «АСТ» в серии «Классика отечественной фантастики», и в популярной детской «Библиотека Солнышкина», экранизирован роман "Лачуга Должника", то стихи в XXI веке издавались только один раз и то небольшим тиражом. А до этого - в 1991 году, когда ленинградское отделение «Детской литературы» выпустило сборник стихов разных лет «Ночная ласточка».
Шефнер еще раз упомянул себя – на сей раз, в «Лачуге Должника». Герой романа, переживающий свою вину в гибели брата, отягощенную тем, что в результате некоторых событий ему дана незаслуженная, как он считает, возможность получить миллион (!) лет, решает обратиться за советом к … Шефнеру, современником которого по рождению и был. Автопортрет в романе дан крайне язвительно.
« - Вадим Сергеевич … я и хочу потолковать с вами с глазу на глаз, в домашней обстановке. Нельзя ли мне забрести к вам?
Он сразу скис, начал целую баррикаду громоздить из отговорок. Это тот человек был!»
Недаром Шефнер-поэт призывал: «Умей над собой смеяться…Если сам собою ты осмеян, то ничей не страшен смех». Великая мудрость – следовать собственным советам.
Выше поминалось уже, что повести Шефнера не столь давно выходили не только во взрослых издательствах, но и под маркой детской литературы. И это кажется удивительным только на первый взгляд. По собственному опыту знаю, что они могут быть интересны как двенадцатилетнему, так и взрослому читателю. Невольно вспоминается поговорка, что гласит: «Если литература нравится детям, то она детская, если взрослым, то – взрослая, а коли всем, то она – настоящая». Проза Шефнера интересна любому возрасту. Вывод делайте сами.
Основное нефантастическое произведение Шефнера – повесть о ленинградской блокаде «Сестра печали».
           …Истинно вам говорю: война – сестра печали, горька вода в колодцах ее…»
Эта повесть носит полуавтобиографический характер. Шефнер, внук Алексея Карловича Шефнера, основателя порта Владивосток, родился в Петрограде, - во время начала блокады жил в городе, ушел на фронт защищать Ленинград, хотя, будучи слепым на один глаз, имел белый билет.

Позднее, в «Счастливом неудачнике» он скажет о Ленинграде «Этот город был моим другом номер один. Это был гигантский друг. Казалось, что он всегда будет защищать меня, сам не нуждаясь в защите. Так мне тогда казалось. Я ведь не знал, что ждёт нас впереди, не знал, что будет война и блокада и что мне придётся защищать своего друга номер один».
Но вернёмся к «Сестре печали». Бывший детдомовец, по прозвищу Чухна, от имени которого идёт рассказ, подобно автору уходит на фронт. В Ленинграде остаётся его любимая девушка Лёля. Из них выжил только один. 
«Оттого, что я не видел, как её убило, и даже не знаю, где она похоронена, я не могу представить её себе мёртвой. Я помню её только живую. Она живёт в моей памяти, и когда меня не станет, её не станет вместе со мной. Мы умрём в один и тот же миг, будто убитые одной молнией.
И в этот миг для нас закончится война».
…Вы прочли о человеке и писателе, о котором одни слышали, а большинство нет. Он не модный автор и даже не слишком современный, хотя и ушёл из жизни уже в XXI веке. Он не из тех, вокруг которых ломаются копья и не из тех, в кого летят критические стрелы. Шефнер – это прозаик и поэт для тихого вечера, когда хочется склониться над книгой, где нет чернухи, над книгой, способной вызвать улыбку и грусть. Когда хочется прочесть спокойные и мудрые стихи, чьи темы и чья суть – вне времени.
Он – имя, которое стоит помнить.