Часть восьмая Иринка

Клара уже готовилась стать мамой. Мне очень хотелось, чтобы это был сын. Кларе тоже хотелось мальчика. И мы терпеливо ждали, с любопытством думая, кто же живёт там у нас...
Тем временем мы купили холодильник «Днепр-2», и оставили его у родителей. Мы рассчитывали, что когда поя- вится ребёнок, он нам понадобится.
Приближались вступительные экзамены в институт. Днепродзержинский я бросил. Конкурс был небольшой – четыре человека на место. Вместе со мной поступали три Кларины сотрудницы. Клара просила, чтобы я им помог на экзаменах.  Как ни жаль, но они по конкурсу не прошли. На письменных я им помог, но на устных - надо отвечать самому. А я начинал снова учёбу в институте на первом курсе. Клара уже перешла на третий. С началом учёбы, в сентябре, Клара пошла в декретный отпуск. Непривычно было видеть тоненькую, стройную Клару с большим животом. Хотя он – живот, был не такой уж большой, но на фоне её фигуры выделялся значительно.
Я учился сам, и в этот период помогал Кларе. Практически я выполнял всю её графическую часть, переписывал семинары, политэкономию. И всё равно ей было трудно учиться, а преподаватели не давали никаких поблажек. Было даже время, что Клара хотела взять академический отпуск. Но мы вместе рассудили и решили – заниматься.

20 декабря 1974 года у Клары возникли осложнения, её срочно госпитализировали. Когда я приехал в больницу, Клара через окно мне сказала, что отошли воды. Я спросил, с каким интервалом проходят схватки. Клара сказала, что примерно через пять минут. «Так скажи им, что пора принимать роды!» - кричал я. В палате с Кларой лежали ещё восемь рожениц, они слышали наши переговоры и смеялись.
 Ночевать я пошёл к тёще, это было рядом с больницей. У них телефон, и я мог контролировать ситуацию. Мы звонили через каждый час. В очередной раз позвонил Наум Соломонович. Было около 23-х часов. Ему сообщили, что Клара родила дочь. Это произошло в 22 часа 20 минут.
Я открыл холодильник, достал из него бутылку водки и мы с ним выпили по маленькой рюмке за дочу и Клару – маму.
Дочь родилась маленькой – 1,8 кг. И в длину 44см. Роды преждевременные – восьмимесячный срок беременности. Клару не выписывали из больницы.
В выходной, вместе с тёщей и тестем, мы пошли по магазинам. Купили коляску, ползунки, пелёнки и всё необходимое.
Клара лежала на четвёртом этаже, и общаться с ней было трудно, поскольку в больницу никого не впускали. Она писала крупными буквами на бумаге, и лист прикладывала к стеклу. Я разработал азбуку для пальцев руки и передал ей. Сложности возникли моментально. Нужна была тренировка. Мы вынуждены были оставить моё «изобретение» и перейти на общедоступный способ общения.

Накануне Нового года хозяйка нас известила, что первого – второго января мы должны освободить квартиру. И это в то время, когда надо забирать Клару и дочь из больницы. Я посоветовался с тёщей и Кларой, и мы решили перейти на время жить к родителям. Надо было срочно оборудовать малень-кую, холодную Кларину комнату. Я купил два камина, под- ключил их через магнитный пускатель в сеть. Магнитный пускатель подключил последовательно через датчик температуры. Таким образом, я обеспечил в районе детской кроватки, которая стояла почти вплотную с нашей, постоянную температуру ;20 градусов.
31 декабря я ещё жил на Гагарина, приехала в гости Муся. Обнаружив неудобства, она поехала к т. Нине в Долгинцево встречать Новый Год. Мне надо было подготовить квартиру к сдаче. И всё же, к Новому 1975-му году я всё успел, и к 12-ти часам уже сидел один за столом.
Был сильный ветер, я нёс завёрнутую дочь домой, поворачиваясь спиной к ветру. Благо, квартира тёщи была в сотне шагов от больницы. Я положил «свёрток» на кровать и дальше уже работала мама Клара. А я смотрел на неё - она немного
похудела и в заботах была такой же необыкновенно красивой.
Клара обрадовалась, что в ком-нате тепло и от-метила мою систему поцелуем. Она развернула дочь догола. Теща, глянув на нашу дочу, расстроилась из-за того, что у неё «плохая» фигура.
Ночью дочь расплакалась, и я проснулся вместе с Кларой. Мы её перепеленали, напоили водичкой. Это была первая и единственная ночь, когда я поднялся. В дальнейшем я спал беспробудно, и Клара как мама, всегда поднималась к дочери одна.
Автоматическая система обогрева работала безотказно, поддерживая постоянно заданную температуру. Это давало нам возможность, не торопясь, переодевать дочь, и держать её голенькой на кровати.

Нога у мамы становилась всё хуже. Писать она всё ещё не могла. Очень часто вспоминала бабушку Хаю и ждала моего приезда, чтобы пойти на кладбище.
Маме нравилась сдержанная, вежливая и рассудительная Клара. Мама её уважала. Она больше не думала, что я люблю Клару больше, чем она меня. Единственно, маме не очень нравилось, как Клара работает на кухне. Но я маме категорически запретил об этом говорить. Меня всё устраивает и мне всё нравится. Клара делает так, как умеет, и как считает нужным. Если она сочтёт возможным, она сама у тебя спросит. Серьёзно у нас никто никого не обижал.
 
Наконец я доработал до отпуска, который решил целиком посвятить поиску работы...