Дорога в тупик. Предисловие

Октябрь. Ливень. Капли дождя со всей силой ударяются о стёкла и тут же отскакивают, словно пуля рикошетом. В комнате темно: выключен свет, занавешены шторы, и только слабая полоска света вырисовывается в дверной щели.
Папа сидит на кровати, рядом. В его большой и тёплой руке – крошечная ладошка дочери. Если быстро привыкнуть к темноте, то можно заглянуть в папины добрые глаза; и кажется, будто ничего больше не нужно для счастья, только чтобы он пробыл здесь ещё немного, чтобы не уходил так рано...
– Папа, останься. Я очень скучаю.
– Не могу, моя сладкая. Папе нужно идти.
Барабанная дробь дождя. Выдох. Как грустно и странно делить папу с кем-то ещё. Он не увидел этот взгляд, но почувствовал его и наклонился ближе.
– Я обязательно вернусь, – прошептал папа у самого уха, – сладких снов, Карамелька.
Поцелуй в лобик, короткий, но нежный – так целуют своих детей все любящие отцы на свете. Скрипнула кровать. Он встал и, не оглядываясь, направился к выходу. Его огромная фигура удалялась всё дальше и дальше...

Корнелия резко проснулась от частого сердцебиения. Дыхание сбилось, вспотели руки и спина, колени зловеще подёргивались под одеялом – этот кошмар стал сниться всё чаще после переезда в Россию. Как иронично! Прошло целых двенадцать лет, но один и тот же сон не переставал появляться вновь.
Дождь редким стуком шлёпал по крыше, а густые ночные облака почти не пропускали свет. Сквозь вертикальные окна можно было разглядеть лишь ночную серость, подсвеченную дымкой от зажжённых фонарей. Девушка повернула голову под звуки тихого сопения соседок – они спали крепко и пробуждались долго, как и положено в их возрасте.
Корнелия откинула одеяло и свесила ноги с кровати. На ощупь отыскать обувь не так-то просто, она вечно куда-то пропадает.
Нужно поскорее уйти, остаться одной. Трудно хранить секреты, если делишь комнату с кем-то ещё.
В коридоре школы-пансиона всегда было светло, и Корнелия невольно сощурилась, покидая спальню. Она поморгала, привыкая к яркому освещению, после чего огляделась по сторонам и прислушалась. Никого. Но это и не столь важно, ведь посещать уборную не возбраняется даже в ночное время суток.
Корнелия искренне недолюбливала любительниц покурить: они никогда не закрывали окно, из-за чего в дамской комнате становилось не менее холодно, чем на улице; а во время дождя  через открытый проём то и дело влетали резвые капли и заливали всё вокруг. Корнелия любила апрель, и первые моросящие ливни тоже любила, но холод терпеть не могла.
Первым делом, войдя внутрь, девушка быстро захлопнула форточку, протёрла подоконник оставленной на раковине тряпкой и вгляделась в ночной туман, который застилал огни от фонарей по периметру школы-пансиона и верхушки деревьев леса. Дождь постепенно заканчивался.

Когда она узнала о том, что папы больше нет, было раннее утро. Никто её не разбудил и даже не услышал, как скрипнула дверь, когда девочка вышла. На кухне сидел дядя Филипп и смотрел вперёд, словно сквозь стену, а рядом – абсолютно бледная, как полотно, старшая сестра.
Какой-то психолог сказал, что для детей до четырнадцати лет не существует смертности, что они не способны осознать и остро отреагировать на потерю близкого человека. Но верно ли это для тех, кто в один день потерял всё? Или почти всё…
– Папа вернётся?
Дядя Филипп встрепенулся, услышав её голос – как будто Корнелия разбудила его после глубокой дремоты – а у Динны по щекам полились слёзы, и, кажется, не в первый раз.
– Нет, детка, – Филипп повернулся и посмотрел на неё. – Папа не придёт.

Она почему-то сразу всё поняла, без сказок про звёздочку и дальнее путешествие. Она знала, что такое смерть, и могла догадаться, что случилось с её папой. Догадаться, но не принять: папа не мог её бросить, папа сказал, что обязательно вернётся.
Корнелия даже не заметила, как заплакала – слёзы сами текли по лицу и падали на пол.
Люди, которые крепко спят, могут забыться. Те, кто просыпается от каждого шороха, так не умеют.

Туман понемногу рассеивался, и с крыши срывались мелкие капли. Корнелия смотрела вдаль, стараясь отвлечься. Их ночной диалог с папой уже более десяти лет подряд внушал страх, что любой разговор может стать последним: с дядей, с сестрой… А ведь сестра единственная, кто сможет её понять.
Корнелия включила телефон, который утащила с собой из спальни, отыскала знакомый номер и набрала:
"Не спишь?"
Смска ушла и сразу была прочитана. Динна всегда отвечала быстро, если не пропадала в работе.
"Пока нет. Тревожные сны?"
Она всё знала наперёд, как будто читала мысли на расстоянии.
"Я боюсь, что это случится снова".
Эти разговоры уже давно надоели обеим сёстрам. Из года в год – одно и то же. Одни и те же детские травмы.
"Ты в безопасности. Мы с Филиппом тоже".
Корнелия знала, что никто из их семьи не позволит, чтобы всё повторилось. Но страх не слушается мозга, он подчиняется чувствам.
"Тебе страшно с другими, в пансионе?" – вторая смска от сестры.
"Нет, мне не страшно с ними, мне страшно за них", – быстро набрала в ответ.
Динна что-то печатала, когда Корнелии пришлось отвлечься – послышались шаги в коридоре. Девушка выключила телефон, подбежала к ближайшему умывальнику, открыла кран и плеснула на лицо немного воды, чтобы не вызвать никаких подозрений, если войдёт учительница.
Дверь распахнулась, и в туалет неожиданно проникли двое – не преподаватели. В двух фигурах подростков Корнелия сразу узнала свою одноклассницу Лиану – рыжеволосую красавицу и местную звезду старших классов. А вот имя её спутника вспомнить не удалось: какой-то одиннадцатиклассник.
Впрочем, сам парень, даже не осмотревшись при входе в дамскую комнату, развернулся на месте, шустро приподнял и посадил Лиану на подставку для рукомойника, которая располагалась у самого входа, параллельно стягивая с девушки майку.
– Ну здесь нам точно не помешают, – ухмыльнулся он, втягивая подругу в непристойный поцелуй. Никто из них не обратил внимания ни на звуки льющейся воды, ни на Корнелию в противоположном углу. Она поспешила исправить ситуацию.
– Я вам не мешаю? – громко произнесла девушка, выключив кран.
Старшеклассник резко обернулся; Лиана озадаченно выглянула из-за него. Её две стройные ножки аккуратно свисали с двух сторон от парня.
– Какого чёрта ты здесь делаешь? – громким шёпотом выдал он, метнув агрессивный взгляд в сторону Корнелии. Мало кому понравится, если его так грубо прервут.
– Это ты какого чёрта здесь делаешь? – поинтересовалась девушка. – Здесь, вообще-то, женский туалет.
Почувствовав начало конфликта, Лиана подтолкнула своего молодого человека в спину, чтобы он отошёл, спустилась на пол и с грозным видом двинулась к Корнелии.
– Тебе правда любопытно, что он здесь делает? – съязвила Лиана, скрещивая руки на груди. Корнелия внимательно осмотрела её бюст внушительного размера и кружевные узоры бюстгальтера: майка осталась в руках у неизвестного одиннадцатиклассника.
– Вообще нет. Просто в таких случаях смотрят по сторонам.
– Извини, малявка, мы тебя не заметили.
Корнелия еле заметно поджала губы: слишком часто Лиана называла её малявкой, хотя они с ней ровесницы. Может, всё дело в низком росте и хрупком телосложении? Но уже почти вся школа выучила, что не такое оно и хрупкое.
– Я ведь могу на тебя настучать, если не сменишь тон, – усмехнулась Корнелия, при этом стараясь не подать виду, что Лиана её задела. Та придвинулась ближе и гордо подняла голову.
– Послушай сюда, Шмидт. Если хоть одна живая душа узнает об этом, ты очень сильно пожалеешь… – она сделала паузу. Несмотря на угрожающую интонацию, голос Лианы предательски задрожал: девушка и вправду боялась разглашения. Корнелия знала, что в свете последних событий нарушать правила школы очень рискованно, и слегка улыбнулась, наблюдая за краснеющим личиком одноклассницы – Лиана никогда ей не нравилась. Довольная своей выигрышной позицией, Корнелия уже было начала перебирать в голове любые возможные шутки, готовясь отпустить их в сторону парочки, но какой-то посторонний звук вмиг перебил все её мысли.
Лиана продолжила что-то говорить, разбрасываясь угрозами в адрес одноклассницы и обещаниями сделать её жизнь в пансионе несладкой, но Корнелия уже перестала её слушать, пытаясь уловить непонятный шум. Она насторожилась; где-то вдалеке грохотало. Повернулась к окну, но в тумане и темноте леса не было видно абсолютно ничего.
– Эй! Я с тобой разговариваю! – возмутилась Лиана.
– Тихо!
– Чего-о?
– Ты слышишь? – посерьезнев, спросила Корнелия. Звук усиливался, становясь всё громче.
– Чего? – опять не поняла Лиана.
– Прислушайся; там звук такой... стукающий.
– Ты либо выпила, либо сумасшедшая, – заявила Лиана, забрала свою майку из рук спутника и надела обратно.
– Я не шучу, – сурово произнесла Корнелия. – Я слышу звук, он оттуда, – она указала на окно. – Ты слышишь его?
– Всё, что я слышу, это звук твоего поехавшего голоса.
Гул и стук стали ещё громче, и Корнелия просто не могла поверить, что Лиана действительно ничего не замечает. Она перевела взгляд на молодого человека, стоящего чуть поодаль, и спросила:
– Ну хоть ты слышишь?
Парень уже давно таращился в окно, забыв про разборки двух девушек. Он кивнул, не отводя глаз от стекла. Увидев его реакцию, Корнелия потянулась к ручке, повернула её и открыла окно, невзирая на холод.
В первое мгновение ей показалось, что это что-то незнакомое – резкое и громкое – но тут же она поняла, что ошиблась.
– Поезд! – выпалила девушка и повернулась к ребятам.
Лиана в кои-то веки решила не язвить в ответ, а старшеклассник подошёл ближе и всмотрелся в беспросветную тьму леса, но ничего не было видно.
Звук нарастал, и теперь не слышать его через открытое окно было невозможно. Поезд проносился с запада на восток, и самое странное – по той самой железной дороге, которая пролегала в километре от школы-пансиона и не использовалась уже почти двадцать лет.
Сквозь плотную завесу деревьев промелькнули огоньки, но быстро погасли. Проехал, без сомнения, какой-то состав. Громкий рёв и стук колёс постепенно пошёл на спад: поезд отдалялся, следуя в бывшее депо. Другого пути у него не было. Ледяными руками Корнелия захлопнуло окно – было невыносимо холодно – и повернулась к ребятам.
– Здесь уже лет двадцать никаких поездов не ходит, ведь так?
Старшеклассник снова кивнул.
– Это точно наша ветка? – не могла поверить Корнелия. – Может где-то вдали проехал?
– Это явно здесь. Мы же видели огни. Да и по дальнему пути на электростанцию ничего проезжать не может.
– Но ветку ведь закрыли, – продолжала Корнелия.
– Значит, открыли, – сказала Лиана.
– Там депо, так? – Корнелия указала на восток, куда промчался поезд.
– Да, тупик, – подтвердил старшеклассник, который удивился не меньше неё. – Наверное, туда и перегоняли какой-то состав.
– Но депо ведь тоже заброшено? – не унималась Корнелия.
– Шмидт, тебе-то какое дело. Глеб же сказал, перегнали в депо.
Глеб, значит.
– Утром точно узнаем, что это было, – отозвался парень. – Но вообще странно, я здесь никогда поездов не видел. Да и рельсы старые.
– Неужели по ним могло что-то проехать?
– Получается, да, – ответил Глеб. – Не парься, всего лишь перегонка.
Но Корнелия знала, что “не париться” невозможно. Из них троих одна она понимала, что любые из ряда вон выходящие вещи влекут нешуточные последствия…
– Шмидт, мы с тобой не договорили, – строго произнесла Лиана, но Корнелия уже её не слушала. Неожиданное вторжение поезда на заброшенную ветку поглотило все мысли, и она быстрым шагом направилась к выходу из дамской комнаты.
– Эй! – Лиана вовремя выпрыгнула перед ней и преградила дорогу. – Ты кое-что забыла.
– Что?
– Кого ты здесь видела? – рыжеволосая девушка схватила Корнелию за плечо.
– Никого, – бросила та и сразу вспомнила, что оставила свой телефон на раковине.
– Вот именно, никого, – повторила за ней Лиана.
Забрав телефон, Корнелия выбежала из туалета. Это был тот редкий случай, когда очень хотелось, чтобы в коридоре кто-то оказался, но в школе по-прежнему царила полная тишина.
Корнелия остановилась у лестницы и посмотрела на экран смартфона, который стоял на ночном беззвучном режиме – одиннадцать непрочитанных от Динны. В последнем сообщении значилось: "Корни, с тобой всё в порядке?"
"Да", – напечатала она, продолжая переписку.
"Где ты была?" – почти сразу пришло от сестры.
"У нас тут поезд проехал. По закрытой ветке".
Уж кому-кому, а Динне точно можно всё рассказать.
"Да ладно? У вас же нет поездов".
Корнелия и сама не поверила в то, что услышала минуту назад. Но факт оставался фактом.
"Я только что слышала. И ещё двое ребят слышали, это не глюк", – отправила она.
"Вы уверены, что это был поезд?"
"Да. У нас могут быть какие-то проблемы?"
На экране несколько раз высветилась и погасла надпись "Динна печатает". В итоге появилось сообщение:
"Может быть. Проверь, где сейчас ВВ?"
Корнелия аж вздрогнула – как она сама до этого не додумалась! Всё настолько очевидно: случается странная вещь, значит, нужно проверить самого подозрительного из всех.
Она взбежала по тёмной лестнице на третий этаж, забыв про страх встретить завуча, секретаря или завхоза; в крайнем случае им можно сказать, что проснулась от громких звуков поезда. И заодно спросить, проезжали ли здесь составы по закрытой ветке или такого никогда не было.
Но все взрослые крепко спали. Поднявшись наверх, Корнелия прошла по пустому тихому коридору до нужной двери, осторожно приложила ухо к замочной скважине и прислушалась.
Чуткий слух достался ей с детства: за закрытой дверью Корнелия без труда могла различить чьё-то сопение, а в полнейшей тишине слышала стук бьющегося сердца соседок по комнате. Но сейчас девушке очень хотелось усомниться в своих способностях.
Она ничего не слышала. Затаив дыхание, Корни попыталась уловить вдохи и выдохи в комнате, но это было почти невозможно. Неужели внутри и вправду пусто? Ни на что не рассчитывая, Корнелия взялась за ручку, осторожно её повернула и потянула дверь на себя. Как ни странно, она поддалась.
Девушка совершенно не представляла, какое оправдание придумает, если в комнате кто-то окажется – но размышлять об этом не было времени. Корнелия просунула голову в образовавшийся проём и выждала несколько секунд, пока глаза привыкли к темноте.
Она вгляделась в очертания тёмных предметов мебели в комнате и взглядом отыскала, где стоит кровать. Ещё немного, и Корнелия увидела, что постель расстелена, а сверху топорщится одеяло, словно под ним кто-то лежит.
Нет! Этого не может быть.
Не расслышать человеческое дыхание за закрытой дверью ещё можно; но, будучи в тихой комнате, Корнелия Шмидт всегда слышала, как дышит живой человек.
У неё перехватило дыхание и снова затряслись ноги, как после того кошмарного сна. На кровати под одеялом лежала фигура. Она не двигалась и не издавала никаких звуков.
Уйти без ответа нельзя – сестра его очень ждёт. Корнелия окончательно протиснулась в полуоткрытую дверь и на цыпочках зашагала к кровати. Если под одеялом кто-то лежит, он повёрнут ко входу спиной, а лицо можно разглядеть, обойдя кровать с другой стороны.
Шаг за шагом – Корни старалась ступать бесшумно, хоть это было непросто. Волнение нарастало всё сильнее, чем дальше она удалялась от двери. Если её заметят в этой комнате, со школой можно попрощаться.
Подойдя поближе, девушка отметила, что не видит, как поднимается и опускается одеяло, но такие слабые движения можно и не заметить в кромешной темноте. Звук сопения не появлялся, как бы близко Корнелия ни приближалась.
Дойдя до противоположного конца кровати, она поднялась на цыпочки и заглянула по ту сторону одеяла. Никаких признаков человека видно не было. Девушка достала телефон и включила фонарик.
Перед ней лежал большой свёрток одеяла, прямо как в спальнях непослушных учеников, которые притворяются, что они на месте. Не в силах ждать, она схватила покрывало за край и потянула на себя. На кровати никого не было. Комната оказалась пустой.
Корнелия, еле оправившись от шока, поспешно смяла одеяло обратно, кинулась к выходу и закрыла дверь, пока её никто не увидел. Затем достала телефон и трясущимися от волнения пальцами набрала смс сестре:
"Её нет".
Сообщение отправлено.
Сообщение доставлено.
Сообщение прочитано.
"Я выезжаю", – пришёл короткий ответ.
До последнего не хотелось верить в то, что это случилось.



________________
Друзья, книга опубликована на портале ЛитРес по ссылке: Её можно скачать в любом формате и читать на всех устройствах!