Часть пятая. Семья Мины Властной

Предупреждаю читателей о том, что все последующие имена  относительно семьи Мины властной - вымышленные.
 
Мусин муж, с двумя бутылками вина в карманах, попал под автобус и погиб. Этим окончились, на данном этапе, и её и мамины муки.  Вместе с Артуром они окончательно перешли жить к нам. Теперь мама могла полностью переключиться на своё неистребимое желание – женить меня.
А наша компания продолжала здравствовать. Мы прохаживались по своему району. Встретили недавно вышедшего из тюрьмы  "Камбата". Он не был в нашей компании, но иногда  мы общались. Из заключения он привёз с собой жену. Стройная, высокая, очень красивая женщина. Она ходила с сумочкой, в которой лежал «ножичек». Она увлекала приглянувшегося ей презентабельного мужчину куда-нибудь в безлюдное место. Здесь «неожиданно» появлялся "Камбат", и несчастный отдавал все, что имело какую–то ценность.
Мы давно с ним не виделись, потому шли рядом, и он рассказывал мне о своих приключениях. - А на днях - продолжал он своё повествование на присущем ему языке, - меня попутали на Соцгороде и таких …….. навешали, что я еле пришёл домой. Ну, ничего. Я с них буду иметь то, что они поимели с меня…
- Брось думать об этом – говорил я ему. – Там серьёзные ребята, не шутят.
Это предупреждение оказалось пророческим. Дней через десять  "Камбата" повесили на дереве, которое росло у него во дворе перед дверью его квартиры. Его мать, Люся, утром вышла и в ужасе увидела повешенного сына.
Этот случай особенно встревожил маму. Она не понимала, что между "Камбатом" и нашей компанией нет ничего общего.

 Как-то вечером, мама мне рассказала, что есть одна девушка – интеллигентная, из культурной семьи, которая знает тебя и хотела бы с тобой познакомиться. Отец её работает зубным техником. Сама она работает гинекологом. Она на год моложе тебя. Порядочная семья, мать домохозяйка… Я долго обдумывал и чтобы как-то успокоить маму, согласился. Она дала мне адрес и время, в которое эта девушка будет меня ждать.
В назначенный день я пошёл по адресу. Постучал в дверь. Меня встретила и провела в комнату девушка чуть ниже меня ростом, черноволосая, средней пол-ноты с несколько широковатым носом, и плотной грудью.  Мы сели за стол друг против друга. Она представилась: «Послушница» и начала разговор, что, в общем, вывело меня из некоторого замешательства.
Мне было неуютно в квартире, и я предложил ей пройтись по скверу.
- Вы не хотите для смелости рюмочку коньяка? – неожиданно предложила она. Я не возразил, и она тут же поставила на стол две хрустальные рюмки и бутылку коньяка. Я откупорил бутылку и разлил по рюмкам.
- За знакомство! - произнёс я банальный тост, и мы выпили.
Вечером мама допытывалась, понравилась ли она мне. Не желая огорчить маму, я говорил, что не очень, но погулять можно. Мама очень просила меня продолжать с ней встречаться.
Я сам не знал, как мне поступить.  Если б я познакомился с ней в какой-нибудь компании, я бы, не задумываясь, оставил её. Но здесь случай другой. Надо считаться с мамой, с её знакомыми. Собственно, я толком её и не узнал. «Лицом она мне не нравится, а остальное, в общем, даже неплохо» – рассуждал я. «Погуляю, а там будет видно».
Я пришёл на вторую встречу. Снова две рюмки, снова нераспечатанная бутылка коньяка. И так повторялось всегда. Меня так и подмывало спросить, куда же деваются те все начатые бутылки коньяка. Не выливаются же они!

Послушницы отец – Ведомый Властный, оказался известным специалистом в городе (если не дальше...) интересным человеком, в совершенстве владеющим своей профессией. На редкость порядочный и добросовестный, он надеялся передать комуто по наследству своё искусство. Я так говорю потому, что своё ремесло  он довёл до уровня искусства! Его старший сын – Себялюб, инженер по профессии, не проявлял заметного интереса к работе отца, дочь послушница также была далека от всего этого. Потому, очевидно, Ведомый в своём потенциальном зяте увидел своего преемника. Он показывал мне все свои инструменты, принадлежности, приглашал поучаствовать в литье , в раскатке, протяжке.  Постепенно я знакомился со всей технологией  производства. Будущий тесть, как человек весьма образованный, оценил и мои познания в области механики. Так мы с ним нашли общий язык.

Как-то незаметно мы подали заявление в ЗАГС. Её брат приготовил пригласительные билеты на свадьбу. Я воспринимал все приготовления без энтузиазма и без всякого участия.
Накануне свадьбы я сказал маме, что мне не хочется жениться на Послушнице. Мама понимала это и раньше, но ей казалось, что я привыкну, и всё обойдётся. Теперь же, когда разосланы пригласительные, по её мнению, нельзя было отказываться. Нет, я не спрашивал у мамы разрешения или одобрения. Я просто констатировал своё отношение к этой свадьбе. Если бы я решил отказаться, меня бы ничто не удержало. В данном случае я поступил безвольно.
Заказали свадьбу в кафе. Свадьба - «как сто тысяч других в России». Мне запомнился эпизод с одним из их родственников. Напившись, он мне говорил: «Послушница как женщина – во!  Уж я разбираюсь в женщинах». Ел и пил этот родственник в неограниченных количествах. Закатав рукава по локти, он уплетал различные «мясы», запивая водкой, коньяком, вином – что ближе стоит. К завершению свадьбы все прямо-таки увлеклись наблюдением за ним. А он, краснощёкий, блестя от собственного и куриного жира, почти не вставая из-за стола, как какой-то кадавр, проглатывал всё, что ему подсовывали. Мне стало известно, что его родственники сделали в чашке коктейль из коньяка, вин и... прочего, подставили ему и он выпил, не моргнув глазом.

Образ жизни, питание в семье Властных  резко отличались от того, к чему я привык. Относились ко мне очень внимательно, осторожно. Иногда по вечерам я ездил с тестем к нему в мастерскую, где помогал ему, а вернее учился ремеслу.
Периодически поднимался вопрос об отдельной квартире. Тесть предложил нам поискать частную квартиру. Особого энтузиазма в этом мы не проявляли.

Как в природе небо долго не бывает безоблачным, так и в нашей семейной жизни сначала появились облака, а где-то за горизонтом уже просматривались тучки. Трудно сказать, что и откуда появилось. Я не привык, чтобы меня в чём-то ограничивали. И видимо, по мере того, как тёща пыталась меня «приручить», она встречала всё возрастающее сопротивление. Раздражало меня и то, что Послушница безоговорочно принимала сторону своей матери. Но главное было заложено в другом – не нравилась мне она, не мог я жить без любви. И с каждым днём я понимал это всё яснее.
 
В этом году я ещё тесно поддерживал связи с друзьями из нашей компании. Новый, 1966 год, мы встречали вместе с Мариком, Борисом, Юркой, Валеркой и другими ребятами. Ходили мы в гости и к родственникам Послушницы. Чаще к её брату. С моей мамой мы виделись ежедневно, она приходила к нам, или мы - к ней. Мама была довольна моей женитьбой, а может, скорее моей обеспеченностью. Я помогал ей деньгами, разумеется, из своей зарплаты.
Как-то их (любитель поесть и выпить) родственник, уже упомянутый, сказал мне:
- Если б ты прислушивался к своей тёще, она бы всё для тебя сделала, и машину купила бы.  Помню, в ответ я "пошутил": "может ей лучше искать нового зятя?"
         
Разумеется, о машине я и не думал вовсе. А вот мотоцикл купить хотел. И только за свои деньги. Послушница сначала сопротивлялась - боялась мотоцикла, но потом согласилась. Я пошёл на курсы мотоциклистов.  К этму времени  Послушница пошла и  сняла со своей книжки 1000 рублей, чтобы я не экономил на обедах (к этому времени, тайком, я уже собрал более 1000руб!)...
 В то время достать мотоцикл, тем более «Яву-350», было очень трудно. Каждый день я заходил в магазин узнавать, когда их привезут. Но первым известил меня Гриша Гунько. Он сообщил мне, что на следующий день в наш спортивный магазин привезут «Явы». Утром мы с Гришкой уже были у магазина. И действительно, приехала машина с мотоциклами. Мы выбрали, как нам показалось, самый лучший, поскольку были первыми в очереди. Я уплатил 730 рублей, и вместе с Гришкой покатили мотоцикл домой.
В этот же день я решил на нём прокатиться. В школе я немного ездил на учебных мотоциклах и правила движения знал  отлично. Всё же первая моя поездка оказалась трудной.
Очень осторожно я объехал круг по объездным дорогам города, и вернулся к своим воротам. Хотел поставить мотоцикл в сарай, так был напряжён от волнения. Но, отдышавшись, почувствовал, что, в общем-то всё в порядке, «дал  газу» и поехал в город. Мотоцикл уже лучше меня слушался, и я чувствовал себя увереннее.
Теперь повсюду я мотался на мотоцикле. Особенно удобно было ездить к тестю. Его мастерская была далеко от центра города – за Баглеем. (Это куда я не дошёл в детстве, в поисках перехода земли в небо).  Приезжая, я помогал ему в работе, так как многому уже научился. После работы он садился сзади на мотоцикл, и мы ехали домой. По комплекции тесть был крупным мужчиной – высокого роста, широкой кости и полноват. Я предупредил его, что на остановках ноги ему лучше ставить на землю, поскольку, очевидно, ему хочется заглянуть вперёд. При этом выгибаясь влево или вправо, он сильно смещает центр тяжести, и мне труднее удерживать мотоцикл. Это предупреждение было моей роковой ошибкой.
Однажды, въезжая в поворот и пропуская перпендикулярно идущий транспорт, я притормозил, и, остановившись на какое-то мгновение, тут же продолжил движение. Услышав, как за моей спиной что-то шлёпнулось, я повернул голову назад и увидел тестя, распластавшегося во всю длину на дороге. Было и смешно, и жалко его. Он только попросил, чтобы тёще я об этом не рассказывал.
 Отныне мотоцикл был со мною всюду. И наверное, я скрывал сам от себя, что он заменил мне всё то, мысли о чём лишали меня комфорта – мою неустроенность в жизни, мою внезапную, без любви и без страсти, женитьбу, моё чисто физиологическое существование. Когда я садился на мотоцикл – забывал обо всём.
Однажды, работая в ночную смену, я почувствовал острые боли в животе. Видимо, что-то съел некачественное и отравился. Коля Трунов хотел отправить меня домой скорой помощью. Но меня нельзя было оторвать от мотоцикла. Мы были с ним как одно целое. Была глубокая ночь, Глаза слезились, кружилась голова, побаливал живот резкими приступами. И всё же я сел на мотоцикл и поехал домой. Был лёгкий туман и, к счастью, на дороге я никого не встретил. Ехал я со скоростью до семидесяти километров в час, практически ничего не видя, кроме контуров дороги. Открыв ворота и подкатив мотоцикл к двери, я нажал на звонок. Даже не закатив мотоцикл в сарай,  плюхнулся в постель.