Часть пятая. Рождение сына

Я был на работе, когда мне сообщили по телефону, что родился сын. Он был окружён любовью двух бабушек, вечером к ним присоединялся дед. Я уже не говорю обо мне  и  Благодаря изобилию любящих, я мог уделять больше времени мотоциклу. На работе у деда я смоделировал точную копию мотоцикла «Ява-350» с ключом зажигания, и отлил его из красной чешской пластмассы и нержавеющей стали. При движении этот ключ с «Явой»  стоял в замке зажигания на фаре, и когда меня останавливали сотрудники ГАИ, в первую очередь они интересовались ключом. Как правило, к концу они меня отпускали без всяких санкций. Да и правила нарушал я очень редко. В основном, меня останавливали за превышение скорости.
А пока выпал снег, я решил снять фильм  о Сыне. По замыслу, это должна была быть сказка в комбинации рисунков и натуральных съёмок. Фильм получился минут на сорок. Ничего особенного в этом фильме не было. Примитивные приёмы, известные штампы, единственная ценность – это вырванные эпизоды из его жизни. Как он впервые поднимает головку, как он сосёт грудь, как он переворачивается, садится. Этот фильм все родственники пересмотрели по несколько раз.

С мотоциклом у меня появились новые приключения. Ехали мы на пляж, и вдруг у жены соскочила нога с подножки и застряла в песочной насыпи. Её стащило с мотоцикла, она лишь успела крикнуть мне. Увидев, как она сползает к переднему колесу, я тут же отвернул руль от неё в сторону, что бы её руки не попали в спицы, и остановился.      
Второй случай произошёл, когда мы с ней ехали в Днепропетровск. На одном участке трассы шёл ремонт. Но этого участка не было видно. Потому оказавшийся на знакомой дороге знак «проезд запрещён», вызвал у меня недоумение. Навстречу по этой дороге ехал грузовик и я спросил шофёра, что там на дороге, и можно ли проехать. Тот ответил, что можно, и я решил быстро проскочить.  Вдруг дорога заблестела, и я почувствовал, что мотоцикл подо мной «поплыл». Передачей скоростей я стал сбрасывать скорость, но удержать мотоцикл не смог, и мы юзом поскользили все в разные стороны. Мы поднялись, смеясь друг над другом оттого, что с ног до головы выпачкались нигролом. Я отвёл мотоцикл в сторону от дороги, спрятавшись за кустами, и бензином отмыл одежду, мотоцикл и себя. В Днепропетровск мы уже не поехали, а вернулись обратно домой. После этого случая покрышки колёс пропитались нигролом, и ещё долго на крутых поворотах я чувствовал, как заносит заднее колесо.

Как-то сидел я во дворе и выставлял контакты зажигания по индикатору. Чувствую, что-то сильно греет спину. Поворачиваюсь назад и вижу объятые огромным пламенем три сарая, находившиеся в торце двора. Доски уже трещали, отстреливая обуглившиеся сучки. Во дворе никого не было. Я откатил мотоцикл в сторону и побежал звонить во все двери, извещая соседей. Из пяти соседей дома был лишь один – Сергей. По телефону я вызвал пожарников, и мы с Сергеем вёдрами принялись тушить пожар. Мы попытались раскрыть ворота Женькиного сарая - там стоял его мотоцикл «Ява-250», но проломить ворота было нечем, а пламя уже бушевало внутри сарая, и была опасность взрыва бензобака.
Пожарники приехали, когда уже рухнули крыши. Они затушили догоравшие доски и вытащили обуглившийся мотоцикл. Интересно, что бензобак раздулся до формы шара, но не взорвался.
Каким-то образом Женька узнал, что сараи поджёг малолетний сын Сергея, и подал на Сергея в суд. Поскольку я был единственным свидетелем, следователь, естественно, обратился ко мне. Поначалу я терпеливо всё рассказывал и писал обо всём, что видел. Но вскоре своими бесконечными вызовами и вопросами он стал меня раздражать. Видимо, не было убедительных доказательств вины сына Сергея, но был я, который по его версии мог курить и окурок бросить в сторону сараев. Мой аргумент был прост: я выставлял зажигание, следовательно, головки цилиндров были открыты. Если бы при этом я курил, в цилиндрах могли бы детонировать пары бензина. В конце концов, Сергей уплатил за ремонт мотоцикла, а я зарёкся в будущем никогда больше не быть свидетелем.
Уже прошло, кажется, несколько месяцев, когда снова ко мне заявился следователь с вопросом, может быть, я всё же курил возле мотоцикла. Я не сдержался, отматюкал его и выгнал из квартиры.

В 1967 году, в связи с расширением завода «ДГЗ», прекратила своё существование улица Почтовая. Всех жителей переселяли в новый микрорайон на Черёмушки. Маме с Мусей и Артуром дали двухкомнатную квартиру на улице Глаголева, дом 6, квартира 8, на третьем этаже. Мама не очень хотела переезжать. Она не привыкла к дому без решёток, без ставень. Помню, как мама впервые выходила на балкон. Рукой она держалась за двери и осторожно одну ногу поставила на балкон. Только после нескольких подобных сеансов она решилась полностью выйти на балкон. Вскоре мама оценила преимущества новой квартиры, в которой был и газ, и ванная и туалетная.
В этом же доме поселились многие соседи с Почтовой, с которыми мама дружила. Что действительно огорчало маму, так это Мусины похождения. Познакомилась она – Муся, с очередным Васькой Турским и вышла за него замуж, переписала Артура на его фамилию. В прошлом Васька отсидел более десяти лет в тюрьмах. По началу мама хорошо к нему относилась. Но Васька «на свободе» долго не бывал, не более шести – восьми месяцев. Вскоре за кражу он снова угодил под стражу.

Видела мама, что и у меня не всё гладко складывается в семье. Я ей ничего не говорил. Но, наверное, материнским чутьём она видела, что не лежит у меня душа...  Не моя она половинка.


Кто знает, может и летают в галактике «чудо-птицы», используя для передвижения магнитные и гравитационные поля млечного пути?..