Один, два, выхожу

 С сумками и пакетами, полными покупок, медленно и величественно вышагивает темноволосая, традиционно одетая женщина – так одевались ее мама, бабушка, прабабушка.
Она уже много лет работает няней.
За ней двигаются две маленькие белокурые девочки-близняшки. Одна ставит ножки аккуратно, оглядывается вокруг себя.
Вторая визжит, ревет, кричит "ненавижу", разбегается и с перекошенным от злости лицом толкает няню в спину. Женщина не реагирует.
Няня доходит до крыльца ближайшего магазина, садится, достает из сумки влажные салфетки и начинает тщательно вытирать руки спокойной сестренке. Беспокойная прыгает, размазывает слезы по лицу и вдруг начинает без остановки кричать одну и ту же фразу:
- Я хочу ИСКУССТВО!
Что это значит - наверное, знает только няня. А может - и никто.
Наконец девочка устает и замолкает на секунду, чтобы набрать воздуха в грудь. И тут ее сестра тихо произносит:
- Я хочу конфетку.
Протестующая близняшка задыхается прямо на вдохе.
Не выдыхая, она отбегает в сторону, указывает рукой на сестру и изрекает торжественно:
- Я ТЕБЯ НЕ ЛЮБЛЮ, ДЕРЗКАЯ!
Няня продолжает вытирать тихой девочке руки, причем уже по пятому кругу.
Громкая - всхлипывает, застыв в театральной позе.
**
Старый аптекарь и его жена раскладывают товар по полкам.
К прилавку подходит красиво и дорого одетая женщина с уложенными «к случаю» волосами. Она хрипло кашляет, заставляя грудь заклокотать, одной рукой держит у носа бумажный платочек, другой – подает в окошко рецепт врача:
- А есть у вас небулайзер?
Аптекарь достает коробку и вынимает чистый, белый с вставками из прозрачного пластика прибор.
- Ой, целая машина, я же не соберу! - пугается клиентка.
Потом молчит какое-то время и вроде уже улыбается, но хитрый аптекарь подсовывает ей странного вида маску, предназначенную для неких косметических манипуляций:
- Можно вот этот еще, он меньше!
Теперь женщина в замешательстве, она запуталась. И тут аптекаря оттесняет его супруга, в всегдашнем рыжем парике – ненастоящие волосы торчат во все стороны, сама неохватного размера.
Покупательница тушуется под уверенным взглядом аптекарши и, показывая на ингалятор, говорит:
- Знаете, я, наверное, этого не стою!
- Вам на один раз, что ли? - усмехается рыжий парик. - Так вскипяти воду да дыши! Что тут тебе еще написали? Лекарства-то денег стоят!
- Да, да! - с какой-то страшной готовностью и чуть ли не в слезах отвечает тетенька, поправляя дорого окрашенные волосы. Врач, конечно, предупреждал ее: никаких прогреваний, никаких дышаний над кипятком при этой болезни. Но врач не такой большой и не смотрит на нее вот так.
- А нам привезли какие-то таблетки, дешевые, китайские, облегчают дыхание. Да и всё, вам хватит! - ловит волну аптекарь, которого совсем не видно из-за спины супруги
- Да, да! Вот это и надо! – плачущим голосом отвечает покупательница, не переставая улыбаться и убирая рецепт врача в изящную сумочку.
- У вас не астма никакая? - подозрительно интересуется аптекарша.
- Нет-нет, что вы! - пугается женщина, будто ее уличили в уголовном преступлении. - Немножечко просто... нос!
Конечно же, она совсем здорова. Конечно же, приличные люди не болеют. Конечно же… - бежит строкой в ее глазах. Женщина быстро расплачивается за таблетки, неизвестные самому аптекарю, и убегает, стуча эксклюзивными каблуками.
Аптекарша провожает ее взглядом и возвращается к полкам. Муж роняет связку сияющих блистеров, слушает протяжный вздох жены до завершения, тянется за новой связкой.
**
Под окном, на дворовой площадке – с двух сторон детский сад и школа -  целый день крики. Сюда утром приходят плакать малыши из сада, гомонить – днем школьники на переменах, ругаться и хохотать – подростки по вечерам. С маленькими детьми иногда появляются их мамы, рассаживаются по скамейкам с телефонами, потом помогают друг другу найти и разобрать детей.
А еще на площадку одновременно с закатом приходит Девочка.
Она неизменно одета в черное. Длинные черные волосы или распущены по плечам, или спрятаны под капюшоном худи. Девочка садится на качели, которые дальше всего от скамеек, и отталкивается ногами. Взлетает. И час, два, больше – парит над землей.
Вчера. Дождь. Даже ливень. Выглядываю в окно.
На улице пусто, с качелей вода течет. На крайних – Девочка. Раскачивается вовсю.
Хватаю зонтик и выбегаю. Первый пролет лестницы. Второй. 
Девочка исчезла. И только под струями воды летают полукругом качели. Будто спрыгнула она на самой большой высоте.
Округа пуста. Из двора только одна дорога. Она пуста тоже.
Сегодня, сейчас. Я у окна. Она - на качелях.
Выхожу.
Высохшие под ветром качели вновь раскачиваются сильно-сильно. Пустые.
Я прохожу мимо них по единственной дороге.
Утром громкие цветные дети будут кричать, смеяться, драться. На их голоса выглянет солнце. Их много, рассвет будет быстрым.
У Девочки работа тяжелее. Только она закрывает день. Одна.
Проходит мимо больших аптекарш. Мимо маленьких девочек в театральных позах. Мимо всех, кто точно знает, что делает, и делает это как все. Невидная для них. Неслышная для них. Качели. Высоко. До солнца – и оно уходит на покой.
Сегодня и сейчас – я иду за ней.