Призрак дождя. Глава 13

Глава 13 
Самый опасный враг – это завистливый друг. 
Кристина Громова 
В это воскресенье Владимира проснулась позже обычного: в городе намечалась праздничная ярмарка, поэтому работы в мастерской были отменены. 
Ее широко открытые глаза были устремлены в окно, словно видели там нечто, скрытое от взора других. Она пыталась осмыслить происходящее: зачем, ну зачем она встретила этого удивительного призрака, красивого и атлетичного, как Аполлон, вот уже больше месяца занимающего все ее мысли? 
Время от времени ее выразительные губы складывались в улыбку, затем она тихонько бессознательно качала головой, потряхивая локонами, и при этом по ее волосам, разметавшимся на подушке, как рябь по воде, скользили блики света. 
Анрейн уже привычно сидел под сводами моста на связке металлических труб, которые торчали из воды, и думал о Владимире. Даже в своём времени она казалась странной, не от мира сего девушкой, а в его же, реальном, – наверное, считалась бы блаженной или вообще сумасшедшей! 
Впервые рассмотрев Владимиру близко, когда она упала от страха при виде его в обморок, юноша испытал нечто вроде шока, как если бы вдруг схватился за оголенный провод. Она была словно ангел, спустившийся с небес: бледная фарфоровая кожа, русые вьющиеся локоны, собранные в тугой пучок на затылке, длинные ресницы, полумесяцем брови и нежно – розовые губы создавали ореол неземной красоты. 
Когда Анрейн познакомился с Владимирой поближе, он открыл для себя и внутреннюю красоту девушки. 
Привыкшая жить в достатке, Владимира ни разу никому не пожаловалась на свою судьбу, оказавшись после смерти отца в доме призрения (присмотра, прим. автора) среди людей низшего сословия. Более того, она умудрялась, сама не имея денег, заниматься благотворительностью: давала бесплатные уроки английского, шила и вязала детские вещи, устраивала праздники. Унаследованные от матери глаза редкого, орехового, цвета, испещренные едва заметными белыми крапинками, неизменно проникали в душу любому собеседнику, вкупе с данным ей свыше даром убеждения невольно заставляя переосмыслить жизненные ориентиры. 
– Что с того, что имя твоё означает не дождь, а в силу иного написания переводится как «царствовать»? – как-то упрекнула она Анрейна, решившего козырнуть перед ней своей родословной. – Вовсе не обязательно царствовать, чтобы править! Гораздо важнее правильно распоряжаться данной тебе властью и не использовать ее только себе во благо. 
Анрейн очнулся от своих мыслей, оглушенный криками толпы. Прошло уже больше месяца как он очутился в Питере 19 века и наделал много шума своим появлением. Однако, устав бояться, жители Мойки решили эту проблему сообща: через «зелёный» мост пешеходы теперь перемещались группами. Вот и сейчас человек двадцать разношерстной толпы, стуча по металлическим перекрытиям моста и выкрикивая ругательства по поводу незваного гостя, двигались к месту проведения ярмарки. 
Осенняя ярмарка в Питере была ежегодным праздником плодородия: крестьяне со всей округи привозили на главную площадь свою лучшую продукцию, а многочисленные городские и деревенские жители с видимым удовольствием сновали от торговых рядов к палаткам и балаганам, где на импровизированных сценах демонстрировали свои таланты бродячие труппы, гастролирующие с дрессировщиками звери и гадалки, охотно предоставляющие желающим безупречные отзывы об их искусстве. Территория ярмарки имела форму треугольника. На одной стороне располагались наиболее важные пункты с самыми большими торговыми рядами, палатками и балаганами, на другой – развлечения в виде каруселей, качелей и палатками поменьше, а на третьей – стрельбища и кукольные театры. То тут, то там яркими пятнами встречались продавцы цветов, лимонада, фруктов и мороженого. Эта ярмарка всегда была самой многолюдной и популярной во всей округе и, как магнит, привлекала жителей из разных сословий. Она продолжалась обычно около семи дней и в течение всей этой головокружительной недели принимала с утра до вечера на свою территорию пеструю толпу празднично настроенных людей, которая и в этот первый вечер уже медленно колыхалась по краям треугольника на все выше вздымавшихся волнах веселья. 
Владимира нырнула в это людское море, и оно тотчас поглотило ее. Она перестала быть отдельным существом, буквально растворившись в вихре хохочущих, толкающихся и орущих людей. В такой толчее девушка не сразу почувствовала, как чья – то рука взяла ее под локоть. Неловко развернувшись, она упала на жилет какому – то молодому человеку в коричневом костюме. Сконфуженно подняв глаза, она уже готова была извиниться, как вдруг, несмотря на смущение, заметила, что у него до боли знакомые глаза, а большая часть сероватого лица надежно скрыта широким шарфом и глубоко надвинутой до основания шляпой. 
Пока Владимира большими глазами смотрела на знакомого незнакомца, полуоткрыв рот, молодой человек, церемонно поклонившись, из-за спины достал целую корзину ярко – красных маков – ее любимых цветов. 
– Привет! Прости, что напугал, это тебе! – произнёс он по – русски с сильным акцентом. 
– Благодарствую, – взволнованно ответила она, оглядевшись по сторонам. Люди вокруг не обращали на них никакого внимания, и она постепенно успокоилась. 
– Как тебе удалось найти одежду?! – изумленно спросила девушка, с трепетом забирая цветы из корзины рассекреченного Анрейна. – Откуда ты знаешь, что это мои любимые? 
– Соблаговолите пойти со мной, сударыня, и я все подробно вам изложу! – ответил на ломаном русском Анрейн. Похоже, он получал удовольствие от мини – спектакля, который сам же и устроил. Согласно кивнув, Владимира наспех сделала запланированные покупки. Когда они не без труда покинули бушующий людской океан ярмарки и свернули в относительно тихий переулок, Анрейн, залюбовавшись стройной фигуркой в облегающем шерстяном манто и каракулевой шляпке поверх красиво уложенных волос, не сразу заметил, что по щекам девушки текли слёзы. 
– Что случилось? – снова перейдя на привычный английский, встревожено поинтересовался он у всхлипывающей Владимиры, спешно доставшей свободной от цветов рукой из меховой муфты ослепительно белый кружевной платок. 
– Прошу покорно меня извинить, – счастливо улыбаясь сквозь слёзы, она пояснила: 
– Красные маки мне всегда дарил батюшка, возвращаясь из поездок. Как ты узнал, что это мои любимые цветы? 
– Картина с красными маками прямо напротив твоей кровати вряд ли случайна, – облегченно вздохнув, ответил Анрейн. 
– А одежда? 
– Взял в аренду в одном из дворов, где она сушилась. 
– Взял куда? – Владимира не уставала удивляться незнакомым ей словам, совсем забыв, что они с призраком из разных временных эпох. 
– Я верну, не переживай, – осторожно заправив непослушный локон девушке за миниатюрное ушко, он вдруг заметил, как меняется на глазах выражение ее лица, на котором отчетливо появились страх и негодование. Анрейн проследил за взглядом девушки и увидел двух мужчин, вместе идущих по другой стороне улицы, оживленно разговаривая. В одном из них юноша узнал Черткова, а другой был ему не знаком. 
– Что тебя так испугало? – почему – то шепотом спросил Анрейн. 
– Я увидела человека, которого много лет считала другом нашей семьи, а на поверку он оказался врагом, – так же тихо ответила Владимира.