Часть тринадцатая 1988-1990. Корабль дураков

 Я устал от всего – от политики, производства, общественных дел. Скорее, это была не усталость, а неудовлетворённость всей окружающей меня действительностью. Время наших отпусков с Кларой снова не совпали. Клара ездит по графмку, а я- в свободное время (так получается). Взял путёвку в санаторий «Горная Тисса».
Поселился я в комнате на пятом этаже. Из окна вид на заросшие елями и лиственными деревьями горы. Они совсем рядом, метров 200 от окна. Жаль, что я не взял с собой бинокль. В общем, первое впечатление хорошее.
Почти каждый день я ходил по горам или рыбачил в Тиссе. Говорили, что в Тиссе водится форель, но мне ни разу не удалось её поймать. Тисса - река мелкая, но бурная. Я облюбовал себе место для ловли на больших, отшлифованных водой камнях. Не столько ловил рыбу, сколько просто отдыхал или рисовал пейзажи. (Они пропали вместе с зарисовками, сделанными в Черкасах).  За продуктами надо было ездить в город Рахов.
Уже к концу отдыха я набрёл в горах на траву зверобой. Стал собирать её и сушить. Собственно, я уже взял билет на обратный путь и готовился к отъезду.
09.09.1988г. я выехал домой с пересадкой во Львове. Оставив вещи в камере хранения, я поехал на знаменитый Львовский базар. Там купил Кларе кофту. Потом пошёл по магазинам и купил Иринке электронно-механические часы, Роде – игрушки, и с этими подарками 11 сентября вернулся домой.
Клара в это время отдыхала с детьми в Никополе. Её старший брат Славик взял ей у себя на работе путёвку. Конеч-но, полноценным отдыхом это не назовёшь. Покупались они в Каховском водохранилище, позагорали на пляже.
А 14 сентября мы всей семьёй, не нарушая уже сложившейся традиции, пошли фотографироваться. Фотография вышла неудачно, Клара была очень недовольна. Фотограф сам предложил перефотографировать. Но мы затянули время, и впоследствии решили забрать такую, какая есть.

Так получилось, что следующий мой отпуск выпал на
январь. Его я решил посвятить ремонту квартиры. Поэтому, когда я вылетел в Магнитогорск в командировку, проездом, в Москве я решил купить обои. На обратном пути я с утра стал в очередь, и к пяти часам вечера, наконец, попал вовнутрь ма-газина. Особого выбора не было, но всё же обои Кларе понравились. Здесь же, через кооперативы, отправил обои домой в Кривой Рог.
К Новому году у меня были почти все необходимые материалы для ремонта. И с 01.01 1989г. я пошёл в отпуск. Этот Новый год мы встречали без спиртного. На следующий день я начал подготавливать Иринкину комнату.  Снял старые обои. Подштукатурил стены. Смыл побелку на потолке. Побелил потолок. Сменил выключатели и розетки. Наклеил новые обои. Получив первый опыт, я так же прошёл нашу комнату и коридор. Кухню я покрасил водоэмульсионной краской, а две стены расписал маслом.
На одной стене, напротив окна, я нарисовал натюрморт, на котором изобразил фрукты, виноград, бананы... Единственная цель – вызвать аппетит. Кажется, это удалось. На второй боковой стене у окна, где стоит кухонный стол, за которым мы обедаем, я нарисовал «Корабль дураков» по Бранту, но под красным флагом.
Это, с моей точки зрения, должно было соответствовать ситуации, сложившейся в нашей стране в результате революции 1917 года. Эту революцию, интуитивно, я не принял с детства и на всю оставшуюся жизнь. Эта революция привела к мукам и страданиям миллионов и миллионов людей, включая моих родных. Она перечеркнула судьбы миллионов ещё не выросших, не успевших подняться на ноги. Моя судьба была решена задолго до моего дня рождения. Человек, подобный мне, с моими взглядами на жизнь, не мог, разве что за редким исключением, раскрыться, если тем более родился где-нибудь в провинции, да ещё и в бедной семье.
Сейчас говорят о деформации, о социализме с «человеческим» лицом.   Всё это - предлог, чтобы удержать власть. Нет ни у социализма, ни у капитализма, ни у какого другого «…изма»  человеческого лица.
«Корабль дураков» остался для меня символом нашей советской эпохи. А может, и не только Советской, но и других, в достаточной степени отвратительных, общественных формаций, созданных человеком со времён каменного века по сегодняшний день. И слава богу, что сейчас он – Корабль дураков настоящих, и сам не знает, куда плывёт. Есть надежда, что этот корабль, раньше или позже, всё-таки сядет на рифы и этим закончит свой бесславный путь.
А пока мы ещё плывём, и садясь за обеденный стол, вольно или невольно,  смотрим на этот корабль, его пассажиров в «дурацких» колпаках и узнаём в них всех нас, плывущих ни по ветру, ни по течению.

Муся рассказала, что видела Руслана. Он возвратился из армии. После последней переписки, ещё с его детских лет, мы больше не переписывались. Вину за это, конечно, беру целиком на себя. Сожалею об этом. Но время ушло. И всё же я решил написать ему письмо в надежде, что может быть, он ответит и мы возобновим переписку.

                «Здравствуй, дорогой сынок!
Я не знаю, ответишь ты на моё письмо или нет. И хотя мы с тобой не переписывались и не виделись, не было, пожалуй, такого дня, чтобы я не думал о тебе.
Из рассказа т. Муси мне показалось, что ты помнишь обо мне. Это обнадёживает.
Я хочу с тобой общаться, хочу хоть изредка тебя видеть. Не желая быть навязчивым, я предлагаю тебе сделать навстречу шаг. Сделать шаг обратно ты успеешь всегда. Обдумай и реши. Я жду и готов, по возможности, ответить тебе на все вопросы.
                До свидания – папа.       29.01.1989г.»

24.02.89г. коллектив нашего бюро пришёл к нам в гости «оценить» качество ремонта. Мы, естественно, накрыли стол и устроили своеобразную пирушку.
Первым делом все оценили «Корабль дураков». Их привлекала «картина» прежде всего двумя пассажирами: одна пьяная, свисавшая за борт головой вниз с задравшейся юбкой, оголившей зад, и вторая - обнажённая дама, позволяющая ста- рику трогать свою грудь, в то время, как сама она шарила в его карманах. Не привыкшие к такой откровенности, некоторые женщины из нашего КБ стеснялись, или… кто знает, мо- жет, боялись узнать себя в некоторых героях (шутка!).
Пока все готовились к столу и рассматривали результаты ремонта, Сеня Цодоков сочинил стихотворение, которое и зачитал в первом тосте:
            «Да, я конечно, не поэт.
            Бумагу марать я, вроде, не достоин.
            Но… взглянув на произведенный ремонт,
            За Фельдмана семью вполне спокоен.
Стены стоят на месте, всё нормально,
На них обоев удивительный узор.
Такая милая картинка
Ласкает утомлённый взор.
            Включился Гарик в перестройку.
            (Мы все её куда-то пхаем).
            Совсем сменил квартиры облик,
            За это ему «ЛЭХАЕМ»!
В трубах вода, тепло вокруг.
Да, отпуск трачен был не зря.
Я призываю выпить за хозяев,
За руки Фельдманов. Ура!».

До позднего вечера мы сидели, смеялись, шутили. Я был чуточку пьян. Проводил гостей до автовокзала, вернувшись домой, зашёл на кухню и сел за стол. Корабль, набитый дураками до отказа, слегка покачивался из стороны в сторону. Он плыл кормой вперёд под поднятыми парусами. А может, не плыл. Может, он давно уже сел на мель, и волны только раскачивали его на месте, создавая видимость движения. Трудно сказать. Но дураки пили, сплетничали, рожали, воровали, прелюбодействовали, играли… И какой-то дурак, сидя высоко на корме, трубил в рог, надеясь, очевидно, привести корабль к счастливым берегам.