Арт-практик. Комедия в 3-х действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

В а с я – тракторист, 25 лет.
Э д и к – менеджер галереи, 25 лет.
С и б и л л о в а – хозяйка галереи, 55 лет.
П а м п а м – знаменитый художник, 55 лет.
М а н я – уборщица, 20 лет.
Е л е н а  Г е н р и х о в н а – пенсионерка, 70 лет.

               
ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ

Выставочный зал галереи. Слева выход из галереи, справа проход в другой зал и административные помещения. В глубине за ширмами идёт работа: скребут рашпили, стучат молотки, визжат ножовки. В а с я  ходит взад-вперёд, смотрит на часы, присаживается на корточки, зевает, опять встаёт и снова начинает прохаживаться. Он здесь кого-то ожидает довольно длительное время. Из-за ширм доносится голос  П а м п а м а: «Вот здесь закругли побольше! Осторожнее! Это тебе не Венера Милосская!»

В а с я  на цыпочках подходит к ширме, оглядывается и припадает глазом к щёлочке. Затем отшатывается в удивлении, но любопытство берёт своё, и он снова начинает подглядывать.

Из-за ширм появляется  П а м п а м. Он подбегает к  В а с е  и в ярости хватает его за шиворот.

П а м п а м.  Попался, журналюга! Охрана!
В а с я  (отбиваясь).  Да не журналист я!
П а м п а м.  А кто же ты тогда?
В а с я.  Я на работу устраиваться пришёл!
П а м п а м.  Кем?
В а с я.  Это... как его? Мастером домашним!
П а м п а м (подозрительно).  Что это за должность такая?
В а с я.  Ну, там лампочку вкрутить, когда перегорит; замок поменять, когда сломается; унитаз прочистить, когда заср... засорится. В общем – хозяин!
П а м п а м.  Хозяин, значит?!

На шум вбегают С и б и л л о в а  и  Э д и к.

С и б и л л о в а.  Что случилось, Пампам?
П а м п а м.  Папарацци просочился!
Э д и к  (Васе).  Говорил тебе, не подходи к ширмам ближе пяти метров!
В а с я.  Да я здесь уже два часа стою. Совсем ждать тебя замучался!
С и б и л л о в а. Так это и есть твой протеже?
Э д и к.  Да, Софья Петровна.
С и б и л л о в а.  Просто Соня.
Э д и к.  Извините, просто Соня.
П а м п а м.  Вечно у тебя какие-то посторонние болтаются!
С и б и л л о в а.  Ну, Пампа-амушка!
П а м п а м.  Ты что, не понимаешь? Публика должна быть доведена интригой до исступления! И если какой-нибудь шпик расскажет ей, что там (указывая пальцем на ширмы), то… возможно...
С и б и л л о в а.  Думаешь, никто не придёт?
П а м п а м.  Не накаркай, дура! На меня в любом случае придут! (Уходит за ширмы.)
С и б и л л о в а (разглядывая Васю).  Покажите резюме!
В а с я.  Чего?
Э д и к.  Ну, помнишь, я тебе говорил: кто ты да откуда.
В а с я.  А! (Достаёт из заднего кармана джинсов помятую бумагу.) Вот она!
С и б и л л о в а.  Не она, а оно. (Читает.) Что значит «механизатор широкого профиля»?
Э д и к.  Это значит, на все руки мастер!
С и б и л л о в а.  Похвально. А это что? (Читает вслух.) «Пить бросил. Не сидел. Дали только два года условно по малолетке».
Э д и к.  И ты всё это написал в резюме?
В а с я.  Сам же мне сказал, чтобы я самое лучшее выбрал из своей житухи!
Э д и к.  Всё, пойдём отсюда. Извините Софья Петровна за беспокойство.
С и б и л л о в а.  Просто Соня.
Э д и к.  Извините, просто Соня.
С и б и л л о в а.  Постой, Эдик. Мне нужен работник. Ты же сам-то гвоздя не можешь забить. (Васе.) За что тебе условно-то дали?
В а с я (понуро).  За грабёж.
С и б и л л о в а.  Кого же ты ограбил?
В а с я.  Да ларёк с пацанами. Щенок ещё был, ветер в голове.
С и б и л л о в а.  Чем поживился?
В а с я.  Я то? Котлет мясных домой приволок. Тридцать две штуки. Надо было сразу зажарить и съесть. А то ведь конфисковали. Так и не попробовали с мамашей.
Э д и к.  Соня, как бы вам объяснить? Понимаете, там у нас в деревнях почти все сидели. Поэтому он думает, что условный срок характеризует человека с хорошей стороны.
С и б и л л о в а.  Нет, твой друг мне определённо нравится. Искренний, во всяком случае.
Э д и к. А работящий! Он моей тётке две сотки одной лопатой за полдня вспахал! Представляете? (Звонит мобильный телефон.) Алё! Как? Уже летите? Обязательно встретим, Елена Генриховна! (В ужасе.) Елена Генриховна через два часа прибудет в Шереметьево!
С и б и л л о в а.  Ну, так дуй встречать!
Э д и к.  А где её разместить? Она не любит гостиниц, предпочитает частную квартиру.
С и б и л л о в а.  Это не проблема. Только надо было раньше об этом сказать! Беги, будем на связи!

Э д и к  убегает.

С и б и л л о в а.  Вася, вы приняты на работу. (Громко.) Маня!
В а с я.  А получка-то хорошая будет?
С и б и л л о в а.  Обещаю, что очень хорошая по сравнению с деревенской. Прошу приступать к своим обязанностям. Маня вам всё объяснит. Оформлю завтра. Видите, какой сегодня аврал? Маня!

Входит  М а н я, одетая в рабочий комбинезон.

С и б и л л о в а (Мане). Это наш домашний мастер. Всё что требует мужских рук – ему! (Уходит).
В а с я  (представляется).  Вася.
М а н я. Уже слышала. Откель будешь, хлопец?
В а с я.  Всё равно не знаешь.
М а н я.  У меня по географии была пятёрка.
В а с я.  Ну, коли так, то из Суземия.
М а н я.  Где же твоя деревня?
В а с я.  Да на Восточно-Европейской равнине.
М а н я (внимательно смотрит на него). Недурно. В общем, так. Для начала помоги мне помыть полы. Вот тебе швабра. Пол же найдёшь под ногами, Вася, с Восточно-Европейской равнины!
В а с я.  Ты погоди командовать-то! Не начальница! Меня сюда, может быть, лампочки вкручивать взяли, а не палубу драить!
М а н я  меряет его презрительным взглядом, берёт швабру и начинает сама мыть пол.
В а с я.  Ну, ладно уж, давай помогу. Больно ты красавная, хоть и уборщица.
М а н я.  Я не убощица, а работник технической службы.
 В а с я.  Ты мне, Маня, мудрёных слов не говори. Я знаю одно: уборщица – это баба, которая моет полы. Давай, давай тряпку-то, мне к грязи не привыкать. Но учти, я в Москву не дерьмо ворочать приехал. Этого мне и в деревне хватало.

Вместе моют пол.

М а н я.  А чем ты в деревне занимался?
В а с я.  На тракторе работал.
М а н я.  Не понравилось?
В а с я.  Почемуй-то? Я трактор очень люблю. Я его знаю вдоль и поперёк: за один день разберу до винтика! Ну, и соберу, конечно, если только братишка детали не сопрёт. Или Колька, сосед, самогона не нагонит.
М а н я.  Зачем же разбирать-собирать?
В а с я.  Так не работает, зараза! Вот так стоишь неделями на ремонте, а запчастей не привозят. Отсюда и зарплаты почти нет. Да если бы и привезли, какая там зарплата по сравнению со столичной-то!
М а н я.  А я думала, ты тоже начинающий художник.
В а с я.  Почемуй-то?
М а н я.  Ну, пристроился в модную галерею.
В а с я.  А ты, значит, художница?
М а н я.  Пока ещё нет. Но буду. Посуше вытирай.
В а с я.  Ага. Скучища, наверное, малевать-то?
М а н я.  Ты имеешь в виду станковую живопись?
В а с я.  Чего? Станковую? Опять, Маня, мудрёные слова! Я знаю одно: художник – это человек, который рисует картину. А какие там станки, верстаки…
М а н я.  Отстал ты от жизни, Вася!
В а с я.  Почемуй-то? Я, между прочим, лицей кончал, как Пушкин!
М а н я.  Что за лицей?
В а с я.  Да так. Технический. Раньше ПТУ назывался. Ещё батя мой там учился, да не доучился – выгнали за пьянку. А я целый год там отбарабанил! Обидно только, что знаний почти никаких не получил. По культуре, имею в виду. Хотя у меня по эстетическому воспитанию пятёрка была! Любил я, Маня, репродукции рассматривать: как засядешь, так на несколько часов. Уж вдоль и поперёк выучишь картинку, а всё равно смотришь и смотришь!
М а н я.  А что за репродукции?
В а с я.  Да всякие! Передвижники там. Я уж и не помню!
М а н я (с иронией).  Передвижники – это круто! А из современного искусства кого знаешь?
В а с я.  Это...  как его? В деревню к нам приезжал ещё да корову рисовал. Прям как всамделишная на бумаге-то получилась! Вспомнил! Сидоров! Во талантище! Он здесь на Арбате рисует! Знаете, наверное?
М а н я.  Таких сидоровых как собак не резанных.
В а с я.  Хочешь сказать, что так тоже смогёшь?
М а н я.  Я, между прочим, серьёзно занималась рисунком. И занимаюсь. Это необходимо для школы. Но современное искусство это… это перенесение, как бы сказать, бывшего храма культуры в новое смысловое арт-пространство. (Постепенно воодушевляясь.) Это конструирование утончённых энергетических структур,  доставляющих реципиенту... своеобразное эстетическое наслаждение! Понимаешь? Это шаг к построению какой-то принципиально новой модели культуры!
В а с я.  Чего?
М а н я.  Да так, ничего.
В а с я.  Куда я попал, блин! Мань, ты бы меня поднатаскала маненько, валенка тупорылого!
М а н я.  Если есть желание...
В а с я.  Есть! Как не быть с такой училкой!
М а н я.  Для начала я тебе составлю список, что необходимо прочитать.
В а с я.  Обязательно читать-то?
М а н я.  Обязательно.
В а с я.  А может, ты мне и так всё перескажешь? Я запомню.
М а н я.  Так ты лентяй к тому же!
В а с я.  Ну уж нет! В этом меня не уличишь! У меня работа всегда кипит! Ладно уж, почитаю. Чего ради любви не сделаешь?
М а н я.  Что ты сказал?
В а с я.  Почитаю, говорю.
М а н я.  А ты хитёр, бобёр.
В а с я.  Я то? Да нет, лопух я, Маня.

Появляется  П а м п а м.

П а м п а м (звонит по мобильнику). Соня, Эдика срочно! Как нет! Кого? Нового работника? (Оглядывается.) Где новый работник?
В а с я.  Я.
П а м п а м. Так ты, хозяин, по совместительству ещё и работник? Тогда сгоняй в Садовод, купи деревце с корнями, бла-бла-бла, так, не более полутора метров в высоту.
В а с я.  А где это?

Появляется  С и б и л л о в а.

С и б и л л о в а. Вася, тебе срочно нужно съездить на рынок «Садовод» и купить саженец. Вот тебе деньги. Маня объяснит, как доехать.
В а с я (удивляясь большим деньгам по его меркам). Ё-моё! А какое деревце-то?
П а м п а м. Всё равно.
С и б и л л о в а. Маня, объясни человеку дорогу.
В а с я. А можно мы вместе с Маней? А то заплутаюсь ещё.
С и б и л л о в а. Нет, она нужна здесь.

В а с я  и  М а н я  уходят.

П а м п а м. Ну, что там твоя баронесса?
С и б и л л о в а. Эдик в аэропорт поехал встречать.
П а м п а м. Что о ней известно? Ну, как о потенциальном спонсоре, бла-бла-бла?
С и б и л л о в а.  В интернете ничего. Эдик говорит, что она в глуши живёт, где-то в горах Швейцарии. Ведёт замкнутый образ жизни, как в скиту. А перед смертью старушку на родину предков потянуло.
П а м п а м. Это я уже третий раз слышу! Бабло-то есть у неё?
С и б и л л о в а. Должно быть, и немало.
П а м п а м. Надо основательно прощупать, чтобы зря не тратить время.  И ещё. Не пустила ли ты козла в огород?
С и б и л л о в а. Поясни.
П а м п а м. Я по поводу этого Васьки. Не наш он человек, по роже вижу.
С и б и л л о в а. По-моему нормальная. Несколько не отёсан, зато, говорят, руки золотые.
П а м п а м. Кто говорит?
С и б и л л о в а. Эдик. Он его земляк.
П а м п а м. Воркуют с Манькой как голубки... бла-бла-бла!
С и б и л л о в а. Так вот что тебя беспокоит! Я вижу охмурила она тебя!
П а м п а м. Не надо нести чушь! У меня таких манек было!
С и б и л л о в а. Какой же ты подлец, Пампамушка! Ты меня уже перестал стесняться.
П а м п а м. Не до этого мне сейчас. Перформанс на носу!
С и б и л л о в а. Однако он тебе не мешает подарочки дарить этой Маньке!
П а м п а м. Та-ак! Эдик раскололся? Я ему устрою!
С и б и л л о в а. Так здесь ещё и Эдик замешан?! Значит, все обо всём знают! Только от одной меня всё скрывают?!
П а м п а м. Что всё? Что всё?

Появляется  М а н я  и стоит в отдалении, затем прячется за ширму.

С и б и л л о в а. Да шашни твои с этой девкой! Ну, говнючка! Если бы я не пообещала пристроить девчонку Тамаре Юрьевне, тёте её, то вышибла бы паршивку, не раздумывая!
П а м п а м. Ну, зачем же так сразу? Летом в Суриковку поступит и поминай, как звали. Девочка смышлёная, талантливая.
С и б и л л о в а. А я не талантливая? Я тебе всю жизнь отдала, имя тебе сделала! Теперь тебя это имя кормит!
П а м п а м. И тебя тоже! Так что и для себя старалась!
С и б и л л о в а. А не помнишь, как я тебе жизнь спасла? Нажрался в своей кочегарке! Чуть котёл не рванул!
П а м п а м. Ну, тихо, тихо! Не будем путешествовать в СССР.
С и б и л л о в а. Если бы я в ЖЭК тогда не сбегала, хана бы тебе пришла! Пьянь!
П а м п а м. Что ты кричишь? Потише!
С и б и л л о в а. Слесарь сказал, что ещё бы пять минут и всё бы на воздух взлетело! Хорошо, что он воды в барабан добавил!
П а м п а м. Да заткнёшься ты или нет!?
С и б и л л о в а. Ты мне рот не затыкай! Пусть все слышат, каким ты был ничтожеством до меня!
П а м п а м. Ну, тогда и я буду кричать! Пусть тоже все слышат! (Кричит.) Сибиллова целых пять лет работала дворничихой! Слава героине метлы и лопаты Соне Сибилловой!
С и б и л л о в а (в слезах). Сволочь! (Быстро уходит.)
П а м п а м. Бла-бла-бла!
М а н я (появляясь из-за ширмы). Пампамчик! (Подходит к нему.) Спасибо, за подарок, Пампамчик!
П а м п а м. Подслушивала?
М а н я. Так, немножко. Под самый конец.
П а м п а м. Шифроваться надо нам. Видишь, взбеленилась баба! А мне сейчас это никак нельзя. Завишу я от неё финансово... бла-бла-бла.
М а н я. Она от тебя тоже.
П а м п а м. Симбиоз своего рода.
М а н я. И ты ничуточки её не любишь?
П а м п а м. Ну...
М а н я. Чуть-чуть?
П а м п а м. ... да. Бла-бла-бла...
М а н я. А меня?
П а м п а м. Что тебя?
М а н я. Больше, чем чуть-чуть?
П а м п а м. О! Да!
М а н я. Совсем ты замучался, Пампамчик, с этим перформансом. Никто тебя не кормит, никто не жалеет. Все только: дай, дай! Делай, делай! А Пампамчик одинок, Пампамчику ласки хочется, покоя ждёт Пампамчик!
П а м п а м. Да!
М а н я. Скушай конфетку. Открывай ротик, на же... ам! А вот и не попало Пампамчику в ротик. Ха-ха! Мне попало. (Жуёт конфету.)
П а м п а м. Ты что, издеваешься?
М а н я.  Да.
П а м п а м. Зачем?
М а н я.  Надо.
П а м п а м.  Слушай, бла-бла-бла... ты же стерва похлеще Сибилловой!
М а н я.  Вот и оскорбления уже пошли. Вот какой ты, Пампамчик! Кочегаром работал, Пампамчик! Водочку попивал! Дурных слов набрался!
П а м п а м. Ну, всё! Хватит!

М а н я  затыкает ему рот долгим поцелуем.

П а м п а м.  Какая ты сладкая!
М а н я.  Это конфета.

Издалека доносятся приглушённые крики «Немедленно выдать вора!», «Сейчас полицию вызовем!», «Хуже будет!», «Успокойтесь!», «Разберёмся!» Вбегает  В а с я. Его лицо грязное, рукав оторван. П а м п а м  и  М а н я  резко отшатываются друг от друга.

В а с я (испуганно). Спасите! Спрячьте меня куда-нибудь! (Ищет место, где спрятаться.)
П а м п а м.  Что случилось, идиот?!
В а с я.  Гонятся за мной!
П а м п а м.  Не бойся, охрана не пропустит никого постороннего! Сейчас разберусь. (Стремительно идёт к выходу и говорит в мобильник.) Соня! ЧП! Срочно подойди на вахту!

П а м п а м  уходит.

М а н я.  Кто за тобой гонится?
В а с я.  Амбалы какие-то напали!
М а н я.  За что?
В а с я.  А хрен его знает!
М а н я.  А где деревце? Ты его вообще покупал?
В а с я.  Я им отбивался! Ух, звери! Заразы... (Пауза.) А чегой-то ты с Пампасом целовалась?
М а н я.  Тебе показалось со страху. Только не Пампас, а Пампам.
В а с я.  Не-а! Я видел!
М а н я.  Ничего ты не видел.
В а с я.   Всё с тобой ясно.
М а н я.  Что ясно?
В а с я.   Карьеру хочешь себе сделать художественную! Вот и снюхалась со стариком-начальником!
М а н я.  Никакой он не начальник.
В а с я.   А чего же всеми командует?
М а н я.  Просто он известный художник, уважаемый человек.
В а с я.   Если известный, то и всех девок подряд щупать можно?
М а н я (обидевшись.) Почему всех? Не ожидала, что ты такой испорченный! Одноклеточный ты какой-то!
В а с я.  Одноклеточные организмы... амёба, инфузория туфелька... Ещё со школы помню. Обидно ты меня назвала, Маня!
М а н я.  Точно! Инфузорий, ты, Туфлевич!
В а с я.  Я ведь, Маня, и прибить могу в сердцах! 
М а н я.  Ты бы лучше своих амбалов прибил, трус, а не девушке угрожал!
В а с я.  Прости! Ты права. Надо в себе эту дурь укрощать. Будет лучше, и себе, и окружающим.
М а н я.  А себе-то почему?
В а с я.  Да врежешь кому-нибудь, а потом мучишься целый месяц!
М а н я.  Скажите, пожалуйста, совестливый какой!

Входят  П а м п а м  и  С и б и л л о в а.

П а м п а м (Васе). Ты зачем же, засранец, деревце у банка выкопал?!
В а с я.  Я? Это... как его?
С и б и л л о в а.  Ты что, не поехал в «Садовод»? Рассказывай всё по порядку!
В а с я.  С чего начать-то?
С и б и л л о в а.  Так и начни: «Выхожу я из галереи, иду туда-то...» Ну?
В а с я.  Ну, вышел я, значит, иду. Смотрю по сторонам. А вокруг деревца растут. Чего, думаю, зря ездить да деньги тратить. Сберегу, думаю, деньгу-то.
П а м п а м.  Мотивировка ясна: хотел украсть наши деньги! Дальше!
В а с я.  Перелез я через забор железный и выкопал берёзку.
П а м п а м.  Чем выкапывал? Руками?
В а с я.  Что я, дурак что ли? Я у дворника лопату совковую стрельнул.
П а м п а м.  Где и когда? Там же, внутри ограды?
В а с я.  Нет, заранее.
П а м п а м.  Видишь, Соня, он всё спланировал заранее! Он продумал достаточно сложную комбинацию с двойным преступлением! Сначала обобрать нас, а чтобы мы не заподозрили, украсть у банка и покрыть этим первое преступление!
С и б и л л о в а.  Где деньги?
В а с я.  Вот. (Отдаёт деньги).
С и б и л л о в а.  Я же тебе назначила хорошую зарплату. Зачем ты позарился на такую мелочь?
П а м п а м.  У него врождённая преступная интенция! Даже если он не помышляет ничего плохого, всё равно подсознательные тёмные импульсы собьют его с толку! Знаю я этот тип людей. У него карма такая – притягивать неприятности! Не успел устроиться, а уже убытки принёс: и Соне, и общему делу, и лично мне! Я, между прочим, когда это дело утрясал, дал охраннику банка определённую сумму!
С и б и л л о в а.  Подожди, Пампам. (Васе.) Я задала вопрос: почему позарился на такую мелочь при хорошей зарплате?
В а с я.  Когда она будет зарплата-то! А я уже целую неделю в Москве скитаюсь. Давно все деньги вышли.
С и б и л л о в а.  Ты голоден?
В а с я.  Не очень. Спасибо Эдику – подкармливает. А то бы давно дуба дал. Да мамаше обещался послать.
С и б и л л о в а. Вася, а почему ты на закрытую территорию банка попёрся? Не мог выкопать на бульваре, который никто не охраняет?
В а с я (понуро). У банка красивше берёзки-то посадили.
П а м п а м.  Красивше! Дебил! Он это сделал ради красоты!
С и б и л л о в а. Успокойся, Пампам! (Васе.) Василий, возьми эти несчастные деньги! (Возвращает деньги, предназначенные на покупку деревца). В счёт зарплаты.
П а м п а м. И те, что я охраннику банка дал, вычти!
В а с я.  Ой, спасибо! Простите меня, больше ни в жись! (Осеняет себя крестным знамением.)
П а м п а м.  А вообще, Соня, ты совершаешь непоправимую ошибку, демонстрируя своё великодушие!
С и б и л л о в а.  Я ничего не демонстрирую. Я на самом деле такая... великодушная.
П а м п а м.  Не замечал.
С и б и л л о в а.  Ты вообще ничего не замечаешь, слепец!
П а м п а м.  Опять? Давай лучше займёмся делом, завтра перформанс!
С и б и л л о в а.  Согласна. Эмоции в сторону. Звонил Эдик. Встретил он Елену Генриховну и везёт сюда.
П а м п а м.  Надо всё продумать. (Васе и Мане.) А вы что уши развесили? Займитесь делом: сгоняйте, в конце концов, в «Садовод» за деревцем! И что бы никаких там! Всё законопослушно! Маня, проконтролируешь!
М а н я.  На какие деньги покупать?
П а м п а м.  Ну, Соня дала же Васе.
В а с я.  Я думал, это мне.
С и б и л л о в а.  Да, Вася, можешь взять себе сдачу.
В а с я (искренне).  Спасибо вам, люди добрые за вашу доброту! Я уж думал, посадят.



Действие происходит на следующий день в том же месте выставочного зала. Ширмы убраны. Под покровом возвышается трёхметровая конструкция. Мерный гул толпы. Проходят операторы с телекамерами, осветители проверяют осветительную аппаратуру, организационная суета.
Появляются С и б и л л о в а  и  Е л е н а  Г е н р и х о в н а  с ротанговой тросточкой, в ярком рыжем парике, с густым макияжем и наклеенными ресницами. Э д и к  семенит за ними.

С и б и л л о в а.  Ну, вот мы и пришли. Это и есть наш сюрприз. (Показывает на конструкцию.)
Е л е н а  Г е н р и х о в н а. Любопытно!
С и б и л л о в а (Эдику).  Стул!
Э д и к. Вася!

Появляется  В а с я .

Э д и к (Васе). Стул для гостьи!

В а с я  убегает.

С и б и л л о в а.  Дорогая наша Елена Генриховна, ещё несколько минут и… Вы не утомились?
Е л е н а  Г е н р и х о в н а.  О, нет, нет!

Входит  В а с я со стулом.

С и б и л л о в а.  Садитесь, пожалуйста, вот сюда. Здесь вам всё будет видно. (Эдику.) Почему грязь? (Указывает пальцем на пол.)
Э д и к (Васе). Почему грязь?
В а с я. Маня!

Появляется нарядно одетая  М а н я.

В а с я (Мане тоном начальника, но игриво). Почему грязь, ё-моё?

М а н я  вспыхивает, убегает, возвращается с веником и совком и подметает в указанном месте.

С и б и л л о в а.  Всё готово? Тогда начинаем.

В а с я  и  М а н я  стоят в сторонке, чтобы не мешать публике, и наблюдают за происходящим. С и б и л л о в а,  Е л е н а  Г е н р и х о в н а  и  Э д и к  находятся с другой стороны от конструкции.

В а с я (восхищённо). Маня, а я тебя и не узнал сначала! Идёт тебе эта одёжка!
М а н я. Спасибо.
В а с я. Вот это уборщица у нас! Прям звезда!
М а н я. Да потише ты!
В а с я (понизив голос). Выглядишь на все сто рублей! (Вдруг смущается, что назвал небольшую по нынешним временам сумму, и пытается исправить ошибку.) На сто долларов! Нет, на сто тысяч… евро.
М а н я (тоже понизив голос). Инфузорий Туфлевич!

С и б и л л о в а  выходит на середину авансцены.

С и б и л л о в а (обращаясь в зал). Велком, друзья!

Раздаются аплодисменты. Все персонажи на сцене тоже аплодируют.

С и б и л л о в а. Сегодня живой классик перформанса, знаменитый арт-практик Пампам покажет нам, как всегда, нечто сногсшибательное. В отличие от многих своих коллег Пампам сохраняет традиционную для искусства веру в символическую значимость вещей и их сочетаний. Главная тема навеяна библейским мотивом, который сквозь осевое время прорывается в современные технологии, в особый слой бытия. На мой взгляд, весьма ценным представляется эмоциональная составляющая, что несколько утрачено и подзабыто в актуальном искусстве. Каждый знает, что Пампам непревзойдённый новатор, но вместе с тем он возрождает и определённые традиции, что выражается в единстве суггестивной иррациональности и простоты чётких конструкций. Но я заболталась, в то время как священнодейство уже давно ждёт своей начальной точки объективации и запуска во временной реальности, как микро, так и макрокосмической структуры. Итак, перформанс «Древо жизни» для внимания человечества, ну, хотя бы его части, открыт!

Аплодисменты.

В а с я (аплодируя).  Вот это речугу толканула! И без бумажки! Правда, ни фига не понял!

Покровы с конструкции падают, и глазам зрителей представляется огромный унитаз со сливным баком. Из унитаза торчит тоненькая берёзка. Сбоку унитаза – лестница (один марш). Негромко звучит классическая музыка. Унитаз мирно урчит, булькает, видимо, резервуар накапливает воду. Из унитаза появляется человеческая голова в аквалангистской маске. Постепенно показывается и всё тело, обтянутое резиновым костюмом аквалангиста. Это  П а м п а м. Он печально смотрит на деревце, в унитаз, затем дотягивается до рычага сливного бачка и нажимает на него. Раздаётся мощный шум водопада, который постепенно стихает, и унитаз переходит в стадию спокойного урчания. П а м п а м сходит по ступенькам в зал. Это представляет для него некоторое неудобство, так как он в ластах. Затем арт-практик ложится под конструкцией, подперев голову локтем, и долго лежит.

В а с я.  Долго он так будет лежать?
М а н я.  Это зависит от психологического состояния, которое сообщает активность или пассивность волевому импульсу. Он может пролежать час, шесть часов, сутки!
В а с я.  А если приспичит?

Пампам начинает биться в судорогах, быстро выкрикивая слово «древо». После 10-12 повторений он застывает в изнеможении.

С и б и л л о в а. Дивно!
Е л е н а  Г е н р и х о в н а (восторженно). Шарман!

Накопив сил, аквалангист снова корчится некоторое время, только теперь со словом «жизни», и стихает.

В а с я.  «Древо жизни» получается, если оба слова сложить! Не просто так! Придумать ещё надо! Мань, сколько же он зашибает?

М а н я  шепчет ему на ухо.

В а с я.  Ё-моё!
М а н я.  Тихо, ты!

Арт-практик ползёт по ступенькам, заползает наверх унитаза и с трудом встаёт в полный рост. Затем нажимает на рычаг сливного бачка и бросается в рёв водопада. Унитаз, перейдя в режим ожидания, затихает.

В а с я.  А почему никто не хлопает?
М а н я.  Потому что это не спектакль, а перформанс. Одни люди уйдут, придут другие, третьи. Пампам намеревается появляться время от времени в течение недели. И всё это будет зафиксировано камерами в реальном режиме времени.
С и б и л л о в а. Ну, теперь, надо думать, он не скоро появится. Прошу вас, Елена Генриховна, в банкетный зал!
Е л е н а  Г е н р и х о в н а. Благодарю!
С и б и л л о в а (Мане и Васе). А вы посматривайте здесь.
В а с я.  Так точно, Соня! Инструкцию я зазубрил! Никого не подпущу!

С и б и л л о в а,  Е л е н а  Г е н р и х о в н а  и  Э д и к  уходят. В а с я  важно прохаживается по авансцене. М а н я  присаживается на стул, на котором сидела Елена Генриховна.

В а с я (в зал). Эй, гражданочка! Фоткать не разрешается! Чего фоткаете? Глазами фоткайте! Пампам голову оторвёт!
М а н я.  Васька! Зачем так грубо? Ты всю публику разгонишь!
В а с я (тихо).  Так за порядком смотрю! А чего твоя публика так одеколоном-то воняет? Прям в нос шибает! (Морщится.) Во смердит!
М а н я (вдыхает воздух).  Хороший парфюм. Странно, почему тебе не нравится?
В а с я. Я один раз пробовал одеколон с Колькой, соседом. Пару флаконов выдули. С тех пор я его не переношу, тошнит! От навоза-то получше духан будет. (Пауза.) Так он, Пампам-то, целую неделю будет сидеть в три погибели? В КПЗ и то лучше.
М а н я.  У него там довольно комфортно: кровать, холодильник и даже телевизор. Ну, и на ночь, конечно же, он будет уезжать домой. Ну, хватит прохлаждаться. Освежи пока пол, а я пойду покормлю Пампама горяченьким.
В а с я.  Ты туда прямо сверху, что ли, полезешь?
М а н я.  Сзади есть дверь.
В а с я.  И чего так не жить! Мань.
М а н я.  Что?
В а с я.  А трудно стать арт-практиком?
М а н я.  Конечно.
В а с я.  Так он же ни хрена не делает!
М а н я.  Тут главное харизма, которую ни за какие деньги не купишь! Это особый образ жизни, мышления, эмоций! Это талант… Нет, гениальность! Впрочем, даже не гениальность… Это за гранью гениальности, по ту сторону, понимаешь?
В а с я.  В общем, мне туда дорога закрыта?
М а н я. Тебе? (Смотрит на него как на идиота.)
В а с я.  Чего ты? Я вон ещё подростком такие свистульки вырезывал из сучка какого-нибудь!
М а н я.  Причём тут твои свистульки?
В а с я. Так с узорами же! Художество! Мне даже учитель по труду Сан Саныч говорил, талант, мол!
М а н я.  Инфузорий ты Туфлевич!
В а с я.  Да ладно тебе. Сразу дразниться… Маня!
М а н я.  Ну, что тебе?
В а с я.  Давай лучше я Пампама покормлю, а ты полы шаркнешь! Не ходи ты туда к нему!
М а н я.  Ревнуешь?
В а с я.  Ага. Нельзя тебя к нему в унитаз пускать!
М а н я.  Почему?
В а с я (шёпотом). Изнасилует!
М а н я (смеётся). Завидно?
В а с я.  Дура ты, Манечка! Я только по согласию. Я и жениться могу на тебе!
М а н я.  Ты что, предложение мне делаешь таким оригинальным способом?
В а с я.  Чего? Ну, да. Конечно! Предложение! Оно и есть! Хошь, побожусь?
М а н я.  Мы же только вчера познакомились.
В а с я.  С первого взгляда, Маня! По уши втюрился! Я ж для тебя всё сделаю! Я трудолюбивый!
М а н я.  Нет, Вася. Тракторист – не моя фишка.
В а с я.  А чего? Редкая по нашим временам профессия! Почётнее уборщицы! Да и все работы хороши, выбирай любую...
М а н я.  Хватит, это уже не смешно!
В а с я (шёпотом).  Я ведь, Манечка, парень хоть куда!
М а н я.  Прекрати этот никчемный трёп!
В а с я.  Ну, что мне такого сделать, чтобы ты согласная была?!
М а н я.  Стань таким же знаменитым, как Пампам! Тогда рассмотрю твоё предложение. Может быть.

Входят  С и б и л л о в а,  Е л е н а  Г е н р и х о в н а  и  Э д и к.

Е л е н а  Г е н р и х о в н а. Спасибо вам за праздник! Редкое впечатление! А вы не участвуете в международном биеннале?
С и б и л л о в а. Пока в перспективе, Елена Генриховна!
Е л е н а  Г е н р и х о в н а. Почему так?
С и б и л л о в а. Для этого нужно немало средств.
Е л е н а  Г е н р и х о в н а. Мы об этом подумаем. Не ожидала увидеть такое в России. Биеннале следует переносить сюда в Москву. Впрочем, сейчас я пока всё вижу в розовом тумане. Но впечатление ошеломляющее! Шарман!

Раздаётся три звонка.

С и б и л л о в а. Это Пампам сигналит, проголодался. (Мане.) Ты уже должна была его покормить! Почему не соблюдаешь график? Бегом!

М а н я  убегает.

С и б и л л о в а. Извините, Елена Генриховна! Я очень рада, что мы доставили вам удовольствие. Будем надеяться на долгосрочные отношения!
Е л е н а  Г е н р и х о в н а. Взаимно.
С и б и л л о в а. Эдик вас отвезёт. Прошу!
Е л е н а  Г е н р и х о в н а. Благодарю!

С и б и л л о в а,  Е л е н а  Г е н р и х о в н а  и  Э д и к  уходят.
В а с я  один на сцене. Он берёт швабру, трёт ей пол и косится на конструкцию. Затем подходит к унитазу, прислоняется к нему ухом и прислушивается. Раздаются три звонка. В а с я  отшатывается от унитаза.

В а с я.  Прожорливый арт-практик! А меня кто покормит?

В а с я  оглядывается и прислоняет швабру к унитазу. Вдруг он падает на пол и начинает биться в судорогах, подражая движениям Пампама.

В а с я (выкрикивая в корчах).  Дерево...  как его?..  берёза... дуб... осина...

М а н я  выкатывает сервировочный столик на колёсиках, на котором кастрюльки и различная снедь.

М а н я. Ты что, с ума сошёл? Идёт видеозапись!
В а с я (поднимаясь и отряхивая одежду). Всё! К чёрту тряпки и швабры! К чёрту лампочки! Буду арт-практиком! Держись, Пампам! Законкуреню!


ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ 

Между первым и вторым действием проходит три месяца.

Большая комната двухкомнатной квартиры, которую снимает Эдик. Один выход в прихожую, кухню и санузел, другой – в смежную комнату, третий – на балкон.
В а с я  лежит на диване и читает книгу, шевеля губами.  Э д и к  ходит из угла в угол, затем останавливается и пристально смотрит на Васю.

Э д и к.  По-моему, ты собирался куда-то идти?
В а с я.  Тихо! (Продолжает читать. Закончив предложение.) Эдик, а чем транс-цен-дент-ное отличается от транс-цен-ден-тального?
Э д и к.  Не знаю.
В а с я.  А ещё колледж искусства закончил! Транс-цен-дентное. (Ищет нужное слово в словаре.)
Э д и к.  Так ты идёшь или нет?
В а с я.  Не-а.
Э д и к.  Но у меня здесь важная встреча!
В а с я.  Ну и чего? Места всем хватит. Можете в другой комнате посидеть или на кухне. Ко мне тоже сейчас Манька придёт. Заниматься будем.
Э д и к.  Как! Но ты же сказал, что уйдёшь! И я с учётом этого построил свои планы!
В а с я.  Всё течёт, всё изменяется! Кто сказал? А?
Э д и к.  Сократ.
В а с я.  Не знаешь ты, Эдик, ни фига! Это Гераклит сказал. Я скоро побольше тебя знать буду, деревня!
Э д и к.  Навязался ты на мою голову. (Взрывается.) Ты здесь уже четвёртый месяц живёшь, а за квартиру плачу, между прочим, я один! Никакой деликатности в тебе нет, Вася! (Начинает втирать в лицо крем – так он снимает стресс.) Я его пустил на время! Устроил на работу! Всё на блюдечке с голубой каёмочкой ему предоставил! Ну, думаю, как зарплату начнёт получать, догадается снять себе другое жильё. Нет! Так и продолжает жить у меня! Как будто, так и надо!
В а с я.  А на какие деньги я буду снимать? Я Маньке за уроки плачу да мамаше отсылаю! Только на жратву остаётся маненько.
Э д и к.  Манька тебя обдирает как липку, балбес! Чему она тебя может научить? Ей самой ещё учиться, учиться и учиться…
В а с я.  Так Ленин говорил.
Э д и к.  Не перебивай меня!
В а с я.  Фу! Навонял-то как! Чего ты опять одеколону напустил в воздух! Спасу нет! А рожу зачем мажешь? Пидор, что ли?
Э д и к.  Я метросексуал.
В а с я.  Как понять? В метро, значит, любишь?
Э д и к.  Ты мне зубы не заговаривай! В общем, сходи куда-нибудь часа на четыре, а лучше на пять.
В а с я.  Куда это?
Э д и к.  В кино, в музей, просто погулять!
В а с я.  Мне не до гулянья, мне работать надо. Вот домашнее задание делаю, а ты мне мешаешь. А за квартиру пусть Сибиллова платит! Мы же её работники? Если, к примеру, к нам в колхоз вызывают специалиста какого, так дают где жить. Работодатель должен печься о своих работниках и думать об их койко-местах.
Э д и к.  Ты ещё при социализме живёшь, Вася, козёл колхозный!
В а с я.  Колхозный – понятно. Но почему козёл?
Э д и к.  А от тебя воняет как от козла! Кремами не пользуешься! Моешься раз в неделю! Носки редко меняешь!
В а с я.  Банный день – раз в неделю. Не каждый же день мыться. Шкуру всю сдерёшь ещё!
Э д и к.  Ты идиот или прикидываешься?
В а с я.  Эдик, я шибко терпеливый. Но если гнев меня захлестнёт, со мной не совладать! А ты меня уже два раза обозвал! Нет, три!
Э д и к.  Ну, извини.
В а с я.  То-то же!
Э д и к.  Я тебя не хочу оскорблять, Вася, но выгоды ты своей не видишь.
В а с я.  Какая же это у меня выгода такая?
Э д и к. Ты вот Манькой увлёкся. Но не туда смотришь. Тебе бы Сибиллову к себе расположить.
В а с я.  Да она же старуха! Ей лет сорок, чай!
Э д и к.  Пятьдесят пять. Но посмотри, как выглядит! Какая ухоженность! Всегда в курсе последних трендов! Просто лапочка! А как говорит!
В а с я.  Нет уж.
Э д и к.  Обратил бы внимание, как она на тебя смотрит! Сам нерест прёт тебе в руки, а ты отказываешься!
В а с я.  Нерест! Ты рыбу-то ловить не умеешь! Только сети рвёшь.
Э д и к.  Это другая рыба, Вась. Здесь надо стать ловцом человеков!
В а с я.  А как она на меня смотрит?
Э д и к.  Как удав на кролика! В общем, сексуально! А это уже полдела! Через год будешь на крутой тачке ездить! Если, конечно, грамотно комбинацию выстроить!
В а с я.  Нет, я Маньку люблю.
Э д и к.  Подумай! Я тебя не тороплю, но как созреешь, то намекни, я тебе помогу.
В а с я.  Ловец человеков! А зачем тебе это надо?
Э д и к.  По-дружески, Вася, по-дружески. Как не помочь земляку? Надеюсь, потом отблагодаришь?

Звонок в дверь.  Э д и к  смотрит на часы.
 
В а с я.  Манька! (Бежит в прихожую.)

Э д и к (звонит по мобильнику).  Пампам? Это я, Эдик. Тут накладочка вышла: у меня дома люди. Васька с Манькой, что б им провалиться! Может, вам встретиться в ресторане? Боитесь, журналисты растрезвонят? Понял, дело не терпит отлагательства. Да, одна комната свободна. О’кей, жду.

Входят  В а с я  и  М а н я.

М а н я.  Домашнее задание сделал?
В а с я.  Почти. Мне Эдик всё время мешал.
Э д и к.  Все вокруг у него виноваты, только не он сам!
М а н я. Что прочитал из списка?
В а с я. Это… Канта, да Хай… Хай… Хайдеггера маненько.
Э д и к (в удивлении).  Можно взглянуть на список? (Читает про себя список.) Манечка, ты зачем ему мозги философскими трактатами пудришь? Сама-то их читала? Ты же последнюю рабочую частичку мозга ему атрофируешь! Где ты взяла этот список?
М а н я.  С философского факультета. Он же хочет развиваться? Вот пусть и развивается. Правильно, Вася?
В а с я.  Да.
Э д и к.  И что ты из этих книг понял?
В а с я.  Мно-ого всего!
М а н я.  А что именно?
В а с я.  Много умных людей было, не то, что сейчас. Мысли-то какие были!
Э д и к.  Какие?
В а с я.  Узорчатые такие. Великие! Особенно «Критика способности суждения» мне понравилась. Канта Иммануила. Во голова! Не то, что у Пампама!
М а н я.  Что же тебе понравилось в этой книге?
В а с я.  Много чего. Я только сказать не могу, но всё понимаю.
Э д и к.  Как собака.
М а н я.  Вася всё схватывает на лету! Приятно иметь такого способного ученика!
В а с я.  Правда, что ли? Спасибо за похвалу! А мне-то как приятно!
Э д и к.   И не лень тебе этой ерундой заниматься?
В а с я.  Так на работе же заняться нечем. Сидишь, смотришь на лампочку и ждёшь, когда же она, зараза, перегорит, чтобы хоть зад от стула оторвать. Вот книжонки-то и почитываю, выполняю домашнее задание. А так с ума сойдёшь! Если бы не моя цель, то давно бы удрал оттудова! Вон мне в автосервисе механиком предлагали. Ну, ладно, некогда мне языком чесать. Заниматься надо! Время идёт, а я за урок башляю!
М а н я.  Так, пятнадцать минут уже отзанимались. Можете продолжать беседу.
В а с я.  Вот видишь?!
Э д и к (смотрит на свой звонящий мобильник).  Сибиллова звонит. Как не во время! Сейчас какое-нибудь поручение даст, тиранка! А я не буду отвечать! Как будто я в ванной и не слышу. Пойду сварю кофе. (Уходит.)
М а н я (вдогонку Эдику).  И мне, Эдик! Итак, на чём мы остановились в прошлый раз?
В а с я.  Сегодня – рисунок! Вот, ты обещала меня дорисовать. (Достаёт лист плотной бумаги с начатым портретом.) Чтоб я видел, как это наяву-то делается.

В а с я усаживается на стул позировать. М а н я прикрепляет лист к подрамнику и начинает рисовать Васю карандашом.

В а с я.  Маня.
М а н я.  Что?
В а с я.  Вот скоро я и стану Пампамом.
М а н я.  С чего ты взял?
В а с я.  Проект я задумал.
М а н я.  Ты? Любопытно! Что за проект?
В а с я.  Я сначала хотел перформанс, как Пампам. А сейчас думаю инсталляцию сварганить. Как-то ближе мне это.
М а н я.  Сядь. Не вертись. Что же будет в твоей инсталляции?
В а с я.  Эх, сомнения меня гложут! Прокатит ли? Гениально ли? Нет, не буду пока говорить.
М а н я.  Почему? Может быть, я тебе что-то подскажу?
В а с я.  Надобно сначала выносить замысел до конца. А потом и хвастаться.
М а н я.  Вот сюда смотри, за моё плечо.
В а с я.  Ага. Нет, всё-таки далеко мне ещё до Пампама. Он столько прочитал! Столько всего знает! Только не ясна мне пока одна вещь. Пампам говорит, что нет ничего вечного, мол, всё преходяще. Но как же искусство? Оно тоже преходяще? Шекспир, Моцарт, Корней Чуковский – это всё случайности, что ли? Пампам же сам художник, как он может так говорить? Надо спросить его, как он относится к своему «Древу жизни».
М а н я.  Спроси. Ну, вот, в принципе готово!
В а с я.  Ну-ка, ну-ка! (Внимательно рассматривает свой портрет.)
М а н я.  Ты деньги приготовил на этот раз? Не забыл?
В а с я.  Вот они. (Отдаёт конверт, не отрываясь от рисунка).
М а н я (открыв конверт). Не много ли дал?
В а с я.  Я за портрет накинул. Ты же мне его оставишь? (Глядя на портрет.) Вот это да! Я так во всю жизнь не нарисую. Как ты ловко чиркаешь карандашиком-то! Раз, раз – и вот тебе я, Васька! Лучше фотографии, ей-богу!
М а н я.  Ты думаешь, что сказал комплимент?
В а с я.  Конечно! На фотографии-то я всегда себя узнаю, в любой одёжке и в любом виде, хоть в свинячьем. А посмотрел я на свою рожу на этом рисунке, и не узнал! Вернее, вижу, что я, но не я. Нет, опять не так сказал. Вот ведь прав Хайдеггер-то, когда писал, что есть понятия как бы самопонятные для всех, а копнёшь поглубже и ни фига не понимаешь!
М а н я.  А ты копни, копни! Любопытно!
В а с я.  Значит так. Узнал я о себе намного больше, чем знал до этого. Так вот я какой, думаю, скотина хороший! Ведь ты во мне разглядела то, чего мать родная не замечала! Нет, ты настоящая художница! Не то, что Пампам.
М а н я.  А что Пампам?

Входит  П а м п а м  с большим букетом цветов, следом за ним  Э д и к.

В а с я.  Что Пампам? Он бездарь, от головы идёт в своих работах, а не от сердца. Я вот подучусь и заделаю его, как ёжик цыплёнка!
М а н я.  Силёнок хватит?
В а с я.  Я в себе чувствую мочь. Правда, мочь-то эта не художественная, как у тебя, а… как сказать? Баранья какая-то мочь-то! Как у Пампама. А вот ты талантище! Мы тебя недостойны!
М а н я.  Боже мой! Я уже давно таю от твоих слов. Какой ты коварный подхалим!
П а м п а м.  Та-ак!
В а с я (испугавшись).  Ой-ё!
М а н я.  Добрый вечер.
В а с я (подавленно).  Здрасьте.
П а м п а м.  Привет, ёжик! Маня, кофейку сделай.
Э д и к (Мане). Там уже сделано, только разлить. И бутерброды… Я покажу.

Э д и к  и  М а н я  уходят на кухню.

П а м п а м.  Говоришь, заделаешь меня, как ёжик цыплёнка? Мощь баранью в себе чувствуешь?
В а с я.  Я про мощь ничего такого не говорил! Я сказал «мочь»! От слова «могу».
П а м п а м.  А что ты можешь?
В а с я.  Не знаю пока. Я только чувствую, что могу.
П а м п а м.  Хороший ты мужик, Вася. Хочу я тебе помочь, так сказать, наставить тебя на путь истинный. Поезжай-ка ты в свою деревню и так далее бла-бла-бла.
В а с я.  Вы, Пампам, конкуренции боитесь, что ли?
П а м п а м.  Ха-ха-ха! Ой, уморил!
В а с я.  Чего ж тогда меня отфутболить хотите?
П а м п а м.  Потому что жалко мне тебя. Загубишь ты свою молодость в этом коварном экспо-пространстве актуального искусства!  Разочаруешься, сопьёшься и подохнешь под забором, как собака! Здесь люди с пелёнок начинают. А ты уже стар для начинающего! Паши землю, Василий! Вот твоё дело!
В а с я.  Это завсегда успеется. Я художником хочу попробовать. Загорелся я, Пампам, сдуру! А теперь засосало. И ещё одна причина есть.
П а м п а м.  Да, ты прав, есть в тебе что-то баранье!

М а н я  выносит поднос с чашечками, ставит его на стол.

П а м п а м (попивая кофе и бравируя перед Маней).  Ну, если ты такой упёртый, тогда творчество Йозефа Бойса изучи – вот что в цене! Сможешь, как Бойс, будешь известным на весь мир!
В а с я (смущаясь). Да зачем мне на весь мир-то? Мне хотя бы на наш район. Ну, область, в крайнем случае. Как вы сказали? Бойс?
П а м п а м. Бойс, Бойс.

В а с я  записывает.

П а м п а м.  Только бараньего жиру побольше закупи! Впрочем, тонн десять на первое время хватит.
В а с я.  А зачем жир-то?
П а м п а м.  Фигуры будешь из него делать!
В а с я.  Десять тонн! Это сколько деньжищ-то надо?!
П а м п а м.  А ты думал, бесплатно? В актуальном искусстве без денег делать нечего! Что погрустнел?
В а с я (мрачно).  Да противно как-то стало.
П а м п а м.  Ничего, привыкнешь!
В а с я (в том же подавленном состоянии).  Я вот что хотел давно узнать. Куда вы унитаз-то собираетесь девать?
П а м п а м.  Какой ещё унитаз?
В а с я.  Из перформанса вашего?
П а м п а м.  Демонтируем и вывезем на свалку. Давно должны были, да бла-бла-бла… на мели Сонька.
В а с я.  Получается, всё ради того делалось, чтобы выбросить?
П а м п а м.  А кому это всё нужно? Видеокамеры зафиксировали, что необходимо для истории искусства, остальное – мусор.
В а с я.  Жалко ведь труда-то. Столько сил и времени потрачено! Эх, пойду на балкон, покурю. (Выходит на балкон.)
П а м п а м (вслед Васе).  Ты, только вниз не сигани, стахановец! Просто каменный век какой-то. (Громко.) Эдик!
Э д и к (вбегая). Да?
П а м п а м.  Где же наша гостья?
Э д и к.  Звонил, через минуту-две должна подъехать. Будете общаться в той комнате. (Показывает рукой.) Надо там слегка прибраться. (Уходит в другую комнату).
М а н я.  Это для неё цветы?
П а м п а м.  Да. Деловая встреча, не более.
М а н я.  Такие букеты деловым партнёрам не дарят.
П а м п а м.  А вот этот подарочек для тебя! (Лезет рукой во внутренний карман пиджака, но там ничего нет. Ищет в своём портфеле.) Куда же я положил? Извини, не знал, что тебя сегодня увижу.
М а н я (заглядывает в портфель Пампама).  Да вот же! (Достаёт бархатный футлярчик и открывает.) Обручальные кольца? (Просияв.) Слава, ты серьёзно?
П а м п а м.  Хм. (Забирает у неё футлярчик.) Это не то.
М а н я.  Для кого эти кольца?
П а м п а м.  Я должен их передать.
М а н я.  Кому? Деловой партнёрше?
П а м п а м.  Да.
М а н я.  Ты можешь мне всё объяснить?
П а м п а м.  Бла-бла-бла... Не обязан. Но только ради тебя. Ты девочка умненькая, современная и всё должна понять. Я хочу заключить фиктивный брак. Для дела.
М а н я.  Кто она? Банкирша? Молодая? Что она с тебя поимеет?
П а м п а м.  Столько вопросов! Столько вопросов! Но меня интересует только один вопрос. Это ты!
М а н я.  Подожди, я потеряла нить.
П а м п а м.  Ты – вот нить Ариадны!
М а н я.  Как это понять?
П а м п а м.  Я не хочу рвать с тобой отношения. Пусть всё остается, как было.
М а н я.  Меня устраивает только роль законной жены.
П а м п а м.  Эх, Маня, Маня! Такая продвинутая герла, а хватается за какую-то архаическую рухлядь! Традиционный брак – это атавизм! Современный же брак сродни закрытому акционерному обществу! Это чисто формальное, юридически оформленное сотрудничество акционеров. Семья – это такое же ЗАО «Иванов и Ко», ЗАО «Сидоров и Ко», ЗАО «Пампам и Ко».
М а н я.  В твоём ЗАО для меня нет места. Может быть, тебе создать не закрытое, а открытое акционерное общество?
П а м п а м.  Так оно и будет!
М а н я.  Какой же процент акций я буду иметь как любовница?
П а м п а м.  Я ещё не знаю, каков уставной капитал.
М а н я.  А как это будет оформлено юридически?
П а м п а м.  Маня, у нас пока нет таких законов, чтобы любовница имела равные права с женой. Здесь уж нужно верить мне на слово.
М а н я.  На слово? Это архаическая рухлядь. Атавизм!
П а м п а м.  Ну, не договор же составлять!
М а н я.  Именно его и нужно составлять! Вот тебе бумага! Пиши!
П а м п а м.  Маня, ты рехнулась?
М а н я.  Пиши: я такой-то, такой-то... Кстати, а кто ты по паспорту, Пампам или Вячеслав...  А отчество? А фамилия? Я ведь даже твоей фамилии не знаю! Как же я раньше не задумывалась об этом. Ты кто?
П а м п а м.  Зови меня Пампам. Наедине можешь Слава. Ну, ты же всё знаешь!

Звонок в дверь.

М а н я.  Невеста твоя пришла!
П а м п а м (прихорашивается).  Деловая встреча, не более! Спряталась бы куда-нибудь!
М а н я.  Ещё чего не хватало!

Возвращается  В а с я  с балкона.

П а м п а м. Бла-бла-бла! И этот прётся!

Входит  Э д и к  и  Е л е н а  Г е н р и х о в н а.

Э д и к.  Проходите, Елена Генриховна!
Е л е н а  Г е н р и х о в н а.  Здравствуйте!
М а н я (в удивлении).  Это она?
П а м п а м.  Добрый день, Елена Генриховна!
Е л е н а  Г е н р и х о в н а.  О! Почти все в сборе! Вы даже по выходным работаете?
П а м п а м.  Это образ жизни. Нет такого мгновения, чтобы художник не работал!
В а с я.  Это да. Даже когда в уборной сидишь! 
Е л е н а  Г е н р и х о в н а.  Похвально!
П а м п а м (дарит цветы).  Это вам!
Е л е н а  Г е н р и х о в н а.  Благодарю!
Э д и к.  Прошу вас в эту комнату!
П а м п а м.  Мне необходимо сказать вам несколько слов тет-а-тет.
Е л е н а  Г е н р и х о в н а.  Любопытно!

П а м п а м  и  Е л е н а  Г е н р и х о в н а  уходят в другую комнату.
Э д и к, проводив их, сразу же возвращается.

Э д и к (смотрит на свой звонящий мобильник). Опять Сибиллова! Извините, Соня, но сегодня вы меня не услышите, я всё ещё в ванной! Кстати, почему бы действительно не освежиться?
В а с я.  Как будто я эту Генриховну где-то раньше видел?
Э д и к. На перформансе.
В а с я.  Да нет, ещё раньше.
Э д и к.  Ну, где ты мог её видеть, когда она из Швейцарии не вылезала?
В а с я.  Во! В школе за рекой училка немецкого была. Здорово на неё похожа.
Э д и к.  Что-то не припомню. Ты видел, скорее всего, женщину такого же типажа. Если что, я – в ванной! (Выходит.)
В а с я.  Маня, на тебе лица нет. Чего было-то?
М а н я.  Просто устала.
В а с я.  Нет, тут чего-то не так. Кинул тебя Пампам? К старухе сватается, свинтус? Вот и хорошо! А ты отомсти ему! Знаешь как?
М а н я.  Как?
В а с я.  Возьми и за меня выйди! (Пауза.) Я вот сейчас на балконе стоял, смотрел на город сверху.
М а н я.  Лепота?   
В а с я.  Нет, дерьмовый район. Смотрел я, смотрел и совсем созрел. Всё! Буду свой проект продвигать! Не такой уж он и плохой по сравнению-то.
М а н я.  По сравнению с чем?
В а с я.  Со всем. Такой же, примерно. (Пауза.) Эх, перекусить бы чего! Чего там у нас в холодильнике?

Делает движение в сторону кухни, но вдруг останавливается и смотрит в зрительный зал.

В а с я (зрителям).  Да и вы тоже поешьте. Передохните маненько от наших диалогов. У нас в буфете недурно кормят. Антракт же, в самом деле!

В а с я  и  М а н я  уходят на кухню.


*      *     *


В а с я  и  М а н я возвращаются с кухни.

Звонок в дверь.

В а с я.  Пойду открою. (Выходит.)

Из прихожей доносится голос  С и б и л л о в о й: «Эдик!» Она заходит в комнату, следом за ней В а с я.

С и б и л л о в а (в гневе). Эдик!
В а с я.  Он в уборной!
С и б и л л о в а.  Маня, кофейку!
М а н я. О, Боже! Опять кофейку! (Неохотно идёт на кухню.)
С и б и л л о в а (достаёт из сумочки буклет и бросает его на стол). Ты посмотри, что твой землячок натворил!
В а с я (рассматривая буклет).  Хорошо всё. Блестит.
С и б и л л о в а.  Ты прочитай вот здесь, кем он себя представил в моём рекламном буклете!
В а с я (читает вслух). Руководитель проекта Эдуард...
С и б и л л о в а.  Каково?! Он – руководитель проекта!
В а с я.  А кто руководитель?
С и б и л л о в а.  Ты что, с Луны свалился? Я руководитель! Я! Была, есть и буду в единственном числе! А его в буклете вообще не должно было быть! Думал, не замечу!
В а с я.  Как не должно? Он же крутится с утра до вечера, как на посевной!
С и б и л л о в а.  Пусть побегает, поработает, пострадает! Такое ещё заслужить надо! Пока не дорос, чтобы своё имя рядом с моим и пампамовым ставить!
В а с я.  Я вот давно хотел спросить. А Пампам китаец, что ли? Или еврей?
С и б и л л о в а.  Почему?
В а с я.  Фамилие такое чудное.
С и б и л л о в а.  Это псевдоним.
В а с я.  Я так и думал, что кликуха. А почему Пампам?
С и б и л л о в а. Это созвучно с «трам-пам-пам», то есть легко и ни к чему не обязывает. Я, между прочим, придумала!
В а с я.  Маня мне сказала, что у вас тоже прозвище. А оно чего означает?
С и б и л л о в а.  Были в Древней Греции такие провидицы, сивиллы.
В а с я.  Провидица? Лихо! Маня говорит, что нынче художникам нельзя без этого псевдонима-то! Мне бы тоже надо придумать. Как вы думаете, «Бум-бум» ничего?
С и б и л л о в а. Ну, это как-то... унизительно.
В а с я.  Почемуй-то? Про тупого человека говорят, что он «ни бум-бум». А я наоборот «бум-бум», значит, умный!
С и б и л л о в а. У тебя и так интересная и редкая фамилия – Ряполов. Не надо тебе никакого псевдонима.
В а с я.  Конкуренции опасаетесь?
С и б и л л о в а.  Эх, Вася, Вася! Дитя ты ещё. (Кричит.) Маня, долго ты там?
В а с я.  Соня, а права авторские на идею надо регистрировать?
С и б и л л о в а.  Идею чего?
В а с я.  Инсталляция.
С и б и л л о в а.  Лучше зарегистрировать, чтоб не спёрли.
В а с я.  А как?
С и б и л л о в а.  Ты чего там задумал?
В а с я.  Так сразу и не расскажешь.
С и б и л л о в а.  В чём хотя бы смысл твоей инсталляции?
В а с я.  Смысл гигантский!
С и б и л л о в а. То есть, большой смысловой объём?
В а с я.  Нет, объём маленький, так, с клочок бумаги. Но их будет много!
С и б и л л о в а.  Клочков, что ли?
В а с я.  Да, клочков!
С и б и л л о в а.  Ах, бедный Вася! Запутался ты, на нас насмотревшись. Художником захотел стать. Думаешь, всё так просто?
В а с я.  Если бы кто помог, так чего тут сложного?
С и б и л л о в а.  Ты – Нина Заречная!
В а с я.  Вот уж нет! Я на бабу не похож! И чегой-то меня все оскорбляют?!
С и б и л л о в а. Я не хотела тебя обижать. Посмотри спектакль «Чайка», может быть, поймёшь, что я имела в виду. Эдик, сколько можно ждать?!

Входит  Э д и к  в махровом халате, его голова обёрнута полотенцем.

Э д и к (целуя руку Сибилловой). Здравствуйте, Сонечка!
С и б и л л о в а.  Почему не доступен почти весь день, изверг?
Э д и к.  Выходной! Отдохнуть хотел!
С и б и л л о в а.  Сию же минуту приостановить выпуск этих буклетов!
Э д и к.  Сию минуту не получиться – выходной.
С и б и л л о в а. Тогда завтра же с утра! Руководитель проектов!
Э д и к.  Так вам не нужны буклеты?
С и б и л л о в а.  Нужны! Только без твоего имени! Переделать макет и запустить всё по новой!
Э д и к.  В копеечку влетит.
С и б и л л о в а.  За свой счёт сделаешь!
Э д и к.  У меня нет такого количества денег.
С и б и л л о в а.  Займи! Возьми кредит в банке! Что ты вдруг стал таким беспомощным, руководитель проекта?
Э д и к.  Хорошо, я займу. Соня, не могли бы вы одолжить мне некоторую сумму?
С и б и л л о в а.  Наглец! Ты же знаешь, какое не простое финансовое положение в галерее!
Э д и к.  Соня, я три года у вас на побегушках. Я столько сил и времени на вас потратил. Столько трудов, столько нервов! Ведь всё на мне держится, Сонечка! Ведь вы сами-то ничегошеньки не делаете! Именами своими только живёте!
С и б и л л о в а.  Да, именами! Попробуй-ка, сделай себе имя, чтобы оно тебя кормило!
Э д и к.  Вы не даёте! Поставил себя в буклет, так убить готовы! Вот уйду я от вас, поплачете ещё! Сами, что ли, вертеться будете? Нет, не сумеете! Вы уже отвыкли работать, обленились! Другого наймёте? Да он только целый год будет налаживать связи! А у меня всё налажено, всё схвачено!
С и б и л л о в а.  Успокойся, Эдик! Какой ты нервный, однако! Я и не знала!
Э д и к.  И в искусстве вы, Соня, не разбираетесь! Только своей харизмой берёте! Дали бы мне дело, я бы такой хепенинг вытворил!
С и б и л л о в а.  Ху, хорошо, Эдик. Оставляй эти буклеты без изменений!
Э д и к.  Ой-ой-ой! Думаете, осчастливили?! Нет, Сонечка, теперь мне этого уже мало!
В а с я.  Во даёт!
С и б и л л о в а.  Эдик, я тебя не узнаю! Что ты хочешь?
Э д и к.  Заместителем вашим хочу быть! Официально! Чтобы в трудовой книжке так и было записано «Заместитель директора»! Потому что я им фактически и являюсь!
С и б и л л о в а.  Я подумаю. Всё?
Э д и к.  Всё. Пока.
В а с я (шёпотом Эдику). Скажи, чтобы ещё зарплату прибавила и за жильё платила.
С и б и л л о в а.  Чей там голос?

Раздаётся крик Е л е н ы  Г е н р и х о в н ы из соседней комнаты: «Не трогайте меня! Нахал!»

С и б и л л о в а (насторожившись.) А это чей? 
В а с я.  Это Генриховна визжит!

Э д и к  делает Васе знаки, чтобы тот замолчал, крутит пальцем у виска, но Вася не замечает.

С и б и л л о в а.  Что она здесь делает?
В а с я.  На случку пришла.
С и б и л л о в а.  Фу, как грубо! С кем?
Э д и к.  Ха-ха-ха! Шутник! (Показывает Васе кулак.) Это мои друзья в гости пришли. Уединились, дело молодое.
С и б и л л о в а.  Голос какой-то старческий был.
Э д и к.  Хрипотца, знаете ли, от ангины.
С и б и л л о в а.  При ангине надо дома сидеть, а то заразит своего кавалера.
Э д и к.  Да бог с ними! Сами разберутся. Вас проводить, Соня? Или вы ещё не все вопросы решили?
С и б и л л о в а.  Весело живёте, мальчики. (Встаёт, берёт сумочку). Кофе так и не напоили.

Входит  М а н я  с подносом, на котором чашечки.

Э д и к.  Здрасьте приехали! А раньше ты не могла?
М а н я.  Мне пришлось молоть зёрна. Ты же не позаботился сделать это заранее.
С и б и л л о в а.  Ну, тогда попью перед дорожкой.

Выбегает раскрасневшийся  П а м п а м. Он без пиджака, волосы взъерошены.

П а м п а м. Скорую! Срочно вызывайте скорую!

Э д и к  убегает в другую комнату.

С и б и л л о в а.  А ты что здесь делаешь?
П а м п а м.  Соня?
С и б и л л о в а.  Я! С кем ты ещё снюхался?! Сейчас я посмотрю! Я ей зенки-то повыцарапаю! (Решительно уходит в другую комнату.)
М а н я.  Пампам, это поинтереснее твоего перформанса!
В а с я (в мобильник).  Скорая! Человеку плохо! Женщина! Лет семьдесят!

Входит  Э д и к.

В а с я.  Эдик, какой у нас адрес-то?
Э д и к.  Отменяй вызов! Елене Генриховне лучше! И ещё. Она просила больше её не беспокоить!
В а с я.  Точно? (В мобильник).  Извините, не надо! Да поправилась уже! Ну, зачем сразу оскорблять-то? Что? Жаль, что я вам по радиоволнам в рыло не могу сунуть! (Пампаму.) Что, не обломилось? Теперь пиши – пропало. В актуальном искусстве без денег делать нечего! Что погрустнел?
П а м п а м.  Да заткнись ты! Без тебя тошно.
 
Выходит С и б и л л о в а, подходит к Пампаму и пристально смотрит на него.

С и б и л л о в а. Дай-ка я посмотрю в твои глаза бесстыжие! (Пауза.) Ой, как он невинно смотрит ясными глазками! Как младенец! Отмазочку уже придумал!
П а м п а м.  Ничего я, Соня, не придумывал.
С и б и л л о в а.  Только не спасёт тебя отмазка-то! Ну, дальше, дальше! Послушаем, что ты загнёшь на этот раз!
П а м п а м.  Потом, Соня. Здесь народу много.
С и б и л л о в а.  Народу много? Здесь все свои! Вот и расскажи при родном коллективе, какой ты подлец!
П а м п а м.  Соня!
С и б и л л о в а.  Елена Генриховна, голубых кровей, старый уважаемый человек, пришла на деловую встречу с ним! А он домогаться её начал! До обморока довёл!
П а м п а м.  Соня, замолчи!
С и б и л л о в а.  Ха! На старуху запал! Это ж надо, какой извращенец! (Эдику.) А ты значит, в роли сводника выступал?
Э д и к.  Я человек маленький. Пампам попросил, я сделал.
П а м п а м. Врёшь! Сам мне эту идею подсунул с титулом барона!
С и б и л л о в а (Эдику). Требуешь заместителем тебя назначить, а чуть что, «я человек маленький»! Мне такие маленькие заместители не нужны! Надо уметь ответственность на себя брать! А вообще, все вы хороши! За моей спиной заговор устроили против меня! (Мане.) А ты здесь как оказалась? Мёдом что ли намазано? Если б не тётя твоя, давно бы тебя вышибла! (Васе.) А ты почему мне не сказал, что творится в другой комнате? Я всё для вас делаю! А вы – предатели! Иуды! (Натыкается взглядом на Пампама.) А ты! Иди отсюда, пожалуйста!
П а м п а м.  Мне пиджак надо взять. Эдик!
С и б и л л о в а (Эдику).  Пусть сам возьмёт! А заодно извинится перед Еленой Генриховной!
П а м п а м. Эдик, принеси, пиджак. Он на спинке стула в той комнате.
С и б и л л о в а.  Эдик, не сметь! (Пампаму.) Что, стыдно показываться?
П а м п а м (вспыхивает). Да подавитесь вы моим пиджаком! От Версаче, между прочим! Ни одного проекта вы, все тут собравшиеся, от меня больше не увидите! Я вас всех кормлю! Нахлебники! Мои идеи дают вам существовать на этом свете! Так унизить своего благодетеля! Ничего, на брюхе приползёте ко мне, в ногах будете валяться! (Берёт портфель и уходит).
С и б и л л о в а (вслед Пампаму).  Вернись, Пампамушка! (Рыдает.) Дура я, дура! Выставки ему устраиваю, перформансы да хепенинги- его организую! (Постепенно начинает расходиться.) Жизнь ему спасала! Имя ему сделала! Я тебе покажу! Я тебе покажу, как...  (Задумывается). А как?
Э д и к.  У нас нет выхода, Сонечка! Мы у него в руках!
С и б и л л о в а.  А вот как. Вася, подойди сюда! Я тебе помогу, Василий, покажу твой перформанс или что ты там задумал!
В а с я.  Инсталляцию!
С и б и л л о в а.  Это всё равно, любое дерьмо можно обосновать и протолкнуть!
М а н я.  Представляю, как будет беситься Пампам!
С и б и л л о в а.  Он себя гением считает, а тут какой-то Васька-тракторист его переплюнет. И я это сделаю!
М а н я.  У меня уже сейчас слюнки текут от предвкушения!
Э д и к.  Поздравляю, старик! (Жмёт Васе руку.)
М а н я.  Вася, ты совсем не Инфузорий Туфлевич! (Целует его в щёку.)
В а с я (смущённо). Подождите, вы! Так и дуба дать можно от счастья. (Собираясь внутренне.) Здесь ведь как? Работать теперь надо, не покладая рук. (Постепенно набирая важности.) Как говорил Сан Саныч, мой учитель по труду, без мозолей табуретку не сделаешь! Пострадать надо, чтобы дело-то вышло!
С и б и л л о в а.  Браво, Василий! (Аплодирует.)

М а н я  и  Э д и к  подхватывают аплодисменты.

В а с я.  Тут главное не загордиться раньше времени! А то хана делу!

Входит  П а м п а м.

П а м п а м.  А пиджачок-то я всё-таки возьму! (Быстро проходит в другую комнату.)
С и б и л л о в а.  Продолжай, Василий! У тебя неплохо получается вдохновлять на трудовой подвиг!
В а с я (подхватывает игру).  Ну, так вот, друзья! В последнее время я вижу, плоховато у нас стало с дисциплиной, а зачастую и с организаций труда! Одну и ту же работу приходиться по десять раз делать! Дурость, да и только!

Появляется  П а м п а м, на ходу надевая пиджак.

П а м п а м.  Обрадовались, думали, оставлю пиджачок-то! Ничего я вам не оставлю!
Э д и к.  Тихо ты! Дай послушать!
В а с я.  Но мы же не дундуки какие! Всякую заразу надобно на корню душить! А пошла зараза-то эта от Пампама! У него всегда семь пятниц на неделе! Сам никогда ничего не успевает и другим не даёт, потому что командовать не умеет, дурик! Ударим дубиной моей инсталляции по пампамовщине!

Все аплодируют, восторженно улыбаясь, так как всем нравится это импровизированное представление.

В а с я.  С досугом тоже фигово! Койко-места должна оплачивать работа, а не люди, которые работают на этой работе!
П а м п а м.  Я что-то не понял? Что здесь происходит?
С и б и л л о в а.  Иди, иди уже! Не мешай! Видишь, без тебя обходимся!
М а н я.  Василий, ты бы нам про свою инсталляцию рассказал!
В а с я.  А вот про это опосля! Информация пока секретна. А то скажу я сейчас свой замысел, а кто-нибудь его и сделает. Это же просто, как два пальца... Нет, сперва зарегистрировать надо!
П а м п а м.  Маня, по-моему, ты здесь самая адекватная. Что это за балаган?
М а н я.  Новый лидер доносит свою программу до трудящихся масс.
В а с я.  А по совести скажу, что и заблудших мы не кинем на произвол судьбы! И для всяких пампамов найдём места, чтобы и они могли потрудиться для ради искусства! Но только в поте лица своего! К примеру, домашним мастером! А что? Милости просим, Пампам, в наш коллектив! Только учти, сачковать не позволим! Друзья, давайте вместе попросим арт-практика. Про-сим!
В с е  п е р с о н а ж и, кроме Пампама (весело подхватывая).  Про-сим! Про-сим! Про-сим! Про-сим! Про-сим!
П а м п а м (пытаясь перекричать).  Идиоты!

П а м п а м  поспешно направляется к выходу, но запинается ногой за стопку книг на полу и, чуть не упав, выбегает под смех других персонажей.

М а н я.  Как он уничтожен! Даже жалко стало.
С и б и л л о в а.  Это ещё цветочки! Посмотрим, как он запоёт, когда ягодки созреют! Ах, давно так не веселилась!
Э д и к.  Предлагаю перенести веселие в кафе по соседству! Плачу я! Вася, знаешь шоколадницу на углу? Ну, ты там ещё тарелку разбил!
В а с я.  А! Эту? Век не забуду.
Э д и к.  Собирай дам и занимайте там столик. Я вас догоню! Мне надо одеться.
В а с я.  А как же Генриховна?
М а н я.  Ой, забыли о бабке!
Э д и к.  Я позабочусь! Я и для этого тоже задерживаюсь.

М а н я  берёт  В а с ю  под ручку и они направляются к выходу.

С и б и л л о в а (Эдику). Ты – заместитель. Замётано! (Уходит вслед за своими сотрудниками.)

Э д и к   тяжело опускается на кровать, смотрит в одну точку – думает, затем ложится с руками за головой.  Входит  Е л е н а  Г е н р и х о в н а.

Е л е н а  Г е н р и х о в н а. Да уж!

Э д и к  не реагирует.

Е л е н а  Г е н р и х о в н а. Что дальше-то, сынок?
Э д и к.  Не мешай.  Дай соображу.
Е л е н а  Г е н р и х о в н а.  Гонорар заплати, потом и думать будешь. (Пауза.) Ты мне ещё за тот раз не доплатил.
Э д и к.  Не надо ля-ля! А на проезд? А на питание? А прокат твоих нарядов?
Е л е н а  Г е н р и х о в н а.  Так это тоже в гонорар входит?
Э д и к.  А ты как думала? Раскатала губу! На всём готовеньком, ничего не делает, а денежки подавай!
Е л е н а  Г е н р и х о в н а.  Ничего не делаю?! А ты почему мне не сказал, что этот ханурик ко мне лезть начнёт? Такого уговора не было! За опасность ещё должен подбавить!
Э д и к.  Ха! Какая там опасность? Спасибо должна сказать, что такой мужчина тобой интересуется!
Е л е н а  Г е н р и х о в н а. Кабы в самом деле! Одни иллюзии всё. Ему деньги мои нужны, которых у меня отродясь не бывало. В общем, Эдик, надоело мне гусыней-то расхаживать да комедь ломать на старости лет. И не получится у тебя ничего. Глупости всё это.
Э д и к (уязвлённо). Почему глупости?
Е л е н а  Г е н р и х о в н а.  Сам посуди. Он думает, у меня замок в Альпах. А до женитьбы дойдёт, и обнаружится, что у меня ничего нет. Одна покосившаяся избёнка в Фофонове. Да и он, если по правде, голодранец. Ничего ты с него не получишь!
Э д и к.  Отстой, тётя Лена! Отстой! Не теми категориями мыслишь! Мне только и надо было, чтобы Пампам в дерьмо вляпался. Чтобы знаменитый художник на нищей деревенской старухе женился! Только один этот факт!
Е л е н а  Г е н р и х о в н а. Вон оно что! Посмеяться над человеком хочешь?
Э д и к.  Именно! Он будет этим осмеян, оплёван, уничтожен!
Е л е н а  Г е н р и х о в н а.  Да ладно тебе болтать-то! Сейчас это, наоборот, за оригинальность почтут! Этим он тренд новый пустит: все на бабках начнут жениться!
Э д и к.  Хм. Я как-то об этом не подумал…
Е л е н а  Г е н р и х о в н а.  Да и зачем тебе его топить, когда он уже на дне? Мне всё слышно было за дверью-то.
Э д и к.  Да, все карты сегодня спутались из-за Васьки! А ты мне со своим гонораром не даёшь осмыслить новый расклад! Иди уж, не мешай!
Е л е н а  Г е н р и х о в н а.  Я своё прошу! Отдай, что обещал!
Э д и к.  Я тебе, тётя Лена, так и быть, дам сейчас двадцать пять процентов. Остальное пришлю переводом. А ты поезжай в деревню, отдохни.
Е л е н а  Г е н р и х о в н а.  Заданий-то не будет больше, надо думать?
Э д и к.  Что, во вкус вошла? Это тебе не на трассе с грибами стоять! Ещё бы! Вокруг почёт, уважение, известные люди, хорошая еда, опять же! Будет, что вспомнить!
Е л е н а  Г е н р и х о в н а.  Пучит меня от ваших харчей…  Я вот что, Эдик. Давай-ка прямо сейчас разочтёмся и баста!
Э д и к.  Э, нет! Ты мне, может быть, ещё нужна будешь. Так что сиди пока в резерве и жди сигнала, будь начеку. Чуть что – в ружьё!
Е л е н а  Г е н р и х о в н а.  Нет, не могу я больше пакостями-то заниматься. Да и времени нет. Скоро ягода в лесу пойдёт. Ты уж мне сейчас всё выдай!
Э д и к.  Ну, нет у меня сейчас!
Е л е н а  Г е н р и х о в н а.  А чем в кафе-то за всех платить будешь? Обещал ведь!
Э д и к.  Всё подслушала, старая! А ещё глухой прикидывается!
Е л е н а  Г е н р и х о в н а.  Я ведь тоже в кафе могу сходить! И твой «дерзостный обман заранее пред всеми обнаружить»! Как говорила Марина Мнишек самозванцу у Пушкина. Да ты всё равно не знаешь.
Э д и к.  Шантажировать?! Ладно. Вот тебе пятьдесят процентов и проваливай! (Отсчитывает деньги).
Е л е н а  Г е н р и х о в н а (принимая деньги).  Ты ведь, Эдик, всё время жульничаешь. Думал, что дура, не замечаю! А я вот всё пересчитаю за все разы и подведу бухгалтерию. Из принципа! Для воспитания твоего!
Э д и к (выпроваживает).  Ну, ладно, ладно. Всё потом. Прошу! Вам, тётя Лена, лучше на двадцатичасовом поезде, а то придётся ещё три часа на вокзале ждать.
Е л е н а  Г е н р и х о в н а. Я-то разберусь. Может, ещё в кино схожу или в музей какой. А вот ты! Видимо, плохо мы вас воспитали. Да, сами виноваты. Ремнём надо было! Гуманность-то она для зверья хороша. А для человека что-то повыше требуется.
Э д и к.  Очень высок ваш ремень!
Е л е н а  Г е н р и х о в н а. В голове он должен быть ремень-то! В голове! (Уходит.)
Э д и к.  Расфилософствовалась, старая училка! (Набирает номер на мобильнике.) Алё! Вася, вы там начинайте без меня! Что-то голова разболелась. Оттого, что всё меняется, как в зоне сталкера! Ну, давай! (Отключает мобильник.) Всё меняется. Всё зыбко. Всё ненадёжно. Надо продумать новую комбинацию. (Ложится на кровать и сосредоточенно думает.) Брешете, потомки не узнают о вас! Слишком мелкие вы, гадёныши! А вот обо мне – ещё посмотрим!


ДЕЙСТВИЕ  ТРЕТЬЕ

Между вторым и третьим действием проходит месяц.

Тот же зал галереи, что и в первом действии. Тот же унитаз, только несколько модифицированный: над унитазом сооружена деревенская двускатная крыша с деревянным конём, на передней поверхности конструкции декоративное окно с наличниками, рядом с унитазом большой горшок с подсолнухом и звено плетёной изгороди. Спереди унитаза лавочка и столик, на столике магнитофон. Из-за унитаза выходит  В а с я  в майке-тельняшке, тренировочных штанах с пузырящимися коленками. Он выносит большую бельевую корзину и утюг, затем нажимает на кнопку магнитофона, который выдаёт звуки деревни: кричат петухи.

В а с я.  За работу!

В а с я  включает вилку утюга в удлинитель, от которого работает магнитофон, и начинает разглаживать на столе бумажки, доставая их из корзины. Из магнитофона мычат коровы, блеют овцы, хрюкают свиньи.
Входит М а н я.

М а н я.  Успеваешь?
В а с я (продолжая работать).  Успею! До выставки ещё целых три дня.
М а н я.  Сегодня надо ещё на примерку фрака успеть. Не забыл?
В а с я.  Помню. Только он мне... (Мычит корова из магнитофона.) Во! Как корове седло.
М а н я.  Да выключи ты этот зоопарк.
В а с я (выключает).  Меня родные звуки от вредных мыслей отвлекают.
М а н я.  Что за мысли?
В а с я.  Берут меня сомнения, правильно ли я свои инсталляции назвал? Не профанирую ли я этим высокое?
М а н я.  А что Сибиллова говорит?
В а с я.  Говорит, гениально, прокатит, мол.
М а н я.  Я тоже так считаю. Во всяком случае, сколько голов, столько и истин.
В а с я.  Пампам тоже так говорил. А так ли это? Ведь «дважды два четыре» все одинаково думают. Вот и опять сомнения.
М а н я.  Не во время ты думать начал. Одно из двух: или думать, или делать. Мысль всегда тормозит.
В а с я.  Ты опять словами Пампама говоришь! Хотя правда в этом есть. Истерзался я здесь в Москве всякими мыслями, от этого обленился, жиром стал заплывать. А приятно думать-то, хоть и мучительно иногда.
М а н я.  Это мазохизм. Не проболтайся кому-нибудь сдуру.
В а с я.  Мань, а вдруг меня осмеют? Страшно боюсь я этого. Хотя знаю, что не смертельно. Да что я о смерти-то вспомнил! Думаю, что даже рожу не набьют. Так ведь ещё больше боюсь унижения-то этого. Вот, скажут, кретин какой! Нет, лучше бы уж рожу набили!
М а н я.  Василий! Нельзя с таким настроением добиться цели! Немедленно возьми себя в руки! Не загуби свой шанс. На тебя столько людей надеются!
В а с я.  Да? Зато сколько врагов-то появилось! За что они меня ненавидят?
М а н я.  Они тебе завидуют! Успех, Василий, требуют жертв.  Итак, ты предстанешь во фраке. А что надеть мне? Сибиллова хочет нарядить меня музой. Старо и не круто. А что если я появлюсь в смирительной рубашке? Представляешь? Ты во фраке толкаешь вступительный спич, и прямо в это время появляюсь я в смирительной рубашке! Кто-то кричит: «Она просто сошла с ума от композиций Василия!» Круто? Кому же поручить это выкрикнуть?
В а с я.  Эдику.
М а н я.  Нет, он специально всё переврёт или вообще промолчит.
В а с я.  Тогда Сибилловой.
М а н я.  Смеёшься? Она принципиально отвергает всё, что исходит от меня. Кстати, ты работаешь над вступительной речью?
В а с я.  Бился, бился, никак не выходит чего-то.
М а н я.  Покажи мне речь.
В а с я.  Она в голове, вернее, там ещё нет нечегошеньки. Мне Сибиллова обещала помочь.
М а н я.  Чем она тебе поможет? Сочинит как всегда отстой! Слушай и записывай. Пиши, пиши, Василий!
В а с я (нехотя беря ручку).  Работать надо, а не басенки сочинять.
М а н я.  Это и есть работа, Василий! Необходимый подготовительный этап. Итак. «Уважаемые дамы и господа, чувихи, френды, герлы, рогатые олени и тэ пэ!» Написал?
В а с я (пишет).  А чего вместо «и тэ пэ» будет?
М а н я. Так и говорить: «И тэ пэ»! Тэ пэ – это критик Теодор Пузиков!
В а с я.  Тоже псевдоним, наверное. И чего все свои имена скрывают? Словно воры какие! Один я, дурак, всё по-честному.
М а н я.  Пиши дальше. «Мне приятно, что вы пришли взглянуть на мой внутренний мир».
В а с я (пишет).  Не пошло ли?
М а н я.  Забудь это слово! Должна быть перманентная самоирония.
В а с я.  Как? Пер-ма... Как ты сказала? Пер...
М а н я.  Это не надо писать! Вот что пиши: «Внутренний мир и мир внутренностей в некотором смысле амбивалентны. Они составляют диалектическое единство, как базис и надстройка...»
В а с я.  Хватит, Маня! Одно враньё! Всё ты врёшь!
М а н я.  С чего ты взял?
В а с я.  Ты чего мне обещала? А? Будешь, мол, Пампамом, тогда – да! А сама?!
М а н я.  Вон ты о чём.
В а с я.  Да, всё о том! Мы даже не целовались, как следует!
М а н я.  Давай после выставки? А? Ведь сейчас, Васечка, надо работать, тщательно подготовиться. Потерпи немножко. Осталось три, нет, уже два с половиной дня. И тогда я за тобой хоть за тридевять земель.
В а с я.  За тридевять земель? Правда?
М а н я.  Конечно.
В а с я.  Эх, хорошо жить на белом свете стало мне.
М а н я.  Ну, вот и замечательно.

Входит  С и б и л л о в а.

С и б и л л о в а.  Как успехи? (Подходит к столику, оценивает взглядом работу Васи.) Красота!
В а с я.  Старался.
С и б и л л о в а.  А эту рухлядь почему до сих пор не убрали? (Кивает на унитаз.)
М а н я.  Василий пока там ночует.
С и б и л л о в а.  Оригинально. Ну, пляши, Василий! Следующая выставка в Париже!
В а с я (испуганно).  А вдруг в Париже-то и раскусят?
С и б и л л о в а.  Что тут раскусывать? Мы ничего не скрываем.
М а н я.  Как же тебе везёт, Василий!
С и б и л л о в а.  Так и прёт фортуна! Благодаря мне.
В а с я.  Соня, посмотрели мы тут с Маней «Чайку»-то. Хороший спектакль, прям как про меня. Ведь я и есть... Ниновий... Заречный. Ха! Вот он и псевдоним нашёлся! Ниновий Заречный!
С и б и л л о в а. Нет, всё уже пропечатано под твоим настоящим именем.
В а с я.  А жалко. Узнают в деревне-то да засмеют ещё. Вот, скажут, нашёлся художник! Ну и мудила этот Васька!
С и б и л л о в а. Наоборот гордиться будут! Памятник земляку поставят! Из дома музей сделают!
В а с я.  Фу, аж вспотел!
С и б и л л о в а.  Слава не легка, Василий. Пойдём, тебе надо кое-какие бумаги подписать. (Мане.) А ты тут пока погладь за него.
В а с я.  Маня, если кончатся артефакты, у меня в кабинете возьми. (Показывает на унитаз.) Там их много ещё.
М а н я.  Хорошо. (Короткая пауза.) Василий!
В а с я.  Чего?
М а н я.  Всего два с половиной дня!
В а с я (что-то хочет сказать, но откашливается).  Горло спёрло. От счастья, наверное. За тридевять земель!

С и б и л л о в а  и  В а с я  выходят.
М а н я  берёт утюг и хочет гладить, но достаёт из сумочки резиновые перчатки и, только надев их, приступает к работе.
Входит  П а м п а м.

П а м п а м. Припахали?
М а н я (испугавшись).  Ой! Напугали!
П а м п а м.  Меня бояться не надо. Я полезный. А вот Васька вредный! (Осматривает унитаз.)  Что это тут нагородили?       
М а н я.  Это теперь кабинет Василия. Сам оформлял. Ностальгирует по деревне.
П а м п а м.  Он вас до каменного века опустит. Не твоя это партия, Маня!
М а н я.  Почему вы так думаете?
П а м п а м. Он случайный человек в искусстве! У него нет никаких перспектив!
М а н я.  А у вас?
П а м п а м.  У меня – имя! Я знаменит!
М а н я (продолжает гладить).  Если бы не Сибиллова, то никакого бы имени не было.
П а м п а м. Но оно есть, и это факт! А Васька – ничтожество! Мираж! Ноль! Отвернись от него Соня, и нет его!
М а н я.  Между прочим, они уже в Париж с выставкой готовятся.
П а м п а м. Не может быть!
М а н я.  Да-да!
П а м п а м.  Быстро они. Что ты там всё гладишь?
М а н я.  Инсталляции Василия.
П а м п а м.  Что хоть он там соорудил? (Подходит к столику и смотрит на работы Васи.) Хм. Но причём здесь инсталляция? Это, скорее всего, коллаж! Как хоть называется?
М а н я.  Сотворение мира.
П а м п а м (подавленно). Любопытно. А как он это хочет скомпоновать?
М а н я.  Под стекло и в рамочки.
П а м п а м.  Так примитивно? Можно было бы поиграть с артефактами. Странная краска. (Берёт и нюхает бумажку.) Охра, что ли? Нет, охра по-другому пахнет.
М а н я.  Это сложный органический состав.  Его откроют публике только на выставке. Это, кстати, является одной из составляющих замысла всего проекта.
П а м п а м.  А ты, я вижу, в курсе всего. Прямо горишь этим проектом!
М а н я.  Я горю другим проектом.
П а м п а м.  Каким же, детка?
М а н я.  Я вам не детка. Я самостоятельная творческая личность!
П а м п а м. Ну-ну, личность, личность! И что же творческая личность задумала?
М а н я.  Госпожа Сибиллова когда-то сделала Пампама. Что ж, браво! А я сделаю – Василия Ряполова! Гарантирую, мой проект будет круче!
П а м п а м.  Стало быть, я для тебя отработанный материал?
М а н я.  Не совсем. Пампам, всё-таки я хочу оставить вам шанс.

Появляется  Э д и к  с большими пакетами.

П а м п а м. А поподробнее?
М а н я (тихо).  Если Василия ожидает провал, а я, как дальновидный человек, могу допустить такой вариант, то...  (Смотрит на свой звонящий мобильник.) Сибиллова.
П а м п а м.  Меня это устраивает. Ты умница. А провал будет.
М а н я (в мобильник).  Алё! Эдик ещё не пришёл.
Э д и к.  Пришёл, пришёл! Скажи, что багетные рамки принёс!
М а н я (в мобильник).  Сейчас подойду! (Выходит.)
Э д и к.  Какими судьбами? К кому пришли?
П а м п а м.  Ко всем вам. Но сначала к Сонечке.
Э д и к.  Интриги замышляете?
П а м п а м.  Естественно.
Э д и к.  Зачем вам всё это надо? Махнули бы на Канары с Еленой Генриховной! Отдохнули бы, развеялись! Сблизились бы ещё больше!
П а м п а м.  За её счёт?
Э д и к.  Ну, как-нибудь договорились бы. Можно в складчину. Конечно же, вам, как кавалеру, лучше было бы оплатить поездку. Вы же понимаете, что это многократно окупится в дальнейшем?
П а м п а м.  Нет, не понимаю! У меня такое ощущение, что эта Елена Генриховна водит всех за нос! Возможно, у неё вообще деньгами не пахнет!
Э д и к.  Скажете тоже! Один замок чего стоит!
П а м п а м.  А ты покажи мне его фотографию! Только не показывай мне, например, Нойшванштайн в Баварии или другие известные замки. 
Э д и к.  Хорошо, я у неё попрошу. А может быть вам съездить...
П а м п а м.  Ты что, пытаешься сбагритиь меня подальше, как Горбачёва в Форос? И это сейчас, когда происходит революция, и меня свергают с трона? Нет, Эдик, я должен быть здесь и бороться до конца. Я не какой-нибудь там Николай Второй! Просто так не уступлю! И не только трона, стульчака не уступлю!
Э д и к.  Но существуют же законы развития. На смену одним богам приходят другие. Титаны свергли Урана...
П а м п а м. Это Васька-то титан?
Э д и к.  Да, Пампам. Василий – титан. Посмотрите, какой проект забубенил!
П а м п а м.  Да видел я краем глаза. Так себе.
Э д и к.  Вы ещё всего не знаете. Ведь это использованные бумажки из туалета!
П а м п а м.  Что?
Э д и к.  Просушенные и разглаженные утюгом туалетные бумажки!
П а м п а м (потрясённый).  А я нюхал. (Пытается взять себя в руки.) Кем же они были...  использованы?
Э д и к.  Василием же.
П а м п а м (медленно подойдя к столику и удручённо глядя на артефакты).  Вот вам и «Сотворение мира» в различных ракурсах и измерениях! И ведь как просто! Бла-бла-бла, блин! А этот Васька, сам того не подозревая, наглядно выразил идею всей пост-культуры! Это мощно, надо признать! А как дерзко! Но каким образом в его пустую голову пришёл этот замысел? Ведь все каждый день с этим встречаются, но почему-то никто раньше его не докумекал. Скрытый гений он, что ли?

Входит  В а с я.

В а с я (намеренно не замечая Пампама).  Эдик, рамки принёс?
Э д и к.  Вот они.
В а с я.  Если что, я в кабинете. Храпану ровно тридцать минут, как Штирлиц. (Скрывается за унитазом).
П а м п а м.  Даже не поздоровался, Прометей. Из грязи в князи, как говориться! Ну, я тебе покажу сотворение мира! Армагеддон устрою! (Быстро направляется к правому выходу.)
Э д и к.  Вы куда?
П а м п а м.  К Сибилловой! (Уходит).

Э д и к  подходит к унитазу и стучит в него.

Э д и к.  Василий! Тут порохом запахло! (Снова стучит.) Вася, Пампам что-то задумал!

Из унитаза сверху появляется голова  В а с и.

Э д и к (снова стучит по унитазу).  Вася, Пампам что-то задумал!
В а с я.  Ты мне даже здесь не даёшь покоя! Выжил с квартиры своим одеколоном, и здесь барабанит по мозгам!
Э д и к.  А, вон ты где!
В а с я.  Насчёт Пампама не боись. Ничего он не сделает, кишка тонка. У нас с Соней могучие планы на будущее!
Э д и к.  Обработает он её сейчас! Пампам это умеет! А она изменчива, слово своё не держит! При всех же обещала меня заместителем сделать! И ни фига! Куратором проекта себя назначила! А я опять в мальчиках на побегушках остался, хотя всю организационную работу делаю!
В а с я.  Я все бумаги подписал! Теперь назад ходу нету. А ежели что не так, в суд подам!
Э д и к.  Да она уже десять судов выиграла! А тебя как щенка кинет при любом удобном случае! Втемяшится ей что-нибудь в голову и конец твоей карьере, да ещё должен останешься!
В а с я.  К чему ты клонишь, Эдик?
Э д и к.  Я калач тёртый, всю подноготную знаю. В судах её участвовал как свидетель и изучил многие хитросплетения. Сотрудничать тебе надо со мной поплотнее! Вот что!
В а с я.  Мы и так одно дело делаем.
Э д и к.  Так да не так!
В а с я  А как надо?
Э д и к.  На равных надо, по-христиански, как брат с братом.
В а с я (сойдя по ступенькам вниз). А я чего, загордился что ли?
Э д и к.  Да, Василий. Давно тебе хотел об этом сказать.
В а с я.  Ладно тебе брехать-то! По имени-отчеству надо тебя называть, что ли?
Э д и к.  По отчеству не надо, а вот в соавторы было бы справедливо.
В а с я.  Чего?
Э д и к.  В соавторы.
В а с я.  Какого рожна?
Э д и к.  А кто тебя сюда на работу устроил? А кто тебя вообще уговорил в Москву на заработки приехать? Если бы не я, то и не было бы у тебя ничего! Так бы и жрал самогон до сих пор, ждал бы запчастей для трактора! Что мать-то пишет? Привезли запчасти?
В а с я.  Нет, так мой трактор и ржавеет под дождём, бедный.
Э д и к. Вот видишь! А председатель на «мерсе» ездит! Будешь меня слушать, через два года на «Феррари» в деревню прикатишь погостить! Председатель от зависти лопнет!
В а с я.  Как вы все сулить-то любите! Одна памятник обещает, другой – «Феррари»! Сам-то чего на своих двоих шлёпаешь до сих пор?
Э д и к.  Один в поле не воин, Вася. Вот если бы вместе, мы бы горы свернули!
В а с я.  Если сделать, как ты говоришь, то ведь предательство получится перед Соней-то. Опять всё у неё за спиной.
Э д и к.  Да что она тебе! Она тебя в любую секунду выкинет! Ты для неё ничто! Пустое место!
В а с я.  Нет, не могу. Совесть потом замучит.
Э д и к.  Ну, твоё дело. Раболепствуй перед совестью. Топи своего ближнего. Иди по костям к заветной цели! Погряз ты в грехах, Вася! Совсем людей не замечаешь вокруг себя! А Манька тем временем опять с Пампамом якшается!
В а с я.  Врёшь!
Э д и к.  Вот тебе крест! Сам видел и слышал. Сегодня здесь они у всех на глазах шушукались. Пампам имеет на неё огромное влияние и продолжает обрабатывать.
В а с я.  По морде ему дать?
Э д и к.  Засудит. А с твоей первой судимостью тебе на полную катушку впаяют.
В а с я.  Не хочется уж больно в тюрьму-то... До денег он жаден! Денег ему надо дать!
Э д и к.  Где ты их возьмёшь, Вася?
В а с я.  Верно Маня говорит, подождать надо. Выставки пойдут, глядишь, и деньга попрёт.
Э д и к.  Пустое! Пампам от Маньки не отстанет. Денег дашь, он, конечно же, возьмёт, а потом опять за своё! Надует!
В а с я.  Это точно. Он же людей-то за щенков считает. А уж меня – так вообще за гниду какую! Чего делать-то?
Э д и к.  А вот здесь я тебе и пригожусь!
В а с я.  А ты чего сделаешь?
Э д и к.  О! Я такую интригу замучу! Такую комбинацию выстрою!

Приближающийся крик  П а м п а м а: «Бла-бла-бла, блин! Нож в спину! И кому?!»

П а м п а м (вбегая). Кому?! Мне? Генералу пост-культуры?! И от кого? От боевой подруги! На порог меня не пускать?! Эдик, рюмку коньяку! Эдик! Дай же рюмку скорбь потушить!
Э д и к.  Нету.
П а м п а м.  У меня заначка в унитазе была! Принеси!
Э д и к.  Теперь там Василий хозяин.
П а м п а м.  Опять Прометей! Во всём он мне поперёк горла!
В а с я.  Где была заначка-то?
П а м п а м.  Под шконкой у левой передней ножки!
В а с я.  Так уж и быть, принесу. (Заходит за унитаз.)
Э д и к.  Не пустила, говорите?
П а м п а м.  Всё, что угодно, но такого не ожидал от дорогой и любезной соратницы!
Э д и к.  Я знаю, почему она вас не пустила. Она вас опасается.
П а м п а м.  Я что, маньяк-убийца?
Э д и к.  Нет, она боится под ваше влияние попасть. Ведь вы, Пампам, своим красноречием вмиг разрушите все её логические бастионы. Против арсенала ваших доводов Соня бессильна.
П а м п а м.  Хм. Возможно. Впрочем, так оно всегда и было. Что он там, заснул, что ли?
Э д и к (тихо).  Поэтому действуйте через меня. Я сумею незаметно внушить ей, что вам надо.
П а м п а м.  Знаешь что, Эдик! У меня всё пошло наперекосяк с того времени, как ты здесь появился. Как я стал поверять тебе свои планы, так и муть какая-то пошла в моей жизни! У меня веры в тебя больше нет!
Э д и к.  А в кого она у вас есть? Хи-хи!
П а м п а м.  Только в Пампама.
Э д и к.  То есть в себя?
П а м п а м.  Хм. (Очень серьёзно.) Это больше, чем в себя! Пампам – это символ! Священный символ! (Взрываясь.) А этот Васька прёт против священного!
В а с я (входя).  Всё обшарил – нету.
П а м п а м.  Эдик, оставь-ка нас наедине. (Смотрит на Васю тяжёлым взглядом.) Мне тут с Прометеем парой ласковых перекинуться надо.
Э д и к (тихо Пампаму).  У него ножик!
В а с я.  Да и я давно хотел с тобой погутарить! (Потирает руки).
П а м п а м.  Вот и дождался! (Расстёгивает пиджак).
Э д и к (тихо Васе). У него пистолет травматический!
П а м п а м (Эдику). Да уйдёшь ты, наконец?!
Э д и к (возбуждённо, в предвкушении яркого события).  Убегаю, убегаю! (Убегает на цыпочках).

П а м п а м  и  В а с я стоят напротив друг друга, готовые к схватке. 

П а м п а м.  Положи нож на стол!
В а с я.  Нет у меня никакого ножа!
П а м п а м.  Врёшь, уголовник!
В а с я.  Я в майке и трениках. Куда я его засуну? А вот ты свой пистолет положи! Только медленно!
П а м п а м.  Какой ещё пистолет?
В а с я.  Травматический!
П а м п а м.  Смотри! (Снимает пиджак, бросает его на пол и делает оборот вокруг собственной оси.) Я безоружен!

Вбегает  Э д и к.

Э д и к.  Извините, я на секундочку. (Берёт багетные рамки.) Рамки надо лаком покрыть. А то время-то идёт! (Убегает на цыпочках.)

В а с я. Ты что заснул? Давай, бей первым!

П а м п а м делает шаг к Васе. В а с я принимает боксёрскую стойку и делает несколько поставленных ударов в воздух для разминки.

П а м п а м (оценив удары).  А может, по цивилизованному?
В а с я.  Ну, давай по циливизованному.
П а м п а м.  Ну, что я тебе скажу? Идея хороша. Но не умеете вы с Сибилловой преподнести товар, завернуть его в броскую обёртку, грамотно презентовать! Такую идею загубить! Дебилы!
В а с я.  Так не циливизованно выражаться!
П а м п а м.  Пардон, нервы. Одного ты не учёл, Вася! Самой важной в искусстве вещи не учёл!
В а с я.  Чего я не учёл?
П а м п а м.  Очко твоё никому не интересно! Ибо никто тебя не знает, Прометей! Вот если бы это были бумажки, скажем, от звёзд шоу-бизнеса, известных политиков, учёных бла-бла-бла не ниже лауреатов Нобелевской премии, тогда да! Это же азбука рынка! Нет, не можешь ты привлекательную упаковку создать! Колхоз!
В а с я.  А я ведь об этом думал, Пампамыч.
П а м п а м.  Думать мало. Надо уметь реализовать задуманное. А для этого тебе надо было бы лет пять-десять вращаться в элитных кругах. Но ты, Вася, хоть и титан, не вхож в райские врата бомонда!
В а с я.  Можно было бы туда устроился уборщиком туалета, чтоб иметь доступ к корзинкам.
П а м п а м.  Кто тебя туда возьмёт?! Наивный ты человек! Там всю подноготную проверяют, кучу рекомендаций требуют! А тебя судили за грабёж!
В а с я.  Тогда Маньку устроить!
П а м п а м.  Хм. Предположим, что всё бы прокатило с трудоустройством. Но как бы она завладела артефактами?
В а с я.  Выслеживала бы, кто в туалет идёт, а потом, когда человек выйдет оттудова, шмыг туда и в корзинку...
П а м п а м. Не все у нас ещё в корзинку бросают, многие прямо в унитаз. Зашла бы она в кабину, а там всё смыто и корзинка пуста! И опять начинай сначала! Снова дурная бесконечность, на которую и жизни не хватит!
В а с я.  Тогда объявление написать, чтобы в корзинку-то бросали!
П а м п а м.  Думаешь, разрешили бы? Это тебе не общественный туалет. Да и чем бы ты потом доказал, что твой коллаж связан, например, с Маргарет Олбрайт или со Стасом Михайловым? 
В а с я.  Да, это тупик.
П а м п а м. Молодец, что понимаешь!
В а с я.  Расстроил ты меня, Пампамыч, раскрыл глаза. Спасибо. Теперь вижу, что не гениально всё это. Так, талантливо просто. Но сегодня одного таланту мало. Надо, чтобы сначала в рожу узнавали.
П а м п а м.  Я могу спасти твою идею.
В а с я.  Как?!
П а м п а м (падает перед Васей на колени). Продай мне свой замысел! Продай! У меня есть хорошие сбережения! Трактор тебе куплю! Два трактора! И сеялку в придачу!
В а с я (ошарашенно).  Чего-то, Пампам, у меня мозгов не хватает. Больно уж виражи круты. Ничего не впихивается пока в черепок-то мой.
П а м п а м. Ну, продай мне авторские права, Прометей! Умоляю тебя!

Входит  б а б к а  деревенского вида: в платочке, в одной руке большой клетчатый баул, в другой – палочка с резиновой насадкой внизу.

Б а б к а.  Сынки, Мне бы Эдика!

П а м п а м  быстро встаёт с колен, отряхивая штаны, поднимает с пола пиджак и надевает его.

В а с я.  Эдика? Он где-то здесь бегал. Посидите, бабуся, подождите.

Б а б к а  присаживается на лавочку, оглядывая обновлённый унитаз.

П а м п а м.  Подумай! Не прогадаешь!
В а с я.  А как же Сибиллова?

Входит  С и б и л л о в а  и  Э д и к.

С и б и л л о в а.  Фу, живы! (Осматривая Васю и Пампама).  И без синяков. (Эдику.) А говорил, полицию надо вызывать.
Э д и к.  Вы бы видели какими они тут петухами прыгали!
В а с я.  Сам ты петух.
П а м п а м (презрительно глядя на Сибиллову).  А вот вам, госпожа Сибиллова, я выражаю искреннее презрение!
С и б и л л о в а.  Прости меня. Так уж вышло, Пампамушка.
П а м п а м (в гневе).  Не вышло бы, если бы кесарево на Васькиных мозгах не сделала! Акушерка, блин! Сократка хренова! (Грозно надвигается на Сибиллову.) Повесить тебя мало! Отравить, как Сократа!
С и б и л л о в а (испугавшись).  Ай! Пампамушка! Ты что?!
П а м п а м.  Ничто! Да, я теперь ничто из-за твоей милости!
С и б и л л о в а (взяв себя в руки, тоном начальницы).  Я ведь и охрану могу позвать! Поэтому успокойся, Пампам, будь мужчиной! (Замечает бабку.) И почему в зале посторонние?
В а с я.  Это к Эдику из деревни приехали.
Б а б к а (оживляется).  Здравствуй, Эдик! Заждалась тебя, кормилец! Вот шмотки, что ты в прокат брал. Сдаю всё в целости и сохранности. Проверь. (Достаёт из баула рыжий парик, в котором была Елена Генриховна).
С и б и л л о в а  (внимательно глядя на бабку).  Елена Генриховна?

Все персонажи устремляют взгляды на бабку.

П а м п а м.  Вот это номер!
В а с я.  Говорил я, что на училку из соседней деревни похожа!
Э д и к (подбегая к бабке).  Тётя Лена, давай поговорим на улице!
Б а б к а.  Я тебе не тётя Лена, а Елена Геннадьевна! Когда гонорар отдашь, работодатель?
Э д и к.  Я вас прошу, Елена Геннадьевна, давайте решим все вопросы в другом месте!
С и б и л л о в а.  Гонорар?! Эдик, немедленно объясни, что происходит! Кто эта особа? (Бабке.) Вы кто?
Б а б к а.  Я-то? Будто бы не видишь, кто я. Человек я, пожилая женщина.
П а м п а м.  Кто и откуда, вас спрашивают? Как вы здесь оказались? Почему пудрили нам мозги?
Б а б к а.  Объясняю. Проживаю в деревне. Работала всю жизнь в сельской школе учителем немецкого языка. Шестнадцать лет как на пенсии.
Э д и к (обречённо).  Это конец.
Б а б к а.  Пенсии-то не хватает, я и подторговывала тем, что огород даёт. Ну, ещё грибом да ягодой из леса. Только тяжело уж стало таскаться по лесу-то.
С и б и л л о в а.  Сюда вас как занесло?
Б а б к а.  А ты, Соня, не перебивай. Я тебя постарше. Так вот, стою я как-то на большаке с корзинкой грибов. Почти одни белые были, такие толстенькие, красивые боровички! Грибное лето было в прошлом году. И подосиновики, и подберёзовики, а уж лисичек! Пердён-то даже и не брали совсем. Пинали ногами пердёны-то.
П а м п а м.  О, боже! Да причём тут ваши пердёны!
Б а б к а.  Как причём? Грибное лето описываю. Чтобы вы поняли всю психологию преступления.
С и б и л л о в а.  Преступления?
Б а б к а.  А то, как же? Грибов много было, на каждом метре трассы их продавали. Предложение превышало спрос, и продать было трудно. Аксиома экономическая! Отсюда и дохода почти не было. А тут Эдик мне повстречался. Я его старшую сестру учила когда-то. Туповатая девка-то была, но добрая. Не то, что братец!
П а м п а м.  И что вам Эдик предложил?
Б а б к а.  Сотрудничать предложил, иностранку вам представлять за деньги. Я и согласилась сдуру. Всё выполняла добросовестно, инициативу проявляла, а он обжулил меня. Больше половины обещанного не заплатил!
П а м п а м.  Я чувствовал, что был какой-то заговор!
С и б и л л о в а (Эдику).  Сейчас же напишешь заявление об уходе! 
Б а б к а.  Соня, ты пока Эдика не увольняй. Пусть сначала зарплату получит и со мной рассчитается! И, как начальница, обяжи его выплатить мне всё до копеечки!
С и б и л л о в а.  За то, что ты вела подрывную деятельность против меня?!
П а м п а м.  Вы, бабулька, вообще под уголовную статью попадаете: мошенничество! Но мы великодушны. Идите с миром!
Б а б к а.  Но я же работала! Постоянно моталась сюда из деревни да вас развлекала! Столько времени и сил потратила!
С и б и л л о в а.  Киллеры тоже работают. Но не жертвы им платят.
Б а б к а.  Пампам, может, ты за роль иностранки да потраченные мои нервы подкинешь?
П а м п а м.  Какая наглость! Идите же поскорее отсюда! Иначе вас выставит охранник.
Б а б к а.  Забыл уже, как в ногах-то у меня валялся да замуж звал? Не побрезговал старухой из-за денег-то её. А уж ты, Сонька, как хлопотала передо мной, как наседка заботливая! Хапнуть желали, да не вышло. (Устало и без злости.) Теперь вот гоните бабку беззащитную? Эх, вы! 
В а с я.  Елена... как вас? Вспомнил! Геннадьевна! Я вам заплачу. Только потом, когда деньга попрёт.
Б а б к а.  Деньга попрёт! Эх, Вася, Вася! (Подумав.) Впрочем, не надо мне денег с дерьма-то твоего. Брезгую я.
В а с я.  Так они же не пахнут! Диоклетиан ещё сказал!
Б а б к а.  Пахнут, Вася, да ещё как! Вот в лесу клоп попадёт в корзинку, так все ягоды клопом пропахнут, не отмоешь! Так и от подачек ваших не отмоешься. Воняете вы все!
П а м п а м.  Хм. У вас явное нарушение логики. Вы же денег хотели?
Б а б к а.  А знаете, почему воняете? Потому что паразиты вы, дорогие мои товарищи, клещи энцефалитные! Не пашут, не сеют, ничего не производят. А питаются всласть, живут легко, припеваючи. Я-то уйду. Ничего мне от вас не надо. Только жалко мне вас. Чем вы тут все занимаетесь? Да разве это дело? Не жалко жизни-то на какашки тратить? И не стыдно? Что дети-то ваши скажут, внуки? Впрочем, вы же бездетные. Прощайте навсегда, глаза бы мои вас не видели. (Уходит.)

Немая сцена: все остаются неподвижными в абсолютной тишине.
Вдруг из магнитофона раздаётся рёв сливного бачка-водопада (из перформанса Пампама). Это  В а с я  включил магнитофон. Внезапный звук выводит всех из оцепенения, и персонажи снова «оживают».

П а м п а м.  Да выключи ты!
В а с я (выключив магнитофон). Я хотел «кукареку» поставить, чтобы всем веселей стало.
С и б и л л о в а.  Итак, продолжим. Эдик, быстро мне заявление об уходе!
Э д и к. Соня, я исправлюсь.
С и б и л л о в а.  Я тебе не Соня, а Софья Петровна.
Э д и к.  Ну, Софья Петровна! Ну, извиняюсь!
С и б и л л о в а.  Да, отныне я Софья Петровна и никаких Сонь. Это следует усвоить всем! Василий, а вы продолжайте творить. На одного вас и можно положиться. Всё остальное пало ниже плинтуса. (Быстро уходит в кабинет).
Э д и к (устремляясь за Сибилловой).  Софья Петровна! (Убегает).
П а м п а м.  Вот ты и полный хозяин. Как в начале говорил, так и стало. Стремителен был твой взлёт. Но помни, когда-нибудь страшно будет твоё низвержение! (Направляется к левому выходу).
В а с я.   Подожди, Пампамыч!
П а м п а м.  Что тебе ещё надо?
В а с я.  Разговор надо закончить.
П а м п а м.  Добить хочешь, титан? Вдарить завершающий аккорд «Гибели богов»? Я тебя лишаю этого удовольствия! (Идёт к выходу).
В а с я.   Пампамыч, я согласен!
П а м п а м (остановившись).  На что?
В а с я.  На твоё предложение!   
П а м п а м.  Ты шутишь?
В а с я.  Нет. Забирай мой проект! Я согласен!
П а м п а м.  Бла-бла-бла, блин! (Медленно возвращается.) Сколько же тугриков ты за него хочешь?
В а с я.  Я не денег прошу. Я хочу, чтобы ты сделал одно дело.
П а м п а м.  Я? Дело?
В а с я.  Нет, не то сказал. Наоборот, чтобы ты не делал одного дела.
П а м п а м.  Это уже лучше. Любопытно, в какую ловушку ты меня заманиваешь?
В а с я.  Я одного хочу: отстань от моей Мани.
П а м п а м.  Твоей? Хе-хе. Зачем она тебе? Ладно, я, зрелый человек. Мне лекарства нужны.
В а с я.  Какие лекарства?
П а м п а м.  От увядания. В виде юного тела. А ты сам молодой. На тебя самки должны стремиться, как на икромёт!
В а с я.  Полюбил я её, Пампамыч.
П а м п а м.  Что-что? Бла-бла-бла, блин! (Соображает некоторое время, молча жестикулируя.) Нет, давай сначала. Ты хочешь, чтобы я оставил Маньку, и за это отдаёшь свой проект?
В а с я.  Да!
П а м п а м.  И что, бесплатно?
В а с я.  Да!
П а м п а м.  Совсем бесплатно?
В а с я.  Ну, конечно же!
П а м п а м.  Идёт! 
В а с я.  Ну, тогда по рукам?
П а м п а м.  Нет, не по рукам! Ты мне сейчас, Вася, бумагу подпишешь!
В а с я.   Да ты что? Как там про Маню-то писать?
П а м п а м.  А мы про неё писать не будем. Дарственную оформим и всё! (Открывает нетбук.) У меня много всяких бланков заготовлено. Только имена вписать и название проекта. (Печатает.) Проект «Сотворение мира».  Отчество как у тебя?
В а с я.  Иванович.
П а м п а м (печатает).  Василий Иванович. Как Чапаев! (Весело напевает, продолжая работать.) Гулял по Уралу Чапаев герой! Он соколом рвался с врагами на бой! Теперь надо распечатать. Одну секунду, я на ресепшен к принтеру. (Быстро уходит с нетбуком в руках в левый выход).
В а с я (набрав номер на мобильнике).  Алё! Маня! Ты где? По делам уехала? Скоро будешь? А я тебе сюрприз приготовил! Приезжай быстрее, я соскучился. Манечка, теперь мы заживём по-человечески! Что Пампам? Под меня копает? Да я знаю! Всё, теперь больше не будет! А вот посмотрим!

Входит  П а м п а м.

П а м п а м. Василий Иванович, подпишите бумажечки!

В а с я  подписывает.   

П а м п а м. И на этом экземпляре. Ну, вот, теперь заверить у нотариуса и готово. Вместе пойдём или мне одному доверишь?
В а с я (пока не отдавая бумаги).  А я обязательно нужен? А то сейчас Маня должна приехать...
П а м п а м.  Не обязательно. Нотариус – мой приятель. Здесь рядом работает, минута ходьбы. Очень удобно. Ну, давай же!
В а с я.  Пампам, рано ты возрадовался. Это ещё не всё, что я попрошу!
П а м п а м (переменившись в лице).  Я так и знал. Крестьянин и дерьма просто так не отдаст. Хитёр, Чапай! Чего попросишь-то ещё?
В а с я.  Моё второе желание такое. Подари мне этот унитаз!
П а м п а м (внимательно смотрит на Васю, как психиатр на пациента).  Ну, первый пункт, который касается Мани, я ещё могу как-то понять: молодой, глупый. Но второй пункт! Может быть, ты просто издеваешься надо мной? А потом скажешь, всё шутка, не стой на ветру и проваливай!
В а с я.  Я не шучу.
П а м п а м.  Зачем тебе это? Ну, зачем? Объясни мне: за-чем?!
В а с я (понуро).  Для потомков сохраню. Хоть память какая-то останется. Искусство должно быть вечным. Да и привык я к нему. Считай, две недели в нём прожил.
П а м п а м.  Корни уже пустил, крестьянин?
В а с я.  Так отдашь?
П а м п а м.  Забирай! А бумаги?
В а с я.  На. (Отдаёт бумаги).
П а м п а м (напевает, собирая портфель).  Гулял по Уралу Чапаев герой... (Тихо.) Только Сибилловой не говори про подарок. (Показывая на унитаз.) Оформим, как вывоз мусора, а бабло пополам. (Пауза.) Вась.
В а с я.  Чего?
П а м п а м.  Дай я тебе руку пожму! (Жмёт Васе руку.) Бла-бла-бла! Я теперь такую кампанию организую! Сами звёзды за мной будут бегать со своими бумажками! В очередь будут становиться! (Выходит в левый выход.)
В а с я (в мобильник).  Алё! Манечка! Ты уже где?

Входит  М а н я  с мобильником у уха. 

М а н я (в мобильник).  Я уже здесь!
В а с я.  Где здесь?
М а н я.  Вот она я!
В а с я (заключая её в объятия).  Наконец-то.
М а н я.  Ты плачешь?
В а с я.  От радости. Это победа.
М а н я.  Понимаю, Василий. Столько всего сразу! Однако надо взять себя в руки и сделать последний рывок. Осталось мало времени...
В а с я.  Маня...
М а н я.  Подожди, Василий. Ты представляешь, какой Пампам коварный?
В а с я.  Пампамыч-то? Это да!
М а н я.  Сейчас его встретила: идёт такой радостный! Он заранее пишет разгромную статью о твоей выставке. Приходил сюда, чтобы всё вынюхать. Расспрашивал, как будут компоноваться артефакты, что за материал используется. Уже договорился с несколькими журналами о публикации!
В а с я.  Маня...
М а н я.  Но у меня уже готовы три статьи апологетического характера. Они последуют вслед за Пампамовской критикой, как её опровержение! Хорошая я у тебя?
В а с я.  Замечательная!
М а н я.  А почему у тебя работа почти не продвинулась? Халтуришь?
В а с я.  Да тут все мешали мне, ну и намешали...

Входит  П а м п а м, трясёт экземпляром дарственной и бросает бумагу на стол.

П а м п а м.  Я у Сонечки! (Выходит в правый выход.)
М а н я.  Опять припёрся. Если на всех отвлекаться, то ничего не успеем.
В а с я (радостно).  Маня, не надо ничего успевать! Мой проект теперь у Пампама!
М а н я.  Что ты этим хочешь сказать?
В а с я. Сейчас. (Включает магнитофон с криками петухов.) А то, что надо просыпаться. Плохой был сон-то.
М а н я.  Объясни мне, в чём дело?
В а с я.  Да чего объяснять-то? Поедем мы с тобой в деревню жить! Руки есть, проживём!

Из магнитофона мычат коровы, кудахчут куры.
 
М а н я.  Я не хочу в деревню.
В а с я.  Как! Ты же, Манечка, говорила, что со мной хоть на край света!
М а н я.  Нет, не путай! Я говорила «за тридевять земель»!
В а с я.   А! Париж что ли имела в виду? Теперь не получится. Проект я Пампаму подарил. (Показывает дарственную.)
М а н я. Как так – подарил? (Пробегая глазами бумагу.) Как ты мог?!
В а с я.  Ну, понимаешь... кесарево кесарю, пампамово Пампаму. А мне стыдно чего-то стало. Детям-то нашим, Маня, чего я потом скажу? Да я ведь и раньше сомневался. И как мне такая мерзкая идея могла прийти в голову? Я ведь цветочки сначала хотел, типа... как его? Типа гербария.
М а н я.  А меня ты спросил? Я жила этим проектом! Я всю душу в него вложила! Ты меня подарил вместе с ним! Меня!
В а с я.  Тебя? Я наоборот хотел, Маня!
М а н я.  Оставь меня. Ненавижу!
В а с я.  За что? Я как лучше хотел!
М а н я.  Инфузорий был, инфузорием и остался. (Бессильно падает на стул и начинает рыдать, закрыв ладонями лицо.)

Деловито входят  С и б и л л о в а, П а м п а м  и  Э д и к. Они выключают магнитофон с записями звуков деревни и начинают разбирать конструкцию унитаза: наличники с окна, само окно, лавочку, подсолнух в горшке, плетёное звено околицы. М а н я  поднимает голову и, как ни в чём не бывало, включается в общую работу. В а с я  садится на пол сцены и долго смотрит на действия своих знакомых.

В а с я.  Эх, жалко только, что трактор у Пампама не взял! Теперь уже не выпросить.

В а с я  поворачивается к зрительному залу и пытается взглядом отыскать единомышленника, с которым ему по пути.

                З а н а в е с