Часть одиннадцатая 1983-1986. Первый сигнал

17 мая 1983г., вечером я пришёл с работы домой и обнаружил, что забыл купить сигареты. В пачке ещё было несколько штук и я решил, что на вечер хватит, а утром, по дороге на работу, куплю. Когда мало сигарет, курить хочется особенно часто. Я скурил сигареты и, чтобы не думать о том, что их нет, лёг спать.

В Никополе серьёзно заболела Кларина мама. Она никого не узнавала, и мы были в постоянном напряжении. Ложась спать, я вдруг вспомнил, что вчера мне снилось, что мы с Кларой приехали в Никополь. Что-то ещё мрачное и тревожное, о чём сейчас я не помню.
Я давно уже заметил, что мои сны довольно часто и очень точно предсказывают предстоящие события. Совпадения достигали деталей. Так однажды, ещё в детстве, мне приснилось, что я иду по Банному спуску, и на дороге увидел рассыпанную мелочь. Много мелочи. Я наклонился и начал собирать её слева, справа… Утром, проснувшись, я рассказал сон маме. Она  объяснила, что мелочь во сне - это слёзы. Но я побежал к тому месту и действительно, нашёл мелочь, которая была рассыпана, примерно, как и во сне. Я наклонился и стал собирать её и слева, и справа…
Я напомнил Кларе о вчерашнем сне. И сказал ей, что наверное, завтра мы будем в Никополе. Клара задумалась, а я, поняв свою ошибку, начал её успокаивать.

Нас разбудил звонок в дверь. Почти одновременно мы вскочили, на часах было два часа ночи. Я первым подошёл к двери, и вдруг из-за моего плеча Клара протиснула руку и буквально вырвала телеграмму из рук почтальона. Я начал расписываться за полученную телеграмму и услышал, как за моей спиной Клара громко и коротко произнесла: «Папа». «Какой папа?» - недоумевая спросил я,  повернувшись к ней,– «Мама, наверное?».  «Папа умер» - повторила Клара, протягивая мне телеграмму.  До утра мы уже не спали. Я собрал все мои окурки, ссыпал из них табак и, скрутив козью ножку, курил понемногу, чтобы хватило до утра.
Клара лежала, осознавая происшедшее. Потом наш разговор приобрёл практические формы – кому сообщить, чем поехать и т. п. Утром мы поехали к т. Бете – сестре Клариной мамы. Но дома её не оказалось. Мы попросили соседей передать ей печальное известие, и электричкой поехали в Никополь.
Татьяна Исааковна – больная, после инсульта, с потерей памяти, даже не знала, что умер её муж, с которым она ни на день не разлучалась. Её забрал к себе младший сын Славка.
Это были первые похороны наших родителей. С Кларой мы вспоминали, как они рвались в Никополь к сыновьям. Как были счастливы, когда обосновались там. Мы приезжали к ним. Они бродили по скверу, отдыхали на скамейке. Потом внезапно заболела Татьяна Исааковна. Наум Соломонович всё делал сам, не жалуясь, не требуя помощи. Ей стало лучше. Они вместе приехали к нам в Кривой Рог. Татьяна Исааковна сильно скучала по Кларе. Здесь, в Кривом Роге, остались все её связи. Вскоре она перенесла ещё один инсульт, потеряла речь и зрение. Наум Соломонович в очередной раз вызвал врача. Пришёл врач, что он сказал - неизвестно. Света поехала к нему домой. Врач сказал, что Наум Соломонович выглядел бодро и сам настраивал себя на то, что всё закончится хорошо. Когда Валерий – старший сын, пришёл к ним в квартиру, ему никто не открыл дверь, пришлось её взломать. Мать лежала, как обычно, ничего не понимая, отец как-то неестественно лежал на кушетке. Подойдя поближе, он увидел, что отец умер. На кухне стояла ещё неостывшая тарелка борща. У Наума Соломоновича произошло кровоизлияние в мозг.

Мы ехали в электричке домой. Я никогда не видел Клару такой. Её лицо всегда светилось в улыбке. Сейчас оно было глубоко задумчивое и грустное до слёз. И в этом тоже выявлялась её, какая-то особенная, красота.
Мы рассуждали о том, что могло повлиять на отца. Пере-трудился? Может, кто-то должен был его сменить, хотя бы на недельку. Ведь рядом два сына, две невестки. Мы не осуждали их, вопрос очень сложный. Но для себя я отметил, что если с матерью моей что-то случится, не отойду ни на шаг, пока она не поднимется на ноги. Иди знай, когда наступит именно тот момент, который требует максимальной отдачи. Сколько раз у нас падала моя мама, или серьёзно болела – прошло, ничего. А надо быть начеку – возраст такой.

В проектном отделе, в общем,  оценили мою работу, и меня стали привлекать не только в объёме выполнения заданий механического бюро, но на ответственные задания подъёмно-транспортного, сталеплавильного, прокатного и доменного производства. Практически всего диапазона работ комбината. Технические решения, в отлтчие от установленной практики,  я выдавал на месте в цехе, что, собственно, и импонировало начальству. За такие решения «оно» – начальство, не несло ответственности. В свою очередь, начальники цехов, видя эффективность и скорость принятых мной решений, часто звонили в отдел, чтобы прислали именно Фельдмана...


Наш отдел, не полным составом, выехал на экскурсию в Севастополь. Поехал и я. Поездка была короткой – на два выходных дня. Но мы посмотрели Севастополь. Мне было интересно «живьём» увидеть авианосец «Минск», подводные лодки. Севастополь - красивый город. Были мы и на пляже. Купались в море, жгли костры, пили водку (я, как обычно, свои пятьдесят граммов).
Такие выезды в ПКО проводились не часто. При мне ездили в Молдавию. Тогда я не поехал.