О чем шептала тишина...

"Одна строчка... Пожалуйста, одна лишь только строчка", - шептала она, обезумевши от отчаяния. "Только одна, спустя череду безмолвных дней... Пусть это будет она... Одна… Лишь одна... И больше ничего... Одна лишь строчка...", - еле слышно не переставала она. Лист бумаги ослеплял своей белизной. Он жаждал вернуть свою чернильную суть, но лишь безмолвие было ответом на рассыпавшиеся мольбы. Измятая душа молила о пощаде, перебирая дрожащими руками пепел воспоминаний. Серые горстки одним дуновением свистящего сквозняка разлетались в разные стороны, оседая на голых стенах. На пепельном слое она чертила буквы. Безумие молчания заполнило внешнее пространство. Тишина, как и положено ей, безмолвствовала, кротко ухмыляясь и беззвучно нашептывая бесконечные слова. Стёртые в кровь пальцы ныли, но продолжали оживлять покрытую пеплом стену. В душе медленно разгорался огонь. Первая искра, всполохнув от встрепенувшейся души, отскочила, погаснув в скатившейся по щеке слезе. Она вздохнула полной грудью и продолжала искать её, ту единственную нерожденную строчку. Она знала, что она есть там, глубоко под грудами бессмысленно выпаленных слов. Она лежит, свернувшись в беззащитный клубок, уповая лишь на волю подходящего случая. Разгребая завалы окаменевших мыслей, раздирая руки в алую кровь, она точно знала, что вновь зазвучат слова, что вновь оживёт сила великого слова. Нестерпимая боль с хирургической точностью пронзала её тончайшей иглой, но нитевидный пульс той самой строчки, постоянно звучащий в её ушах, наделял ее нечеловеческой силой. И уже было совершенно неважно, о чем ей шептала тишина, ведь в недрах прожитой боли родится именно она, та самая строчка… Пусть всего одна, но именно она станет новым началом после наступившего однажды конца.