Вторая жизнь

     У Василия Петровича было две жизни. Это, конечно, не значило, что его душа переселялась из тела в тело, согласно некоторым религиозным верованиям. Просто, прожил он два больших жизненных отрезка.
      Первая жизнь была нелегкой. Родился Василий Петрович в Белоруссии перед войной. Тогда его звали белорусским именем Василь.
      Он хорошо помнил, как в их деревню пришли немцы. За то, что местные жители помогали партизанам, каратели жестоко отомстили. От деревни остались лишь закопченные печные трубы, сиротливо торчащие среди дымящихся головешек.
      Мать Василя, как и других жителей, немцы убили. Отец воевал в партизанском отряде. Когда партизаны ворвались в деревню, они увидели на месте уютных хат с аистовыми гнездами на соломенных крышах, лишь сплошное пепелище. Ветер гонял кучи горячей золы по пустынным улицам. Среди обгорелых останков одного из домов плакал маленький оборванный чумазый мальчик. Это и был Василь.
      Немецким карателям тогда удалось уйти от партизанского возмездия. Но ненадолго. Через несколько недель партизаны, устроив засаду на карательный отряд, уничтожили всех немцев до последнего человека. Пленных не брали, потому что родные и близкие многих партизан погибли от рук фашистов.
      Отец забрал Василя в отряд. Мальчишка рос среди бойцов в суровом лесном партизанском быту, играл с такими же, как он сам, детьми, которых в отряде было немало, принимал участие во всех походах отряда.
      Когда закончилась война, отец несколько лет жил вдовцом, затем встретил женщину и снова женился.
      Отношения с мачехой у Василя не сложились. Она сразу невзлюбила пасынка. Любая женщина все тепло и ласку всегда будет отдавать только своему родному чаду, оставляя чужому ребенку лишь то, что останется. Так уж заведено природой. Даже коза норовит боднуть чужого козленка, не подпуская к вымени, чтобы молоко в первую очередь досталось своему детенышу.
      Отец прожил недолго - сказались раны, полученные во время войны. Остался Василь жить с мачехой. Жизнь мальчишки превратилась в сущий ад. Мачеха то куском попрекнет, то за волосы оттаскает за малейшую шалость. Но деваться ему было некуда, приходилось терпеть. Решил Василь, как вырастет, уедет куда-нибудь подальше от родных мест. Слишком сильно запечатлелись в его детской душе те ужасы, которые совершили немецкие каратели. Да и жизнь с мачехой была несладкой.
      Василь окончил школу и был призван в армию. Отслужив, он твердо решил не возвращаться домой. Парню захотелось уехать куда-нибудь далеко-далеко, чтобы начать жизнь с чистого листа, где ничего бы не напоминало о сожженных хатах и предсмертных криках матери. Друг-сослуживец позвал его к себе на Урал в далекий лесной поселок.
      Так Василь оказался на новом месте. Ему понравилась уральская тайга с ее необъятными могучими лесными просторами и суровыми, но отзывчивыми людьми. Он устроился работать вальщиком леса в местный леспромхоз. Василь имел спокойный и покладистый характер, поэтому быстро сдружился с местными жителями. Работником он был исправным, не пил, не курил. Никто никогда не слышал, чтобы Василь отзывался о ком-то плохо. Мужики его уважали. Словом, Василь прочно вжился в коллектив жителей уральского поселка. Звали его теперь русским именем Василий. Или просто Вася.
      На степенного и серьезного вальщика стала заглядываться молодая красивая бабенка Дашка, которая работала продавщицей в поселковом магазине. Василию она тоже приглянулась. Хоть, друзья и отговаривали, рассказывая, что Дашка непутевая баба и много мужиков уже перебрала, но он был непреклонен. Уж очень лукаво блестели ее зеленые глаза и задорно крутилась юбка вокруг стройных ног на танцах в клубе.
      Не устоял Василий и сделал Дашке предложение выйти за него замуж. А она взяла и согласилась. Стал Василий семейным человеком.
      Когда мужчина обзаводится семьей, то, наверное, всегда думает, что вот именно сейчас начинается самый счастливый этап его жизни. Так думал и Василий. Красивая и веселая молодая жена! Свой дом! Живи, работай, радуйся, детишек рожай!
      Но в жизни порой случается по-другому. Дашка, хоть и стала замужней женщиной, но любила веселиться по-прежнему. Постоянно у них с подружками какие-то посиделки да гулянки. Бывало, приходила домой пьяная. А бывало, и вовсе не появлялась. Приходилось Василию искать Дашку по всему поселку, а потом тащить ее пьяную домой, позорясь перед соседями.
      Терпел Василий, прощая жене все выходки. Любил, наверное, сильно. Думал, ничего мол, бывает… Думал, детишки появятся и образумится Дашка.
      Когда у них с Дашкой появились дети, она на какое-то время образумилась: завязала с гулянками и пьянками. Но когда дети подросли, жена снова загуляла, будто с цепи сорвалась.
      Жили они вместе с ее матерью – старой вредной бабкой. Дашка была младшим ребенком, поэтому взяла мать к себе, как это всегда была принято на Руси, что жить со стариками-родителями остается чаще всего младший из детей. Хотя ухаживать за престарелой матерью из-за Дашкиных загулов больше приходилось Василию.
      Теща почему-то не жаловала зятя и постоянно ворчала. Особенно не любила, когда он что-нибудь жевал.
- Порет и порет... Вечно голодный! Охламон, прости, Господи! - недовольно ворчала теща, глядя в окно, как Василий щиплет и ест перья зеленого лука прямо с грядки в огороде.
      А он в самом деле всегда хотел есть. Мужик был здоровый, высокий. И работал крепко. Поэтому, отсутствием аппетита не страдал. Да и, наверное, полуголодное детство у мачехи сказывалось.
      Как-то раз Дашка приплелась домой опять пьяная, долго силилась подняться на крыльцо, но не смогла и упала рядом в лужу. Василий, вздыхая, взял жену на руки, как маленького ребенка и занес в дом. Аккуратно раздел и уложил в постель. А потом на крыльце тщательно чистил Дашкино пальто от грязи.
      Теща, посмотрев на всю эту картину, плюнула и проворчала:
- Что ты за мужик то такой! Тьфу! Телок, ей-богу! Другой бы муж все ребра жене пересчитал. А ты…
      Василий только улыбался, слушая ворчание бабки.
      Шли годы. Умерла теща. Выросли и разлетелись в разные края дети. А потом скоропостижно умерла Дашка. Видимо, отразились на ее здоровье пьянки да гулянки. Так закончилась первая жизнь Василия. Ему было уже под пятьдесят.

*     *     *
      Прошло несколько лет. Василий жил один, по-прежнему размерено ходил на работу, все также был серьезным и молчаливым. Но вечерами от тоски и одиночества в голову Василию стали закрадываться мысли. Почему его жизнь такая несуразная? Вроде бы никому зла он не сделал. Мухи в жизни не обидел. А жизнь бьет его вот так ни за что. Мать фашисты убили, мачеха лупила, жена гуляла всю жизнь, дети выпорхнули из дома… Может, проклятье какое на нем? Как, не прикидывал, не мог мужик найти ответ на этот вопрос.
     Вскоре, наступившей весной, когда уже вовсю сочной зеленью распускались почки на деревьях, журчали ручьи в канавах, дрались на ветках воробьи, завоевывая симпатии воробьих, с Василием случилась необычная история.
     Как-то раз вечером шел он с работы, устало думая о делах в своем хозяйстве. А дел накопилось много: надо картошку для проращивания ростков из ямы достать, воду в баню навозить, забор покосился – ремонта требует. Не мешало еще полы в доме помыть перед майскими праздниками. Ужин надо приготовить… Эх! Полно хлопот у холостого мужика.
      Задумавшись, Василий не заметил, как навстречу ему попалась соседка, жившая через дом.
- Здравствуй, Василий Петрович! Что задумался, закручинился? – улыбнувшись, спросила она.
Он вздрогнул и поднял глаза. Соседка остановилась рядом, как будто всерьез ждала ответа на свой шутливый вопрос. Василий, смутившись, забыл даже поздороваться и пробурчал:
- Да так, задумался что-то…
- Все холостяком живешь? Или женился, поди? – вдруг спросила она.
Он никак не ожидал такого и смутился еще больше. Зачем она спрашивает, небось и так знает, что он одинок. Василий кое-как выдавил из себя:
- Один живу…
- А что так? Дарья-то уж два года, как померла. Нельзя же одному. Да и мужик ты путевый! Любая будет рада за тебя пойти!
- И одному живется неплохо…
- Хорошая женщина нужна тебе, Василий! А то серый весь какой-то стал, – как бы жалея, покачала головой соседка.
- Где ж ее взять, хорошую-то?
- Баб много! Земля большая!
Она засмеялась и пошла дальше. Василий долго смотрел вслед женщине, невольно залюбовавшись ее крепкой статной фигурой.
     Соседку звали Алевтина. Ей было около пятидесяти лет, наверное, она была ровесницей Василия. Женщина уже давно похоронила мужа. Ее мужик был пьяницей и задирой. С соседями часто скандалил по пьяному делу, а бывало, руку подымал и на жену. Хоть и грех это, но многие люди вздохнули с облегчением, когда Бог прибрал к себе мужа Алевтины. Она теперь жила одна. Сыновья уже были взрослыми и женатыми.
     Странно устроена жизнь. Живет, к примеру порядочный и непьющий мужик. Жену обожает, детей любит, работает, старается, все в дом несет. А жена у него гулёна. Все бы ей праздник да веселье. Почему мужик выбрал в жены такую непутевую бабу? Много же вокруг хороших, тихих и красивых девушек! Не знает этого мужик. И никто не знает. Колдовство и все тут! Как, будто черт подталкивает мужчин влюбляться в таких женщин.
      У женского пола такая же история. Нет, чтобы ответить взаимностью тихому и порядочному парню, который стесняясь, пытается пригласить девушку на танец в поселковом клубе. Нет же! Она, как будто назло пойдет танцевать с нахальным шалопаем с лихим кудрявым чубом, не замечая того скромного парня. Потом эта девушка выйдет замуж за кудрявого нахала, строя наивные планы на будущую счастливую жизнь и надеясь, что ее смелый избранник будет любящим мужем и хорошим отцом. Но потом бывает так, что тихая семейная жизнь не по нутру ее мужу. Ему хочется веселиться, плясать под гармошку, тискать местных девок. Само собой, жена ему это не позволит. И муж начинает пить горькую от тоски, срывать злость на жене и детях. Жизнь этой женщины превращается в ад. Она молча терпит, жалея его и не желая лишать детей отца. Идут годы, ее красота быстро блекнет, рано появляются морщины и в волосах начинает серебриться седина. И вернуть время вспять, чтобы подать руку для танца тому скромному юноше в клубе, уже невозможно. Годы ушли безвозвратно.
      Василий вздохнул и пошел домой. Вечером, сидя дома перед телевизором, он пытался смотреть новости. В стране происходили удивительные события! Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев объявил о перестройке в стране. С экрана телевизора и полос газет неслись незнакомые слова: гласность, хозрасчет, ускорение. Горбачев выходил в народ, разговаривая на «ты» с простыми людьми. СССР вставал на путь радикальных исторических перемен!
     Но Василий пропускал мимо ушей информацию из телевизора. Не выходили из головы слова Алевтины.
«Ишь, ты, хорошая женщина мне нужна… Тоже мне советчица нашлась… А может, в самом деле, я не на той женился в молодости? Может надо было выбрать тихую «Маленькую Галю»?» - думал он.
      Когда Василий пришел работать в лесозаготовительную бригаду, он обратил внимание на маленькую, хрупкую и скромную девушку в телогрейке не по росту, казавшейся ребенком на фоне крепких и высоких лесорубов. Мужики в шутку звали ее «Маленькая Галя». Она выполняла в бригаде работу, которая никак не соответствовала ее небольшому росту и тихому характеру. Галя работала бракером-маркировщиком, то есть выполняла учет заготовленной в лесу древесины, разделяя ее на деловую и дровяную. По данным учета бракера-маркировщика в лесу и спецификации, выданной бракером-приемщиком древесины на верхнем складе, выписывается рабочий наряд, в котором записывается работа, выполненная каждым звеном в отдельности с указанием деловой древесины и дров.
      Мужики относились к девушке с уважительной теплотой, можно сказать, даже с бережливостью. Потому что, во-первых, она была какой-то наивной и беззащитной, будто девочка с бантиками, а во-вторых, «Маленькая Галя» все заготовленные бригадой объемы древесины подсчитывала очень точно и старательно, как школьная отличница. А от точности ее цифр во многом зависела зарплата всей лесозаготовительной бригады.
      Появившись в коллективе лесорубов, Василий сразу заприметил, что «Маленькая Галя» смотрит на него по-особенному – не так, как на других мужиков. Похоже, ей нравился высокий и серьезный белорус.
      Он вздохнул. Галя, конечно, была хорошей и порядочной девушкой, но тогда в его сердце прочно поселилась продавщица из магазина. Будто околдовала!
      Ему вспомнился тот вечер. Василий с нескрываемым восхищением смотрел тогда в клубе, как пляшет Дашка, стреляя в его сторону глазами. Потом гармонист заиграл вальс. Василий неожиданно решился и подойдя к ней, пригласил на танец. Дашка, томно закатив свои прекрасные глаза, будто всецело отдаваясь во власть мужчины, грациозно положила руку ему на плечо, и они закружились в танце. Хрипели меха старенькой гармошки, неслышно чертыхался гармонист из-за западавшей кнопки клавиатуры аккомпанемента, мелькали на стенах афиши с советскими кинозвездами, кружились молодые пары, мечтая о создании новых ячеек общества. Дашкины зеленые глаза горели колдовским огнем, от нее пахло городскими духами и шоколадными конфетами… Безумная страсть пьянила Василия, увлекая душу в тартарары… Сущей ведьмой была эта продавщица. Не одно мужское сердце разбила. После танцев Василий пошел провожать Дашку до дома. Через неделю он сделал ей предложение…
      После встречи с Алевтиной прошло некоторое время. Теплое майское солнце растворило в канавах остатки снега, высушило дорожные колеи. Из палисадников поплыл пьянящий аромат цветущей черемухи.
      Однажды вечером Василий взял ведра, коромысло и пошел за водой на колонку. Как будто нарочно, он опять встретил там Алевтину и украдкой стал внимательно разглядывать женщину.
      На ней старенькая, но чистая рабочая тужурка, видимо, оставшаяся от мужа и резиновые сапоги, которые носят в деревнях мужики и бабы по всему Советскому Союзу. Вся фигура Алевтины крепкая и ладная. Движения спокойные, плавные. Глаза у нее, оказывается, голубые. Пепельные, с легкой проседью волосы, убраны в аккуратный пучок на затылке.
      Алевтина улыбнулась Василию, как старому хорошему другу. Он опять смутился.
      Она набрала воду в ведра, легко нагнулась, подцепив их на коромысло и не спеша пошла по улице к своему дому. Василий проводил ее долгим взглядом.
      Нет прекраснее женщины, чем русская баба, несущая воду в ведрах на коромысле. Она будто не идет, а плывет, словно лебедь по водной глади. Чтобы не расплескать воду, нужно идти плавно, можно сказать, даже грациозно. Таким образом, у всех деревенских женщин вырабатывается особая походка, особенная стать, которой всегда восхищались русские поэты и писатели. Василий тоже невольно залюбовался походкой Алевтины.
      Как-то постепенно, он стал ловить себя на мысли, что часто думает об этой женщине. Ему хотелось встречаться с ней вновь, хотелось слышать ее приятный голос и видеть добрый взгляд голубых глаз.  Встречая Алевтину на улице, Василий теперь первый с ней здоровался, по-прежнему неловко смущаясь. Будто за смелость, она одаривала его своей теплой улыбкой.
      Василий почти перестал спать ночами. Закинув руки за голову, он лежал на постели, задумчиво глядя в темноту. Посвистывал ветер в неплотно прикрытой форточке, тикали часы на стене, будто баюкая, мурлыкал на груди кот. Василий пытался понять, что же с ним такое происходит.
«Что ж такое-то… Влюбился, что ли на старости лет» - с усмешкой думал он.
      Василий не знал, как быть. Но Алевтина ему определенно очень нравилась. Как же он раньше ее не замечал.
«Эх, подойти бы к ней по-простому и сказать, так мол и так, ты одна, и я один, так давай жить вместе… Но ведь как это сделать? Не на улице же мне ее караулить. Пригласить Алевтину в гости? Так вдруг она подумает, невесть что… Скажет, мол, сбрендил старый черт, разврат затеял! А что, если мне самому к ней в гости зайти, как бы невзначай… Там уж как-нибудь договоримся» - размышлял он.
      Тут неожиданно подкрался к Василию незваный гость, который называется боязнь чужого мнения. Этот гость всегда является к человеку, когда он решается на какой-либо серьезный шаг в своей жизни и особенно в зрелом возрасте. И человек, неважно мужчина это или женщина, начинает думать: «а что скажут люди?», «как же я потом людям на глаза покажусь?», «люди засмеют». И так далее. Очень часто человек больше прислушивается к трусливым нашептываниям этого гостя, нежели к своим мечтам и желаниям.
      Василию будто снег за шиворот наложили. Незваный гость стал настойчиво нашептывать:
«А что люди скажут, если ты к Алевтине посватаешься? Скажут, старый хрен, из мотни скоро песок посыплется, а туда же в женихи записался! Засмеют ведь! На улицу не выйдешь. Все соседи будут пальцем в тебя тыкать… А твои дети? Вдруг они не поймут? А ее сыновья?
      От таких мыслей Василия прошиб холодный пот. Сбросив с себя кота, он встал с постели, протопал на кухню и набрав в ковшик воды из фляги, осушил его одним махом. Постоял, подумал и решил:
«Плевать! Завтра же пойду свататься к Алевтине! Или грудь в крестах или голова в кустах!»
      На следующий день в субботу Василий высмотрел через огород, что из трубы бани Алевтины поднимается дым. Соседка затопила баню, значит она дома. Надо действовать немедля.
      Он тщательно побрился, надел свой старенький и единственный костюм, засунул в карман бутылку водки, припасенную заранее, и отправился свататься к Алевтине.
      Пройти до ее дома надо было всего несколько десятков метров, но Василию показалось, что это расстояние представляет собой целую вечность. Он, словно инвалид, с трудом переставлял ватные ноги. Сердце бешено стучало, намереваясь выпрыгнуть из груди от волнения. Лоб покрылся испариной. Никогда еще в жизни Василий так не волновался.
«Господи, что соседи-то подумают. Скажут, пошел Васька вдовушку щупать… Стыд-то какой!» - вытирая дрожащими руками пот со лба, думал он.
      Несколько раз Василий хотел развернуться и рвануть домой, но что-то внутри не давало ему сбежать и заставляло упрямо, нагнув голову, словно от сильного встречного ветра, шагать вперед к заветной цели.
      Наконец он, будто солдат, преодолевший марш-бросок по пересеченной местности, тяжело дыша, подошел к дому Алевтины. Ее окна с резными наличниками удивленно смотрели на незваного гостя. Василий открыл калитку, огляделся - нет ли собаки и шагнул к крыльцу. Собаки у соседки не было, зато услышав шаги человека, в курятнике весело закудахтали куры и в ограде заблеяли овцы.
      Василий решительно поднялся на крыльцо и нажал кнопку звонка.
- Кто там? –вскоре раздался за дверью голос Алевтины.
      Он хотел было ответить, но язык, словно присох к нёбу. Дверь открылась и на пороге появилась соседка.
- Василий Петрович, ты? А я думаю, чего это куры расшумелись. Что-то случилось? – удивленно спросила она.
Алевтина никак не ожидала увидеть Василия на своем крыльце. А он топтался на месте, не зная, как начать разговор.
- Я это… - выдавил из себя Василий.
Тут его вдруг шарахнула мысль:
«А если она откажет! Почему я решил, что она согласится? Соседи засмеют потом…»
От таких мыслей он ляпнул первое, что пришло в голову:
- Соль у меня закончилась. Не дашь чуток взаймы?
Алевтина внимательно оглядела Василия и рассмеялась:
- Ты, Василий Петрович, всегда за солью такой нарядный ходишь? Костюм одел, и бутылка из кармана торчит. Рассказывай, не хитри!
Он махнул рукой и тоже рассмеявшись, признался:
- Ты права, соседка! Не за солью я пришел. Я это… В общем, ты одна, я один… Будь моей женой!
Сказав это, Василий облегченно вздохнул, как человек, только что снявший с плеч тяжелую ношу.
Алевтина снова засмеялась:
- Прямо тут на крыльце женихаться будем? Или в дом зайдешь?
- Зайду, - серьезно согласился Василий.
     Пройдя в дом, он огляделся. Ему еще не приходилось здесь бывать. В доме царил образцовый порядок, пахло вымытыми полами и свежей сдобной выпечкой. В прихожую вышла кошка, внимательно оглядев гостя, обнюхала его и, как будто одобрив выбор хозяйки, важно ушла по своим делам.
     Василий достал бутылку водки из кармана и протянув ее Алевтине, несмело произнес:
- Я вот тут с собой захватил кое-что…
- Да уж видела! – улыбаясь, ответила она. – Чудной, ты мужик! Кто ж так сватается? Убери водку! Я пирогов напекла, будто ждала тебя! Так что, будем чай с пирогами пить.
- Да я сам не знаю, зачем эту водку с собой взял, - усмехнулся Василий.
      Алевтина быстро накинула на стол новую узорчатую скатерть, принесла большое блюдо с пирогами и достала из серванта чайные чашки.
      Василий и Алевтина пили чай с вкусными пирогами, беседовали о том и о сем, рассказывая друг другу разные жизненные истории. Им обоим казалось, что они всегда вот так сидели вдвоем за этим столом с красивой узорчатой скатертью, смотрели друг на друга и разговаривали.
     Он любовался ее добрыми голубыми глазами, окаймленными легкими морщинками, наслаждался голосом Алевтины, чувствуя невероятную нежность, исходящую от этой женщины.
     Она радовалась, что Василий Петрович наконец решился сделать ей предложение, потому что сосед ей тоже давно нравился. И еще он очень хороший человек, с которым она вполне может обрести счастье, которое ждет каждая женщина.
     Впрочем, они оба были достойны этого счастья. У Василия и Алевтины первая жизнь была какой-то неестественной, будто жили они понарошку. А теперь у них начиналась вторая жизнь - настоящая.