Лунная ночь 31 июня 2002 года

Тяжело жить за троих. Какой Витя Перестукин решил, что один человек может вместить в себя нескольких? Так не бывает. Я живу так. И что это, хорошо? С меня судьба и мама требуют за троих, а я не могу. Хотя, конечно, есть попытки впихнуть невпихуемое. Эти огромные ожидания! Уж определились бы, кто всё-таки им нужен: сильная личность или послушная собственность? Унижать для того, чтобы любила? А поскольку единственная опора на старость, надо ассоциироваться у меня с голове с болью. Свобода - это рабство, война - это мир. Причём лучшая свобода и лучший мир.

Я и с профессией очень долго не могла определиться. Вроде то нравится, вроде это. Причём это не разносторонность, а именно какие-то метания. Сколько курсов, где я доходила почти до конца, а потом сбегала от дипломного задания. В школе была отличницей, математику и физику еле вытянула. Требовала мама. Ей нужна была только отличница. Помню её крик и просто холодное недовольство. Унижения и оскорбления - лучшее средство от любых проблем. Не помогает? Надо добавить.

Больше всего на свете ненавижу фразу "человек нужен только своим родителям". Почему из всего земного шара, из всех времён надо выбрать двух людей лучшими? А если они такими не окажутся? "Никто не будет любить сильнее, чем мама". А если мама не любит? На лучшее отношение ни от кого рассчитывать нельзя? Что, есть какая-то вселенская блокировка: каким-то волшебством мера любви другого человека не может превысить любовь мамы? Почему тогда мамина подруга, которую бросили родители (в двенадцать лет, просто не пришли домой), прожила пусть недолгую, но счастливую взрослую жизнь? Почему с ней дружили, её любили? И как быть с известными людьми, у кого было трудное детство?

Особенно эту тему любили в школе, моя классная и математичка. Вторая на уроках говорила: "Мама - вот кто всегда поможет. Подружка - это подушка, муж бросит, дети будут какать в душу". Классная действовала сильнее: вызывала маму в школу и говорила, что надо мне учиться на отлично и любить маму. "Я вызвала маму, чтобы вы сближались, доверяли друг другу секреты". Как у неё всё просто! Не близки люди друг с другом - заставить, да и всё. А мама не собиралась любить меня по указке. В её восприятии ей поставили двойку за материнство, вызов в школу - это даже единица. И вызов даже не за двойки или хулиганство, а из-за того, что недостаточно меня любит. Это больнее. Поэтому "работой над ошибками" становится грубый крик в мой адрес, колючие, противные слова.

"Не сотвори себе кумира и не служи ему". А общество говорит: "Сотвори". Все заставляют любить маму. Мама - весь мир, бла-бла-бла. Все эти трогательные сценки в честь мамы, рисунки. А эта "шедевральная" песня: "Мама, будь всегда со мною рядом, мама - и мне большего не надо". Всю вселенную свести к одному человеку? Это уместно до рождения, даже в первый год жизни у нормальных людей ребёнок знает папу, бабушек-дедушек, братьев-сестёр. А дальше уже какая-то психическая патология вроде аутизма. Всё время общаться с одним человеком! Космонавты до и после этого психотерапию проходят. И то, их те же психологи тщательно проверяют на совместимость. А создавать искусственный космический корабль, где боишься напарника, причём лет до пятидесяти, иначе во внешнем мире сожрёт монстр?

Почему можно читать, как апостол Пётр отрёкся от Христа, царь Давид убил соперника и забрал его жену, церковь предостерегает от культа святого, а маму все вокруг заставляют считать безгрешной, хотя она таковой не является? Сначала учат, что такое хорошо и плохо, различать, а потом говорят, что родители - полное исключение из правил. Понятия добра и зла надо забыть начисто, да? Опять же, говоря о святых, не заставляют считать их грехи добром. Как это совместить в голове? Если ещё учесть, что родителями является много людей, папа римский хоть один на всех. И в отношении своих детей можно делать вообще всё? Это личные рабы? Оскорбляй, унижай, бросай - для них ты святая?

Кумиры высыхают и съёживаются со временем. "Святая" революция к временам развитого социализма стала лишь привычкой, дежурными фразами. Где преданность вождям? Культ родителей, учитель всегда прав - тоже замена в условиях атеизма. Общественный кумир "мама" тоже рухнул. Пришла эра "яжемать" и травли материнства. Залюбленные кумиры-дети в свою очередь выродились в бестолковых юнцов.

Я так сотворила кумира. Из мамы как раз. В детстве прямо превозносила, всегда вставала на её сторону в споре, дополнительно переспрашивала, когда мне что-то говорили папа или бабушка. Обнимались, говорили самые нежные слова, я тогда на серьёзе мечтала быть с мамой всю жизнь. Уже тогда родители стали ссориться, я ещё в школу не ходила. Меня привлекали к ссорам, и я в угоду маме превращала папу во врага. Сейчас так больно вспоминать. Мне в саду и в школе нравилось слушать, когда ругали других, не только потому, что они сами мне не нравились, а больше потому, что я так чувствовала себя хорошей на их фоне.

Пошла в пятый класс. Мама стала ко мне жёстко относиться. С тех пор я стала ругать папу, чтобы поймать порцию маминого одобрения. Кнопка работала, но всё хуже и хуже. А ведь папа меня любил по-настоящему, я вроде ценила, но эти разговоры, как испортил маме и мне жизнь, вспоминать противно до сих пор. Слезла с этого только девятого класса. Совсем перестала лезть в ссоры. Но страх не угодить маме, не понравиться - никуда не исчез.

Атеист - тот, у кого как раз неидеальная точка отсчёта. Мама, родители, государство, Ленин, коммунизм, наука - всё это идолы! И все их ошибки поклонник тащит себе. Кумир даёт множество скучных копий. Лица "под Джоли" чего стоят. До чего же скучно быть атеисткой! Всё клеишься к кому-то и разочаровываешься. Врагу не пожелаешь эту бессмыслицу. А если точка отсчёта не очень? Нацисты при Гитлере тоже были "хорошими". А современная "новая этика"?

"Главное, чтобы все близкие были живы". Что за бред, простите? А если не живы? "Главное, что живы родители"… Надоели эти цитаты бальзаковского возраста. У меня папа умер, и что, жизнь должна кончиться? А как быть с тем, что родители должны умирать раньше детей? Или со смертью родителей надо умереть наполовину, ведь жизнь без них должна быть невозможна? Я ж забыла, что самое страшное на свете - смерть ребёнка. Есть родители? Ты обязана быть бессмертной на срок их жизни, без этого нельзя. Хорошие девочки живут долго. Почему моё счастье должно зависеть от хрупких смертных людей?

Всё-таки хорошо, что я не подлежу призыву. Нет, не сама военная служба пугает. Просто мама не любит государство, просто ненавидит, называет фашистским. Рассказывает, что американцы такие добрые, чудесные, а в России живут хуже, чем в Африке. Моя страна плохая - значит, и я плохая? Замкнутый круг: я себя считаю плохой, потому что мама ругает, поэтому мои социальные группы плохие; мою страну ругают - я плохая как её часть. В очередном разговоре на тему нашей ужасной политики отвечаю: "Я всё равно с тобой соглашусь, потому что должна соглашаться".

Я не хочу слушать гадости про мою страну. Не хочу восхищаться настоящими преступниками, выдаваемыми за узников совести, когда оправдывается любое, что хочет запретить закон. Я согласна с российской внешней политикой, но дома это говорить нельзя. Противники государства - крутые, умные, а сторонники - непременно зомбированные, да? Не хочу стыдиться, что я русская. Читаю, а потом мне вкладывается противоположная точка зрения. Даже пытаюсь представить, как же представят то или иное событие, какой логикой. И не догадываюсь. Всё плохо, плохо, а будет ещё хуже, это новости, которые все обязаны знать. Эта принудительная политинформация мне до сих пор снится.

Мои две старших сестры были убиты абортами. Когда мне мама сказала, в моём девятом классе, я не поверила. Думала, это шутка такая. Мама склонна жёстко шутить. Попросила так не шутить. Опять слышу, что это серьёзно. Несколько раз так.
- Да повторяю, что не шутка, правда! Что ты надо мной издеваешься?!
- Не издеваюсь… Просто не верю…
Мама не может быть такой! Я всегда была уверена, что она-то уж точно не делала. Она же не глупая, я в пять лет понимала, что это убийство. Значит, сознательно.

Лучше бы мама была глупая! Лучше бы не знала, не понимала! Помню, как я в детстве спросила: "Сколько детей убили до меня? Они были плохие"? Моя мама - и такое! И сейчас всё-таки оправдала себя и право женщины на аборт. Нет, даже тогда, в детстве, всё равно было что-то не то, какой-то холодок, моё окружение, те, кто не делали аборты - совершенно другие матери. И даже те, кто раскаивается, пытается выгнать из себя старый стереотип - всё-таки не ставят себя перед детьми непогрешимыми.

Это были погодки, родились бы в 1989 и 1990 годах. Мои старшие единоутробные сёстры. Росли бы детьми ранних девяностых. Не были бы похожи на меня внешне, думаю, были бы выше ростом. Интересно, какими качествами они бы обладали, которых нет во мне, но от меня так ждут? Какие бы профессии они выбрали? В детстве я так мечтала о сестре-близнеце, о младших сёстрах, но ведь старших родить нельзя. Мне всегда было больно говорить о том, что я единственный ребёнок, это означало, что моя семья слабая, а я - неженка.

Так завидовала соседке, у которой старшая сестра, племянники, семейные вечера. А моя семья - это старость. Нет молодых и сильных, никто не рождается, пусть все с высшим образованием, но это не то, нет юности, нет задора. Они, двое, стали бы опорой родителям, помогали бы там, где я бы не смогла. Может, их отцы объявились бы, мы бы могли стать богатыми, о чём постоянно мечтает мама. Может, и с папой был бы мир, и замуж вышла бы после его смерти, не заедала бы меня.

Я живу, а их замели под ковёр. Без них лучше, да? Я стала их голосом. Стала писать в соцсетях о том, как страшно убить своего ребёнка. Мне нельзя писать правду про сестёр, поэтому я выдаю их за других, словно это не моя семья, а подруги, знакомой. Меня травят сторонники абортов. Ладно, у себя их можно забанить, а вот в чужих группах, где админам всё равно… Я то сопливая малолетка, то слишком старая, то ботанка, то дура. Как тяжело, когда права, но так не уверена в себе! Опять грозный материнский образ! Но я не могу не думать о тех, кого ещё подкидывают алгоритмы волей судьбы, кто может уцелеть от аборта.

Желанный ребёнок - это ребёнок по плану, как заказанный товар. Это не постоянная категория, как кажется многим, а переменчивая. Кого полюбили условно, того и разлюбят на раз. Я была желанной в детстве, а потом потеряла желанность для мамы. Как может быть желанным ребёнок, за которого ругает учительница? Да он самый плохой, хочется отказаться, избавиться! Я после школы всё провалила. Меня не за что любить. А ведь ребёнка, оказавшегося неудачником, убить куда логичнее, чем того, о ком неизвестно.

Мама дарит жизнь ребёнка себе. "Не тебе рожать - не тебе решать", которое я читаю непременно маминым голосом, означает, что человек - вечная игрушка матери. Мама тебя захочет, выберет, как товар на полке, будет презентовать всем. Чувствую себя любовницей бандита, к которой вот такое выборочное отношение, но что-то явно не то. Мама хотела только одного ребёнка, поэтому тогда бы не родилась я. Мне уступили место, но я не осчастливила маму.

Мы должны быть как подружки, но я не разделяю её интересы. Не хочу слушать жалобы на политику, экономику, как всё плохо, не согласна. Я маме не свой человек, ей нужны те самые, убитые. Просто не могу вместить в себя все желаемые качества, стать противоположной, параллельной, перпендикулярной самой себе. Но если бы это каким-то чудом получилось, я стала бы не собой, заслужила бы невероятное одобрение, услышала бы такие добрые слова, каких не слышала никогда. Я удивилась бы этому не меньше, чем солнцу в зените среди зимы.

Я боюсь потерять мамину любовь. Ведь было и много хорошего, а теперь меня можно бросить, я ведь уже не ребёнок. Тщательно обдумываю, что говорить ей, а что - нет. Говорю, что прочитала где-то, услышала, чтобы ругала не меня, а вымышленную куклу для битья. Для мамы у меня должно быть всё хорошо. Когда грубо со мной разговаривает, мне становится жутко, ведь это значит, что я бесконечно плохая, больно чуть не физически. Словно я ещё не родилась и по-прежнему без одобрения не выживу.

Я разгадала загадку! Кумира невозможно любить по-настоящему, только качели обожание-ненависть. От кумира требуешь идеальности, а он не может её дать. Легко иметь кумиром далёкого артиста. Выдумай про него что угодно, всё равно ведь не узнаешь, как оно на самом деле: храпит или не храпит, лезет с неприятными разговорами или не лезет. И даже если узнаешь, тебе с ним не жить и это не терпеть. Но, что самое интересное, далёких кумиров у меня не было никогда. Могла, конечно, увлечься какой-то личностью, интересоваться подробностями, всё время говорить о ней, но при этом никогда не идеализировала. Хотела подражать, но исключительно в том, с чем согласна.

После конца вуза (там было всё плохо) я просто не могла жить. Я жила дома в постоянном страхе получить плохую оценку. Надо было угадать настроение. Время проходило зря. Я ложилась спать почти утром, не хотела новый день. Мамины двойные послания меня запутывают совершенно. Хочет, чтобы я была уверенной в себе, и при этом грубо разговаривает. Повторяет, что не надо зависеть от чужого мнения - и переживает, что про меня кто-то плохо скажет, стыдит после такого. При этом стоит мне самой себя ругать - опять не нравится: говорит, что унижать себя нельзя.

Я маме не Михаил Круг! Я другая, не могу бандитам сказать: "Приходите в мой дом, мои двери открыты". Причём с полом это не связано. Мой папа или, к примеру, учитель истории не стали бы. А есть жёны киллеров. Убивая ребёнка, убиваешь в себе материнство, способность к безусловному принятию, остаётся не мать, а дерзкая старшая сестра, которая на прямые просьбы стать мягче, не ранить, начинает над этим смеяться: "Больно ей! Умереть хочет! Посмотрите на неё! Когда пол мыла"?

Весна опять пришла. После Пасхи я устроилась на работу. Мама тоже. Я разрешила себе влюбиться. Да, внутри продолжала ругать себя мамиными и своими словами, не верила, хотя так хотелось. Мама в пылу ссоры сказала, что меня никто не полюбит. Я слишком плохая и глупая, моё призвание - быть рядом с мамой всю жизнь, посвятить ей себя, быть фанаткой, контейнировать её эмоции. Не нравится моё мнение? По версии мамы сумасшедшая, взбесилась, от безделья (сама же отвлекала и лезла со всякими бытовыми идеями). А когда сама кричит - это воспитывает и мотивирует.

Не может быть, что все ругающие меня не правы. Правда всегда горькая. Добро всегда через боль, не больно - значит, не любят. Мне часто говорилось, что через мягкое отношение заманивают в плохие компании. Ведь и хорошее есть, мама бывает очень даже приятной. Виталику не важно, есть ли у меня диплом, я первая сказала - даже не придал значения, мои студенческие истории слушал, думая о моей личности, а не формальных успехах. Я сразу же рассказала, какая плохая, чтобы не было иллюзий. Ему нужна другая, хорошая, недаром меня знакомые одёргивали, когда с кем-то разговаривала: "Не мешай. Человек не хочет с тобой беседовать, просто стесняется сказать, а я вижу".

Виталика ничто не смутило. Ни слово "иномарка", которое мама запрещала говорить, ибо не по возрасту, ни нелюбовь к уборке и готовке, ни "неправильные" манеры. Как я не плохая? Это развод, наверно, поматросить и бросить. Или эмоциональная благотворительность. Я не притворялась. Мы поженились, но с первого же вечера я отворачивалась к стене и засыпала.

Вот уже и венчание прошло, и неделя по древней традиции.
- Что, и сегодня устала? Завтра выходной, целый день в распоряжении.
- Анджелина Джоли заболела.
- Не доверяешь мне? Боишься?
- Не знаю, - честно ответила я.
Ко мне подкатило старое чувство: я самозванка, не заслужила. Опять бабушкиным голосом говорю себе в мыслях: "Ты ещё маленькая, раз нелепо себя ведёшь. Зачем тебе взрослые отношения? Почитай книжку хорошую, погуляй во дворе".

Беременность - это то, за что ругают. Я должна быть чистой, как майская роза, как ребёнок, за это получу вселенское одобрение. Меня ведь хвалили за это раньше. Но что ж, надо послушаться.
- Я готова прямо сейчас.
- Прекрасно.
Может, я зря мучаю подозрениями? И ведь много людей не считают меня плохой, хоть и не верю им.

Дети - это вовсе не страшно, как оказалось. Вряд ли все четверо подарочные. Видимо, из-за совсем маленькой разницы в возрасте никакой ревности: комплекс императора только после трёх лет, когда был один в семье. "Доверять ребёнка мужу" - недопустимая постановка вопроса. Это его ребёнок вообще-то! Поражать в родительских правах - серьёзное унижение, отказ в адекватности, после чего и пролегает трещина в семье, а валят на младенца, на чём потом чайлдфри начинают доказывать, что дети разрушают семью. Если бы младенцы правда были такими хрупкими, человечество бы вымерло за много веков до эры детоцентризма.

С первого дня жизни два мальчика и две девочки знали, что у них двое почти одинаковых родителей. Безо всяких психологических приёмов я вела себя с Виталиком так же, как и с папой: доверяла в бытовом плане как себе и искренне радовалась, благодарила за любое сделанное (не помощь, как говорят, потому что помощь - это намного меньшее участие). Тем более что у меня нет бытового перфекционизма (от него бывает трудно доверить, на что жалуются на всяких форумах) и делаю я ровно точно так же, а не дотошнее.

Хлещет дождь в окно. Конец первой декады октября.
- Янина, хорошая, тебе легче? - беспокоится Виталик.
- Да.
Я болею второй день. Вчера с утра кружилась голова, я дико замёрзла и перестала соображать. Сейчас температура тридцать восемь с половиной, начался ослабляющий жар. Сейчас меня не обвиняют, не говорят, что не ту кофту надела. Дети у бабушки, там семья большая. Лежу второй день, кашляю, нельзя долго разговаривать. Время ползёт к десяти, хочу уснуть. Уже снится какой-то шум, шорох, шаги, я словно лёжа падаю…

Шаги. Кто? Или мне мерещится? Звенит в ушах. Скрип по полу, осторожный, прерывающийся. Всё было так быстро…. Двое. Лица открытые! Виталик закрывает меня собой, рукой прижимает вниз, я инстинктивно вытягиваюсь на постели, словно становясь плоской, как кошка. И не могу пошевелиться, онемела напряжённо. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять - считаю выстрелы. Шаги вперёд или назад? Не вижу. Мне холодно, словно я не в постели, а в снегу, и через секунду кидает в жар - колебаниями, как переменный ток.

Каким-то стоп-кадром, на мгновение, всё хорошо: они уходят, дырки от выстрелов словно бы не заметны. "Янина, хорошая, прости меня, когда обидел, и у других попроси за меня", - голос ещё бодрый, но мне, сдававшей биологию для поступления, ясно, что это конец. Слепое ранение в голову, такое же в шею, в грудь слева, в плечо насквозь и три в живот. Вызываю скорую помощь и полицию. Тут погас свет. Проводится полуплановый ремонт электросети: тянули-тянули, потом прижало, и объявили веерные отключения. Но это днём, а сейчас в честь чего? Или авария? Не знаю я.

Что делать, куды бечь? Кровавая пена, струи тёмной и алой крови. Сосущие, хлюпающие раны. Затыкаю, как в школе учили, чтобы кровь не вытекала. Больно, понимаю. Надо замотать, стянуть в целом, потому что всё равно намокает. Двадцать минут, отведённые на экстренный вызов - это какая-то бесконечность. Не знаю, время работает на нас или против. Это что, я ранена? Звонила левой рукой, не заметила, что в правой кисти две дырки. Пока одевалась, запачкала всё кровью.

Время невероятно растягивается. Что, ещё только пять минут прошло? Что-то прогремело на улице, как гроза, скользнул странный свет. Нет сил бояться. Позвать кого-то на помощь? А чем помогут?
- Янина, помни: даже если ты одна против всех, это не значит, что ты не права. Какие бы ни были там авторитеты.
- Ты о чём?
- О тебе. Я умираю.
Как могли, своими словами, молились и каялись. Нельзя терять сознание, но оно ушло через шестнадцать минут.

Восемнадцать минут. Мои неутешительные прогнозы подтвердили, но велели надеяться на чудо. Надо мне попасть в больницу. С температурой и огнестрельными ранениями одной дома оставаться небезопасно. Мне намерили 40,7 градусов. А то думаю, что так плохо. К счастью, не одна я решила, что дома оставаться нельзя. Что там собрать надо? Складываю в рюкзак. На три - пять дней. Как хорошо, что не надо думать, как я выгляжу перед мамой!

Я думала, что традиция устраивать Мортал Комбат на дому осталась там, в 2002 году. Здравствуйте, киллера вызывали? Довольны услугами или жалуетесь? Смотреться пришлось в экран телефона: зеркало расстреляно начисто. Это какое-то тридцать первое июня 2002 года, пусть и в октябре, не важно. "Ищу тебя среди чужих пространств и веков" - кто-то цитирует стихи, а я - песни. "Всегда быть рядом не могут люди, всегда быть вместе не могут люди, нельзя любви, земной любви пылать без конца"…

Кто звонит мне в 22:04? Вероника, активистка. Выдвинули и забыли задвинуть. Уж сколько ей говорили не трогать заочников. Можно же не так агрессивно. Откуда только мой номер взяла?
- Привет, у меня дома стреляли, ближайшие дни я не могу ничего, у меня осталось двадцать пять процентов зарядки, и нет света, - скороговоркой сказала я.
- Никому до меня дела нет. Что я хотела? Уже не важно! - и сбросила звонок.

Есть у нас свой вундеркинд. Ирочка Зайцева. Ей сейчас пятнадцать, поступила в четырнадцать. Отличница. Родители вообще не появляются в вузе, только руководство требует проверять её успеваемость. Её совсем не смущают недетские материалы, это учебная программа. Что за психолог, у которого ломается психика? Не должно быть повышенной эмоциональности. Ира ничем не отличалась от нас, так же сдавала всё. Жила не так далеко, приезжала из дома.

Она показала с детства высокий темп. Безо всяких плясок с кружками. Просила и книги, и тетради. Сидела в садике. Хотя играла тоже, гуляла, бегала и не производила впечатления заморенной. Пошла в школу сразу в третий класс в шесть лет. Рослая и сильная, поэтому не выделялась. Даже заданиями для выполнения с родителями маму с папой не мучила. От поделок на конкурсы отказывалась: "Я уже не маленькая, в школе науки учат". Школьные состязания - только личные. Не хотела кого-то вовлекать: "Я учусь сама, взрослые за себя уже отходили в школу". По индивидуальному учебному плану ей разрешили не делать некоторые проекты взамен на олимпиадные места.

Никакие кружки не хотела, больше любила читать и общаться. На психолога захотела сама: очень уж интересовали человеческие отношения. Наряды, лайки в соцсетях за внешность - для Иры презренная суета. Она знала, чего хочет. На заочное отделение поступила по многим причинам. Во-первых, неравномерный КПД (моя боль, поэтому очка и жёсткий график не для нас) - то заниматься безотрывно, то совсем никак. В своём режиме удобнее. Родителям спокойно: заочницы - взрослые женщины, обижать не будут, на выпить-покурить-переспать не разведут. Опасной влюблённости тоже не будет. Даже возвращаться домой не придётся поздно: сессионный день заканчивается в четыре, очные занятия бывают до девяти.

Прошла десятый и одиннадцатый класс за один год. Прошла на бюджет по ЕГЭ и одной олимпиаде. С ней интересно разговаривать. Старшая в семье, где девять детей. Присмотреть за младшими - никакое не рабство, а домашняя обязанность, как вымыть посуду. Ира слушала со старшими из нас (я тоже к ним примкнула) "Мираж" и "Комбинацию". Тётя её переживает, что пропущен подростковый возраст. Ира убеждала: "Что мне делать с ровесниками, которые пинают друг друга под зад и хвастаются фоточками? Не хочу к ним".

Илона разительно отличалась от нас всех. Сразу сказала, что ей нужно чисто психологическое образование, а здесь бесплатно. После педколледжа отработала срок по целевому. Вышла замуж, ждали малыша, когда очередные ученики перешли в четвёртый класс. Но директриса стукнула по столу: "Немедленно делайте аборт! Вы что, хотите бросить класс? Своя рубашка ближе к телу, свой ребёнок, которого ещё нет, дороже множества чужих"? Родительский чат разрывался: "Беременность надо прервать! Это аморально! Дети увидят, узнают - это что такое? Не в садике, не обманешь, что тётя просто толстая".

Там вообще считали беременность работниц чем-то ужасным, мол, безнравственно. Беременность - безнравственно? А потом говорим о демографической ситуации. Каждую беременную учительницу заставляли делать аборт. Конечно, некоторые крутили у виска и сбегали. В декрет, а то и в другую школу. Но были и убитые дети. Знали школьники, какой ценой учительница их "не бросила"? Не знаю, что хуже - знать или не знать. Директриса назначила мужчине зарплату выше. А он взял и пошёл в декрет вместо жены-коллеги. Следующий назначенный сделал точно так же: противно было смотреть на издевательства.

Илоне напоминали снова и снова, звонили в нерабочее время, кидали фото учеников вместе и по одному, вспоминали старые времена, когда педагогам нельзя было иметь детей и поэтому чужие были действительно родными. Директриса выложила главный козырь: "Когда-то я сама избавилась от ребёнка ради учеников. Знала, куда шла, такие профессии требуют жертв". Пугали жутким стрессом в четвёртом классе и ещё хуже - в пятом: ВПР, итоговые работы, первые в жизни.

Илона решила быть хорошей. Аборт - так аборт, хотите на Луну - полетим на Луну. Записалась, взяла больничный, собрала всё. Ножки, ручки - разломали, как куклу, бросили в ведро малыша. Через три дня с голливудской улыбкой приторным, не своим голосом, как в фильме про первоклассников, была дежурная фраза: "Здравствуйте, садитесь". Директор хвалит за редкую в наше время самоотверженность.

Это был октябрь. Он начинается в тот же день недели, что и январь в невисокосные годы, а в високосные годы никакой другой месяц не начинается, как октябрь. Октябрь каждый год заканчивается в тот же день недели, как и январь в невисокосные годы, также всегда заканчивается в тот же день недели, как и февраль. Чистая осень, без примеси лета, как в сентябре, и снега, как в ноябре.

Этот учебный год стал для Илоны каким-то невероятным. Грамоты, повышения, даже новая категория. Даже получилось убедить себя, что правильно поступила. Вроде всё как всегда, по накатанной, третий, невыпускной, класс. Приближался май. Конец апреля, память Чернобыля. Как раз двадцать шестого апреля утром Илона принесла сумку с проверенными самостоятельными работами, которые пришлось задать на дом на выходные. Пропал урок тогда, был час стиля и моды.

Весь класс списал с решебника! Даже отличница Катя. Четыре задания и задача, но в задаче опечатка, вместо цифры "6" получилось "7" с третьего действия, поэтому посчитано по-другому. Что ж они, такие все миленькие, вдруг предали? С предыдущим выпуском такого не было. Ну списали и списали, выставить двойки и оставить на дополнительный урок. Но в Илоне проснулась какая-то странная ярость. Раньше разное было: и заражали друг друга, чтобы добиться карантина, и врали о плохой связи на дистанте, и спрятали сборник контрольных работ. Но почему-то именно сейчас Илона стала вдруг ненавидеть этих двенадцать мальчиков и столько же девочек. Странное утро, даже мысленно пошутила, что в голове случился Чернобыль.

Катя испугалась, словно что-то почувствовала. Даже не так, как отличница боялась двоек. "Ты-то чего? Ладно эти оболтусы, плоды пьяного зачатия, из которых вырастет только ленивое чмо! Зачем ты? Позорище"! Ответственная ученица обычные задания решила верно, но слово "задача" вызвало мурашки: до этого в классе попадались страшные задачи, где Катя (всё-таки гуманитарий) не могла понять, что делать с числовыми значениями. Вот и списала только задачу, остальное честно сама.

У меня тоже всю школу был такой страх, и говорили, что кто плохо решает логические задачки, тот в жизни не сориентируется, и уже сейчас можно выявить умных людей. Но почему-то это не мешало мне удачно придумывать, как скрыть двойки, как сделать, чтобы не ругали. Кто-то для развития мозга решает задачи из учебников, кто-то играет в шахматы, а я невольно представляла ситуации, в которых меня ругает мама, и что выдумать, чтобы меня не разлюбили. А ещё я люблю поддерживать людей, которым трудно, для них сочинять выход из положения.

Еле-еле дотерпела Илона до майских праздников, которые государство не захотело разрывать, из-за чего появились целые каникулы. На них как раз выпала пасхальная седмица. Как-то резко и странно начала ненавидеть вдруг и ясную погоду, и двадцать пять градусов тепла, и длинные вечера. Девятого мая почти проспала и бежала за автобусом.

Её муж не мог понять, что же произошло. Почему она отдаляется? Почему ушла спать на диван в очередной раз? Нет уже в ней той Илоны, которая поразила сердце. На все расспросы отвечает, что ничего, таким тоном, как мама, когда настолько сильно провинился, что должен догадаться сам. Максим терялся в догадках. То винил себя, то подозревал её. Может, изменяет? Он ничего не знал про беременность вообще.

Ругань без повода, лекции на пол-урока с припоминанием прошлых грехов, грубые слова, которые сама же запрещала говорить - дети не узнавали учительницу первую свою. Катя представила, что её заколдовала тогда, в день Чернобыля, снежная королева. С садистским удовольствием ставились двойки, хотелось, чтобы ученик провалился, ошибся. Четвертные оценки были сниженные, Катя получила две четвёрки. Четвёрки превратились в тройки, у кого-то упали годовые, кого-то будут ругать и лишат чего-то заветного, о чём так мечталось. Вот взялся за ум в апреле, старался, руку тянул - и на тебе! Всё было бесполезно, дорогой, три.

Прошло странное какое-то лето, когда ничего не радовало. Илоне очень хотелось бросить класс. Родители списали всё на усталость к концу учебного года и весеннее детское разгильдяйство, коллеги - на выгорание. Максим же заподозрил беременность. Когда Илона заплакала, отрицая, он предположил, что она не может иметь детей. Обнимал, утешал, но она от этого только сильнее его ненавидела. Стала рыться в вещах, в переписках, появилась болезненная страсть к постоянным уборкам.

Начался сентябрь, кабинетную работу сменили живые ученики. И снова этажом выше кричала на детей самоотверженная географичка, а вышедший из декрета историк спокойно выслушивал отвечающего и объяснял новую тему. Ох, лучше бы Илона бросила класс! У Кости упала ручка во время диктанта. "Я тебя…ненавижу", - каким-то нечеловеческим голосом прорычала Илона. Диктант больше напоминал технику чтения, грядущие ВПР стали казаться детям страшными зверями, домашних заданий стало ощутимо больше. Не ходящие на собрания члены семьи школьников были уверены, что в сентябре пришла другая учительница. И страшно удивились, когда оказалось, что та же.

Лучше не становилось. Оценки за первую четверть объективно были хуже. Катя рыдала над первыми в жизни четвертными тройками. Завуч, директор - все удивлялись. Учитель тот же, состав класса вообще не менялся, до подростковых проблем ещё далеко. Внеплановая медкомиссия ничего не нашла, Илона вполне здорова. Директриса посмотрела один урок.

И была рада заявлению об увольнении после каникул. Только жалела: "Такая преданная работе была. Даже жизнью ребёнка пожертвовала". И тут с новой силой Илона стала ненавидеть уже Максима. Тот старался сгладить, но тщетно. Уже в октябре был развод. Детей нет, вопросов нет - Максим простился с любимой навсегда. Илона стала "типичной женщиной": разведена, детей нет, "всего" один аборт. И эта типичность, массовость жутковата.

Ещё в начале учёбы, на установочной сессии, она говорила, что ничего страшного, хоть и будут нас учить противоположному. Как старательно она себя оправдывала! Это при том, что все молчали. Сначала. Потом я ей сказала, что аборт не аннулирует беременность, а делает матерью мёртвого ребёнка. Вдова и девушка - это ведь не одно и то же. Точно не одно и то же, я-то уж знаю. Умершие люди всё-таки не равны их отсутствию. Что ж, быть женой убитого не тобой мужчины совсем не стыдно. А матерью трусливо убитого ребёнка - как-то неуютно, неприятно.

Я провалилась на защите диплома. 22 июня, вторник. Все удивлялись: "Как же так? У тебя всего одна тройка, за курсовую. А экзамены почти все на пять". Так ведь в начале семестра я всегда спрашивала, что будет в конце. Просила вопросы для подготовки, отвечала и проверяла. А как у незнакомой комиссии спросишь? Нет обратной связи. Вслепую тяжело. Вот и прокололась. Оформление не такое, по антиплагиату мало процентов. Короче, была поставлена двойка. Это отчисление, потом только восстановиться платно и делать новый проект вместе с другим руководителем. А у меня не было восьмисот тысяч на последний семестр! Помню, как тогда преподаватели меня утешали, говорили, что я на самом деле всё знаю, ведь сдавала честно, ничего не покупала. Зачем им врать? У кого всё плохо, так и говорили.

Помню вечер перед защитой, тёплый, тихий. Вроде кажется, что всё будет прекрасно, но почему-то на ум лезет предвоенный аналог этого числа. Сухая, ясная, очень жаркая погода в июне 2021 года стояла очень долго, и казалось, что дождей не существует в принципе, а земля поливается по ночам каким-то таинственным образом. Самый длинный день в году, солнце высоко-высоко, семь вечера - будто ещё и не вечер, солнце на полуденной высоте октября. Изумрудная трава, пение птиц, клумбы в сиреневой гамме, жара даже в девять вечера. Сейчас я радуюсь, тяну этот вечер, словно завтра меня казнят. Пока я ещё хорошая. Сегодня мама даже какая-то милая. Будто меня приносит в жертву индейское племя.

Сегодня меня ещё можно любить, я ещё перспективный человек. Завтра решается судьба. Долгожданная похвала от мамы или гадкие слова? Стану я настоящим членом семьи, в которой все с высшим образованием, или изгоем? Маму будут подруги спрашивать, а что ей отвечать? Что я неудачница? Врать? Можно, в принципе, это же не показания в полиции. Проверять никто не будет, попросят показать - замнём. Это же не преступление. Но ведь все мамины планы рухнут! А значит, и мои.

Я множество раз говорила, что ЕГЭ не решает судьбу. Раз в год сдавай, сколько хочешь. А диплом пересдать нельзя! Вот зачем так сделали? Помню, как проверяла одежду на завтра, молилась о помощи в учёбе вместе с бабушкой. Глажу, глажу кошку, а за окном уже догорели первые сумерки. Как-то проскочил май, отцвело всё весеннее, розовые зори пожелтели, птицы замолчали, на гнёздах сидят. Отбушевали первые грозы, по которым успеваешь соскучиться.

На автобусную остановку я пришла за десять минут до отправления. Это было восемь часов утра. Солнце чуть перешло за линию востока, огнистое, раскалённое. Дунул ветер, полетели одуванчиковые парашюты, блестя на солнце. Некоторые птицы всё же громко чирикали. Кончается юный месяц. Кончается юность. Полдень года, зенит. Тени от деревьев прыгают, жучки жужжат. Девочки из соседнего дома обсуждают свои экзамены после четвёртого класса. Словно и нет никакого диплома. Но вот я села в автобус, выехала на трассу, одна остановка, другая - всё дальше и дальше от дома…

Отвечала я бойко. Меня вообще не смущали госэкзамены, олимпиады, концерты, спокойно относилась ко всему. Я сама всё делала и о своём мучительном труде могла рассказывать бесконечно. Готовилась к защите, тренировалась. Главная в комиссии со мной соглашалась, но очень нервно перелистывала работу.
- Неудовлетворительное оформление. Тут нельзя поставить три.
- Но как же? Тут задача выполнена…, - начала моя руководительница.
- Оформление! Стандарты!
Её поддержал наш преподаватель, известный взятками.
- Это два. Точно.

Я села на место и стала смотреть, как получит пятёрку Маша из второй группы. Как-то донесла себя до стула. Во время пауз секундная стрелка часов казалась невероятно громкой. Отсчитывалось время после. Всё. Это конец. Всё было зря, четыре года коту под хвост. То, чего я боялась больше всего на свете, что снилось в кошмарах. У меня нет и уже не будет высшего образования. Время закончилось, ничего сделать нельзя уже. У Маши пять, Андрей слабо, но сдал, Лиза тоже.… После защиты уходят, а я сижу, как в театре. Все защитили! Слушаю поздравления в их адрес.

Комиссия разошлась, а я сидела и плакала. Куда, собственно, торопиться? Нельзя мне идти домой. Ладно, послушаю утешения. Настя на курс младше думала, что у меня кто-то умер. Но когда кто-то умер, не теряешь право на жизнь, не становишься плохой для всех! Звонит мама, я не беру. Я ей больше не дочь. Провалила инициацию, не превратилась из заготовки в человека. Подвела, предала! Что она будет подругам рассказывать? Где диплом? Если за четвёрки с минусом в школе мама кричала так, что в ушах звенело, то что будет? Зачем жить дальше?

Со мной никто не будет дружить. Дело в том, что для всех я была потенциалом, блестящим будущим, связанным с образованием. Меня не спрашивали про увлечения, настроение, главным образом - только про отметки. И моих родителей так же спрашивали только об этом, когда не так давно обратила на это внимание, сказали, что у меня просто возраст такой, когда надо выпускаться. Но почему-то такой возраст у меня был всегда. А у других - никогда! Как у них ЕГЭ или диплом, они не слышали множество вопросов на дню. В школе надо мной смеялись, когда получала не пять, в вузе - когда выглядела нелепо. От меня все так ждали, мои ошибки и даже выбор не в пользу интенсивной учёбы карались максимальным презрением. Какой дальше смысл жизни у ходячей отметки? Как просто всё было раньше!

Было уже четыре часа. Пора идти, корпус закрывается. Я одна осталась в главном парке. Чириканье птиц - вполне себе музыка. Вдалеке видно детей, идущих из школы. Ни у кого нет горя, как у меня. Кошка прошла через забор, черепаховая, блестит на солнце. Большая клумба: рыжие лилии, ромашки, синеватая герань. Паутина быстро ткалась суетливым хозяином - к сухой погоде. Птенцы-слётки заявили о себе. Скоро июль с его грозами; цветки венгерской сирени, смородины, земляники. Почему защиту ставят на это прекрасное время, а не в сером конце октября?

Небо без единого облачка, словно нарисованное, бледное. Уже час прошёл. Пропущенные звонки копятся. Не знаю, может, мама всё поняла. Густо-зелёная трава с созревающими метёлками, деревья шумят, спортивная площадка вдалеке - как в школьном лагере одиннадцать лет назад, когда я окончила начальную школу с отличием и впереди была только безоблачная радость. Тогда меня ставили всем в пример, пророчили то будущее, что не сбылось сейчас. Тогда мама была добрая и счастливая.

А ведь лето сейчас такое же. И почему мне не живётся? Всё, кроме диплома, у меня ведь остаётся. Личность, знания, увлечения. Полно людей, которым диплом не важен, и странно бы начинать с этого знакомство. Всё равно ведь чудесного метаморфоза бы не произошло, как не было его в день вручения аттестатов: я осталась такой же, как до торжественного момента. Звоню маме: "Была как раз в той аудитории, где нет связи. Долго разговаривали. Всё, домой". Солнце светит в лицо, корпуса скрываются за деревьями.

Домой заходить было всё же страшновато. Молча переоделась и, наконец, объявила: "Провалила". Бабушка вздохнула: "Что ж". Мама начала: "Знаешь, в какой стране живёшь? Скоро всё образование будет за деньги! Выпадет ли ещё шанс? Что, всё, отчислили уже? Отчислили, сама говорила! За бортом! Что смотришь? Бессовестная! Не стыдно, нет"? Потом началось самое неприятное: вдвоём начали вдохновенно обсуждать мои недостатки. Я больше не своя, я плохая.

Одна бабушкина бывшая коллега запретила общаться с её внучкой: "От тебя надо держаться подальше. Мало ли, чего можно ждать". Ещё одна так же, уже мамского возраста: "Моя девочка перспективная, не хочу заразить идеей, что можно не учиться и деградировать". И в кои-то веки вспомнили про мои баллы ЕГЭ. Мама напилась и плакала, отменила посиделки с подругой.

Оказалось, что много людей всё же разглядели за отметкой меня. И перестали интересоваться учёбой! Началось то, о чём я мечтала: разговоры об интересах, увлечениях, что читала, смотрела. Говорили, что обидно, конечно, бывает, но не конец жизни. Дальше обо всём другом. Я слушала музыку, переписывалась, читала книги. Шла гулять подальше от маминого плохого настроения, разговаривала с разными людьми. Было ровно то же самое! Небо на землю не рухнуло, никто не умер.

Работа - это как детский сад. Пребывание то же время, задания делаешь в коллективе. Никакого домашнего задания! Вечером тебя ничто больше не волнует, не тянешься в разные стороны, как лебедь, рак и щука, не ложишься спать, поставив точку в тетради. Освоилась, довела до автоматизма. Университетская неудача в повседневной жизни совсем не помнилась. Какое это имеет значение, когда я гуляю с подругами или балдею под "Мираж", проверяя почту? Без боли говорила, что у меня незаконченное высшее. Не перестала читать, кто не знал, думали, что вышка есть.

Дружба, любовь, длинные вечера. Не получился один проект, а много других получилось. И тут я решила снова учиться. На психолога, над чем смеялась мама в моём выпускном классе. Может, это и буду я настоящая, отдельная от погибших сестёр? Или опять проживу судьбу сестры, другой? Снова перебрала в памяти грубые, обидные слова по поводу моего первого образования.

О том, что я сдаю ЕГЭ, мама с бабушкой не знали. Это моё личное. Переела прозрачности. Снова готовилась сама, и разговоры об экзаменах были только по моему желанию. Весна в 2025 году была ранняя, в марте стояла вполне апрельская погода. Мне нужны были русский язык и биология, итоговое сочинение чисто на аттестат было уже сдано. Выпускники прошлых лет были спокойны, ни у кого не тряслись руки.

Так же бестрепетно увидела я себя в приказе о зачислении. Психология, заочная бюджетная форма обучения. Теперь можно и маме сказать. Порадовалась! Сказала, что учиться всегда хорошо и в этот раз точно надеется на диплом. Номер телефона родителей замужняя тётка никому в вузе давать не стала, чтобы там отчитывали за недостаточную успеваемость. Подала справку на перезачёт пройденных предметов и на математику не пошла. Какое счастье, что она закончилась! Ещё в моей голове вставали фразы, что и на новом месте обязательно всё завалю, раз такое отношение. Но я занималась так, словно не было того отчисления, и закрыла первую сессию на одни пятёрки. Потом и вторую, и третью.

Чёрная ночь без единого фонаря, потому что свет надо было чинить в июне, "лучше раньше, чем никогда". Как всегда в такой темноте, не ориентируешься, и кажется, что плывёшь в космическом пространстве, совершенно непонятно, с какой скоростью. Лезут всякие песни в голову какими-то отрывками. "Всё, время тает на глазах, гаснут звёзды в небесах"…. "Ищу тебя среди чужих пространств и веков"…. "Нас не разлучат, нет"…. "Струна души моей, как ниточка, порвалась"…. Молюсь о том, чтобы всё было правильно. Другие слова просто не приходят.

Доехали. В сознание так и не приходил. Время летело и тянулось. Минуты разбивались на секунды, движения людей - на фазы. Секундная стрелка часов казалась метрономом. Время дрожит на звенящей струне, и я бы не хотела, чтобы оно остановилось. Ведь что это будет? Вечная кома, полужизнь, моё бесполезное ожидание. 31, 32, 33 июня 2002 года…
- Нет, это смерть. Я сразу не стал обнадёживать.
- Да? - хотя я не удивлялась, привыкла к смертности.
- Да. Милочка, что ты хотела с семью-то огнестрельными ранениями? По самым жизненно важным местам. Если бы такой пациент выжил, это была бы сенсация, в новостях бы написали об этом! Принцы на белом коне всё-таки существуют. Есть страны с монархией, в монаршей семье рождаются мальчики. На белого коня посадить, да и всё. А вот бессмертных нет. Певицу Ирину Круг знаешь?
- Да.
- Вот и отлично.

Приближалась полночь. Что, всё? А сейчас, в это время, рождаются запланированные дети в платной индивидуальной палате, пройдя 100500 пренатальных диагностик, у них коляска за сто тысяч, полно новой одежды на один раз, элитная няня - отличница королевского колледжа, будущее расписано на всю жизнь вперёд и оформлено богатое наследство. Меня по логике сторонников абортов это должно утешить, ведь над моей болью об убитых до родов зло смеются: "Иди рожай". Уверяю, это не помогает совсем!

Студент-практикант обрабатывал мне рану на руке. Два ранения, две сквозные дырки, долго заживать будет. Я не боюсь крови и ран, мне не противно совсем.
- Это жизнь, - продолжал врач. - Чудес не бывает. Это в детстве учат верить в чудеса, чтобы хорошо себя вели. Видите, что случилось? Вот это и есть жизнь. А хорошая погода, романтика - просто сантименты.
- Но почему я должна быть унылой? Почему не наоборот? Так мыслить, что зло реально, а добро в восприятии - верный путь к депрессии. В "Письмах Баламута" Льюиса как раз есть об этом.
- Мы сделали всё, что могли, отложили вызов скучающей бабки с давлением. Тут слишком много всего. Повреждены многие жизненно важные органы и артерии. Даже если бы можно было телепортироваться - ранения слишком тяжёлые, чтобы выжить.

Как он здесь? Опять? Зачем? А эта, похожая на молодую Майю Плисецкую? Его жена? Или, как сейчас модно, партнёр (по-русски сожительница).
- Ты оказалась плохой дочерью, - сказала она.
- Из-за тебя пришлось убить его, - вторил тот.
- Постнатальный аборт. Ты не нужна. Мама недовольна. Ты не должна жить. Не явилась на экзамен, не сдала.
Они приближаются, а никто не обращает внимания!

Я закричала:
- Уберите их отсюда! Пришли меня убивать!
- Ты что ей ввёл, двоечник? Запретить надо платные отделения в вузах!
- Я… перепутал…
- Ты пьян?! Хорош студент! Я сообщу в деканат, доигрался!
- Не надо,… пожалуйста…
- Никого там нет на самом деле. Больница охраняется, с оружием никого не пропустят. Это просто не то лекарство, - успокаивал врач уже меня.

Тут я захотела посильнее разозлить видение. Всё равно это картинка, а не люди. Сказала "Плисецкой", что она убийца, а только плохому танцору всё мешает. Она злобно завертелась в фуэте, а убийца затянул итальянскую арию женским голосом. Перекрестила их. И уснула. Приснилось мне, что я на берегу Северного Ледовитого океана, но он совершенно тёплый, берег порос травами из средней полосы, полночь, солнце светит через север. А на юге точно напротив солнца - полная луна. Я плыву одна всё дальше и дальше, к северному полюсу, доплываю до этой точки.

Утром вспоминала, где я и почему. Врач спросил:
- Вы случайно по роду деятельности не связаны с рисованием, музыкой или каллиграфией?
- Нет.
- А то бы пришлось плохо: тонкая координация нарушена навсегда. Ложку держать, одеваться, даже писать - можно, низкоточный труд. А высшие возможности - только левой рукой, если научиться.
Меня бросило в жар. Как я завидовала тем, кто хорошо рисует! И злилась на Олю, чью тетрадь в классе показывали как образцовую по почерку. А вот был бы у меня этот дар - и что, я бы его сейчас потеряла на взлёте желаемой карьеры? И говорили бы: "Янина, конечно, ничего, но вот раньше, до ранения"… И висели бы на стенах насмешки из прошлого. А так ничего не потеряла.

Я лежала у окна. Нас было восемь человек, меня совсем не смущают люди рядом. Сколько времени? Было восемь, солнцу пора взойти, но из-за плотных низких туч кажется, что голубого неба над ними не существует вовсе. Ветер был такой сильный, что дождь летел параллельно земле и окну, потом ничего не стало видно: капли стали хлестать косо, а затем и под прямым углом в стекло. Почему дни после жизни человека должны быть тяжёлыми? Они достигли только смерти, дополнительных достижений в виде ограничения моей жизни предоставлять не буду.

После завтрака меня кидает то в жар, то в холод. "Ты горишь как огонь". Никто из моих ничего не знает, я не звонила. Не могу, я больна. Переворачиваюсь несколько раз, как раньше, в родительском доме, когда от бабушки на просьбу погладить снова получала ответ: "Не обижайся, я устала". Засыпаю, проваливаюсь. Во сне какие-то переулки, утопающие в зелени, и вопрос: зачем понадобилось убивать обычного программиста? Понятно, зачем приходить домой не с миром к бизнесмену или королю шансона. Но тут что сподвигло?

Опять снится травля моего материнства, да и вообще. Спрашивальщики про фигуру после родов быстренько выпадали в осадок от моего ответа, что живём мы мало и тело всё равно сгниёт, и больше не выходили из этого состояния. Врач говорит, что всё в порядке. Притворяться я не люблю, хочу, чтобы любили меня, а не подогнанное нечто. Помню, подслушала, как с Виталиком пыталась флиртовать одна дива, вертевшая многими. А он отвечал: "Даже не думай. Я Янину люблю. Она будет со мной, а ты не будешь. У неё живые глаза без краски, ногти розовые, не когти из пластика. Она моя".

Полдень принёс радостную новость: их поймали! Три героя нашего времени, вечно молодые, пьяные Тик-Токами. Детектива не будет, и хорошо: их приятно только читать, но не жить в них. Поймать оказалось нетрудно: выложили видео. Им двадцать четыре, двадцать и шестнадцать лет, но всех называли почему-то деточками. Все вроде разные, но такие одинаковые на самом деле.

Первый в этот день всё успел: утром девушку водил на аборт. Сначала сказал "выпить таблеточку", но, обвинённый в невнимании и незнании срока, записал и проводил туда и обратно. Как трогательно! Отец-молодец! Не жениться ведь, не начинать как-то осознавать ответственность. Чего тут ещё ждать? "Новое поколение, оно лучше нас, тоньше чувствует". Я заметила. Кстати, правда тонко, я без сарказма. Поэтому и ограждают себя от понимания жизни: не закалены, слишком больно всё.

Второй дневной студент, даже отличник. В частном вузе. Ну раз так с учёбой - то и сам считается безусловно положительным. Как же ещё? Не думать же, какие убеждения у человека, что в душе бродит. Третий, младшенький - домашний мальчик. Для девушек ещё ребёнок. Мечта тревожной мамочки. Мальчик-тикток одним словом, этим всё сказано, зарядки телефона хватает на полдня. Смотреть, снимать ролики, где кривляться под музыку.

Короче говоря, нравственных ценностей в головах просто нет. Что было главным у них? Цифры, сначала в дневнике, потом в кошельке. Главная добродетель в детстве - быть ходячей энциклопедией, где зубрёжные данные без разбора добра и зла. Развитым ребёнком хвалятся, ставят в пример, пророчат светлое будущее, считают, что проблем нет и быть не может. Насильное эстетическое развитие, оттарабанить про классические композиции и приёмы художников - и к любимому планшету, где жизнь. Мультики, где все толкаются, падают и ржут.

Потребительство не давало удовлетворения. Митинги не ожидались, политическая борьба была в кабинетной фазе. Внутренние проблемы уже никто не хотел слушать, советовали что-то из взрослого и нудного: книги, фильмы, социализироваться. Но пустота внутри отчаянно звенела. Три земляка-одношкольника нашли друг друга случайно: собраться для снятия стрима что-то никто не хотел - кто в армии, кто женился, уехал, не интересно. "Блестящая" идея пришла среднему, решили совместить "приятное с полезным". Пришла спонтанно, как десять лет назад с таким же приятелем проходил мимо соседской машины и решил разбить стекло.

Что ж, непосредственность - современная добродетель, инфантильность (будьте дети умом). С бухты-барахты старший спёр отцовское оружие, отступать показалось даже позорно. Пьянящая бравада, аномальная уверенность в том, что после ждёт какой-то киндер-сюрприз. Младший вообще честно был уверен, что до восемнадцати лет ему ничего не будет. Они пришли в первый попавшийся дом, решили ограбить и снять видео. Те, кто стрелял - Мстислав Агеев и Светозар Веселов…

Меня прошибло на нервный смех. Агеев и Веселов! Слушала Ирину Круг перед сном, вот и снится, что попала в такую же ситуацию. Конечно, это сон. Не могут же быть у них такие же фамилии! Всё-таки не Иванов и Кузнецов. Имена ещё стереотипно-современные. А рука болит - это я неудобно лежу.
- А третий - Костенко? - спросила я.
- Нет. Шепель.

Но это не сон. Неужели могут сниться несколько дней жизни? Хотя я во снах не разбираюсь. Нет, не бывает во сне в точности всех пяти чувств, там только зрение и слух. А тут холодный ветер из окна, капли дождя, холодная вода. Такие ощущения могут прийти из реальных условий (например, спишь в холодной комнате), но так много совпадений, как фонограмма у певца - невозможно.

Что я не паникую? Забыла, что мамы нет рядом. Она накручивает так, что это окажется страшнее самой проблемы. Помню, когда папа умер, начала: "Ты понимаешь, что мы сильно просядем в деньгах? Сейчас это не ощутимо, но потом.… И так день и ночь думаешь, где денег взять". Мне тогда было очень жутко сидеть рядом с мамой в машине, я плакала от страха. Не хочу звать её на прощание, нет, просто не хочу, чтобы она в этот момент была рядом, ведь будет опять ставить оценку моим действиям, как тогда было, с папой. Меня тогда так обжигал её взгляд, я не сказала то, что хотела сказать.

Сейчас у меня моё собственное настроение. Я не печальна, не боюсь выглядеть глупо, не хочу умереть. Дождь идёт, но меня это не расстраивает. Просто ещё один день моей жизни. Люди не обязаны долго жить, возмущаться не стоит. А то на серьёзе злятся на умерших, что сломали планы. Древние христиане постоянно теряли близких: кому голову отрубили, кого зверям бросили. И ничего, жили, создавали нашу культуру. Боролись с падшими духами, а не собачились между собой. Поэтому тоже не буду повторять эти бесконечные вопросы "за что", злиться, хотя именно это считается правильным в обществе.

Нас в палате было восемь. Терапия. В коридоре какая-то медсестра ругалась, что "положили с соплями и лёгкой раной, то ли ещё будет". Конечно, мы стали разговаривать. Я самая младшая, самой старшей сорок. Особенно разговорилась с половиной. Это были женщины новой формации. Выросшие в "нормальных" семьях со скандалами и разводами, сёстры чуть не целого абортированного класса, ходившие кругами по комнате под слова мамы "тебя одной хватает", решили: так жить нельзя. И не стали. Учились по книжкам, как себя вести, порой срываясь, но старательно извиняясь за это. У них дети не плачут над дневником и не ходят на сто кружков. Они знают всех своих детей: и от школьного любопытства, и со студенческой вечеринки, и с маленькой разницей после предыдущего - всех этих совершенно разных людей, пусть даже одного пола и близкого возраста. Слёзы об абортах - только за других.

Одна из "старых" кричала по телефону:
- Слушай сюда, художница! Со мной лежит женщина, у которой в кисти два огнестрельных ранения. Даже при лучшем раскладе прежняя координация не восстановится. Это тонкая система, нервы не срастаются, перережешь - инвалид. К тебе тоже среди ночи пришли убивать или всё же подростковая дурь? Ты жизнь себе испортишь, потом на приличную работу не возьмут.
Знакомый тон, он которого не хочется жить.
- Может, не надо так грубо? Очень больно слушать. От таких фраз как раз жить не хочется. Мама - это добрый, ласковый человек, всегда поддержка. Материнская агрессия - противоестественно и потому очень больно. От хорошего настроения руки не режут. Девочке плохо, так зачем делать ещё хуже?
- Меня мама так растила, и ничего, жива!
- Так не все погибают. Но становятся, к примеру, более робкими. Не реализуются в жизни, отказываясь от мечты. Когда мама ругает - это может быть след на всю жизнь.
Опять я оправдываюсь!
- Нечего мне рассказывать! Сама бы дорастила до такого возраста!
Почему-то стало страшно.

Дома наводился порядок. Бардак такой, словно Мамай прошёл. Или банда "Тверские волки". Освятили - грех убийства всё-таки. Мои личные вещи не трогали, тем более что оккультного ничего не держу. Пусть будут ассоциации! Меня это не пугает. Теперь уже бывшая свекровь привезла мне учебники. Первый вечер. Уснула сразу после ужина. Приснилась встреча выпускников, на которую уже не стыдно приходить, не стыжусь неполученного высшего образования, наоборот, хочется сказать, что разрешила себе жить без него, сломала образ хорошей девочки.

У природы нет плохой погоды. Хотя есть: всякие аномалии, от которых всё сохнет, обмерзает и плохо размножается. А какая же аномалия, когда в октябре плюс шесть, дождь и ветер семь метров в секунду? Это самая хорошая погода, другой вопрос - наши стандарты. Именно в такой день мы ехали хоронить мою первую настоящую любовь. Дождь порой становился такой силы, что дворники не справлялись и приходилось останавливаться. Школьникам разрешили всю неделю не делать домашнее задание.
 
Отпевать решили заочно в воскресенье, чтоб было больше людей. Как хорошо, что совсем мало документов, где пишется семейное положение. Уже в самом конце у меня потемнело в глазах, стало страшно как никогда, со всех сторон послышались ругающие голоса "ничего не сделала", "мне так стыдно", "позорище". Упала в обморок.
- Янина, ты больна, давай выздоравливай.
- Хорошо, - только и могла сказать я.

Разговаривать с людьми для меня не проблема. Очные ставки, следственный эксперимент, показания. Что интересно, мне не хотелось вычёркивать всё из памяти. То, что было - часть моей жизни. Смиряться надо с неизменимыми обстоятельствами, но не со злом. Чаще, конечно, делают наоборот: пассивны, но внутри бухтят, распаляются - от чего и болезни, и плохие отношения, а пользы делу ноль. Справедливость торжествовала, как могла. Взятки, собранные из кредитов, были отвергнуты, как жертва Каина. Что-то подсказывало, что снисхождения троица не заслуживает.

"Не трогайте детей! Они чище вас"! - кричала мама младшего. Грамоты за проект вместе с мамой в четвёртом классе, первое место в детской развивашке, душещипательная история о помощи старушке (под страхом отобрать планшет). Детские фото без подгузников, бирка из роддома, первая тетрадь - патока умиления не действовала. Истерики на уровне кризиса трёх лет, слёзы, чёрные платки, самоизбиение, угроза суицидом. Обвиняли меня и моего несуществующего любовника в желании получить богатое наследство (живущие в своём доме априори богатые, да). Да, теперь не скажешь: "Пусть лентяй и игроман, зато никого не убил".

Болезнь меня мучила. То жар, то холод, кашель, сон с открытым ртом. Во сне этого не чувствуешь, но сны тоже были больными. Очередь в какой-то то ли поликлинике, то ли больнице. "Следующие на аборт! Агеева и Веселова! Я вижу в очереди всех своих знакомых, которые делали аборты и не раскаялись. Тут эти две пришли, в какой-то иконографической одежде, в платках, с певучими голосами, говорящие о высоком искусстве. Но было в них что-то инфернальное. Кто меня держит? Мама! "Не мешай праву на выбор! Ты решаешь судьбу этих женщин? Где диплом? Позорище"! Милые, женственные, домохозяйки, бизнес-леди, тоненькие и тяжеловесные, чайлдфри и многодетные - их дети оставались в отходах кровавыми кусками. Ещё не люди, да?

Снились сёстры, приходили ко мне на помощь в беде, но не успевали помочь, таяли в воздухе, и я погибала. Те, кто травит в Сети, попадались дружной толпой и говорили гадости, били - я просыпалась. Они во сне приходили ко мне уже одной домой и начинали стрелять! Опять страшные материнские образы, безнаказанные. Мама-оборотень, Малефисента, никаких ужастиков не надо. Лучше уж наяву: можно почитать, поговорить, отвлечься от головной боли.

Как стала выздоравливать, стало чаще сниться что-то поприличнее. Виталик приходил ко мне в больницу и успокаивал. Тогда, в первые недели нашей совместной жизни, я сразу сказала, что не легла с ним сразу не потому, что в нём дело. Просто я бы стала похожа на абортниц. Умом осознаю, что семья была задумана в безгрешное время для рождения детей, и силой отдирала эту липкую противную ассоциацию. Он вырос в нормальной семье без абортов, где мама считала, что извиняться перед детьми не позорно, а достойно, как святые каялись. Если бы моя мама раскаялась, я бы зауважала это решение! Но самой за неё сказать нельзя.

Напрасно она думает, что зря мне рассказала. Я и раньше чувствовала, что что-то не то, даже в детском обожании было нечто призрачное, искусственное. Теперь хоть поняла, с чем живу, а непонятное всегда страшнее. Уже тогда был страх, что мама бросит. Как-то рискованно было оставаться вдвоём, я всё боялась, что случится что-нибудь ужасное. Я была уверена, что мама скажет, что не делала аборты никогда, да ещё рассердится, кем, мол, я ещё считаю, раз даже подозреваю в таком. Человека не разделишь пополам, выбросив плохое, не заставишь каяться, не удалишь колючки, как с розы. Не оставишь только добрую часть мамы.

Я честно пыталась, говорила предельно прямо. И натыкалась на агрессию. Тряслась и тушевалась. Говорила о психологии, приводила ситуации - бесполезно. Психологическая травма? А как без неё, мне никто не сказал. Читала, как Ирина Круг после того ограбления видела убийц, встречала их на свободе. Нет, со смертью любимого проще, там можно зло отделить.

Хмурым поздним утром я приехала домой. Час пик прошёл, дорога была свободна. Попытка номер пять открыть дверь, руки дрожат, роняю ключи раз за разом. Вместо зеркала пустая задняя стенка. Часы! Уже двенадцать, что ли? Нет, на телефоне 10:46. Что это? Секундная стрелка скачет явно быстрее, чем надо. Секунды ненастоящие. "День будет вращаться как час"… Вроде ерунда, часы подстрелили, но как-то не по себе. Теперь в обратную сторону скачет! Чуть-чуть не дошла до полудня, на пятьдесят четыре секунды прыгнула - и покатилась назад. Теперь уже секунды стали больше нормы. Дойдя до двенадцати, искривлённая стрелка зацепилась за часовую и упала.

Не зря говорят про полуденный ужас. Этот серый искусственный полдень выглядит как полночь. Словно Земля остановилась, и солнце так и будет светить под застывшим углом. Я читала, и, хотя в это не верю, но в такой обстановке, когда дома одна, а любимого убили, пробегает холодок. Читала, что солнце всходит не там, где должно по идее. Люди наблюдают, что в последнее время закат не симметричен восходу. Солнце идёт под большим или меньшим углом, день длиннее или короче. Прямые лучи в северные окна, рассвет и закат не достают до привычных ориентиров или переходят за них. Я проверила по памяти: у меня всё привычно, самый ранний закат в роще, за трубой, поздний - за большой елью в лесу. Написать многое можно, и доказательства плоской Земли приводят. Но всё равно как-то жутковато сейчас…

Я заполняла дни. Как обычно, училась, работала. Свободно чередовала в течение дня дела. У меня вообще туго с ритуалами. Я не могу, как советуют всякие суперуспешные люди, учить в день по столько-то иностранных слов. Расписанный день - для меня вообще кошмар. Пробовала заводить полезные привычки - толку ноль. КПД у меня то ноль, то сто. То занимаюсь чем-то безотрывно, то на это же смотреть не могу. В детстве и юности меня ругали, что не хочу что-то делать. А мне на самом деле было просто неудобно в данный момент. Когда совпадало с моим ритмом или давали самой выбирать, получалось прекрасно, что выдавали за "можешь ведь, когда хочешь".

Мне вообще не страшно, если честно. Уже представляю мамин голос, говорящий, что я либо ещё не понимаю масштаб случившегося, либо бессовестная и не любила. Хорошо, что нельзя залезть в мою голову и посмотреть мысли. Взяла и села слушать "Мираж". Вот такая неправильная женщина. Затравят ведь, как Марию Максакову. Люди сами решат, как им правильно тосковать по близким! Почему можно взять и перечитать книгу, найти то, что соответствует настроению, даже пересмотреть мелодраму, а слушать музыку в случае потери - предосудительное, бессовестное веселье? А если мне нужны именно эти слова, именно эта мелодия, что связалось с определёнными чувствами, пусть даже слова совсем не о том?

Чувствую себя какой-то нарушительницей. Максакову так жалко было, когда её затравили. Я ни разу не согласна с ней в политике, просто обидно стало. Любила ведь, будет и тосковать, и переживать, просто это по-разному бывает. Все-таки, почему я в этом плане не такая, как другие? Ищу самые страшные фото в Интернете, где люди разрезанные - не страшно вообще! Могу перед сном посмотреть, а потом уснуть нормально, безо всяких кошмаров. Жуткую жуть, жёсткую жесть читать, смотреть - без проблем. Пониженная чувствительность, принимаемая за безжалостность.

Раз я жива, то мне не надо умирать. Кашлять совсем перестала, рука заживёт ещё не скоро. Сбылась мечта идиотки: не люблю писать от руки, в школе мечтала быть освобождённой от письменных работ. Теперь уже бывшая свекровь не хочет отдавать малышей пока, пусть. Ничего страшного не случится. Не хочет она сейчас ехать сюда, в эту обстановку. С внуками ей морально легче. Я в их возрасте много была с бабушкой, и ничего. Пусть идеальные матери призывают к совести, а я не буду переживать. У ребёнка должно быть несколько значимых взрослых.

Снова и снова просыпаюсь одна утром первого июля две тысячи второго года. "Слышу знакомую речь, вижу облик твой, ну почему это только во сне"? Когда любовь заканчивается, какая это статья? Сто пятая. Любовь в стиле лихих девяностых: Tylko sygna; SOS i katastrofa. Nie, to nie prawda, Jest za tym kresem, Mi;o;; bezkresna, nie jawa, nie sen, Mi;o;; wieczysta jak plomie; i mg;a. I nie jest kresem nasze rozstanie, Drogie wspomnienia, wyrzuty tanie, S;yszysz t; cisz;, To ja, w;a;nie ja! Всему в жизни есть предел, и только любовь беспредельна во всех проявлениях. Это Анна Герман. Эх, не слушают сейчас такие песни. А как поможет выразить мысли современный мусор?

Люди рождаются не для того, чтобы убивать и быть убитыми! Бывает, теряют веру после смерти близких. А я не буду. Никто нам не принадлежит, человека забрали из жизни, чтобы не было хуже. Как у ребёнка забрали что-то вредное, он истерит, топает ногами, срывает все планы, к вечеру весь красный и усталый - не гулял, не сделал ничего за весь день. А умный ребёнок пойдёт и сделает уроки. Я буду доживать свою жизнь до конца. Сколько ещё не сделано!

Октябрь. Нет ни зелени, ни снега, серая трава и грязь. Я раньше его не любила. Для меня просто не существовало поры с середины сентября до первых сугробов в декабре. Вычёркивала, задерживала дыхание, старалась не гулять. А потом… С Виталиком познакомилась в начале сентября. И как-то стали нравиться тёмные вечера и межсезонные температуры. Октябрь был в "Теории невероятностей". В "Сёстрах" осень. Октябрь очень похож на апрель, в это время в обоих полушариях одинаковая погода.

Апрель - это как пройти по своей очереди. Октябрь - как уступить другому. Апрель - родиться, расти. Октябрь - отдать жизнь за другого. В равноденствие принимается решение, а после - развитие или умирание. В апреле мы пользуемся правом. День вырастает на два часа восемнадцать минут, тает снег, уходят в прошлое морозы. Из зимы к лету, всё просыпается. В октябре мы уступаем. День настолько же сокращается, вечера и утра делаются тёмными, ночь стискивает день. Приходят отрицательные температуры и снегопады, трава мертвеет, солнечные дни - редкость. Лето кажется страшно далёким.

Если бы у нас не было октября, в другом полушарии не было бы апреля. Если не начать октябрь, то не придём к апрелю. Когда я смотрю осенью или зимой долготу дня для своей местности, то смотрю и для противоположной широты: какие длинные тёплые дни мы им дарим. И хорошо, что люди на это не могут влиять. А то бы сильные страны сожгли и заморозили мир. Как богачи заживаются за счёт повышенной смертности в бедных странах.

Или устроили бы равноденствие: запаренные тропики с болезнями, вечная осень в средней полосе, как пресная бессмертная земная жизнь в падшем мире, в которой нет ни ценности встреч и времени, ни самопожертвования. Как день длился бы везде по двенадцать часов, без длинных летних вечеров и ранней темноты и позднего рассвета зимой, так и люди стали бы без возраста. Какая разница, тысяча лет или две? Обыватели, которым всё приелось, отложили всё самое важное навсегда. Вечные начальники, правители, старики, пусть бы даже в молодых телах. Вечная осень, вечный октябрь, который не апрель, потому что не будет мая, хотя так ждёшь. Не будет мая из-за того, что пытались избежать ноября.

Ангелина Тучкина - пятиклассница, в этом году приехала в посёлок по соседству. Родители продали большую квартиру, купили меньше и дешевле: пришлось выкупать старшую дочь, на деньги играла. Младшую держат в строгости, не хотят упустить. А она взяла и стала стравливать двоих влюблённых в неё мальчиков, один из них - младший брат Виталика. Её родители уезжают: папа в командировку, мама ухаживать за больной родственницей. Попросили меня присмотреть за ней.

Ангелина под домашним арестом ещё месяц, поэтому мне надо отводить и приводить её в школу. Я попросила ещё гулять с ней, нельзя же без прогулок совсем, даже в тюрьме они есть. Ей мама погрозила: "Янина будет с тобой сидеть, поняла? Она строгая, не то, что твоя непутёвая сестра Сонька. И не как твоя добренькая тётя Женя, у которой нет детей и которая не несёт за тебя ответственность".

Но мне надо именно стать для неё доброй тётей. К строгим у неё одинаковое отвращение. Итак, что я услышала от её мамы? Не хочет надевать в школу форму, утверждает, что все ходят без неё, и правда так. Учится плохо, врёт, выкрала отобранный в наказание телефон, ушла без спроса в гости к восьмикласснику. Три недели нам предстоит провести вместе. Сегодня двадцать второе октября. Завтра в школу. Уроки с криком, но сделаны.

Только-только мы вышли в коридор, и погас свет. Пришлось в темноте идти пешком с тринадцатого этажа. Я включила фонарь в телефоне. Мы были одни, шаги казались громкими, сквозь тишину прорезался её голос, создавая эхо на этажах.
- Тебе хорошо, у тебя телефон не забирают. А в детстве забирали? Ну, чтоб уроки делала?
- У меня в твоём возрасте не было такого телефона. Только у мамы появился, когда я была уже в седьмом классе. Я брала иногда.
- А проекты из Интернета в начальной школе делала?
- Тогда Интернета не было. Я впервые увидела в десять лет, у нас дома появился. То есть, был, конечно, вообще, но не массово.
- Хотя если чего-то нет вообще, то и нельзя у тебя отнять. А то от меня ждут пятёрок, потому что сами отличниками были: "Дети должны быть умнее родителей"! Но я другая! Прямо как в книге. Ты же читала в начальной школе рассказы про Диму Василькина?
- Читала уже после школы и вуза.
- Как? А ещё отличница, много читает!
- Просто тогда их ещё не было. Книга вышла в 2017 году, когда я либо выпускалась из школы, либо поступила на первый курс.
- Ничего не было в твоём детстве! Как ты вообще жила?
- Тем, что было.

Мы шли мимо детской площадки, где снарядам лет как мне. Пустые качели ядовито-голубого цвета, который есть только в краске и которого нет в природе, скрипели. Ангелинина шестнадцатиэтажка, где планово чинили проводку, по виду напоминала дом в Припяти. Поднимался ветер, но ему ловить было нечего: листья давно облетели. Хоть Ангелина невысокого роста для своих лет, нас назвали сладкой парочкой. Ребёнок до рождения не человек, потому что нельзя определить пол на вид? Мне двадцать семь, с парнем путают иногда. Что, так и не стала человеком, можно убивать?

Кто такая певица Ирина Круг, поколение шепелявых реперов не знает. Поэтому не получится объяснить Ангелине про меня на её примере, скорее наоборот, получится рассказать о ней на моём. Помню, как в детстве моя подружка сказала: "Анна Герман попала в аварию, Ружена Сикора попала в аварию. Чтобы стать хорошей певицей, надо попасть в аварию". У Ларисы Черниковой, Ирины Круг, Марии Максаковой мужа убили. Я и в аварию попадала, и мужа убили. Я лучшая певица, получается. Мы уже пришли, я включила свет в прихожей.
- Зеркальце есть?
- Нет, смотри в мой телефон. Перепутали зеркало с мишенью в тире.
- У меня опять отняли. Сказали, что у тебя есть и в школе. Чтобы я не играла и не списывала с решебника.

Мы пошли в ванную мыть руки:
- У тебя как в старые времена. Для мужчин и женщин разные ванные.
- Нет. Одна на всех.
- А где косметика? Где всё: бальзамы, маски?
- Нет и не было.
- Как?
- А вот так. Не хочу с этим всем возиться. Деньги тратить, время.
- Тебе это не интересно?
- Вообще.
- Ладно, потом косметичку покажешь?
- А её тоже нет.
- Тебе что, до сих пор мама запрещает? Ну и ну! Вот почему мои родители тебе поручили.
- Да причём тут мама? Сама не хотела никогда.
- Ты не хотела быть красивой?
- Знаешь, на дорогие машины никогда не лепят наклейки. Понимаешь, почему? Они там неуместные, лишние. Не думала, что ты дороже любой машины, потому что ты человек, а она железка? Кошек не красят, на цветы ничего не намазывают. Человек что, хуже зверя или травы?
- Ну…
- Кто любит, тот любит тебя, а не намалёванный образ. Лишние вещества на коже - это некрасиво, неудобно и, кстати, заставляет стареть.
- Так вот почему мама говорит, что тётя Женя совсем не повзрослела.
- Можно и так сказать.

Заварить чай можно и одной рукой. А вот гречку раскладывала Ангелина.
- Помогай мне, огнестрельное ранение - вещь тяжёлая, не скоро заживёт. Гоша переживал, что ты пропадала.
- Откуда ты про Гошу знаешь?
- Я замужем за его старшим братом... была.
- Понятно, почему тогда Гоши столько дней не было.
- Да, в полицию вызывали, всех опрашивали.
- А я думала, что из-за череды контрольных и ВПР. Или из-за меня.
- Я одно не пойму: зачем ты стравливала мальчиков? При том, что даже самой никто не нравился по-настоящему. Мне правда интересно. Я никогда так не делала. Сколько ни влюблялась, хотела быть с одним и взаимно. Никогда такая идея не приходила в голову.
- Так, значит, Гоша не врал про старшего брата. Я думала, хвастает.
- Теперь уже в чём-то и так. Ну ты объясни, зачем всю эту схему изобрела.
- Ну, это же так круто! Ты не понимаешь. За тебя друзья, неразлучные с детства, друг друга убить готовы!
- То есть, тебе приятно, когда другие страдают?
- Не тупо страдают, а за меня!
- То есть, ты чувствуешь себя значимой, только если из-за тебя переступают через себя, не живут нормально?
- Ну, это же интересно!
- Вот что интересного в том, что Матвей украл деньги, а Гоша из-за этого с ним подрался?
- Посмотреть, на что они пойдут ради меня.
- То есть, Ангелина, за которую не дерутся, обладает меньшей ценностью, чем та, за которую дерутся? Так, что ли?

Ангелина зависла.
- Вот представь, что в классе никто ни с кем не соперничает, а просто дружат. Мне бы такая модель нравилась куда больше. Все рады друг другу, ничьи вещи не пропадают, никто не хочет прогулять школу, как Матвей прогулял.
- Но тогда не будет движухи! Я не буду такой желанной!
"Желанной" - неприятное, царапающее слово.
- Ты ценишь себя, только если до боли нравишься другим? - в очередной раз я задавала вопрос.
- Конечно. За Лену вот никто не дерётся, она не популярна.
- А человек что, товар на полке? Купите меня, купите!
- Ну… Круто кого-то заставить слушаться, а то всё время заставляют только меня! Так я королева, а не забитая девочка!
- А что, если ты обладаешь собственной ценностью, и тебе эти интриги не нужны?

Ангелина широко открыла глаза.
- Тебе Максим действительно нравится? Или же это опять желание утереть нос?
- Не знаю даже. Он классный. Мне с ним интересно. Даже когда никто не смотрит.
- То есть, это настоящее. Дружи с ним.
- Я его обманула, добавив себе два года. И мы больше не виделись после той вечеринки.
- Ты же знаешь, где он живёт. В субботу пойдём к нему.
- Да?! А как же арест?
- Так ты же со мной будешь.
Кажется, что-то разворошила.

Первая ночь по закону жанра полагается бессонной. Хоть в книге, хоть в жизни это разговоры чуть не до утра. Я решила сломать сценарий. К десяти мы уже лежали в моей большой кровати.
- Янина, ты всё-таки не Соня. Её у нас дома вообще вычеркнули. Вот о твоём папе дома говорят, о Виталике говорят, а Соня хуже, чем умерла.
- Конечно, я не Соня, мы ведь разные люди, - только и могла сказать я.

Утром Ангелине было тяжело вставать.
- Кто придумал учиться с утра и зачем? В восемь тридцать начало занятий!
Я и так разбудила её не в шесть, как сама, а в десять минут восьмого, ещё два раза дала "пять минут поспать".
- Дай мне поспать! Не трогай!
- Ангелина, ты не дома. Отсюда до школы идти двадцать минут.
- А можно без косичек? Я не первоклашка.
- Можно. Просто завяжи хвост.
- А тебя в школе не заставляли убирать волосы?
- Меня нет. Других да.
- Ты была на особом счету?
- Нет, просто такая длина в хвост не собирается и не мешает.
- А можно без этой дурацкой формы?
Вот что тут говорить? Она не врёт, что так можно, я у Гоши на собрании была. Но как же родительский авторитет? С одной стороны, нельзя потерять уже потерянное, а с другой... Нет времени разговаривать!
- Сейчас пойдёшь в форме. У нас ещё много времени вместе.

Солнце и не думало выглядывать, было пасмурное безвременье, когда не поймёшь, утро, полдень или скоро закат. Такое бывает не только осенью, но и летом, когда тучи плотно затянули небо. В восемь ноль пять пришлось жёстко выгонять Ангелину, потому что не успели бы. Нет, двадцать минут ходьбы - это моей ходьбы, я одна шла на собрание и засекла. У Ангелины шаги меньше! Я делаю два шага, а ей на то же расстояние требуется три. На карте в телефоне маршрут остатка пути за десять минут, а до звонка семь.

Обратно я шла медленнее. Тепло, двенадцать градусов. Средней силы ветер морщит пруд. Лысые деревья прозрачны. Сентябрь побил рекорд 2021 года и стал самым холодным за всю историю. Тёплых дней в этот раз вообще не было. Первого сентября лето словно выключили. В последний день августа днём было двадцать пять, солнце село в полдевятого. Всё-таки хорошо, что вернули летнее время. А первое сентября праздновали в помещении. Ливень, сумеречная освещённость, плюс семь, ночью до нуля все дни. До дня учителя не было солнца ни разу. Прошло равноденствие, бабьего лета уже не будет.

Кажется, поняла, почему раньше не было психологических травм. Во-первых, очень даже были, просто не говорили так. Во-вторых, меньше сфер деятельности - меньше разочарований. Кто не ходит в школу, тот не двоечник. Не узнают родители, что у ребёнка плохо получается учить иностранный язык в три года, не будут переживать, что он пошёл позже соседского. Живы, здоровы - всё в порядке. И людей было больше! Одного ребёнка легко задавить, задушить опекой, с десятью так не получится. Когда бабушки, тётушки, братья-сёстры, меньше цепляются к мелочам, проще мириться, чем в маленькой семье.

Шестой урок заканчивается в пять минут третьего. Математика последним уроком, контрольная. Жду Ангелину. Не учудила бы чего. Идёт:
- Оценки проверять не будешь?
- А надо?
- Мама каждый день смотрит.
- Что ж, гляну, как придём.
Ангелина шла так быстро, словно на улице ждала какая-то опасность. Надо нам поменяться по идее.
- А вот представь, что уроки начинаются в одиннадцать. Во сколько бы они заканчивались? Ну-ка посчитай. Сейчас начало в восемь тридцать, конец ровно в три.
- Так, шесть с половиной часов. Если с одиннадцати, то в половине шестого.
- Ты бы хотела? Так отучилась - и весь день свободен.
- Ну, да.

Дома:
- Последняя учебная неделя осталась! С тридцать первого каникулы. А можно сегодня не делать уроки?
- Сейчас поедим, погуляем, потом сядем делать каждая свои уроки. Зато выходные свободные будут.
Говорят, что нельзя есть за компьютером или читая с телефона. Я нарушаю это правило, чтобы не заболтаться с Ангелиной.

Её родители вернутся только четырнадцатого ноября. До этого у нас куча времени. Мы погуляли, обошли те места, где Ангелина никогда не была. На восточном горизонте висели серо-синие тучи, особенно тяжёлые. Ветра вообще нет. Тишина. Или затишье? Какую погоду обещают? Что-то не смотрела.

Уже дома ей говорю:
- День ещё сократился. Сегодня стемнеет в восемнадцать одиннадцать, что на минуту раньше, чем вчера. Выходим в школу уже до восхода. А завтра ещё на пять минут темнее.
- Осень, прошёл почти второй месяц учебного года.
- Самый короткий день на нашей широте - шесть часов пятьдесят семь минут. Двадцать первое декабря. А самый длинный - двадцать первое июня. Семнадцать часов тридцать восемь минут.
Неважно сейчас, интересно это Ангелине на самом деле или она притворяется, чтобы общаться со мной.
- Видишь, сейчас это можно точно рассчитать для любой точки Земли, представляешь? А в моём детстве мы с бабушкой смотрели по календарю, где печаталось только для Москвы. А расхождение для нашей точки будет три-четыре минуты.

Она, немного помолчав, спросила:
- Что, сильно отличалось твоё детство от моего?
- Да и тот Интернет - это не сегодняшний. Видео надо было грузить перед просмотром. Вместо вай-фая дохлый модем.
- Да, Тик-Ток не потянет.
- Он появился, когда я была в десятом классе. А раньше была аська, вообще первая соцсеть, в девяносто шестом году появилась. Ютуб - в две тысячи пятом. Вконтакте - когда я уже в школу ходила, в октябре две тысячи шестого. Фейсбук - в две тысячи четвёртом. Инстаграм - вообще в две тысячи десятом.
- То есть, ты старше большинства соцсетей?
- Да, и старше айфонов. И даже смартфонов. Поэтому у меня не было игровых аккаунтов и детских блогов.
- Но компьютеры ведь были?
- Да, и ворд, где все документы делаются. Игры были, но на дисках и просто программой. Графика не дотягивала до современной.
- Как хорошо сейчас! В любое время, в любом месте можешь зайти.
- Я потому и сидела много за компьютером, потому что потом не будет, займут. Поэтому у меня такая привычка. Откуда она у тех, кто родился с телефоном в руках?
- Тогда сидели в Интернете про запас, потому что был один компьютер на всех, а сейчас потому, что родители забирают. Какая же несправедливость!

Я подумала, что она права. Не представляю моё детство другим.
- А твоей маме в родительском чате на тебя жаловались?
- Тогда не было родительских чатов. Были звонки по телефону и смски. Стоили дорого, не наболтаешься. Тогда платили за время. Роуминг - вообще пожиратель баланса, это когда звонишь в другой регион. Ещё не все операторы везде ловили, поехали к родственникам - телефоны заблокировались, приходилось от соседей звонить по домашнему.
- Зато мама с учительницей по полчаса не зависала!
- Это да. Ещё письма писали тогда. Я писала родственникам.
- Это долго ждать. Пока привезут.
- Что ж, тогда грустнее было прощаться.
- Да, ни стримов, ни эфиров тебе, только телевизор.
- Почему? А кассеты? Тогда информация была материальной.
- Или книжки читать. Ничего-то не было у тебя в детстве! Предыдущие поколения жили только для того, чтобы родилось моё счастливое.
- Зато много что было. Например, были живы ветераны. В школе им цветы дарили на девятое мая. Деревни были живые. Школы там работали, магазины. В Лушкино школу закрыли пять лет назад, магазин - три года. Это уж когда умерли последние старики оттуда.
- А раньше Лушкино было прямо центром. Мама рассказывала, сначала колхоз, потом деревня в девяностых и нулевых. Ты застала, да.
- А ещё такие фильмы были! Такая музыка! Зажигательная, не то, что сейчас, лирическая. Потом послушаем. Сейчас заниматься. С тобой посидеть или уйти? Ругать не буду, сама терпеть не могла это в детстве.
- Ну, не знаю..., - Ангелина замялась. Кто я всё-таки для неё: подруга или ещё одна надоедливая воспиталка?
- Давай попробуем вместе. Мне интересно. Моим-то детям до школы как пешком до Луны. Они сейчас гостят у бабушки.
- А ты не будешь кричать?
- Нет, не бойся.

Я не буду давящим ментором, который высасывает силы и блокирует тебя. Конечно, по всем предметам ничего не было сделанного на послезавтра. Тройки, тройки, тройки в электронном дневнике. Подозреваю, что всё сильно запущено. Непонимание и нежелание подпитывают друг друга, Ангелина рискует вообще выпасть из учёбы, как Шишкин в "Вите Малееве". Пятый класс - это тебе не десятый, когда можно дать человеку выбор. Куда она пойдёт с такими знаниями? Да, знатно отбили девочке охоту учиться. Мне отбивали-отбивали с пятого класса, ругая за четвёрки, но я оказалась сильнее, сумела найти в школе личный интерес, а Ангелина другая.

В этой школе я училась. Тут огромное счастье: устные предметы - и правда устные, никаких тетрадей, которыми мой класс мучили, пока не пришёл новый учитель взамен уволившейся. Мудрая политика на самом деле: при опросе все услышат, можно поделиться интересными идеями, не спишешь, не надо тратить деньги и время. У меня темы отпечатывались в голове без проблем, достаточно было работать на уроке и прочитать учебник. Но мне ведь было интересно! Я в этом плане была настоящей отличницей!

С чего начать? Ладно, если человек любит читать, он может завернуть нелюбимый предмет в фантик книги, которую читает. Я так математику сдала на первой сессии. А если не любит? Хлопать глазками перед мальчиками двойки не мешают. Как объяснить ей то, до чего я дошла сама? У меня нет такого опыта, не могу посмотреть изнутри. Бывало отставание, пробелы, но всегда понимала, что хочу получать знания. Я ни разу не аккуратница и не хорошая девочка. Схватила смысл - и дальше побежала. Полезные привычки - это те самые ритуалы, которые у меня не держатся.

Ползаю по электронному дневнику, куда уже в конце урока выложено домашнее задание. Как хорошо: никаких сочинений, рефератов! Сначала нам надо сработаться.
- Давай начнём с английского. Перевод текста из двадцати предложений.
- Давай потом, это так сложно!
- Сейчас быстро сделаешь, а следующий предмет выберешь сама.
Я поняла, что выбирать она может бесконечно, надо втянуться.
- Я не могу всё это прочитать!
- Словари помогут. Смотри, вот здесь, как читаются буквы. Складывай.
- Тут ещё куча правил!
- Так ты их не учила в своё время. Учись сейчас.
- Ай…лав… Я люблю…
- Записывай наверху, как читается.

Я в это время делала свою домашку. На всё про всё ушло сорок минут.
- Теперь обязательно отвечай на уроке. Англичанка будет прыгать до потолка от счастья.
- Так это на среду!
- Во вторник свободнее будешь. Давай сейчас русский язык, просто перепишешь, с пропусками, потом вместе заполним. Я пока своё сделаю.
Кривоватый почерк, конечно, но читаемый. При мне объясняла вслух правило и вставляла.

ОБЖ было легко: Ангелина поняла правила безопасности и запомнила на всю жизнь. Начали историю.
- Все слова понятны?
- Ну, так.… Да.
- Перескажешь.
То ли с перепугу, то ли по тому же механизму, который заставляет закурить на слабо, всё от зубов отлетает. Дальше по литературе "Муму" прочитать. Рассказала сюжет, проблема - рабская покорность, не надо было убивать собаку, дальше каприз барыни мог бы дойти и до убийства человека. Нарисовала рисунок. Отрисовала контурную карту. География и биология - прочитала, обсудили.

Математика! Вот тот ужас, который я оттягиваю. Ладно, это завтра. Не надо голову так перегружать.
- Отлично. А хочешь послушать музыку, которую наверняка ты не знаешь, как и твои одноклассники? Заодно порядок на столе наведёшь.
- А мне не будет скучно? - честно спросила Ангелина.
- Ну, если заранее себя так не настроишь, то не будет.
- Ну, что сначала? Давай вот эту, - сказала я и завела "Ищу тебя" из "31 июня".
- Прямо про тебя. Любовь между двумя мирами.
- Ага. "Плачу на техно" знаешь ведь?
- Эту знаю.
Помню, так четырнадцать лет назад мне мама всё открывала.
- "Ласковый май". Ох, и популярная группа была!
- Да, Милохин - новый Шатунов.
- Милохину до Шатунова - как мне до Индиры Ганди.
- А кто это?
Я же забыла, привыкла к тем, кто знает и Индиру Ганди, и Чаушеску, и Циолковского.
- Самый известный премьер-министр Индии.
- А.
Как она его не забыла? Хотя сейчас чуть не с пелёнок смотрят, лет до восьми успела застать.

"Я люблю вас, девочки, я люблю вас, мальчики", "Школьная пора", "Позови меня в ночи". "Мираж". За это время сделали уборку, Ангелина сложила вещи на понедельник.
- Ирину Круг послушаем.
- Ту самую, с которой тебя мама сравнила?
- Да.
- Почему, кстати?
- Я не певица. У меня мужа убили, как у неё. Здесь было вооружённое вторжение. К нам домой пришли и стали стрелять.
- Жесть!
- Десятого, в субботу. В десять вечера.
- Поверить не могу! И ты с этим живёшь.
- То, в чём сама виновата, намного тяжелее. Не виновата - легче.
- А чего они хотели?
- Хотели быть крутыми за чужой счёт. Стрим снять. Забытые звёзды Тик-Тока.
- Жесть.
- Не то слово! Легли спать тогда…
- Сюда?!
- Да, да, Ангелина.

Она зависла на несколько минут, пытаясь всё уложить в голове.
- Смотри, - я открыла страницу в Интернете.
- Всего сорок лет. Жалко.
- Так его ещё первая девушка ужасно предала.
- Что, изменила?
- Хуже. Намного хуже. Сделала аборт, убила его ребёнка.
- Разве это страшно?
- Ну, вообще-то да, когда твоего ребёнка убили, разрубили по кускам и выбросили как мусор. Смотри.
- Фу, ужас! Руки, ноги в жиже.
- Да, это мальчик или девочка. А это мальчик постарше.

Ничего, пусть посмотрит. Не берегу детство? Детства и так у неё уже нет. Лучше изначально положить в голову правильную информацию, чем потом пустоту заполнят те, кому выгодно.
- Жалко. Ребёнка убили, потом самого в сорок лет убили.
- Сделала, потом сказала. Он, знаешь, как переживал об этом потом? Это никакое время не лечит, через пять лет - как вчера. У мужчин такие же чувства.
Пусть Ангелина поймёт, что не в игрушки играла, а людей обижала.
- А Ирина?
- Она не такая! Она мужчин и детей не предавала.
- И сколько детей было? Она же певица!
- Хорошему танцору ничто не мешает. И трое детей, двое из них в непростое время родились, и мужа убили, - ничто ей не помешало. Талантливым дети не мешают. Если кто говорит, что ребёнок мешает - это бездарность. У актрисы Элизабет Тейлор четверо детей, у Анны Герман, пережившей страшную аварию, сын. Убив ребёнка, становишься только убийцей. В компьютерные игры играла?
- Да.
- Бывает, что хочется тебе идти в какую-то дверь в игре, а она не открывается. Что тогда делаешь? Идёшь в другую сторону. Более того, если ты нарушишь правило и залезешь, куда не надо, то закроешь двери на следующий уровень, и придётся проходить игру снова.
- Да, вот если бы нельзя было туда зайти…
- Для этого в жизни уголовные наказания и блокировка всяких вредных ресурсов. Вот людям дано быть родителями. У них есть ребёнок. Сейчас именно это - их место, как в игре. А жизнь - не игра, заново не начнёшь.
- Как же другие счастливы? Звёзды рассказывают, что ничего страшного…
- Ты думаешь, они говорят правду? Знаешь, мало у кого есть смелость сказать: "Да, меня обманули". Большинство не хочет выглядеть дураками. Поэтому, осознав, что ничего в итоге не выиграли, радости нет - тот мужчина бросил, фирма ликвидировалась, работу после вуза мечты не найти, начинают усиленно оправдывать себя. Мошенники не перевелись потому, что жертвы не признаются, а убеждают себя и всех, мол, им помогли чудо-приборы, и цепочка продолжается. И это про деньги, которые можно вновь заработать, что уж говорить про жизнь ребёнка, которую уже не вернуть? Тут оправдывают себя в разы сильнее.

Одиннадцатый час пошёл. На улице поднялся сильный ветер, лысые деревья шумели слабее, нет парусности. Ангелина уснула, хотя её мама говорила, что до двенадцати не уложить. Что-то её родители не звонили ещё. Может, завтра? Это мне так доверяют! Что вообще происходит в моей жизни?

Наутро я разбудила Ангелину в шесть.
- Ну сегодня же не в школу!
- Ты ещё не привыкла, что тебя впереди ждёт много интересного? Ты раньше не хотела просыпаться, потому что не хотела новый день. Сейчас не так.
Люда, сестра Виталика, написала мне: "Ты молодец, что Ангелину взяла. Не надо тонуть в психологической травме, за умерших надо молиться, а не умирать душевно. Подтянешь девчонку. Маме ещё не легче. Каждый день обнимает и целует малышей".

Ангелина помнила, где живёт Максим. Пойдём без предупреждения, ведь со страницы в соцсетях не напишешь, телефона-то нет. В гимназии учатся по субботам, поэтому часов в пять - самое то.
- Дашь в Интернете полазить?
- А что будешь смотреть? Просто, понимаешь, приказ есть приказ.
- Хорошо, ты сможешь видеть. Хочу зайти на свою страницу. Пароль не помню!
Она полазила по рекомендациям, почитала мою ленту.
- Мне работать надо. Почитай пока по литературе на будущее.

В десять отключили свет. Всё, теперь до темноты, скорее всего.
- Судьба нам делать математику.
- Да, не могли вчера выключить?!
- Веерные отключения. В Армении в девяностые годы вообще один час в день свет был. Энергетический кризис. Зимой, естественно, в домах холод. Ни транспорта, ни телефона. "Тёмные годы" - так назвали это время.
- Всё ты знаешь! А когда вся эта муть со светом закончится, дашь мне посидеть в Тик-Токе?
- У меня нет. Конечно, был аккаунт, но я чуть поснимала и бросила. Зачем, если потонет в общем мусоре? Я и приложение удалила.
- Эх, старая ты.

Позвонила мама Ангелины:
- Как дела у вас? Уроки сделали?
- Да, - отчиталась я.
- Мы сидим одни дома, без электричества, как Ирина Круг! - весело выкрикнула сзади Ангелина.
- Вот не могли этот ремонт летом сделать! Сейчас всё-таки дни короткие. Это в июне можно свет не включать.
- Может, к тёмному времени и включат, - утешительно сказала Ангелина.
- Да, сказали, вроде следующая неделя последняя. Хоть и нет расписания веерных отключений, стараются выбирать время, когда все на работе и светло.
- Да, мама, зря ты у меня телефон забрала. Нельзя запрещать верить в электричество.
- Ладно, ладно, в понедельник вечером спрошу про оценки подробно. Сейчас нет настроения, да и мало времени прошло в новых условиях.

Мне на телефон пришла информация:
- Свет дадут в шесть.
- А до шести?
- А до шести - жизнь до шести. Погуляем, сделаем математику и пойдём к Максиму.
- Можно без середины?
- Нет. Вдруг позовёт ещё, а потом ночью будешь спешно доделывать.
Ангелина воспрянула духом.

Пошли к ней поливать цветы. Убрали из морозилки то, что не успели в четверг. Лифт был закрыт на время ремонта сети.
- Хорошо, что у нас нет хомяков, - начала Ангелина. - У Максима были.
- И?
- Это не питомцы, а расходники какие-то. Максим грустный, я его спрашиваю, а он всё отвечает, что хомяк умер. Говорю, что пора бы закончить траур - оказалось, все хомяки разные. Семь их, Янина, представляешь?
- Да уж.
- Это его сестра мечтала. Первый всё время улыбался. Купили сестре перед днём рождения, за два дня. И в самый торжественный момент приносят клетку, а он сдох. На следующий же день купили нового, месяц всё было хорошо, а потом он подавился кормом и задохнулся. Опять слёзы у сестрёнки, опять хомяк. Дней двадцать - потом утром клетка открыта, в туалете рулон бумаги обгрызен, хомяк дохлый на полу валяется.
- Бедная сестрёнка.
- Она снова захотела хомяка, пару, чтоб любили друг друга и были аккуратнее. В итоге хомяки передрались до смерти. Шестой убежал, нашли по вони. Седьмой тоже вылез и съел пакет. Родители сказали: "Всё, никаких больше хомяков"!
Ангелина инстинктивно ускорила шаг, словно пытаясь быстрее уйти подальше от своей квартиры.

Математика! Одно цепляется за другое, без предыдущей темы не понять следующую никак. Задачи! А я сама стояла в ступоре, когда слышала страшное слово "задача", если она отклонялась от типовой. Тогда ещё учительница говорила, что я боюсь от незнания, но ведь уравнения и прочие разные примеры решала у доски на пять, поэтому честно ответила: "Не боюсь, когда не задача". Меня бросило в жар, как тогда у доски. Признаться в моей слабости? Задача со звёздочкой!

Ладно, будем навёрстывать упущенное. В телефоне есть зарядка, можно залезть в Интернет. Ангелина не помнила наизусть таблицу умножения и, конечно, вычисления в столбик для неё - тёмный лес. Нет, придётся всё-таки разделить на два дня, за один голова взорвётся. Я погоняла её по таблице, потом столбики:
- Пиши сама, у меня рука болит. Смотри образец вот на этой странице.
- Так, что ли?
- Да. Считай вслух.
- Шесть на восемь.., - она полезла в таблицу: я решила повторять таблицу в процессе.
- Не шесть, а четыре. Пиши каждую цифру в отдельной клетке, чтобы не путаться.
- Не пора ли нам к Максу?
- Ещё не пора. Когда будет пора, я скажу. Мне ж самой интересно. Так, поняла? Запомни: сложение, вычитание, умножение - начинаем с младших разрядов, потому что каждый ряд влияет на более старший по цепочке. Смотри, шестьдесят восемь плюс двадцать четыре. Шестьдесят плюс двадцать - восемьдесят, но ведь восемь плюс четыре - двенадцать, поэтому в десятки пойдёт девять. А если бы ты написала восемь?
- Может, не пойдём? Не стоит.
- Ты не слушала моё объяснение?
- Слушала. Начинаем с последних цифр.
- Где?
- Везде, кроме деления.

Поняла или просто повторяет? Сколько ещё придётся с ней наверстать, хоть учебный план открывай. Мне совершенно не нужна благодарность от родителей. Мне просто нужна счастливая история Ангелины.
- А почему?
- Потому что она меняет предыдущую цифру. В результате пишем ту, которая на конце, а десяток сверху потом плюсуем.
Блондинисто звучит, но чётко. Ангелина писала карандашом, он легче скользит и можно затереть ошибку.
- Но в делении всё наоборот. Там начинаешь со старшего разряда и движешься вправо. Допустим, сто двадцать четыре на четыре. Тебе надо узнать, сколько в итоге будет сотен, десятков и единиц.
- Ноль, один на четыре не делится.
- Сразу бери двенадцать, нули вначале не пишем, этих разрядов просто нет.
- Три. А дальше четыре. Тридцать четыре.

Я написала левой рукой пример. 111:3.
- Три.
- Какое число ты забрала? Сколько осталось от одиннадцати?
- Девять. Два.
- Так, из одиннадцати вычитаем девять, это три умножить на три, остаётся два. Значит, девять десятков делим по три, получается три, и два десятка остаётся на единицы. Поняла?
- Начинаем со старшей цифры, смотрим, сколько их получится, остаток в более младшем разряде.
- Да. Решай теперь.
Пока Ангелина решала с тремя действиями, я подбирала на калькуляторе деление без остатка. Она пыхтела, смотрела таблицу, загибала пальцы. Что интересно, всё правильно посчитала.
- Как будет свет, вечером, поиграешь в математическую мозаику. Эх, не было такого у меня, всё что-то представляла, выдумывала в голове. Только тетради были, где решаешь и раскрашиваешь, это в младших классах.
Теперь Ангелина делила. Четыре действия и таблица на вечер - и так много, поэтому сегодня больше ничего делать не стоит. Может, как-нибудь сообщить учительнице, что не будем делать задачи, потому что много упущено, идём от пробелов? Не знаю пока.

Максим не ожидал гостей. Родители поняли, что к нему.
- Ангелина?
- Да, я с подругой.… С няней, все уехали.
- Янина, - представилась я. Ангелина, светлая, с тонкой кожей, вдруг сильно покраснела.
- Ты своим рассказал?
- Нет. Твоя мама не жаловалась.
- Прости, что обманула. Не хочу быть малявкой! - злобно сказала Ангелина.
- А я думал, правда.
- Но ты ведь не перестанешь со мной дружить? - побледнела она.

Тут даже я заволновалась в ожидании ответа. Но была тишина.
- Ну,.. - барабанная дробь.
- Что? - спросила Ангелина, отбросив всякую жеманность.
- Когда начинают с обмана… мне не понравилось...
- Никто не верит, что мне одиннадцать… прости меня…
- Ладно.

Они сидели справа от меня на диване и говорили об учёбе, оценках, увлечениях. Он третий в многодетной семье, ученик физматгимназии, яркий хорошист с выраженным уклоном в профильные предметы. Ходит в воскресную школу, следит за младшими безо всяких модных идиотских гримас "вы украли моё детство". Ангелина спросила, можно ли завтра утро пойти с ним. Я разрешила.

Вечером, увлёкшись компьютерной мозаикой с умножением, Ангелина говорила:
- Скорее бы утро! Эх, вот бы время передвинуть.
- Наступит утро, не переживай. Для этого спи.

До встречи с Максимом ещё было время. Я посадила Ангелину играть, смотрю - в таблицу заглядывает всё реже. Потом в других играх считала в столбик. После воскресной школы пошли вместе гулять так, как я в детстве любила: посмотреть, что за границей мест прогулки. Тем более что в моём детстве не было навигатора, а подробный план местности вряд ли можно было найти. Прошли скрипучую детскую площадку, дом Ангелины, детский сад. Дождь с ветром совершенно не расстраивал.

Математика! Что делать? Непедагогично дать списать или надиктовать решение, попробовать объяснить необъяснимое? В итоге подсказала в попытках донести, разжевала, посмотрев решение. В углу торжественно стоял собранный ранец.
- Поняла десятичные дроби? Помнишь: разряд под разрядом!
Тучкина складывала, умножала и вычитала.
- А в делении у тебя больше не будет остатка. Как закончилась целая часть - ставишь в ответе запятую, пишешь ноль к остатку и так продолжаешь.
Я уже заготовила с калькулятором примеры с красивыми дробями, парить мозг бедной девочки бесконечными дробями не буду.

Дождь превратился в ливень со штормовым ветром. Не успело начать темнеть, как включился свет, у Ангелины открыто несколько вкладок с различными играми по математике. Я не суперпедагог. Я просто заняла правильное место. Неругающий взрослый, кто не держит раннего подростка в детстве и говорит на любые темы, но в то же время обеспечивает тыл. От родителей дети скрывают свои проблемы по одной-единственной причине: боятся. Боятся гнева, агрессии, отвержения, которое хуже самого наказания.

Больше всего на свете я боялась оказаться плохой перед мамой. Всегда она меня ругала. Поэтому чем меньше знает обо мне, тем лучше. К маме надо идти, когда всё хорошо, чтобы похвалила. А вся черновая работа - как можно дальше, даже о своих планах не говорить. Проблема - стиснув зубы, решать самой, скрывать. Если бы мама со мной делала уроки, я бы не смогла ничего, поэтому прекрасно понимаю Ангелину. То, что я не могу при маме и потом успешно могу без давящего взгляда, потом выдаётся за "можешь ведь, когда захочешь". И задаются "неразрешимым" вопросом: "В чём секрет"?

Я сама поняла, ещё до Интернета, что невозможно что-то делать, кроме совсем примитивного, когда ругают. Думаю только о том, какая я плохая. Вот и вывела сама педагогический приём: сменить наставника. Рядом с человеком, который не причинит боль, можно раскрыться. Строгие родители очень быстро начинают видеть маску. А если унять агрессию, чтобы не восприниматься источником опасности, не быть самому запуганным первоклашкой, боящимся стать плохим для общества из-за неидеального ребёнка, то можно многое наладить. Я просто оказалась на этом месте.

Четвёртый час игр. Днём решала, вечером повторяет. Может, хватит математики на сегодня?
- Хочешь, покажу, где стреляли? - начала я. Надеюсь, она не скажет про нежную психику, как бывает сейчас.
- Давай.
- Вот здесь первый выстрел. Дырка, видишь? Это в зеркало, штук семь. Обычно экономят выстрелы, а тут игра с оружием, злое исступление. Надо зеркало, а то всё в телефон смотримся.
- Последние были уже прицельные?
- Да, девять, семь и два.
- Понятно, кто сколько получил!
- Да, именно так. Хотя разная тяжесть бывает, можно с одного убить, а с множеством лёгких выжить.
- Кошмар! Янина, у тебя железные нервы!

Погода была ровно как в ту ночь. Точно так же выл ветер, хлестал ливень, вдалеке всё чернело. Никого нет на улице. Правильно, девять вечера, что делать там? Всё как тогда… Женщина имеет право.… На мгновение мне стало жутко. Но мне двадцать семь, между прочим. Я на год старше Ирины Круг и должна быть на год смелее. Мне так первая учительница говорила: "Ты на год старше Насти и должна быть на год смелее".
- Михаила Круга убили вот точно так же. Пришли домой и...
- Жуть!
- Друзья предали. А ведь такие предательства и такие вторжения происходят ежедневно, ежеминутно и ежесекундно. Слишком больно говорить. Только жертвам не сорок лет, а несколько недель. Но ведь человек - это не его возраст! Вот ты в три года и ты сейчас - один и тот же человек, верно?
- Ну да.
- И от зачатия до рождения ты была тем же человеком. Вот живёт человек нескольких недель от зачатия, занимается своими делами, развивается, а к нему домой пришли с острыми железками и отрывают сначала ноги, потом руки, в конце голову раздавливают.
- Это что за жесть? Маньяк?
- Это мама не хочет быть ответственной, из человека превращается в предательницу. Делает аборт. Трусливо убивает ребёнка и выбрасывает.

Я плакала. Это так больно, больнее, чем выстрелы!
- Она ещё и мужчину предаёт, которого любила. Вернее, говорила, что любила.
- Как?
- Вот купили кошечку. Ты счастлива, придумала ей кличку, гладишь, играешь с ней. И вот однажды ты приходишь из школы, а кошечки нет. Где она? Мама говорит: "Пришлось её убить. Мне не нравятся твои оценки, сама ты какая-то растрёпанная. Не верю я тебе, ты ещё незрелая".
- Тоже выбор!
- Тебе что, после такого захочется быть лучше, делать все-все уроки, нравиться маме? Нет, конечно. Тебе будет противно. Так и с отцом убитого ребёнка. Ему так больно, что настолько отказали в адекватности, унизили до предела, что от тоски не может дальше жить с этой женщиной. Или остаётся, но начинает пить, делается лентяем, ведь ему уже присвоили звание слабака.
- Никогда так не думала. Это тебе преподают?
- Я раньше читала об этом. Поэтому никогда не соглашайся на "свободные отношения". Никогда. Там поматросят и бросят, ты сама не нужна, а лишь пользоваться. Кто любит, тот женится, остальное - лапша на уши. Ты ведь не наивная, правда?
- Ну… да…
- Я в пять лет знала, что жизнь человека с зачатия и отменить её нельзя. Она неприкосновенна.

Ангелина зависла ненадолго и сказала:
- Это да. Но мужчинам должно быть не так важно, они же не любят.
- Чувства у человека не в теле, а в душе. Душа не имеет пола. Поэтому всем одинаково больно, когда их предают. В семьях, где дети считаются женским делом, вырастают девочки, думающие, что у мужчин нет чувств. Папа ведь только на работе или на диване.
- Ничего ж себе…
- Мужчин обижать нельзя! Хоть одноклассника, хоть короля шансона.
- А как же сильные люди?
- У них и нагрузка больше. Людям на непростых в этом смысле работах особенно важен мир в отношениях. Сильным мира сего больше даже, чем всем остальным, важно приходить домой, где их любят и ждут.
- Когда любил, согласна. А если сам не хочет ребёнка? Или пьёт, наркоман, в тюрьме, вообще умер?
- Не важно! Есть вещи, которые табу. Ни при каких обстоятельствах нельзя делать! Вот когда ты встретишься с убитым ребёнком, про какие показания будешь лепетать? Не ты, конечно, я вообще. В пыль превратятся все эти оправдания!

Я не могла говорить от слёз. Нет, нельзя это рассказывать Ангелине!
- Фашисты убивали детей на глазах родителей. Понимаешь? Так один преступник сел пожизненно, пошёл в церковь на исповедь, говорит, что изнасиловал. Рассказал про обстоятельства и оказалось, что священник - его сын. Представляешь, какая радость? Он-то думал, что там аборт сделали точно, и никого на свете не осталось родных. А так он начал жить по-новому, работает, другим помогает. Срок для него теперь не конец света.
- Да, история.
- Санта-Барбара.
- Что?
- Был такой сериал в девяностых, очень многосерийный и настолько популярный, что появилось крылатое выражение. Санта-Барбара - это очень запутанные сюжетные переходы, когда, например, встречаются разлучённые в детстве родственники или, наоборот, родные оказываются чужими. В Индии любят такое снимать. Посмотрим вместе ещё индийские фильмы.

В понедельник жду Ангелину с уроков. Слышу её голос:
- Да, Лушечкин, так бывает.
- Тучкина, а ты что это, без двоек сегодня? И даже пятёрки! Не заболела?
- А у меня подруга появилась, очень крутая. Она учится заочно, и у неё мужа убили!
- Очень круто…
Я улыбнулась: форма обучения и семейное положение - это, оказывается, самое интересное в человеке. Вот уж не думала. Хотя для Ангелины возможность не сидеть за партой и не только найти любовь, но и потерять небанальным образом - это класс. Даже странно, что она ещё в пятницу не похвасталась.

Оценки ведь можно посмотреть в электронном дневнике! Звонить и узнавать - прошлый век. Но маме хотелось не голых цифр, а живой отчётности. Благо сейчас не времена моего детства, когда деньги жадно поедал роуминг. Я устроила настоящую трансляцию из дома.
- Как вы там? Доченька, скучаешь?
Ангелина молчала.
- Ангелина поняла радость науки! - спасала положение я.
- Да? Ну и прекрасно. От неё-то мы не ждали, думали, вдруг это ошибочно поставили, вдруг рядом в списке есть отличник.
Ангелина часто заморгала.
- Смотрите, - я показала тетрадь.
- Плоховато. Исправления, неправильный наклон, оформление задачи сокращённое, так только в классе можно делать. Поля - для учителя!
- Но таких успехов раньше не было…
- Тучкина! Янина тебя выгораживает, как не стыдно? У неё рука перебитая, ей тяжело! Но ты почему так пишешь, словно это в тебя стреляли?!
- Раз поставили пять, значит, всё в порядке, - пыталась сгладить я.
- Ну, не знаю. Я бы за это пять не ставила. Это потом можно не становиться Эйнштейном, а в пятом классе работы обязаны быть идеальными.
Это что, каждый день Ангелине так достаётся?
- Ну ладно, мне работать надо. Всего доброго.

И что делать? Отвлекать, как маленькую? И так Максим сказал, что сегодня занят, может, Ангелина ещё подозревать начнёт. Распогодилось.
- Ты ведь отлично училась в школе? - пытала она меня на улице.
- Да.
- У тебя пятёрки с плюсом были?
- Да, несколько раз.
- А двоек не было никогда?
- Были.
- И не по тем предметам или видам заданий, где пятёрки с плюсом?
- Совершенно верно.
- Вот тебя и любили. А меня мама совсем не любит! Ей робот нужен, а не я!

Я не знала, что сказать, тишина висла всё дольше, как экран телефона, который вот-вот погаснет, после чего придётся набирать длинный пароль. Была осень, как в фильме "Сёстры", да и мы с Ангелиной были как Света и Дина. И какое-то дыхание ранних нулевых, которые по сути девяностые. Дома опять нет света. Солнце перемещалось как-то странно, словно на экскурсии: пройдёт, потом остановится, будто задумалось.

Косые лучи били в лицо.
- Сейчас я учусь, и мои оценки никому не нужны. Хотя, конечно, преподаватели хотят хорошие показатели. И в школе, кстати, оценки склонны завышать, ибо очень давит администрация.
- Это хорошо.
- Да что ж хорошего? Разве самой не интересно знать собственный уровень? Можно приобрести дневник и изрисовать своей же рукой, но это ведь глупо.
- Хорошо знать свой уровень, когда за него не ругают!
- Учится человек для себя. Плохо, что оценку знания темы превратили в оценку всего человека. Тебе может быть ещё трудно, но привыкни выносить из школы знания. Можно смотреть решение заданий, но для того, чтобы понимать. Вот в институте обязательно задают вопросы, когда сдаёшь. И это правильно. Может, ты списала? Вообще, в идеале домашнее задание должно быть под опрос. На уроке встаёшь и рассказываешь. Стопроцентная защита от списывания. Ну, что-то тупо вызубришь, а шаг влево, шаг вправо - и всё. Я, конечно, не педагог, не знаю, как с математикой, но устные предметы у меня в старших классах были так. Потому и пятёрки были мешками.
- Ну и ну!
- Ты думаешь, я сверхчеловек? Нет, я обычная, живая. Мне было интересно, нравилось думать. Как, впрочем, и сейчас. Если ты чему-то выучилась, оно становится своим для тебя и остаётся с тобой. Ты начинаешь мыслить по-другому. Вот говорят, что всё можно найти в Интернете. Но ведь надо не только найти, но и понять, а без знаний это не получится. Поэтому бери знания, они бесплатно даются.

Вечером снова уютно сидели и разговаривали.
- Как думаешь: Ирина Круг крутила мужчинами?
- Да, такая красивая и богатая. И родители не мешают.
- А ей надо было это? Вот подумай.
- Ну…, - замялась Ангелина. - Чтобы было больше любви, подарков.
- Но ведь и себя придётся отдавать во столько же раз больше. Ты захочешь возразить, что при этом не будешь включаться, но так не получится. Человек на таком пути не живёт спокойно. Разные люди тянут в разные стороны, путаются в голове, осколками их достоинства и недостатки. Бояться перепутать имена, выкручиваться, чтоб не встретились, продумывать оправдания. Покоя нет. Вот представь, что ты ходишь в две разные школы, в одну из них тайно. Или работать на пяти работах. Это не будет настоящей любовью, а бесплодная возня, простой партнёров - могли бы создать семью. Дети будут убиты или расти в неразберихе?
- Есть такое.
- А можно и на мужскую манипуляцию нарваться. Сожительство называется. Женщина себя считает любимой, а он - свободным. В любой момент бросит, чуть не понравишься. С ним не расслабишься, детей не разрешит. Ну и что это за бред? Кто любит, тот женится, и всё. Кто хочет прав без обязанностей, вешает лапшу на уши про то, что любовь крепче без штампа. Ты ж понимаешь, что можно не устраивать торжество и даже не покупать платье. Ирина Круг вообще в спортивном костюме пришла.

Родительское собрание. Сегодня уже среда. С мамой Ангелины было согласовано отвести последнюю к соседке. Вообще, у нас двоих было всё хорошо. Лёгкие уроки Тучкина сама, сложные - со мной. Не упрямится совершенно. Видимо, стала я для неё той самой крутой подругой. Сажала её читать по литературе вперёд, а сама работала. Погода была настолько ужасная (дождь со штормовым ветром), что прогулки с Максимом отменились. Самое то ему готовиться к олимпиадам, Ангелине нагонять.

На собрании классная руководительница, обманчиво худенькая математичка, начала: "Пятый класс - это как первый в какой-то степени. Адаптация заново, даже тяжелее. Дорогие родители, никакие они не взрослые! Никакого свободного плавания! Программа значительно усложнилась, вместо чтения у нас литература, окружающий мир разделился. Много разных кабинетов, никто не будет ждать одного или искать забытые ботинки. Отличники все сдулись. Там, где вылезли четвёрки, слабые стороны, раз сложнее даётся, надо уделить больше внимания. Но всё равно, ведь даже у очень круглых отличников, где-то пять с плюсом, а где-то с минусом. Даже орбита Земли - и та не идеальная, в январе ближе к Солнцу, в июле - дальше".

Я ещё к Гоше на собрание пришла. Шоу продолжалось: "Пока держите контроль. Пожертвуйте временем, проверьте уроки. Пять отличников в классе не будет уже никогда. Не потому, что кто-то плохой или глупый, просто программа усложняется. Таланты никуда не исчезнут! У Алины вышла четвёрка по математике, все глаза проревела. Я ей напомнила, что она прекрасно пишет тексты. Статус отличника ничего не даёт в будущем! Нет людей всех профессий"! С Гошей всё в порядке, так, вылезла тройка по русскому, но это ерунда, сам сел заниматься.

Уроки были сделаны. Кроме одной задачи. Сколько раз в сутки минутная стрелка совпадает с часовой? Я и ответила: "Двадцать два раза. Смотри. Ноль часов ноль минут. Дальше в первом часу уже не будет. Один ноль пять, два одиннадцать, три шестнадцать, четыре двадцать две, пять двадцать семь, шесть тридцать три, семь тридцать восемь, восемь сорок три, девять сорок девять, десять пятьдесят четыре. Одиннадцать раз. А теперь после полудня столько же".

Тридцатое октября. На третьем уроке выставили четвертные оценки. Мама Ангелины дала мне пароль от электронного дневника ещё при нашей встрече. География и биология с тройки вышли на четвёрку, в остальном подъём последней недели погоды не сделал. Конечно, с круглой двойки до 2,67 - серьёзный рывок, и это только в цифрах, не считая сдвига в знаниях. Ничего, ещё каникулы впереди. Шишкин из "Вити Малеева" тройку только через полтора месяца получил.

Ангелина чуть не бежала, радостная:
- Янина, представляешь? Эти дурачки будут сидеть долбить свои двойки, а меня отпустили!
- Вот видишь, проще сразу. Меня дважды освобождали от итоговой работы.
- Правда?! За что?!
- За один день можно поставить только одну оценку. Иногда за день я получала две: за ответ на уроке и за письменную работу. А поскольку отвечала я часто, клетки кончались раньше четверти. Вот и ставили пять, тем более что практически все темы у меня были отвечены.
- Круто!

День был пасмурный, сырой и безветренный, зашли за Максом, у него завтра олимпиада по математике. Ноябрь. Антимай. Наташа, младшая сестра Виталика, боится зимы. Уже в середине августа, когда по вечерам стала вылезать темнота и начали проскальзывать холодные вечера, первые стаи полетели на юг, Наташа начинала грустить. Вечера со стрекотанием кузнечиков, туманные утра, первые жёлтые листья; последнее особенно её расстраивало: раннее пожелтение, в середине августа - к ранней осени. Начало сентября - как жизнь после смерти: думаешь, что нет, а она есть. Температура переходит через пятнадцать градусов, низкие серые облака, тощие, не кучевые, мелкий дождь сеется. Листья уже не стесняются быть жёлтыми.

День уступает права ночи. Вроде зелёная трава, а ночь в дневное время. Из школы идти ещё светло, но всё ближе темнота. Насекомые как-то незаметно исчезают. Бабье лето, как последнее улучшение у больного. Ведь даже если не знать дату, если очнуться после комы, всё равно поймёшь, что это не лето. С тех пор уж точно летом не притворяется. Грязь, серая трава, редкие солнечные дни. Классическое межсезонье, обоим полушариям поровну. Краткий миг золотой осени.

Северные ветра, оголяющиеся деревья с чёрными ветками, серые листья - Наташу пугало. Словно это не средняя полоса, а полярная ночь в доэлектрические времена. Как последний полярный закат в "Царь-рыбе" Астафьева. В ноябре кажется, что небо и должно быть серым в принципе, солнце чихать хотело на нормы сияния. За голыми деревьями видна пустая даль. Мёрзлая земля, лёд на лужах, снежная крупа, пороша, в шесть вечера уже тьма…

Осенние месяцы похожи на часы после полудня: август - восемь вечера, все дома, пора успокаиваться. Сентябрь - девять: полчаса бодрость, а вторые полчаса надо готовиться ко сну. Октябрь - десять. Под шум дождя, делающего важную работу, быстро засыпаешь. Ноябрь уже не помнишь, спишь, серость, марево, ночедень снится. Декабрь - полночь, новый день строится.

Ангелину, видимо, настолько боялись упустить, что нигде с ней не гуляли дальше двора. На каждый день у нас запланирована экскурсия по окрестностям. Втроём с Максимом. На таких условиях Тучкина совсем не возражала, что будут дополнительные занятия каждый день. Тем более что шутки с электричеством кончились и вместо скучных тетрадей были яркие тесты, а диктанты печатались. От ошибок нет слёз, устаёшь куда медленнее. Пока я работала, прочитывались произведения по литературе на будущее.

Надо, чтобы Ангелина полюбила астрономию: это верный способ не закрыть для себя физику и математику, когда не тот склад ума. Так папа со мной разговаривал, может, это мне помогло с техническими дисциплинами. Гражданские, навигационные, астрономические сумерки, ось вращения звёздного неба, небесный экватор. Однажды я говорю Ангелине:
- Представь, что земная ось прямая, под прямым углом. Что будет?
- Равноденствие?
- Да. День по двенадцать часов, но не везде. Солнце - это не точка. Полградуса угловой видимости, полсолнца - пятнадцать минут на полюсе. То есть, только на 89°45; солнце будет заходить. А дальше белые ночи. Девяносто минус широта - высота над горизонтом в полдень или погружение в полночь. Пренебрежём пятнадцатью минутами. Где пройдут границы каждого вида сумерек?
- Восемьдесят четыре, семьдесят восемь, семьдесят два.
- Правильно. А как изменится климат?
- Ну.… На полюсах, значит, вечный день, не будет таких льдов. В тропиках жарища, дальше лето, а потом вечная осень.
- Да, не было бы времён года. Скучно было бы и трудно. А на Уране ось на боку. Смотри.

Мы обсуждали книги Перельмана, разбор интересных задач. Пусть лягут в голову яркие образы, тогда точные науки не высохнут в восприятии, как съеденный плесенью хлеб. Мои дети ещё малы, вот Ангелине я сейчас могу передать себя. Что, если больше некому будет?
- Вот так тогда мыслили на серьёзе, - сказала я, когда мы слушали "American boy" "Комбинации". - "Интердевочка", "Russian girls". Смотрели на Запад с открытым ртом, а он нас развёл. Впрочем, чего другого ожидать?
- Они вроде передовые…
- Они не учат своих граждан, а высасывают из чужих стран готовых и сажают на кабальные контракты. Предателей не любят нигде и никогда. В целом зло съедает своих последователей. Слова про открытый мир были бы правдой, если бы западные страны не вели агрессивную политику. А так, помогая агрессору, ты сам агрессор. Пропаганда эмиграции - борьба за людской ресурс.

Над фильмом "Сёстры" Ангелина плакала. И у меня нет и не будет Светы. Западный ветер бил перпендикулярно в окна, от разбивающихся капель дождя ничего не было видно, мы не включали свет, как в кинозале. Максима тоже звали в гости, но рассказать про красоту математики Ангелине он не может: слишком другой склад ума, это у меня более близкий к её, поэтому получается. Ездили к дальней станции, смотрели в окно с подветренной восточной стороны. Гуляли там два часа.

Каникулы все вышли.
- Девятое ноября. Сегодня днём солнце взойдёт в восемь пятьдесят два, зайдёт в семнадцать тридцать три. Поднимется в полдень на семнадцать целых двадцать сотых градуса, - посчитала Ангелина.
- Антисумерки, можно сказать.
- Что?
- Антисумерки. Сумерки - это солнце под горизонтом до восемнадцати градусов. Антисумерки, как я выразилась, это солнце над горизонтом на той же высоте. На какой широте можно увидеть антисумерки?
- Девяносто минус широта минус двадцать три с половиной - это зимнее солнцестояние. Так…
- Можешь уравнение записать.
- Девяносто минус икс минус двадцать три целых пять десятых равно восемнадцать. Девяносто минус двадцать три и пять минус восемнадцать равно икс. Сорок восемь с половиной!
- Правильно.

В школьном коридоре Ангелина встретила меня с горящими глазами:
- Ты не представляешь…
- Что?
- Я впервые не грустила, что каникулы закончились, представляешь? Не из-за одноклассников, а сами уроки не достают! Словно словила какой-то чит-код неуязвимости.
- Я то же самое чувствовала в школе.
- Значит, необязательно быть отличницей для этого. Раз и я так.
- Конечно. Если все отличники, значит, программа очень слабая. Если тройка - это пятёрка, то зачем стремиться дальше? И кто будет на выпуске?

Легко представить ясное небо в январе, в июле, в сентябре. А в ноябре оно редкость, поэтому будешь ассоциативно подтягивать к декабрю. Это с пасмурным очень легко: в июне и в декабре единая серость. По высоте солнца сейчас как второго февраля, но небо совсем не то. В феврале уже насыщенная синева, а тут бледное, холодное, не верится, что надолго, скорее случайно открылось, чем надолго установилась ясная погода. Но и приложение показывало целых семь солнечных дней, и в новостях прогнозируют аномальный антициклон.

А вечером ждал сюрприз. Прямо на улице был сеанс гадания. Ангелина очаровалась:
- Давай тоже будущее узнаем!
- Они не знают будущее, просто врут.
- Но не все же врут!
- Смотри.
- Можно бесплатную демо-консультацию? - вызвалась я. Тратить деньги на эту ерунду не хотелось.
- Конечно! Что интересует?
- Когда я встречусь с любимым, первой самой сильной любовью?
Началась имитация бурной деятельности: шлифовка стеклянного шара, напоминающего жутко маленький аквариум, руками с когтями по моде нулевых.
- Скоро, скоро, надо только не упускать момент!
- А сколько я проживу?
Снова шлифовка.
- Долго, очень долго!
- Так я скоро встречусь с любимым или буду долго жить? Его убили!

Я не стала сдерживать смех. Клиентка молча ушла, гадалка - в другую сторону.
- Но есть же те, кто ищет пропавших…, - начала Ангелина.
- Да. Это настоящие колдуны, они действительно общаются с духами. Падшими, злыми, те умнее и лучше знают настоящее.
- Значит, им можно верить?
- Нельзя. Они же говорят то, что не на пользу, а во вред. Сказанная ими правда служит одной-единственной цели: заставить поверить в примешанную ложь. Вообще нельзя лезть туда! Ни в шутку, ни за компанию! Гадание, вызывание духов, увлечение инопланетянами - всё из одной оперы. Ни счастья, ни любви, ни денег - ничего не проси у "духов" и "космических сил". И будущего они не знают, это хитрая аналитика.
Я быстро открыла на телефоне несбывшиеся предсказания.

Двенадцатого вечером звонит мама Ангелины:
- Нам придётся задержаться. Будем только двадцать пятого.
- Ничего страшного, - честно сказала я.
- Тебя заберут позже, двадцать пятого, - объявила я позже.
Она не могла скрыть радость.

На следующее утро уже заехали из санатория мои родственники.
- Янина, ты совсем разучилась спать одна? - сказала Наташа. - Зачем Ангелину к себе в кровать укладываешь? Это странно по меньшей мере. Надеюсь, ты ей не рассказала, что было?
- Рассказала.
- О-о-о! Как вы живёте, такие?
Я засмеялась. У кого тонкая душевная организация, тому её не утолщишь!
- Ещё и смеётся!

Ангелина перезнакомилась со всеми и сидела за столом. Но в школу пошли по графику.
- Они все из одной семьи? От одних родителей?
- Да.
- Весело! А я расту одна под давящим взглядом.
- Я тоже так была.
- А их осуждали, что много детей? Ведь обычно больше трёх иметь нельзя.
- Да, было дело. Но ты знай, что это зависть на самом деле. Сами побоялись, а теперь хотят оправдаться. Многодетность - это сила на самом деле. Они диктуют будущее, а не те, кто боится.
- А то слышала, что не хотят детей, потому что думают о будущем.
- Каком будущем? Тупо это. Что после них останется? Чем больше жизней, тем больше потенциала, разных талантов. Бездетность ради карьеры - тупее не придумаешь. Так было бы две, пять, семь карьер вместо одной.
- Может, экология?
- Враньё это. Раньше на серьёзе думали, потом опровергли, но в массы пошло. Земля может вместить больше трёхсот миллиардов спокойно.

Я рассказывала Ангелине историю любви. Как познакомились, как сразу обсудили наши ценности, как гуляли вместе. Эх, счастливое, прекрасное время! Карие глаза не забываются. Собирались по вечерам и вспоминали, только Наташа уходила в спальню: нежная психика, больно говорить о брате. Гоша закрасил чёрным одиннадцатое октября в календаре. Я никогда не забуду, но ни в коем случае не буду утверждать, что лучше бы этой любви не было, чтобы не травмироваться. Ну была бы я сейчас одна, не узнала бы даже о смерти незнакомого, дети ушли бы в зелёную смерть несуществования, вечного досуществования, их бы не было.

Двадцать пятого с утра Ангелина сидела на чемоданах. В десять часов утра, прямо минута в минуту, как обещали, приехали её родители. Мы сразу же отошли на разговор.
- Я не самая юная студентка, поэтому консультирую бесплатно. У Ангелины двое родителей, пусть так и будет фактически, а не номинально. Даже кто вахтой работает, звонит по видеосвязи.
- Девочкой занимается мама.
- А потом у таких девочек трудности с противоположным полом. Либо мнение, что у мужчин нет чувств, либо страх, как перед неземными существами. Вот и набивают шишки там, где выросшим в полной семье всё очевидно. Со мной и папа, и дедушка много общались. И эти воспоминания со мной. Неужели отцу нечего передать дочери? Не верю. Для человека нормально расти в большой семье и общаться с разными людьми. Замыкание на маме - извращение и ведёт ко всяким травмам, которых, как говорят, не было в старые времена. Потому и не было, что не было слияния с мамой. С десятью родными не сольёшься.
- Хорошо, я буду больше общаться с Ангелиной.
- И ещё: Ангелина - не проекция Сони! Это не бланк для замены ошибочных ответов на экзамене. Это разные люди, разделите их в сознании. Знаете, почему трудным подросткам не помогает воспитание? Потому, что их заранее считают плохими. К ребёнку приходит очередной человек, а в голове уже: "Ну, как меня ещё будут ругать? Как ещё скажут, что я плохой, как накажут"? Макаренко уничтожал личное дело каждого поступившего воспитанника, чтобы не относиться предвзято. Ангелина должна почувствовать в вас близких людей, а не пытающихся что-то из неё слепить.
- Всё-таки она ещё ребёнок. Дети нуждаются в жёстких рамках.
- Ребёнок - понятие растяжимое. Младенец и семнадцать лет - разница огромная. Дети взрослеют. Что-то решать в жизни учатся. А как научиться, если не делать? Жёстких правил должно быть мало, много мозг не вывозит, начинает забывать, путаться. Когда слишком много указывают, что делать, человек быстро начинает считать себя дураком.
- То есть, что-то убрать?
- Ангелина теперь сама делает уроки. Теперь школу воспринимает положительно, важно не испортить. Не говорите на тему школы и уроков отрицательно. Не заходите в комнату, где она занимается. Только если сама попросит и только в таком объёме вовлекайтесь.
- А вдруг совсем перестанет делать? Мне неспокойно.

Пусть не переживают.
- Мне сообщите. Поговорю. Просто дело в том, что для Ангелины уроки раньше были чем-то болезненным. Я заменила ассоциацию в голове. Вас раздражают её уроки, верно? Ангелина в эти моменты думает о вашей агрессии. Когда боишься, учиться невозможно. Вы пара в первую очередь. Ангелина вырастет и уйдёт.
- И?
- Не скрывается ли за гиперопекой Ангелины не только страх повторить судьбу старшей дочери, но и уход в родительство из-за слабых связей между вами?
- Исключено.
- Если так, тогда проще будет. Занимайтесь своими делами, пока дочь готовит уроки. Поначалу надо перетерпеть желание вмешаться. Может, банальность говорю, но уроки с мамой - это сделанные мамой. Желаемый почерк, пятёрки по всем предметам - от давящего взгляда и крика это не появится. Таланты ограничены.
- Но с контролем оценки выше, это официально известно.
- Опять об этом! Вам нужны пятёрки в моменте или человек, который будет следить за учёбой и работой сам, когда уже не сможете заставить?
- Верно.
- И что за презумпция вины Ангелины? Она не должна отвечать за сестру. Почему именно Ангелина всегда плохая для вас? В классе есть драчунья, на неё многие жалуются. Не хотите упустить Ангелину, так почему становитесь максимально неприятными для неё?
- Да, значит, это просто перенос.
- Что есть хорошего в Соне, признавайте объективно. Может, умная, весёлая, хорошо рисует, готовит…. Семейные секреты дорого стоят, их хочется взломать. Не надо карикатурного образа врага, как в тоталитарном государстве.

Всё? Или не всё?
- С Максимом я познакомилась. Ну, у кого тогда праздник был. Пусть Ангелина общается.
- Но ей всего одиннадцать!
- Мне тоже было одиннадцать, и я тоже была такая. Переходный возраст затормозить нельзя, как бы ни хотелось. Такие ранние подростки могут быть умнее и сознательнее своих "детских" ровесников. Если правильно подойти. Не должно быть запретных тем для общения. Обсуждаемые с криком - тоже запретные по сути. Ангелине от грубости станет больно, и она об этом больше не заговорит. Хотите быть авторитетами - так будьте. Не объясните, что такое плохо - другие быстро объяснят, что это хорошо.
- А если тема неприличная?
- Тем более! Или вы хотите трактовку, противоположную правде? Я базовые вещи знала ещё до школы, поэтому избежала многих-многих неприятностей. Когда знаешь, уже нет интереса, и не хочется залезть и изваляться, чтобы почувствовать себя взрослым, потому что и так чувствуешь, это малявкам детство берегли.
- Ну, попробуем.
- Ангелина - это человек! Познакомьтесь с ней снова. Только без сильного напора, а то не поверит. И если были аборты, обязательно раскайтесь. Даже если в других парах. Иначе нельзя любить ребёнка. Это на психику влияет, нельзя видеть человека в таком же, кого когда-то выбросили. Вот у меня мужа убили, так меня никто не заставляет жить с убийцами и любить их. А ребёнок подсознательно боится предавших ему подобных. Родители - это те, кто принимает всех детей, а не только по хотению.

Теперь я подошла к Ангелине:
- Твои мама с папой - это не то, что раньше.
- В смысле?
- Уроки будешь делать сама. И не только.
У неё горели глаза, как бывает в предчувствии чего-то невероятного.
- А можно к Янине в гости ходить? Или к нам, наоборот?
- Можно!
Я проводила их до дома.

На следующий день пошёл густой снег. В новостях пишут, что уже ляжет на всю зиму. Декабрь, полночь года. Наташа уже пошутила про меня и мороз - красный нос. Солнце показывалось пять дней, далёкое, тёмное из-за толстой атмосферы, в тумане я даже видела жутко-багровое. Луна в ореоле - к сильным морозам, высокая, выше солнца летом. Полнолуние в самые короткие дни. А в новолуние удалось увидеть звёзды как на карте. Даже сны зимние, сладкие, что меня укладывают спать в блестяще-пушистый снег ясным днём, когда солнце почему-то в зените, или в ночь с полной луной в таком же положении; я понимаю, что это сон, и спится ещё лучше.

Несколько лет назад в тот же день, в такую же погоду, мне удалили зуб справа снизу. С девятнадцати лет он начал гнить, трижды пломбировали, хорошо, но потом всё равно начинало чернеть и ныть. У меня плохая наследственность по зубам, родители восхищались: "Удивительное исключение! Не знаем даже, в какого родственника". Решили, что это в дедушку с папиной стороны, который, впрочем, рано умер. А вот к апрелю 2019 года проявилось. Никому ничего не говорила, а то началось бы, что сама виновата, не то ела, не так ела, не сохранила дар. Поэтому продолжали говорить: "У тебя никогда не болели зубы, ты не знаешь, как это".

Лечили бесплатно по прописке, не было ни больно, ни страшно. Стремительная коррозия то затихала, то шла рывками. В конце концов новый врач сам спросил про наследственность и вытащил обломанный зуб вместе с чёрным корнем. Я сразу почувствовала облегчение, зная, что это всё, дальше чисто, ничего болеть не будет. Вставлять нет ортопедической необходимости. С мамой и бабушкой я говорю, не показывая дырку. Именно поэтому на студенческом фото вместо общего американского оскала я почти не улыбаюсь.

У Виталика Нового года не будет. В день, когда была совершенно февральская погода - зимой весна, солнце кажется выше и нагревает стены, после полудня метель - осудили преступную группировку. Ой, что они говорили! Какая-то жуткая каша из эзотерики, Тик-Тока и компьютерных игр. И что жизнь после определённого возраста не нужна, так как начинаются процессы старения (привет Малышевой и другим передачам про здоровье), и что жена и дети - плен, из которого надо освободить, что тогда было лучшее время для перерождения, что убийство - выход из детства, позволяющий раскрыть своё "я", протест против скучных общественных норм, что молодёжи не хватает возможностей для самовыражения, популярность упала, поэтому понадобилось вот так привлечь внимание. Ураган в голове.

Ангелину отпустили встречать Новый год со мной. Решили, что лучше со мной, чем с кем-нибудь неизвестным. У неё всё так, как раньше не было. Снова поверили, что она сама способна ходить в школу. А как папа впервые просто с ней заговорил! Не нотация, просто общение как с равной. А мама рассказала про свои школьные годы, когда была вовсе не образцом для подражания, за которым в жизни часто прячется либо враньё, либо огромная психологическая травма. Тетради по чистописанию были антипримером, выпускной экзамен по математике пересдавала.

Закончились новогодние каникулы. В первый же день надо ехать на сессию. Все, кроме удалёнщиков, взяли учебный отпуск. Я на всякий случай поинтересовалась, будет ли там хороший Интернет, а то всякое бывает. В рюкзак заранее сложила немного вещей (в поездки никогда много не брала). Все домашки с курсовыми сданы, надо только ответить на пару вопросов (вдруг не сама делала и не в теме) и выставить в зачётку.

Опять звонок:
- Янина, помоги. Тут к конкурсу красоты надо одну вещь сделать…
- Я собираюсь ехать.
- Ох, почему все забывают, что в вузе учатся? Не хотят постараться.
- И, кстати, я против конкурсов красоты.
- Ну да, пусть все ходят некрасивые, толстые, с седыми волосами.
Тут уже я скинула звонок.

До станции можно дойти за пятнадцать минут. Это в другую сторону от школы, на восток. Ехать пять с четвертью часов. Электричка в семь ноль две. Ещё чистая ночь, даже на восточном горизонте ничего не намечается. Солнце спрятано глубоко, восход только без пяти десять. Мне ничто не мешает смотреть зарю, ведь погода ясная. Еду строго на юг. Ну, как строго: силу Кориолиса никто не отменял, отклоняешься на восток, ведь из более медленного вращения Земли попадаешь в более быстрое. Да и на восток всегда легче двигаться по той же причине. Какой маленький мир на самом деле! Это в детстве казалось, что двор - весь мир. А так - шарик, где всё на ладони, с телефона можно посмотреть.

В вузе сразу пришла к методистке:
- Здравствуйте, поменяйте мне семейное положение.
- Что, опять прекращение брака ставить? У нас что, война или лихие девяностые?
- Да, прекращение по причине смерти.
- Уже третья за месяц ко мне с этим запросом! Хоть бы какая замуж вышла.
Ирочка зашла.
- У тебя что, тоже мужа убили?
- Нет, мне четырнадцать лет. Я хотела бы оформить пропуск экзамена, попадает на конференцию.
- Ну хоть у кого-то всё хорошо!

Зашла "старая знакомая" в очках.
- Помогите моему сыночку! - тоном цыганки в переходе.
- Что, опять учиться не хочет? Я предлагала академический отпуск.
- Вы хотели забрить моего Егорушку в армию! На целый год!
- Ничего, послужит и вернётся. Или отчисление. Он на третьем курсе, а с первого долги. Не понимаю, как можно дальше учиться, не усвоив базу.
- Сердца у вас нет! Вот эта двоечница, - тычет пальцем в меня, - выпрашивает, а её призыв не касается. Не она жизнь отдаст за государство.
- Я вообще-то пришла поменять семейное положение.
- Мне бы кто так поменял!
- Боюсь, что вам сильно не понравится.
- Мой сын несистемный! Он сейчас дома, волосы отрастил роскошные. Блог ведёт. Дайте мне подержаться за сына! Хотя у вас одни дочери…
- Ну уж извините, что не случилось мальчиков.
Я уже ушла, а там перешли на крик.

На экзамен все пришли заранее. Принимающая со странностями, может прийти на час позже положенного времени, а может, и точно в срок. Сегодня, похоже, первый случай. Уже четверть десятого.
- А я так хотела в конкурсе красоты поучаствовать! - начала Ирочка. - Уже и платье стала выбирать.
- Пишем петицию, что требуем отмены.
- Ну а как тогда узнать, кто самый красивый?
- Понимаешь, - начала Света, - это не про красоту, а про деньги: кто больше заплатит, и всё.
- А я хотела быть красивой, чтобы все восхищались.
- А не думаешь, что сравнивать людей по внешности как-то жестоко? - это уже я начала. - Ты бы поменяла маму на живую куклу, модель?
- Нет, конечно! - ужаснулась Ирочка.
- Когда проводят конкурсы, подразумевают, что все стали такими, как победитель. Так же хорошо выступать, решать задачи, мастерить. А конкурс красоты что говорит? Будьте копиями, куклами, с неестественным видом и образом жизни? Они ведь носят неудобную одежду, сидят на диетах постоянно. Тяжёлая жизнь у них. Представь, что все люди - копии. Изменяя себя без медицинских показаний, человек спорит с Богом. Стандарты красоты - это унижение людей. Мы выше этого, люди не подлежат таким сравнениям.
Она молчала.
- Вот говорили, что в советское время всё делали по плану, поэтому люди ходили в одинаковой одежде. Мол, это зло. А сейчас мода что, не унифицирует? В армии, в тюрьме хоть разнообразие личностей, а среди модниц такая штампованность, что скучно.

Перед следующей лекцией молодая преподавательница сообщила:
- Материал содержит триггеры. Лучше будет пропустить, чтобы не травмироваться.
- Я так не думаю. У меня эти триггеры повсюду. Я слушаю триггеры, люблю песни Ларисы Черниковой и Ирины Круг, про стрельбу, фильмы смотрю разные. Читаю триггеры, жития святых называются. На шее ношу триггер. Я сплю на месте убийства, и крепко сплю.
- Железные нервы! Это исключение! Или, может, с детства не берегли психику, не фильтровали информацию родители, тогда ещё не в моде это было.
- Не триггеры, а память. Или что теперь, в триггеры записать всё, что напоминает об умерших близких? Выбросить вещи, заблокировать страницы, порвать с общими знакомыми? Словно и не было, да? А культура, история? Про войны, трагедии не знать, эти уроки не учить? И что это за психолог, которого всё травмирует?
- Ну, не всё. Кого-то одно, кого-то другое…
- Это не совсем так. Физический мир нейтрален, а вот намерения и поступки людей - нет. Злой поступок, злое намерение, нераскаянное - вот где источник зла на самом деле. Да, ассоциации имеют место, но ведь для одного предмета можно сделать разные ассоциации и выделить главную. Но не в случае с самим злом как поведением. Пока человек не раскаялся в злом поступке или мыслях - он их носитель, может совершить или повторить в любую минуту.
- Интересно, - перебила преподавательница.
- Нераскаявшийся вор - это вор, нераскаянный убийца - убийца. Пока человек не признал зло злом, оно и будет в нём. Дом, кровать сами по себе не опасны и связаны у меня с приятным. Лекционный материал - это образование. Опасен укоренённый грех в человеке, самооправданный, потому что он означает повторение проступка. Например, женщина, убившая ребёнка абортом, остаётся убийцей до момента раскаяния. Вот у меня мужа убили. Это убийцы. Я не хочу быть с ними рядом, я их боюсь. Точнее, боюсь в них зла, которое они оправдывают.

Тут Илона отвлеклась от разглядывания своих гламурных ногтей по грубой моде нулевых:
- Это в тебе говорит психологическая травма. Деформированное восприятие, как у всех, переживших тяжёлые события. Ничего, это исправимо.
- Вот если бы со мной такого не случилось, ты бы говорила, что я сама не переживала такое и поэтому не могу говорить. Газлайтинг - сильное оружие.
- Ты что, после смерти любимого совсем ку-ку?! Оно влияет, да, трудно сохранить психику здоровой, когда к тебе пришли домой ночью и мужа убили. Женщина просто делает выбор!
- Убивать взрослых - это тоже выбор. Женщина выбрала предать и является предательницей. Она ничем не лучше братков из девяностых. Миленькая, женственная, безнаказанная убийца своего ребёнка! И её саму, и этот жуткий материнский образ заставляют любить!
Из Илоны посыпалась нецензурная брань.

Триггерный материал был про убийство в санатории, которое никто не заметил, когда погибший не явился на зарядку. Я пропустила зарядку на отдыхе только один раз. Специально не пошла, потому что в тот день там была йога. Религия не позволяет в самом прямом смысле. Дело даже не в том, как в Индии относятся к вдовам. Хотя и в этом тоже: глупые предрассудки, из-за которых страдают и гибнут.

Хотя что я говорю? Если у нас говорят, что ребёнок-сирота так страшно страдает, что лучше его убить абортом, а то в будущем прямо ужас-ужас будет. Мать может умереть при родах? Ах, ребёнок без матери, это жуткая травма, лучше аборт! Лучше быть убитым, да? "Чужая женщина его не полюбит"? Да не мачеха или свекровь зло, а зло в человеке! Если человек пакостный, то со всеми будет плохо обращаться. Мой одноклассник вообще жил с мачехой и отчимом: сначала папа умер, потом мама. В большой семье старший, с младшими сидел (кошмар ювенальщиков!).

Что там, новые сообщения? Илона Штерн. "Лучше бы тебя абортировали. Довольна, сволочь? Тварь"! Мат, непонятные обвинения, гадостные комментарии на моей странице. Я не виновата. Но почему опять образ великой ругательницы уничтожает меня? Аж вспотела. Может, потому, что прежние сетевые тролли не были знакомы вживую, а тут вдруг многочисленные кошмары ожили. Ничего, это не школа: видимся редко, никто не пытается насильно сблизить. Я заблокировала Илону навсегда, удалила все гадкие комментарии.

На следующем занятии:
- Есть хорошая закрытая группа по этой теме. Вот, смотрите, Ольга Зуева, напишите ей.
- А можно кому-нибудь другому? Она у меня в бане.
- В смысле? У тебя закрытая страница? Добавь её в друзья.
Добавить Ольгу Зуеву в друзья? Ольгу Зуеву, которая кроет меня и моих друзей матом везде, а про некоторых в фоторедакторе подрисовывает, что они голые и предлагают интим-услуги. От этой мысли я простонала.
- У меня полностью открытая страница. Просто она занимается сетевой травлей.
- Оля? - не заставила себя ждать Илона. - Да кого она травит? Ты просто психованная. А она дипломированный специалист. Да, и за что ты меня забанила?
- Ты мне пишешь гадости. Зачем?
- Это правда.
- Что правда? Оскорбления? От гадких слов ещё никто не стал лучше.
В итоге в группу меня пригласила Света.

Написала в беседу невинный вопрос - Илона мне гадость. Почему когда у тебя мужа убили, тебя все понимают, а когда убили сестёр - никто? Замели под ковёр, словно и не было. А теперь я уже человек или опять надо сдавать экзамен? Маме или Илонам? Надо вывернуть себя наизнанку, начать курить и материться, поддерживать аборты, а потом прийти к Илоне на поклон и сказать: "Полюби меня, пожалуйста. Разреши мне жить". Уничтожить себя полностью ради её мнения? Но это же предательство!

Двадцать четвёртое февраля. Завтра ехать на установочную сессию. Хруст свежевыпавшего снега. Самый противный звук на свете. Хуже, чем выстрелы. За выстрелы заставляют отвечать. Сажают в тюрьму на много лет, а если в банде - то убьют и закопают в лесу. Да и спокойствия нет, не гуляешь на свободе, а прячешься, боишься. Лежит на сердце тяжкий груз. Чётко понимаешь, что убил.

Хруст - это право выбора, с которым запрещают не соглашаться. Устроят антистресс, санаторий с усиленным питанием. Родители похвалят, бойфренд (назову именно этим словом, которое не люблю). Начальник, подружка. Будут изо всех сил убеждать, что правильно сделала. Так и останется миленькой для всех, обманчивый образ. Я не люблю женственность. Монро и Плисецкая - абсолютно женственные, перешагнувшие через жизни. Предавать можно и на каблуках, и в корсете, предавать как раз ради ценностей гламурной женственности, гротескной кричащей слабости.

Когда мужа убили, никто не говорит, что ничего этого не было, что замужем не была, а придумала всё или религия вдолбила. Даже Илона хотела было посочувствовать, перепутав меня с Яной. Меня никто не убеждает, что убийцы были правы, у них не было другого выхода. Никто, в конце концов, не заставляет их любить и считать авторитетом! Они меня не рожали, не кормили. Мама и убийца - голова взрывается. Я плачу, и все думают, что это из-за смерти любимого. Меня уже переутешали на эту тему, но как только я намекну на истинную причину, что аборт - это то же самое, начинают меня убеждать, что всё неправда.

Нас было трое. Молчи, ничего не говори, а то обрушатся авторитеты, как карточный домик. Никто не поддержит, не утешит, ещё и отругать могут. "Забей", "все так делают", "не смей осуждать". Теплохладная молодёжь начнёт снисходительно про сгусток клеток, что я ничего не понимаю. Старшие ткнут носом в родительскую неприкосновенность. Небо с овчинку, солнце в облаках, моё бедствие, мой шторм, моё затменье! Психолог сказал, что выйти в норму после такой травмы - как научиться бегать и танцевать после падения с десятого этажа. Стокгольмский синдром выжившего.

Очень много сообщений. В конце ни о чём не говорящий смайлик. Открываю. Света пишет: "Алька Боровикова спрыгнула с десятого этажа. Насмерть". Боровикова! В прошлом году она получила корону. И сразу из непримечательной студентки без стипендии превратилась в звезду. Света очно училась с ней в одной группе до того, как перевелась к нам. На следующий день после награждения она вдруг пропала. "Отмечает", - улыбнулись однокурсники. Но ни через неделю, ни через две так и не появилась. Пришла на сессию глазками похлопать, прямо как в анекдоте. "Когда это было? Несколько месяцев назад. Постояла ты на сцене, наградили. А потом иди учиться. В работе эта корона тебе ничем не поможет и недостающие знания не даст. И не надо пытаться меня соблазнить, для меня все, кроме жены, среднего рода".

Сессия целиком на пересдачу, особенно трудно было найти физрука во время каникул. С повышенной стипендии за конкурс слетела, её бы платили второй семестр при отсутствии долгов. Ещё была с ней история, я думала, что это шутка такая. Влюбила в себя двоих парней, заставила соперничать не на жизнь, а на смерть. Были и кредиты на подарки, и драки. Один, из более бедной семьи, покончил с собой. А она укатила с мажором, не придя на назначенное выжившим свидание. И вот теперь пообещала всем, что звание мисс останется у неё, она всех порвёт. Уж как готовилась! Аж за четыре месяца перестала посещать занятия. Прямо как профессиональная спортсменка с соревнованиями раз в год: то подготовка, то слава.

Но ни килограммы косметики, ни уникальное дизайнерское платье не помогли. После барабанной дроби объявили победительницей прошлогоднюю вице-мисс. Вице-мисс, приз зрительских симпатий… не её! Двадцать четвёртое место. Фразы о том, что все красивые и достойные, уже только злили. Мажорик теперь точно бросит, он-то хотел хвастаться, сам условие поставил. Алька как с цепи сорвалась. С криком "ненавижу" она вцепилась в лицо победительнице и стала царапать, вырвала ей серьги, платье затрещало. Выдранные пряди платиновых волос падали на пол. Корона тоже была сломана.

Праздник закончился раньше времени, у ведущих не получилось сохранить хорошую мину. Дальше была полиция. Пострадавшую пожалели, а с Альки взыскали деньги. В вуз теперь идти незачем. Будут все пальцем показывать. Может, отчислиться? Или пойти на заочку, там не знают. Но гордыня пёрла: что, не смогла их всех порвать? Тогда до свидания! Навсегда! Раз я не лучшая! Так этой королеве! Открыла окно, разбежалась и прыгнула.

"Поминки в субботу, в час дня". А вот как её поминать? У психиатра на учёте не была, это известно. Там висели камеры, поэтому всякое насилие исключено. Есть записка. Это настоящее самоубийство. Ясно, что отпевать не будут, она даже и некрещёная, родители ждали, что сама сделает выбор. Вот и сделала. В пользу тьмы. Как представить, что случилось сразу после прыжка. Б-р-р! Надеюсь, никто романтизировать не будет. На психологии люди соображают в этом плане.

Там вообще что-то неладное творится. Королева позапрошлого года умерла во время аборта. Первокурсница. Сначала умер высосанный ребёнок, а потом у неё началось кровотечение. Ткани незрелые, всего пятая неделя, организм не готов был к разделению с плодом. Через полтора месяца после оваций хотела в выходные побыть дома и не пропустить пары. Отличница, хотела просто "решить проблему" и ничего не менять. Где сейчас её блестящее будущее? Сгнило.

Что ж так грустно-то? Нас уже из-за этих стали называть "факультет психов". Вторая "умница" тоже из наших очников. Уже на установочной сессии одна молодёжная преподавательница обратилась ко мне:
- Ну, мисс.
- Миссис, - поправила я.
- Каждая, которая не состоит в браке на настоящий момент, для меня мисс. Бывшие и мёртвые не считаются.
- А я прошу считать. Умершие не равны тому, что их никогда не было. Правда, Илоночка?
Илона сморщилась в ответ на мой взгляд.
- Именно мёртвых просят учитывать. Мол, я была замужем, я не виновата. Я не старая дева, меня не бросили, меня любили до конца. А разведённые хотят казаться без прошлого. Стереотипы всё это.
- Тогда уж "миз". Просто женщина, без любопытного носа по поводу её личной жизни.
- Согласна.

Социологию учило сразу много групп. Сорокалетняя лекторша удивилась:
- Не заочные студентки, а Вриндаван какой-то. Да уж, мужская смертность в этом году.… Давно так не было, социологи возмущены.
- А что это? - спросила меня соседка, семнадцатилетняя первокурсница с экономического.
- Город в Индии, где живут вдовы. Там они считаются париями. Кстати, "пария" - индийское слово.

Ещё Савицкая, лекции которой мы особенно любили, приветствовала меня отдельно:
- А, наша Ирина Круг пожаловала!
- Почему? - спросила одна из молодёжи.
- Случилось то же самое.
- А что? Я не знаю, кто это.
- Ко мне домой ночью ворвались, начали стрелять, мужа убили, я вот ранена, - сказала я.
- Хватит её жалеть! Почему-то никто не жалеет тех, кто может, но не хочет иметь детей!
- Ты хотела сказать "хочет, но не может"?
- Нет, я правильно сказала!
- Ты беседу не читала?! - разозлилась Света. - Янина же сообщила…
- Да, я там писала, а ещё о том, что сделать аборт - это то же самое, прийти к человеку домой и убить его.
- Янина полностью права, - поддержала меня Савицкая. - Те, кто знает, что такое убийство и как это страшно, против абортов. Жизнями не швыряются.

Моя бесплатная психологическая консультация помогла. В дневнике Ангелины запестрили пятёрки. Но это, конечно, не главное. Учительница биологии стала говорить ей ровно ту же фразу, что и мне: "Подожди, ты слишком часто отвечаешь". В четверти ожидается пятёрка! Родители не говорят ей, что четверть тяжёлая, чтобы не настраивать. Максим действительно встречается с Ангелиной, а не думает, что встречается. Домашний арест сняли, хотя если он со мной, то она и не против.

Март, апрель выдались снежными и дождливыми. Март - весна только света, ни одной оттепели, то метели, то много солнца, которое к концу месяца садится уже в восемь. Мир был сотворён в весеннее равноденствие. Но тогда, конечно, не было такой погоды. Тени от берёз перестали пересекать поляну. Западные стены домов начали освещаться. Облака уже не те! И тон неба поменялся.

До середины апреля ночью снег, днём ливень. Воды так много, как не было уже много лет. Сугробы чернели, что ускоряло процесс. Лежит вроде снежный гигант, а из него ручей течёт. По льду реку уже не перейдёшь, приходится сворачивать на мост. Апрель, похожий на октябрь. "Тебя не стало в тот дождливый день". Когда-то я встречусь с любимым. В лунный день тридцать первого июня, когда остановится время.

В апрельскую грязь непромокаемые комбинезоны - наше всё. Качели, карусели, песочница. Вот говорят, что дети радуются красоте природы. Но слышала восторги только от бабушки и её ровесников, а от детей - никогда. Поэтому радость моя, на мой взгляд, никакая не детская, а старушечья. Последняя четверть уже, Ангелина хорошистка, моим до школы ещё далеко. Первая гроза прошла двадцатого числа. И двойная радуга, яркая-яркая.

Двадцать шестое апреля, день Чернобыля. Понедельник. Погода как в Припяти тогда: весна разгулялась в лето, отопление уже выключили. В беседе кинули ссылку. "По многочисленным жалобам студенток отменили конкурс красоты как опасный для физического и психического здоровья". Ура! "Сравнивать людей по внешним данным неэтично". Наконец-то до людей дошло! Ночи ещё холодные, а днём пятнадцать-двадцать тепла. Мусор на улице убрали неделю назад, уже нежная трава пробивается, деревья в зелёном тумане. Птицы громко поют утром и вечером.

День рождения у меня восьмого мая. В этом году это суббота. Утро лета, ноябрь в другом полушарии кажется чем-то невероятным. Сначала погода была контрастная, как в пустыне: днём тепло, ночью чуть не заморозки. А после пятого установился комфорт: двадцать ночью, двадцать шесть днём, иногда буйные ливни, мгновенно сменяющиеся солнцем, даже от грозы не холодает. Зелень буйная, изумрудная, зори жёлто-розовые.

В один из таких тёплых вечеров на детской площадке мне встретилась женщина без детей. Отвела меня в сторонку и чуть не плакала: "Вот восемь лет назад в марте я аборт сделала. В этот день. И никого не поведу в первый класс. А вот второй был бы ровесник вашего. Четыре года, правильно? Я все возрастные нормы изучила. Только зря. Бесплодие от супербезопасного аборта, чуть жива осталась. Теперь вот облизываюсь на чужих детей. Было бы хоть немного справедливо, если бы сама изначально не могла, а тут всё в ведре всё оставила. Второй был в начале июня. Я раньше любила это время, теперь ненавижу самые длинные дни".

Мне один раз приснилось, что я за завтраком еду выбросила в мусорку, а потом облизываюсь на чужие тарелки, голод-то никуда не делся. Она сказала, чтобы я никогда, просто никогда не делала аборты. Я сказала, что не делала, и поблагодарила её за честность. Куда хуже бывает, когда меня травили на тему нищеты и отсутствия диплома те, чьи дети - абортированные ровесники моих.

В психологическую поддержку обращаются женщины от тридцати до пятидесяти лет: "Мама умерла, она была для меня всем, не знаю, как жить дальше". Единственные, младшие дочери, умницы, мама как подружка, мама вместо всех. Общество, доприучалось к культу мамы? Конечно, ни семьи, ни подруг у этих хороших девочек нет, жизнь их на самом деле теряет смысл. В их восприятии, конечно, не на самом деле. Кто за это ответит? Никто.

Первое июня. Читала про полуденный ужас, а меня это настигло ранним вечером. Было уже шесть. Я шла домой вдоль дороги, по куцей обочине. Ясный день, солнце, конечно, передвигалось, но не было ориентира, чтоб заметить. Ни одной машины. Звенящая тишина. Опять ремонт, нет света. Линия электропередач, под которой я прохожу, не трещит. Я не замечаю движения, ведь в каждый момент времени нахожусь в определённой точке, где неподвижна. Движение разобрано на кадры, как на киноплёнке. Новая позиция будто не связана со старой, всё вокруг сменяется подобно декорации. А раз не двигаюсь, то и не устаю, могу идти хоть час, хоть два, и, кажется, солнце это время будет всё таким же.

Не полдень, не полночь, а перпендикулярное время, шесть утра и шесть вечера - совсем не страшное, бодрое. Впрочем, я не понимаю общественно принятый психологический периодизм. У духовного мира нет календаря и часов; тридцать первое июня может наступить десятого октября. Дождливый ноябрьский день может быть радостным, а июньское утро - чёрным. Полнолуние в полночь может быть милым, зимний рассвет - зловещим.

Даже хочется зависнуть в этом состоянии, понимаю же, что физический мир нейтрален. Луна ущербная, стоит днём, невидимая. И не страшно, и как-то волнующе, хочется и возможно одновременно действовать и находиться в покое - в разных системах отсчёта, так можно работать, даже умственно, и в это же время замирать, общаться и молчать в одиночестве. И так мирно становится, так верится в добро…

Тридцатое июня. Последний день первого полугодия и первого месяца лета. День уже короче максимального на пять минут, правда, с утра отщипывается, поэтому незаметно. Сокращается робко, неуверенно, на секунды, потом осмелев до минут. Это пока, потом, у равноденствия, будут отхватываться пятиминутные куски. И уже ближе к декабрю начинает экономить, вокруг минимальной точки пять почти одинаковых дней с разницей в секунды, только полдень и закат становятся чуть-чуть позже.

"Июль - макушка лета" - стих в школе учили. Это для троечников, я другой брала, этот сам запомнился из чужих ответов, да и просто. И дневная убыль света, и липа отцвела, рано в этом году, июнь жаркий. Кукушку уже не слышно, соловей замолк неделю назад. Всё, кончилась астрономическая весна, когда всё росло и цвело, теперь будет лето, инерция, убывание дня, созревание. Так, стоп, сегодня ещё июнь. Сегодня есть только сегодня. Июньским утром я проснулась, июньский день пройдёт, июньским вечером усну.

Приснилось мне ночью на последний июньский день, что на календаре 22 июня, лето, как обычно, но почему-то за окном было темно. Что такое? Лишь в без пятнадцати восемь что-то показалось на горизонте, вроде рассвет, а в половине десятого чётко так рассвело. Солнце вылезло из-за клёна, на месте зимнего восхода. 10:17 - странно! Никогда позже десяти не бывает! И пошло низко, как я не видела даже в самый короткий день: не вышло из-за большой берёзы, хотя в полдень должно проходить над ней. И в 16:38 уже всё. Закат.

Проснулась я не дома, ведь последний день сессии. Погуляю после завтрака перед экзаменом, который в девять. Буду здесь в следующий раз в начале сентября. Если опять не заболеет преподаватель и не перенесут сессию, как сейчас. Я выхожу отличницей снова. Может, потому, что математику сдала в первом вузе? Нет, это не "можешь ведь, когда захочешь". Это просто отсутствие давления. Я просто приобретала знания и навыки, от меня больше ничего не ждали, не давили прошлые пророчества.

Время 6:50, температура уже за двадцать. Солнце ровно над кирпичной трубой, ровно между востоком и северо-востоком. Птицы поют, а студенты ещё спят. Тень от меня на всю дорогу, которая за спиной. Как полуденная в конце ноября. Это на северном полюсе ты на восходе и закате превращаешься в шестисотметровую громадину, а в тропиках при зените - как в примитивной компьютерной игре. В самом начале полярного дня полуночная тень выдаст аж две тысячи километров, сокращаясь к полюсу. После шестьдесят восьмой с половиной широты тень всегда больше тебя, от экватора растёт экспоненциально.

Как хорошо, что вчера не оставила зачёт на завтра! Сдала с другой группой после шести вечера, когда была жара и все устали. Эта самая преподавательница будет сегодня только в два, а два у неё - это и три, и четыре, и "вы опоздали, я раньше пришла". Из-за аварии на железной дороге придётся идти на другую линию и ехать на час дольше. На 14:57 надо успеть, чтобы дома быть в полдесятого. А то дальше только последняя по моему маршруту, придётся идти домой после двенадцати ночи.

Узел, где сходятся ветки, южнее. Станция, с которой я обычно садилась, на востоке в пятнадцати минутах ходьбы. Сейчас мне надо идти на запад вдвое дольше. Успела после экзамена собраться, поесть и погулять. Я была в той стороне. Островная платформа, без крыши, четыре скамейки. Солнце слева жарит. Электрички здесь ходят редко. Никого. Слышно только соседнюю линию, а так - звенящая тишина. Я не буду слушать музыку или лезть в Интернет. Это можно и потом. Сейчас так хочется перенестись на четверть века назад, словно сейчас не 2027, а 2002 год. Эти десять минут просто похожу по платформе.

Неизменная железная дорога с неизменными электричками, табличка без английского дубляжа. Никакой пестроты, хай-тека, режущего глаз. Только зелень, тропинка и кирпичный дом вдалеке. Словно ещё нет новой этики, дети играют во дворах, "тик-ток" - это тиканье часов, исправят на "тик-так", между людьми одного пола мыслится только дружба, учитель чаще всего прав, а меня не предупреждали о триггере на лекции.

Солнце ползло от юго-юго-запада к юго-западу, самое жаркое время. Тень всё ещё короче меня, но уже не в полтора раза. Полуденное ускорение движения солнца сменилось вечерним замедлением. Сколько же времени? Вокзальные часы сломаны и показывают несуществующее время: большая стрелка на шести, маленькая - ровно на двенадцати. И тишина. Уже ровно три. Одна минута четвёртого.… В комнате, где я была на время сессии, полчаса назад начался ремонт, поэтому начальница просила пораньше освободить.

Наконец, электричка подъехала. Эта платформа безымянная, 97 километр, следующая - 95 километр. На север, я села справа, смотрю на восток. Первый вагон, заполнен наполовину. Большая станция, начальная для рейса, была пять перегонов назад, следующая через три. Часов нет, телефон спрятала в карман, снова время остановилось. Следующая остановка, кто-то бежит на платформу. Леса, поля. Как же красиво и приятно смотреть! Это в автобусе - городская пестрота, а железные дороги - такая красота! Помню, как на первом курсе первого вуза на лекции преподавательница сказала: "Поднимите руки, кто обожает электрички". Большинство. "А кто ненавидит"? Человек пять.

На ясном небе всё чаще появлялись белые полосы. Тени от столбов переместились, стали указывать южнее. Но в конце июня день до десяти, это не сентябрь, когда вроде на солнце после обеда даже жарко, но вечером плюс семь и солнце как-то рано садится за дом. В октябре будет первый год без любимого. Лунная ночь 31.06.2002 - к вам пришли! Не с миром! Время пострелять! Перепутали чужой дом с тиром, а людей - с мишенями. Бывает, тик-ток головного мозга - он такой.

Я повернулась налево. На западе была деревня, сады и огороды. И вдруг у горизонта показалась чёрная туча, такого цвета я никогда не видела. Молнии били в землю, как на картинке. Смотрю в своё окно: чистое небо, ничто не предвещает. И вдруг остановились вне платформы. Техническая стоянка по непредвиденным причинам. Половина пятого. Интернет есть, в телефоне сто процентов зарядки, делаю рабочий проект.

Пять. Выпустили часть пассажиров, кому недалеко, решили пешком идти. Женщина с чемоданом напротив меня ехала в аэропорт: "У меня в запасе всего час. Хорошо, что на предыдущий автобус села, а не следующий". Тут ведь нет больше никакого транспорта, а за такси сдерут много. Я чуть не начала нервничать вместе с ней. Никогда не летала, процедура регистрации и посадки казалась чем-то жутко сложным. Как раз напротив моего вагона был нерегулируемый переезд, где застряли хитрые на такси и пара маршруток.

Солнце значительно передвинулось, тени, тёмные стрелки, стали указывать правее, уже почти на восток. Люди разговаривали, ходили по вагону. Моя единственная соседка вставила наушники. Я совсем не волновалась, даже хотелось, чтобы этот жаркий вечер тянулся как можно дольше. Больше дети не пойдут в школьный лагерь в этом году. Помню, как плакали после четвёртого класса в последний день, как раз тридцатого. Кстати, тридцать первое июня будет: решили добавить координационную секунду. Земля замедляет вращение из-за Луны. Одно ночное мгновение, когда я только приду домой. Уже завтра день ещё сократится, до уровня двенадцатого июня.

Наконец, тронулись. 18:13. График был безнадёжно сбит, опоздание почти два часа. Соседка уже опоздала, маршрут по карте выдавал, что можно примчаться на максимальной скорости только за две минуты до вылета, а самолёт это тебе не поезд, там ещё всякие терминалы. Дома я буду почти в двенадцать. Дойду или попросить встретить? Я никогда так поздно не ходила. Платформы переполнены, ведь уже час пик, семи рейсов не было. Табло показывает эту электричку с опозданием в ноль три минут, первая цифра не умещается. Хорошо, что не во времена "Очень страшной истории" Алексина, а то бы пришлось бегать, искать телефон, чтобы дома не волновались.

Солнца уже не было, когда мне надо было перейти на другую линию. Электричка задержалась ещё на сорок минут, ещё были технические стоянки, да и великое множество пассажиров надо же упихать. Говорили, что из-за этого дальнейшие рейсы сократят, не гонять же пустые. На конечной мы чуть не вываливались. Дома ждут, все в сборе. День рождения у Гоши завтра. Надо идти через переход и автобусную станцию. Красные цифры электронных часов над подземным переходом показывали 22:46.

Люди в таких толпах обычно не знакомы между собой, идут молча, но были и компании.
- Мой младший сегодня весь день гулял с друзьями, - будничным тоном начала женщина.
- Что, в школьном лагере карантин? - спросила, очевидно, её подруга.
- Нет, опять сообщения о бомбе проверяют. А то ведь правда…
- Точно! Опять невинная деточка, небось, развлекается. Говорили уже об этом раньше.
- Обязаны перебдеть. Мы твари дрожащие, а несовершеннолетние право имеют! И так уже спать не давали митингами, чтобы освободили предыдущего такого ребёночка. "Свободу Алёше Сотнику"!
- Да уж, подложили неприятность. Это не только в школьных лагерях. Племянника пришлось забирать издалека за три дня до конца смены. Родителям срываться с работы, ребёнку - ни концерта, к которому так готовился, ни королевской ночи…
- Но гораздо хуже другое. Вот проверки в лагере. Вот концерт в Лужниках, куда вызывали полицию, потому что фанаты какого-то молодёжного певца стали драться. Шум под окнами в двенадцать ночи. Они же отвлекают полицейских! Из-за этой суеты меньше преступников ловят, число охранников сокращается.
- Да. Куда исчезли охранники на станции, как ты думаешь? Оно и есть. Стражи порядка на молодёжной дури. Кошмар какой-то! И ведь не тронь деточку, вой поднимется.

На вокзале, от которого ходили не муниципальные автобусы, а частные маршрутки, стояла просто рамка для галочки, постоянно пищащая. Такой же, как я, угрожают пистолетом…. Пусть всё могло быть иначе. Я не могла принять, что её застрелят, а я пойду домой. Конечно, общество бы поняло и приняло, что у каждого свои проблемы, своя рубашка ближе к телу и так далее, наличие детей, что для общества тот ещё триггер. Пусть меня стыдят, что детей оставила сиротами. Интересно, что бы запели, если бы свела счёты с жизнью от мук трусости.

И как ровно четверть века назад: огнестрельные ранения. Что ж я так настроена? Может, ещё проживу долго и счастливо. Кто эта молодая женщина, побежавшая за охраной? Что у неё в аттестате и есть ли диплом? Новая ли на ней одежда? Пророчили ей в детстве светлое будущее? Лучше меня или хуже? Да разве это важно?! Виталик не трусиху защищал. Ноги трясутся, но я смотрю куда-то в одну точку, меняя фокус, всё то расплывается, то становится предельно чётким. Удерживаю себя.

Сползаю, нет, даже укладываюсь на пол. Бетонный пол, как в каком-то недострое, окрашивается кровью. Теперь уже я теряю сознание. Всё слишком быстро. И вот вижу себя, лежащую, чуть со стороны. Тут ко мне подошёл Виталик. Видение? Может, инопланетяне, сиречь падшие духи-обманщики? Крещу раз, другой, третий. Обнимает меня:
- Молодец, Янина. Я настоящий.
- Тебя я точно вижу. А сестёр?
- Увидишь. Пусть всё могло быть иначе, с ними, рождёнными, та вероятность была бы точно лучше.

Он дал мне руки, и я встала. И не важно, кто счастливее меня. Я с любимым, догорает последний день июня, суета не беспокоит. Лунная ночь тридцать первого июня, моя новая сестра, выжившая, пусть и не от аборта. Обнимаю любовь всей своей жизни в тишине посреди шума. Принцесса, вытянувшая счастливый билет? Просто мёртвая женщина, очевидно, очень тяжелораненая, ведь от лёгких порезов не умирают. Одетая в одежду, которую раньше носили другие. Так и не получившая высшее образование.

Мамина школьная подруга вырастила дочь Олесю, мама мне всё приводила её в пример. "Английским языком занимается. Сама, такая умничка. Английский - это будущее! А как мозги развивает"! Я отвечала, что не хочу быть копией другого человека. Мы с Олесей были ровесницы, что подогревало накал: "А вот Олеся сейчас, а ты"… Кончилась школа с красными аттестатами, кончился вуз - для неё с красным дипломом, а сравнения никуда не делись. Опять куда-то мотивировать? Я не Эллочка-людоедка. Кто-то там лучше? Мне какое дело? У меня своя жизнь, и не надо обижать своего ребёнка из-за того, что кто-то там нравится. Цели должны быть свои, желания - вызревшие, а не нестись, как собака за палкой.

Всё приняло особенно острый оборот, когда однажды Олеся спрыгнула с девятого этажа. Нет, не от пожара и не от маньяка. Никто не знает, почему, записки не было. Все недоумевали: красный диплом, недавно полученное приглашение за границу, идиллические отношения с мамой, модельная внешность. Никто не обижал, в соцсетях не нашли травлю. Это было два года назад, в начале июня, ей только исполнилось двадцать пять. Замужем не была и не встречалась.

В первую же встречу после смерти дочери, через десять дней, подруга бросила маме в лицо, неожиданно так: "Почему это случилось именно с моей Олесей? Она-то от чего? Она явно нужнее миру, чем Янина. Лесюшка моя красивая: кожа фарфоровая, нежная, движения плавные, гибкая вся, полётная. Редкая внешность, между прочим, исчезающая, элитарная! Но вышла замуж эта посредственность! И детей наплодила! Смеётся, радуется всякой ерунде. Олесина коса - девичья краса, толстая, пшеничная. Янина остриженная, без малейшего желания делать причёски. Тяжеловесная, с грубым голосом, она бы не влезла в балетный наряд".

Мама не знала, что ответить. Истерика продолжалась: "Янина не была с тобой близка! Она тебя не любила! Ты раздражала её! Она придёт и уткнётся в компьютер, когда жила с тобой. Янина старалась скрыть от тебя свою жизнь. Даже на собрания в школе папа ходил. А Лесюшка жила в симбиозе со мной! Моё тело, моя душа, моя жизнь! Мы понимали друг друга с полуслова, она мне доверяла секреты, давала читать свой личный дневник. А твоя школьный-то дневник прятала, пароль от электронного в десятом классе тебе не дала. Олеся подходила ко мне: "Мама, давай пироги испечём. Давай косметикой намажемся". Твоя готовит тяп-ляп, лишь бы отстали. О косметике слышать не хочет".

Речь не думала заканчиваться: "Я так ждала рождения доченьки! Янина тебе далась совсем легко, сразу после свадьбы. У тебя не было сладко-мучительных годов ожидания, гнездования, голос не поднимался на несколько тонов выше, слова не смягчались. Ты не оборудовала шикарную детскую. Ты не уволилась, узнав о беременности, а моталась по командировкам. Скидывала ребёнка на мужа, оправдываясь тем, что у детей двое родителей. Ты не думала о будущем дочери! Это я изо всех заставляла, мотивировала, возила на кружки, расписала день ей и себе.

Вот подумай: кто нужнее миру? В кого мама всю жизнь вложила, развивала с рождения, возила с трёх до шести лет за границу, умничка, знающая три языка, отличница всегда и везде, помнит наизусть множество стихов и латинских цитат? Которая идеально тянет ножку, ест ножом и вилкой, в школе показывала балетный номер с поддержкой, между прочим. Или неотёсанная молодая тётка, чья голова набита попсовыми песенками прошлого века? Облизывает руки во время еды, спит без рубашки, печатает книжечки в стиле Оксаны Робски. Институт не окончила, диплома не имеет, конкурсы международные не выигрывала.

Янина, конечно, не плакала об Олесе, правильно? Так, для приличия погрустнела, а потом пошла к компьютеру, книжкам, на улицу, к любимому в кровать. А чё такого? Олеся бы все глаза выплакала, есть и спать бы не могла. Она над книгами плакала, пришлось "Белого Бима" прятать. Это твоя смотрела в детстве боевики по телевизору, ведь ей детство не берегли. Почему Янина жива, а Олеся - нет"?!

Моя мама ответила, что ценность жизни человека не должна зависеть от того, что он нравится родителям или не нравится. Была некрасивая сцена, после которой перестали общаться, а потом, когда узнала о прощании со мной, неприкрыто позлорадствовала: "Вот и справедливость на земле". Даже праздник себе устроила в гордом одиночестве: загордилась, что Олеся избранная, могла говорить только о ней, про чужих детей часто как про меня в агрессивной манере.

А моя мама колебалась между тем, чему учила меня в детстве, и личным, не могла решить, кого проще любить: мёртвую или выбравшую себя. А если бы я пришла домой и сказала маме, что выбрала её? Ангелина прощалась со мной. Моя мама не любит детей, но Тучкина уже не ребёнок. Мама разыскала выжившую, пошла на встречу с ней и не знала, что говорить. Студентка-заочница из МГУ разрядила тишину благодарностью. Марина соответствовала маминой мечте во всём, кроме политических взглядов и желания уехать за границу. Это в сочетании с восхищением Ангелины перетянуло чашу весов.

Земной Перадор остаётся всё дальше и дальше. В голливудских фильмах уродливо пытаются передать естественное человеческое стремление выйти из несправедливой мировой системы. Там разгромы, убийства, эгоизм, грех. Главные герои вроде счастливые там, где беды многим людям.
- Увы, Олеся ненастоящая. Как в "Сказке о потерянном времени". Как там школьники стали ненастоящими стариками, которые просто не могли бы жить дальше, так и здесь. В этом мире им нет места, их не узнают, как резко постаревших детей, Петю не пустили домой. Они, увы, застыли в отчаянии, не справились, как пятиклассник на ЕГЭ. Олесю ждали матерью семейства, сделавшей головокружительную карьеру. Ей за два дня до смерти пришёл отказ в зарубежном контракте, условия изменились. Вот и испугалась маминого мнения. А ведь могла быть счастлива!
- Да уж, - только и могла сказать я.

Ну и где земные беды? Зачем дальше пытаться понравиться людям, которые мне не нужны? Сейчас осуждают тех, кто дарит жизнь, и хвалят тех, кто крадёт. Любовь, которая делится, уменьшаясь с каждым человеком, за которую надо драться, как голодные звери у миски - может, ну её? Оставить другим, пусть им больше достанется. С этими солидными женщинами и молодёжью новой этики мне общаться уже не придётся, я же мёртвая.

Октябри и ноябри уже не повторятся. Да и дожди, бури, грозы, ночи и сумерки. Не будет боли, болезненного жара, кровавых ран, самопожертвования - чего-то того, где на земле проявляется любовь. Ведь любовь перешла на новый уровень. Только вечный день, без даты, придумай, какую хочешь. Тридцать первое июня, когда день не сократится. Или тридцать второе мая, вечная весна.