10. Княжеский замок, яд манямбра и антидот

Яд манямбра, парализовавший могучее тело оборотня, сделал его, вдобавок, совершенно бесчувственным, что оказалось весьма кстати:
 
Валяясь на мраморном полу посреди замкового холла, Грёза только равнодушно косилась своими узкими антрацитово-чёрными глазами, иногда округляя их от странности происходящего, озадаченно следя за тем, как белые руки князя Бреальдьеге вытаскивают из её шкуры деформированные градинки серебряных пуль.

У Грёзы был исключительно стойкий иммунитет на серебро, пули, случайно угодившие в неё, не причинили  особого ущерба.
Всё же, извлечь их было вовсе нелишним, чем и занимались сейчас милосердные руки его светлости.

…За окном начинался дождь пополам со снегом, и, казалось, – небо падало на землю…

В помещении не было никого: холёный домовой, приветственно выбравшийся навстречу хозяину из-за центрального камина, едва увидев оборотня, в ужасе всплеснул мохнатыми лапами, и с визгом провалился в подполье, оставив после себя только резкий запах сероводорода, а слуги-фейри бросились врассыпную, и пропали в дальних коридорах.

Убранство холла было обыкновенным для княжеского замка:

Стены украшали тканые гобелены с геральдическими мотивами, картины, в основном – масштабные батальные полотна;  военные и охотничьи трофеи: коллекции холодного оружия, щиты, рыцарские доспехи, головы и бивни редкостных химер, шкуры горгулий; у входа, растопырив перепончатые крылья,  стояло чучело трёхголового дракона на задних лапах.

Высокие бойницеобразные окна, в обрамлении тяжёлых  бархатных портьер с фестончатыми ламбрекенами, изысканная эльфийская мебель, резные плинтуса тёмного дерева, за которыми Грёза безошибочно угадывала сложный пустотелый лабиринт – потайные ходы, имеющиеся в каждом замке гоблинской постройки.

…Наконец, последняя серебряная пуля, благодаря стараниям князя, была отправлена в мусорное ведёрко. Бреальдьеге с удовольствием наблюдал действительно сверхъестественно-быструю регенерацию тканей – зияющие отверстия в шкуре затягивались и пропадали буквально на глазах.

Оставив Грёзу на некоторое время одну, князь с озабоченным видом куда-то удалился и, вскоре вернулся, держа в руках небольшой флакон прозрачного стекла с волшебно переливающимся содержимым.

Грёза вопросительно взглянула на князя – она уже сумела понять, что ей не грозит ничего плохого и что Бреальдьеге искренне хочет ей помочь.

- Конфертатив на основе рога единорога, – пояснил Бреальдьеге, откупоривая сосуд. – Эффективно нейтрализует сильнейшие яды и токсины, в том числе – слюну манямбра. Антидот сей изготовлен лично мною по оригинальному рецепту и испытан, на многих людях – весьма успешно…

(Из флакона пахнуло спиртом.)

- …А, поскольку, вы – наполовину также человек, должно подействовать и на вас,– уверенно заявил князь.

Пока Грёза с угрюмой заинтересованностью размышляла, в частности, как долго князю пришлось разыскивать в здешних краях девственницу, дабы изловить единорога, потребного для зелья, тот, вооружившись чайной ложечкой, отмерил некоторое количество жидкости и аккуратно залил  ей в пасть.

При этом на краях его ауры мельком трепетал вопрос – Бреальдьеге от всей души надеялся, что оборотень не нападёт на него, когда вновь обретёт способность двигаться, и эта мысль почему-то казалась ему смешной… Грёзе эта мысль казалась вообще нелепой, единственное, чего она хотела – побыстрее прийти в себя и убраться восвояси…
   
Противоядие князя подействовало скоро – Грёза зашевелилась, вскочила на ноги, встряхнулась, тут же попыталась рвануться к окну, но едва не упала – такими неверными были её движения. Она вынужденно остановилась, шатаясь и ошалело озираясь по сторонам, с мрачным неудовольствием сознавая, что чувствует себя далеко не настолько хорошо, чтобы отправиться в лес немедля…
Из её клыкастой пасти вырвались ужасные рыки.

В ответ Бреальдьеге со всей любезностью благовоспитанного вельможи предложил немного  погостить у него в замке.

Наступало утро – за окнами брезжил рассвет…

Грёзе пришло в голову, что перевоплощение наверняка поможет ей прийти в себя гораздо быстрее – укрывшись за ближайшей портьерой, она выглянула оттуда уже в человеческом облике, оценивая реакцию князя Бреальдьеге, замершего неподалёку. Впрочем, его реакция была естественной для воспитанного и тактичного джентльмена:

Скромно потупив взор, князь протянул ей свой плащ и осведомился, не соблаговолит ли очаровательная леди оказать ему честь проследовать в комфортабельные апартаменты, где, возможно, изволит подобрать соответствующий её вкусам гардероб, после чего – приглашающе указал наверх.

Тщательно обернув княжеский плащ вокруг своего обнажённого тела, Грёза благосклонно кивнула:

- Меня зовут Грёза, – деловито сообщила она хозяину замка. – Милая Грёза.

- Почему – милая? – переспросил Бреальдьеге.

- Потому что для оборотня я необычайно гуманна! – промурлыкала собеседница, кокетливо щуря глазки. – По крайней мере, так говорят!

- Это радует, – задумчиво пробормотал князь, стараясь не обращать внимания на то, что тон голоса его неожиданной гостьи, в общем, был довольно-таки мерзким.

Грёза неуверенно направилась к лестнице, вопреки ожиданиям, чувствуя себя всё так же отвратительно.

Князь, впрочем, увидел, что ей нехорошо, едва она коснулась первой ступеньки:
Грёза пошатнулась – Бреальдьеге поддержал её очень вовремя. Злобно выругавшись сквозь зубы, Грёза мрачно уставилась на князя. Тот отвечал ей взглядом полным сочувствия.

- Если не возражаете, я вас донесу, – молвил он.

Без особого удовольствия Грёза позволила Бреальдьеге взять себя на руки…

Просторные апартаменты занимали целый этаж. Под сводчатыми потолками висели огромные люстры радужного хрусталя. Высокие стены были сплошь затянуты гобеленами в благородных золотисто-пурпурных тонах, изображающими райские сады с вещими птицами.

Бронзовые канделябры, действующие старинные песочные часы, несколько традиционных обережных каменных статуй  драконов и горгулий, для защиты от тёмных сил и всяческого зла. Возле облицованного красным мрамором камина с коваными узорчатыми решётками, на саламандровых шкурах стояли похожие на троны кресла, богато украшенные гранёными самоцветами, и – большой круглый стол, инкрустированный перламутром. На столе лежали книги.
   
Грёза огляделась – более всего бросалось в глаза отсутствие в интерьере помещения серебряных решёток на окнах и общепринятой религиозной атрибутики: ни икон, ни распятий – достаточно серьёзный риск или безрассудная смелость в свете оригинального колорита данной местности.

Витражи из разноцветного духонепробиваемого стекла с аллегорическими белладоннорозами, лилиями и страстоцветами, духоотталкивающие шторы и такой же полог над роскошной кроватью времени «оно» с изогнутыми ножками в форме драконьих лап – вот и все меры предосторожности, что она могла здесь заметить.

- Добро пожаловать в гардеробную! – торжественно и осторожно, будто невесть какую ценность, князь доставил Грёзу в смежную комнату через одну из дверей, обрамлённых колоннами.

Большое и длинное помещение заполняли ряды шкафов и стеллажей. Здесь хранилось превеликое множество одежд на все случаи жизни: старомодные и современные придворные костюмы, мантии – повседневные и представительского класса; палантины из редкостных мехов, длинные плащи  поблёскивали золотыми аграфами, чёртовой кожей, драконьей и русалочьей чешуёй, экстравагантные дамские туалеты с пышными кружевами, вуалями, шлейфами и кринолинами загадочно мерцали волшебными фейскими тканями.

Тут же были – обувь, бельё, пирамиды шляпных коробок и плетёных корзин, баррикады кованых сундучков с аксессуарами: лентами, бантами, перьями грифонов и фениксов, разноцветным ангельским пухом, веерами, шиньонами из чудесных волос морских дев, и прочей  галантерейной разностью.

Повсюду висели изрядно запылённые тройные зеркала в позолоченных рамах, вокруг которых в совершеннейшем беспорядке были разбросаны пуфики, канапе и резные туалетные столики с косметическими принадлежностями.
 
Заметно было, что всех этих ароматических коробочек, склянок с загустевшим, явно потерявшим годность содержимым, пудрениц и шкатулок с украшениями давно не касались ничьи руки.

Несколько старинных ширм с шёлковой вышивкой в утончённом эльфийском стиле приятно рассеивали занимающуюся зарю.
 
- Здесь нет серебра, икон, распятий, святой воды, лампад, свечей и чудотворных мощей, – любезно сообщил князь Бреальдьеге, опуская Грёзу на пол возле шкафа с ворохом вечерних платьев, усыпанных драгоценными камнями и стразами.

- У меня иммунитет на серебро. Стойкий, – пробормотала Грёза, с некоторой растерянностью взирая на окружающее изобилие.

- Я заметил, – ответил князь.

- Всё остальное, в общем, тоже не смертельно, – добавила Грёза, как бы, между прочим. – Меня, вообще, трудно убить…  Практически невозможно.

«В отличие от тебя» – мрачно подумала она, глядя на белую шею князя, которую обнимала обеими руками всего несколько секунд тому назад.

Князь Бреальдьеге поймал её угрожающий взгляд – примитивный и жестокий ход мыслей демона читался в нём так отчётливо!

Однако князь и бровью не повёл – на своём веку он и не такое повидал. Коварством и жестокостью его было не удивить. Невинная красота Грёзы, так резко контрастировавшая с выражением её глаз – вот что поражало его воображение!

Он смотрел на маленькие ручки Грёзы, проворно перебирающие наряды, ловя себя на неотступной мысли, страстном желании, чтобы они снова обняли его, несмотря на то, что были так безнадёжно холодны!

Тем временем Грёза, наконец, остановила выбор на золотисто-коричневом свободном складчатом платье с широкими рукавами, изготовленном, безусловно, не людьми, столь искусна была работа и тонок материал.

- Отличный выбор! Эльфийское шитьё, – похвалил Бреальдьеге.

- Если я вдруг внезапно превращусь, его разорвёт в клочья… – пробормотала она, направляясь за ширму для переодевания.

- Ты разве не контролируешь этот процесс? – заинтересованно спросил князь.

- Иногда – нет, – созналась Грёза. – Превращение зависит от моих мыслей, – пояснила она. – Кто может всегда контролировать свои мысли?

«Резонно» – подумал князь.

Выудив из внутренних карманов платья несколько ароматизированных саше с прахом тартарических червей, предохраняющих одежды от мольного червоточения и пакостных гнездилищ вредных фейри, Грёза, беззаботно улыбаясь, показалась князю.

Волшебное снадобье произвело, наконец своё целительное действие: ей становилось всё лучше и лучше, и ситуация даже начинала забавлять: интересно, что произойдёт дальше?

Она явно нравилась хозяину замка, это было видно – хотя бы по его взгляду, так прямолинейно скользнувшему в район её декольте…

Она ехидно улыбнулась. Князь Бреальдьеге слегка покраснел.

Грёза раздражённо фыркнула и топнула босой ножкой:

-Князь! Я всю ночь охотилась, меня поймали рыцари Святого Ордена, чуть не убили, я устала, замёрзла, хочу пить, есть и спать! А вы тут стоите как изваяние, и пялитесь на мои прелести!.. Или, может, мне показалось? – недобро осведомилась она. 

- Если вы подозреваете меня в недостойных намерениях, то это напрасно, – с возмутительным спокойствием отвечал Бреальдьеге. – И вообще, – вы мне в дочери годитесь…

«Лицемер!» – подумала Грёза. – «И зануда, к тому же!»

- А, ну тогда, прикажите свежей пегасятинки, князь! – попросила Грёза елейным голоском, не веря ни единому его слову. – А ещё лучше – крови!

Тем не менее, вопреки ожиданиям Грёзы, на протяжении последующего времени её пребывания в замке, князь Бреальдьеге не дал ни малейшего повода сомневаться в своих словах…

И хотя Грёза провела в Сказочной Твердыне всего-то несколько дней, она сумела составить себе довольно чёткое представление о личности своего спасителя.

Как говорилось выше, это был в первую очередь спокойный и очень добрый человек. По своему обыкновению – скромный и серьёзный, задумчивый, даже скорее, отрешённый, он не пытался произвести впечатление или как-то выделиться.

Грёзе хорошо запомнились глаза князя Бреальдьеге – усталые и печальные от бессонных ночей.

Они привлекли её внимание совершенно особенным, нигде и ни у кого не виденным ранее выражением всепрощающего понимания и любви:  вот что неизменно удивляло её больше всего.

Взгляд князя Бреальдьеге заворожил тёмную душу оборотня и, покидая замок, Грёза захотела увидеть его ещё…