Образ

  Каждый актер любого ранга уверен, что именно его невероятными усилиями и умением создается образ героя фильма, телевизионной передачи, любого видео ролика. Даже я, впервые попавший на съемку, костюмеров и гримеров ставил гораздо ниже себя рангом – обслуживающий персонал.
  Все сидят в зале, в своей одежде, а меня и еще троих второй режиссер отправил к костюмерам. Я возликовал – значит, есть в моей внешности и поведении что-то выдающееся. Ловлю несколько завистливых взглядов разного возраста актеров массовых сцен. Все мы играем бывших артистов, обитателей Дома Престарелых. Очень старая Ольга Остроумова в роли Короля Лира (!) на сцене талантливо отыгрывает заключительный эпизод и по аплодисментам должна жестом вызвать нас четверых из-за кулис на сцену для поклона зрителям.
  Молоденькая худенькая девчонка-костюмер надела на меня очень тесный черный пиджачок и белые манжеты с множеством лепестков – все! Гримерша тонкой кисточкой вырезала на моем лице веселую гримасу. Репетиция. Надрывный голос и рыдания народной артистки, аплодисменты. Я из-за кулис выплываю на сцену и через долю секунды дотянусь до ее руки… но уверенный голос второго режиссера прерывает мое блаженство:
  - Вот вы, как вас, Константин, кажется, посидите пока…- Он показывает пальцем на меня и жестом
в зал, где сидят остальные, не выбранные. Со скрытой обидой спускаюсь со сцены, стараюсь не смотреть на сидящих в зале, но кожей ощущаю их иронию и тайное злорадство. Еще репетицию и несколько дублей съемки я сижу в глупом наряде среди актеров массовых сцен. Как выяснилось позже, режиссеру просто не понравился мой костюм.
  Множество съемок было с тех пор. Я отрастил бороду, играл в эпизодах, научился с разными интонациями и жестами произносить тексты. Но «номер кончен и гаснет свет»…
  В этот раз забота одна: добежать до метро и после долгой езды успеть пересесть на, может быть, последнюю «Ласточку» Московского Центрального Кольца (МЦК).
До пересадки еще шесть или семь остановок. На вид азербайджанец, парень лет тридцати смотрит на меня серьезно, не поймешь, что у него на уме. Я напрягаюсь – в вагоне кроме нас двоих никого! В один момент могу лишиться мобильника, банковской карты. Вот он встает и пересаживается поближе. Дрожу от страха. Остановка. Может, выбежать! Я дергаюсь - парень кладет мне ладонь на колено, проникновенно смотрит в глаза:
  - Да, отец, потрепала тебя жизнь.
 Я буквально обвис после нервного напряжения. Улыбаюсь, устало смотрю на попутчика. Вернулось беспокойство: успею ли на МЦК. Еще и усталость после напряженной двенадцатичасовой съемки. Неужели все это наложило на мой образ такой видимый отпечаток?  Сегодня мы впятером изображали сектантов. В черном балахоне ото лба до пят я со злорадством наблюдал за ярким пламенем – в деревянном доме по сценарию сгорала заживо ведьма. Естественно, режиссер ждал для съемки наступления темноты. Потому и возникла этакая задержка. Костюм я снимал буквально на бегу – и к автобусу, который доставил нас до метро. За спиной маленький рюкзак с чаем в маленькой банке и не пригодившаяся ватрушка – нас накормили обедом.
   0.35.
С эскалатора спешу к турникетам. До последней Ласточки пять минут. Охранник как-то растерянно показывает на рамку: туда, мол, рюкзак для проверки. Ничего не придумал получше? Мне бы успеть! Я просто, молча, покрутил пальцем у виска. Его товарищи, двое лоботрясов громко захохотали, поглядывая то на меня, то на него, то на настенные часы.
  Успел!!!
 В половине второго снимаю верхнюю одежку, захожу в свой совмещенный санузел. Чищу зубы, смотрюсь в зеркало. Боже! Я впопыхах забыл смыть грим злодея! Теперь хохочу я. Вот так образ для поездки в метро! На лбу подчеркнуты складки, щеки и нос покрыты серыми пятнами, под глазами глицериновые потёки. Даже имитация сажи на руках…
  Сценарист и режиссер, оператор, я, костюмер и гример, - все мы сообща создали образ злодея-сектанта. А еще и декорация! Сгорел дом, сброшен черный балахон, мне не надо перевоплощаться. Всего лишь не смытый грим сделал из меня этой ночью в обычном транспорте «человека, потрепанного жизнью».