Авдейка

В наползающих из-за Дальнего леса сумерек все ближайшие кусты и деревья приобретали причудливые силуэты, страшившие и подкрадывавшиеся всё ближе и ближе.
- Авдейка! Домой!
В низине, между крутыми скатами холмов, на берегу реки раскинулась деревня из семи дворов. Семь дворов – семь семей, от мала до велика.
- Авдейка!
Громкий голос матери, зазывавшей своё дитя, разносился по заросшим молодой травой склонам, уносясь куда-то вниз по реке.
- Ну, сейчас.
Русая голова показалась над зелёным ковром и тут же нырнула обратно.
Мать даже не старалась кричать потише его имя, видимо сильно раздосадована отсутствием сына. Имя-то, которое знала вся деревня, могли и в лесу услышать. Все будут знать, что в этой деревне живёт Авдей-ротозей, уж куда хуже прозвище придумали ему.
Мальчуган, лет восьми, сорвал сочную травинку и засунул в рот, смакуя, точно пряник.
Домой идти не хотелось. Скучно дома. Отец опять будет работать в кузнице за рекой до глубокой ночи. Мать понесёт ему вечерю, а дед отправится спать и опять не расскажет никакой интересной истории. Младшие будут долго возиться, шуршать соломой, прежде, чем уснут. А старший брат удерёт через окошко подклета к соседям, где пришлый странник будет рассказывать о своих скитаниях, в которых он обязательно герой. Его-то, Авдейку, брат не брал с собой, да и мать, если узнает – зашибёт первой подвернувшейся под руку тряпкой. Да и что ему, Авдейке, слушать чужие были-небылицы, когда он их сам сочинял сидя здесь под кустом пахучей дерезы.
Здесь, над обрывом, было его излюбленное место, о котором никто не знал, даже брат. Сюда Авдейка приходил почти каждый день, провожать колесницу Даждьбога, вступившего в свои права всего четверть луны назад. И светлый бог обязательно показывал ему новые и новые истории со всей Яви, стоило лишь внимательнее присмотреться к небосводу. Даждьбог любил Авдейку, а может просто жалел несмышлёныша, любившего подолгу смотреть в небо на закате.
Сегодня облака выстроились лодьями и бороздили пенившиеся воды вздыбленного моря-океана. В лодьях сидели мужественные воины, со щитами и мечами.  Они строго смотрели вниз на землю, на сидящего под кустом Авдейку. Им всё было про него известно.
- Вот вырасту и найду вас, - сказал им Авдейка. – Встану под ваши знамёна, буду служить самому Даждьбогу, воевать с тьмой и на пирах пить вино из одной чаши с вами.
Величественные лодьи подёрнулись розовой дымкой, подсвеченной золотом и багряным пурпуром, паруса сравнялись с пеной и вскоре превратились в город, с круглыми башенками и зубчатыми стенами.
- Так вот он каков, дом Даждьбога! – восхитился Авдейка. – Вся дружина его пирует за дубовым столом! Ох, как же хочется услышать, о чём они толкуют. Небось, о странствиях говорят, да про подвиги славные.
Тени Дальнего леса коснулись того места, где сидел Авдейка. Зябкий ветерок забрался за ворот отцовской рубахи, пробежал по спине и мальчик обернулся.
- Щур меня.
Страх отступил, а тени уползли куда-то вглубь дерезовых зарослей. Погрозив пальцем, Авдейка снова взглянул на небо.
Город постепенно таял, а солнечный диск всё ещё пытался замедлить своё погружение в облачную пену. Последние пурпурные облака превратись в лошадей, несущих своих всадников вслед за колесницей Даждьбога, а те облака, которых уже коснулась рука сумерек, были похожи на льдины весеннего ледохода, тающих в тёмных водах.
Деревня погружалась в сон, лишь кое-где в окошках светилось. Особенно ярко выделялся дом деда Кудеяра – у него во всех окошках светилось. В его доме гостевал тот самый пришлый чужак, которого все хотели послушать.
Как раз в этот момент мимо дома Кудеяра скользнула тень, крадущаяся мимо плетня, затем тень нырнула в собачий лаз и, прицыкивая на вертевшегося под ногами коротколапого щенка, звонко лаявшего на гостя, в дом нырнула долговязая фигура Авдейкиного старшего брата.
- Поганец, - выругался мальчик, выплёвывая раскисшую травинку.
Из их дома вышла мать, осмотрелась по сторонам, видимо ожидая увидеть непокорного сына, а после подхватила корзину и направилась по дощатой тропе к мосту через реку, к кузнице, в которой работал отец.
Авдейка проводил мать взглядом до самого мостка.
Его так и подмывало удрать в дом деда Кудеяра, схорониться где-нибудь под лавкой, да послушать россказни чужака.
Вместо этого Авдейка подобрал с земли лист лопуха с загодя собранной земляникой и побрёл домой, вздыхая и провожая взглядом последних пирующих облачных дружинных Даждьбога.
- Вот Малушка обрадуется ягодам! – в полголоса подумал мальчик, раздвигая свободной рукой высокую траву. – Небось не спит до сих пор. Ох, сестрица, из-за одной тебя я до сих пор не ушёл искать дружину Даждьбога. Ну, ничего, вот стукнет тебе пять годков, простимся, а там и свидимся, как стану героем. Будешь песни по мне славные петь, да гордиться братом.
Улыбаясь своим мыслям, Авдейка быстро добрался до родного порога. Уже ухватившись за ручку, чтобы открыть дверь, обернулся.
Было совсем темно, лишь над утёсом, там, где было его укромное место, рдела последняя тучка. А потом и вовсе исчезла, уступая место ярким звёздам. Видимо, дружина светлого бога разошлась по опочивальням, испив последние капли вина и докончив последнюю историю о подвигах. Авдейка вздохнул, потоптался ещё малость на пороге.
- Скоро я к вам присоединюсь, - тихо сказал он. – Я ведь уже почти что герой. Вот совершу подвиг, и обо мне будут говорить пришлые чужаки. Все будут знать, что в роду Вереса есть славный герой Авдейка.
И Авдейка широко улыбаясь, нырнул в дом, где его ждала сестрица Малушка, которой он каждую ночь рассказывал дивные истории о героях и славных воинах из дружины Даждьбога, живущих среди людей.