Джейн Остин - Гордость и предубеждение, Глава 7

Предыдущая глава http://proza.ru/2022/05/07/1227
Следующая глава http://proza.ru/2022/05/16/550

Глава 7

Почти вся собственность мистера Беннета состояла из поместья, приносившего две тысячи фунтов в год, которое, к несчастью для его дочерей, наследовалось по мужской линии, и, за неимением в семье Беннетов ребенка мужского пола, должно было отойти отдалённому родственнику; а состояние их матери, хотя и вполне достаточное для её положения в обществе, едва ли могло возместить дочерям утрату собственности отца в будущем. Отец миссис Беннет был адвокатом в Меритоне и оставил ей четыре тысячи фунтов.

У неё были брат и сестра; сестра была замужем за мистером Филипсом, бывшем клерком их отца, унаследовавшим его дело; брат, респектабельный торговец, жил в Лондоне.

Селение Лонгборн находилось всего в одной миле от Меритона; самое подходящее расстояние для юных леди, позволявшее им бывать там три или четыре раза в неделю, чтобы наведаться к тётушке, а по дороге заодно и в модную лавку. Младшие сёстры Беннет, Кэтрин и Лидия, особенно часто чувствовали потребность в этом, ибо их уму требовалось развлечение, и, если ничего лучшего не было, прогулка в Меритон могла занять их утренние часы и снабдить их впечатлениями для разговоров вечером; и хотя провинциальный городок не богат событиями, им всегда удавалось узнать что-нибудь интересное у своей тётушки. В настоящее же время они пребывали в радостном возбуждении и не испытывали недостатка в новостях: в их местах разместился на зиму полк милиции, и штаб-квартира его была в Меритоне.

Теперь они навещали миссис Филипс гораздо чаще и с жадностью ловили то, что она им рассказывала. Каждый день пополнялись их сведения об именах офицеров и их семейных обстоятельствах. Очень скоро они выяснили, где находятся их квартиры, и, наконец, начали знакомиться с самими офицерами. Мистер Филипс посетил их всех, открыв тем самым для племянниц источник счастья, несравнимого ни с какими прежними радостями. Они могли говорить только об офицерах; и пять тысяч в год мистера Бингли, которые так волновали сердце их матери, не значили для них ничего по сравнению с лейтенантским мундиром.

Наслушавшись как-то утром их болтовни на эту тему, мистер Беннет спокойно заметил:

"Судя по вашим разговорам, ума у вас нет совсем. Я всегда подозревал это, но окончательно убедился только сейчас".

Кэтрин смутилась и замолчала; Лидия же как ни в чём ни бывало продолжала болтать о капитане Картере и о том, как ей хочется увидеть его в течение сегодняшнего дня, потому что завтра утром он уезжает в Лондон.

"Меня удивляет, мой дорогой, - сказала миссис Беннет, - что Вы с такой лёгкостью называете своих детей глупыми. Я могла бы отозваться с пренебрежением о чьих угодно детях, но только не о своих собственных".

"Если мои дети глупы, мне бы хотелось полностью отдавать себе в этом отчёт".

"Однако, к счастью, они все очень умны".

"Надеюсь, что это единственное, в чём наши взгляды расходятся. Мне бы хотелось, чтобы мы были полностью единодушны, но я не могу согласиться с Вами в этом вопросе: таких глупых девчонок, как наши младшие дочери, нужно ещё поискать".

"Мой дорогой мистер Беннет, нельзя требовать от девочек их возраста, чтобы они были также разумны, как и их родители. Я уверена, когда они станут старше, они будут думать об офицерах не больше, чем я. В своё время мне тоже очень нравились красные мундиры - по правде сказать, в глубине души я до сих пор неравнодушна к ним; и, если какой-нибудь бравый молодой полковник с пятью или шестью тысячами в год попросит руки моей дочери, я не смогу сказать ему "нет"; а как хорош был полковник Фостер в парадной форме на вечере у сэра Вильяма!"

"Мама, - сказала Лидия, - тётя сказала, что полковник Фостер и капитан Картер бывают у мисс Уотсон уже не так часто, как раньше; теперь она чаще видит их в библиотеке Кларка".

Миссис Беннет не смогла ничего ответить, так как в этот момент принесли записку для мисс Беннет; записка была из Незерфильда и посыльный ждал ответа. В глазах миссис Беннет блеснула радость, и она нетерпеливо восклицала, пока её дочь читала:

"Ну, Джейн, от кого это? Что там такое? Что он пишет? Читай скорее, Джейн, и скажи нам; поторопись, дорогая".

"Это от мисс Бингли," - сказала Джейн и прочитала записку вслух.

"Моя дорогая, если Вы не проявите милосердие и не отобедаете сегодня с нами, мы с Луизой возненавидим друг друга до конца своих дней, потому что, если женщины проводят целый день вдвоём, они не могут не поссориться. Приезжайте сразу как только получите записку, как можно скорее. Мой брат и остальные джентльмены обедают с офицерами. Искренне Ваша, Кэролайн Бингли".

"С офицерами! - воскликнула Лидия. - Почему тётя не сказала нам об этом?"

"Обедают в Меритоне, - сказала миссис Беннет. - Какая досада!"

"Можно мне поехать в карете?" - спросила Джейн.

"Нет, моя дорогая, тебе лучше поехать верхом, потому что, по всей вероятности, будет дождь, и тебе придётся остаться там на ночь".

"Это был бы хороший план, - сказала Элизабет, - если бы мы были уверены, что они не предложат ей воспользоваться своей каретой".

"Но экипаж мистера Бингли будет нужен джентльменам, чтобы поехать в Меритон, а мистер Хёрст не держит своих лошадей".

"Я бы лучше поехала в карете".

"Но, моя дорогая, отец наверняка не сможет дать тебе лошадей. Они нужны на ферме, не так ли, мистер Беннет?"

"Они нужны мне на ферме чаще, чем я могу получить их".

"Но если они нужны Вам на ферме сегодня, - сказала Элизабет, - это будет именно то, чего хочет мама".

Ей всё-таки удалось добиться от отца подтверждения того, что лошади заняты. Итак, Джейн должна была ехать верхом, и мать проводила её до дверей, радостно предсказывая плохую погоду. Её надежды оправдались: вскоре после того, как Джейн уехала, полило как из ведра. Сёстры беспокоились за неё, но миссис Беннет была счастлива. Проливной дождь шёл весь вечер, так что стало ясно, что Джейн не сможет вернуться домой.

"Как удачно я всё придумала!" - повторяла миссис Беннет, как будто этот ливень был делом её рук. Однако только на следующее утро она смогла в полной мере оценить успех своего замысла. Сразу после завтрака из Незерфилда прибыл слуга с запиской для Элизабет:

"Дорогая Лиззи, сегодня утром я почувствовала себя очень плохо, должно быть, из-за того, что вчера насквозь промокла под дождём. Наши добрые друзья даже слышать не хотят о моём возвращении, пока мне не станет лучше. Они настаивают также, чтобы меня осмотрел мистер Джонс, так что не тревожьтесь, когда услышите, что он был здесь. Не беспокойтесь, ничего серьёзного, только воспаление горла и головная боль. Твоя и т.д."

"Что ж, моя дорогая, - сказал мистер Беннет, когда Элизабет прочитала записку вслух, - если Джейн тяжело заболеет и даже умрёт, Вы сможете утешиться тем, что всё это было ради мистера Бингли и по Вашим указаниям".

"О, разумеется, она не умрёт. От лёгкой простуды ещё никто не умирал, а кроме того, о ней будут очень хорошо заботиться. Она находится в Незерфильде, а значит, всё в порядке. Я бы поехала проведать её, если бы можно было взять лошадей для кареты".

Всерьёз беспокоясь за сестру, Элизабет решила навестить её, хотя лошадей для кареты и не было; ездить верхом она не умела, поэтому ей оставалось только идти пешком. Она сообщила всем о своём намерении.

"Ты с ума сошла, - сказала её мать, - идти пешком по такой грязи! В каком виде ты туда явишься!"

"Мой вид не помешает мне увидеть Джейн, а это всё, что я хочу".

"Ты намекаешь, Лиззи, чтобы я послал за лошадьми?"
- спросил её отец.

"Совсем нет, я готова пройтись пешком. Когда хочешь поскорее дойти до цели, расстояние не замечаешь, а здесь всего три мили. Я вернусь к обеду".

"Я восхищаюсь твоей деятельной заботой о ближнем, - заметила Мэри, - но разум должен сдерживать всякий порыв чувств. По-моему, прилагаемые усилия должны всегда соответствовать необходимости дела".

"Мы дойдём вместе с тобой до Меритона", - сказали Кэтрин и Лидия. Элизабет не возражала, и три сёстры вышли из дома вместе.

"Если мы поторопимся, - сказала Лидия, когда они вышли на дорогу, - возможно, мы ещё застанем капитана Картера дома".

В Меритоне они расстались: младшие сестры отправились к жене одного из офицеров, а Элизабет продолжила свой путь одна, быстрым шагом проходя поле за полем, перелезая по ступенькам через ограждения, нетерпеливо перепрыгивая через лужи, пока, наконец, не вышла к Незерфильду, уставшая, с разгорячённым лицом и забрызганным грязью подолом.

Её провели в залу для завтрака, где находились все, кроме Джейн, и где её появления явно никто не ждал. То, что она прошла три мили в такой ранний час, по такой грязи, и совершенно одна, казалось чем-то непостижимым для миссис Хёрст и мисс Бингли; и Элизабет была уверена, что они осуждают её за это. Приняли они её, впрочем, очень любезно, а в отношении их брата к ней было нечто большее, чем любезность: в нём чувствовалось искреннее участие и доброжелательность. Мистер Дарси сказал очень мало, а мистер Хёрст - вообще ничего. Первый был занят тем, что любовался её разрумянившимся от быстрой ходьбы лицом, пытаясь решить, была ли такая смелая вылазка оправдана. Мысли второго были сосредоточены на завтраке.

На её расспросы о сестре ей не смогли ответить ничего утешительного. Мисс Беннет плохо спала ночью, и хотя встала с постели, чувствовала сильный озноб и была слишком слаба, чтобы покинуть свою комнату. Элизабет была рада, что по её просьбе её тотчас проводили к ней; а Джейн, которая только из опасения вызвать излишнюю тревогу не написала в своей записке, как сильно она хотела, чтобы её навестили, была счастлива увидеть сестру. Однако ей было трудно говорить и, когда мисс Бингли оставила их вдвоём, она лишь выразила свою благодарность за то, что все так необычайно добры к ней. Элизабет молча ухаживала за больной.

Когда завтрак закончился, к ним присоединились сестры мистера Бингли; и Элизабет начала чувствовать к ним некоторое расположение, видя сколько внимания и сочувствия они проявляют к Джейн. Приехал аптекарь; осмотрев больную, он, как и следовало ожидать, сказал, что у неё сильная простуда и, чтобы справиться с ней, нужно принять меры; посоветовал больной снова лечь в постель и обещал прислать микстуру. Джейн с готовностью последовала его совету, так как озноб и головная боль усилились. Элизабет ни на минуту не покидала её комнату, да и другие леди тоже не часто уходили; им, впрочем, больше нечего было делать, так как джентльменов не было дома.

Когда пробило три часа, Элизабет почувствовала, что ей пора уходить, и очень неохотно сказала об этом. Мисс Бингли предложила ей воспользоваться их каретой, и Элизабет не пришлось бы долго упрашивать, но Джейн так расстроилась из-за того, что она покидает её, что мисс Бингли пришлось вместо кареты предложить Элизабет пожить в Незерфильде некоторое время. Элизабет с радостью приняла предложение, и в Лонгборн послали слугу, чтобы сообщить, что она остаётся, и принести кое-что из одежды.

Предыдущая глава http://proza.ru/2022/05/07/1227
Следующая глава http://proza.ru/2022/05/16/550


Pride and Prejudice
by Jane Austen

Chapter 7

Mr. Bennet's property consisted almost entirely in an estate of two thousand a year, which, unfortunately for his daughters, was entailed, in default of heirs male, on a distant relation; and their mother's fortune, though ample for her situation in life, could but ill supply the deficiency of his. Her father had been an attorney in Meryton, and had left her four thousand pounds.

She had a sister married to a Mr. Phillips, who had been a clerk to their father and succeeded him in the business, and a brother settled in London in a respectable line of trade.

The village of Longbourn was only one mile from Meryton; a most convenient distance for the young ladies, who were usually tempted thither three or four times a week, to pay their duty to their aunt and to a milliner's shop just over the way. The two youngest of the family, Catherine and Lydia, were particularly frequent in these attentions; their minds were more vacant than their sisters', and when nothing better offered, a walk to Meryton was necessary to amuse their morning hours and furnish conversation for the evening; and however bare of news the country in general might be, they always contrived to learn some from their aunt. At present, indeed, they were well supplied both with news and happiness by the recent arrival of a militia regiment in the neighbourhood; it was to remain the whole winter, and Meryton was the headquarters.

Their visits to Mrs. Phillips were now productive of the most interesting intelligence. Every day added something to their knowledge of the officers' names and connections. Their lodgings were not long a secret, and at length they began to know the officers themselves. Mr. Phillips visited them all, and this opened to his nieces a store of felicity unknown before. They could talk of nothing but officers; and Mr. Bingley's large fortune, the mention of which gave animation to their mother, was worthless in their eyes when opposed to the regimentals of an ensign.

After listening one morning to their effusions on this subject, Mr. Bennet coolly observed:

"From all that I can collect by your manner of talking, you must be two of the silliest girls in the country. I have suspected it some time, but I am now convinced."

Catherine was disconcerted, and made no answer; but Lydia, with perfect indifference, continued to express her admiration of Captain Carter, and her hope of seeing him in the course of the day, as he was going the next morning to London.

"I am astonished, my dear," said Mrs. Bennet, "that you should be so ready to think your own children silly. If I wished to think slightingly of anybody's children, it should not be of my own, however."

"If my children are silly, I must hope to be always sensible of it."

"Yes--but as it happens, they are all of them very clever."

"This is the only point, I flatter myself, on which we do not agree. I had hoped that our sentiments coincided in every particular, but I must so far differ from you as to think our two youngest daughters uncommonly foolish."

"My dear Mr. Bennet, you must not expect such girls to have the sense of their father and mother. When they get to our age, I dare say they will not think about officers any more than we do. I remember the time when I liked a red coat myself very well--and, indeed, so I do still at my heart; and if a smart young colonel, with five or six thousand a year, should want one of my girls I shall not say nay to him; and I thought Colonel Forster looked very becoming the other night at Sir William's in his regimentals."

"Mamma," cried Lydia, "my aunt says that Colonel Forster and Captain Carter do not go so often to Miss Watson's as they did when they first came; she sees them now very often standing in Clarke's library."

Mrs. Bennet was prevented replying by the entrance of the footman with a note for Miss Bennet; it came from Netherfield, and the servant waited for an answer. Mrs. Bennet's eyes sparkled with pleasure, and she was eagerly calling out, while her daughter read,

"Well, Jane, who is it from? What is it about? What does he say? Well, Jane, make haste and tell us; make haste, my love."

"It is from Miss Bingley," said Jane, and then read it aloud.

"MY DEAR FRIEND,--

"If you are not so compassionate as to dine to-day with Louisa and me, we shall be in danger of hating each other for the rest of our lives, for a whole day's tete-a-tete between two women can never end without a quarrel. Come as soon as you can on receipt of this. My brother and the gentlemen are to dine with the officers.--Yours ever,

"CAROLINE BINGLEY"

"With the officers!" cried Lydia. "I wonder my aunt did not tell us of _that_."

"Dining out," said Mrs. Bennet, "that is very unlucky."

"Can I have the carriage?" said Jane.

"No, my dear, you had better go on horseback, because it seems likely to rain; and then you must stay all night."

"That would be a good scheme," said Elizabeth, "if you were sure that they would not offer to send her home."

"Oh! but the gentlemen will have Mr. Bingley's chaise to go to Meryton, and the Hursts have no horses to theirs."

"I had much rather go in the coach."

"But, my dear, your father cannot spare the horses, I am sure. They are wanted in the farm, Mr. Bennet, are they not?"

"They are wanted in the farm much oftener than I can get them."

"But if you have got them to-day," said Elizabeth, "my mother's purpose will be answered."

She did at last extort from her father an acknowledgment that the horses were engaged. Jane was therefore obliged to go on horseback, and her mother attended her to the door with many cheerful prognostics of a bad day. Her hopes were answered; Jane had not been gone long before it rained hard. Her sisters were uneasy for her, but her mother was delighted. The rain continued the whole evening without intermission; Jane certainly could not come back.

"This was a lucky idea of mine, indeed!" said Mrs. Bennet more than once, as if the credit of making it rain were all her own. Till the next morning, however, she was not aware of all the felicity of her contrivance. Breakfast was scarcely over when a servant from Netherfield brought the following note for Elizabeth:

"MY DEAREST LIZZY,--

"I find myself very unwell this morning, which, I suppose, is to be imputed to my getting wet through yesterday. My kind friends will not hear of my returning till I am better. They insist also on my seeing Mr. Jones--therefore do not be alarmed if you should hear of his having been to me--and, excepting a sore throat and headache, there is not much the matter with me.--Yours, etc."

"Well, my dear," said Mr. Bennet, when Elizabeth had read the note aloud, "if your daughter should have a dangerous fit of illness--if she should die, it would be a comfort to know that it was all in pursuit of Mr. Bingley, and under your orders."

"Oh! I am not afraid of her dying. People do not die of little trifling colds. She will be taken good care of. As long as she stays there, it is all very well. I would go and see her if I could have the carriage."

Elizabeth, feeling really anxious, was determined to go to her, though the carriage was not to be had; and as she was no horsewoman, walking was her only alternative. She declared her resolution.

"How can you be so silly," cried her mother, "as to think of such a thing, in all this dirt! You will not be fit to be seen when you get there."

"I shall be very fit to see Jane--which is all I want."

"Is this a hint to me, Lizzy," said her father, "to send for the horses?"

"No, indeed, I do not wish to avoid the walk. The distance is nothing when one has a motive; only three miles. I shall be back by dinner."

"I admire the activity of your benevolence," observed Mary, "but every impulse of feeling should be guided by reason; and, in my opinion, exertion should always be in proportion to what is required."

"We will go as far as Meryton with you," said Catherine and Lydia. Elizabeth accepted their company, and the three young ladies set off together.

"If we make haste," said Lydia, as they walked along, "perhaps we may see something of Captain Carter before he goes."

In Meryton they parted; the two youngest repaired to the lodgings of one of the officers' wives, and Elizabeth continued her walk alone, crossing field after field at a quick pace, jumping over stiles and springing over puddles with impatient activity, and finding herself at last within view of the house, with weary ankles, dirty stockings, and a face glowing with the warmth of exercise.

She was shown into the breakfast-parlour, where all but Jane were assembled, and where her appearance created a great deal of surprise. That she should have walked three miles so early in the day, in such dirty weather, and by herself, was almost incredible to Mrs. Hurst and Miss Bingley; and Elizabeth was convinced that they held her in contempt for it. She was received, however, very politely by them; and in their brother's manners there was something better than politeness; there was good humour and kindness. Mr. Darcy said very little, and Mr. Hurst nothing at all. The former was divided between admiration of the brilliancy which exercise had given to her complexion, and doubt as to the occasion's justifying her coming so far alone. The latter was thinking only of his breakfast.

Her inquiries after her sister were not very favourably answered. Miss Bennet had slept ill, and though up, was very feverish, and not well enough to leave her room. Elizabeth was glad to be taken to her immediately; and Jane, who had only been withheld by the fear of giving alarm or inconvenience from expressing in her note how much she longed for such a visit, was delighted at her entrance. She was not equal, however, to much conversation, and when Miss Bingley left them together, could attempt little besides expressions of gratitude for the extraordinary kindness she was treated with. Elizabeth silently attended her.

When breakfast was over they were joined by the sisters; and Elizabeth began to like them herself, when she saw how much affection and solicitude they showed for Jane. The apothecary came, and having examined his patient, said, as might be supposed, that she had caught a violent cold, and that they must endeavour to get the better of it; advised her to return to bed, and promised her some draughts. The advice was followed readily, for the feverish symptoms increased, and her head ached acutely. Elizabeth did not quit her room for a moment; nor were the other ladies often absent; the gentlemen being out, they had, in fact, nothing to do elsewhere.

When the clock struck three, Elizabeth felt that she must go, and very unwillingly said so. Miss Bingley offered her the carriage, and she only wanted a little pressing to accept it, when Jane testified such concern in parting with her, that Miss Bingley was obliged to convert the offer of the chaise to an invitation to remain at Netherfield for the present. Elizabeth most thankfully consented, and a servant was dispatched to Longbourn to acquaint the family with her stay and bring back a supply of clothes.