Глава 2. Василиск

Вспомнят, когда уйдешь
Словом глухим как дождь.
Все, что обрел в пути
В подполе их найдешь.
Сруб "Подпол"

Первые километры пути протекали в тишине. Нужно было подумать об увиденном, переварить увиденное в старом доме. Сегодняшняя поездка планировалась печальной и тоскливой, но все вышло иначе.
У Златы тряслись ноги, и чем больше машина отдалялась от деревни, тем сильнее немело тело. Она начала осознавать ситуацию заново. Это было похоже на болевой шок. Точно пробил руку гвоздем, но боли не почувствовал, тело просто оградило от нее на некоторое время. Зато потом, когда шок проходит, боль накрывает с головой. Вот и девушку накрыло. Тело неосознанно вжалось в сидение, дыхание сбилось, взгляд начал плутать по салону. Нужно было успокоиться, прямо сейчас. Но не выходило. В голове только дом, его атмосфера и секреты, а ведь то могла быть только часть. Эта неведомая чертовщина все ее детство была прямо под ногами. Она ходила по тому полу босиком, валялась там вместе с котами и прыгала от переизбытка энергии. И плевать на железный мусор и гнилое сено, в том проклятом подполе был детский череп. Его крошечные глазницы прочно впечатались в сетчатку глаза.
– Я вижу, что ты тут трясешься, как сраный чихуахуа. – голос Лиды неожиданно прорвался сквозь пелену тревоги и Злата, вздрогнув, повернулась к подруге.
Отведя взгляд от дороги на пару секунд, девушка увидела два огромных, почти на пол лица, голубых глаза.
– Твою мать, – Лида громко выдохнула, стараясь больше на Злату не смотреть, – Ну ты и вылупила глазенки, жуть.
Мелкая дрожь пролетела по телу, и водительница встряхнула всем телом.
– Послушай меня внимательно. – громкий голос вмиг стал серьезным и низким. – Я тебя достаточно знаю и уже могу поблагодарить за то, что ты не уделала мне сиденья. Так же похвалить за то, что стойко держалась до сего момента. Но это всего лишь кости и прилагающийся к ним мусор. Считай, что побыла на крошечном кладбище. Странно? Еще как! Жутко? Естественно. Но это не такая проблема, с которой мы бы не могли разобраться. Ты меня поняла?
Лида вновь метнула взгляд на подругу, та в ответ кивнула.
– Какому золотому правилу мы учимся день ото дня?
– Если можешь что-то изменить – меняй, не можешь – дождись удобного момента или сиди на жопе ровно. – Тихо раздалось с соседнего сидения.
– Так намного лучше. И… – Лида поджала губы, – Бога ради, больше не пучь так глаза, а то недолго и в кювет улететь от страха.
Злата слабо стукнула подругу в плечо и ухмыльнулась. Сказанные слова успокоили и привели в чувство, как всегда.
До Лидиной деревни оставалось не больше пяти километров. Закатный багрянец скрывался за горизонтом, на небе появлялись первые звезды.
– Ты бабушку предупредила, что мы приедем? – не отрываясь от окна спросила Злата.
– Еще вчера сказала, что могу приехать ближе к ночи.
Показался въезд в деревню. Впереди небольшой асфальтированный мост и табличка: “р. Омутная”. Поселение со всех сторон окружал лес, опоясывал его кольцом, словно скрывая от чужих глаз. Сразу виделась разница с прошлой деревней. Здесь была жизнь. Старенькие, но ухоженные и обжитые дома, расположенные по обе стороны дорог, встречали подруг своими теплыми желтыми окнами. По улице еще бродила парочка коров, которых не успели загнать в стайки. У некоторых домов мелькали пушистые козы и овцы. Местные продуктовые магазинчики и заброшенный клуб добавляли месту шарма. Среди одного из магазинов затесалась местная часовня, уступающая по размеру любому ларьку.
Завернув после автобусной остановки, девушки проехали мимо школы и заросшего поля, на котором до сих пор бегали юные беспризорники.
– Нормально, что они еще гуляют? – поинтересовалась Злата, не отрывая глаз от детских игр.
– Златка, ну будто ты не была ребенком и в деревню не ездила. – Лида слегка усмехнулась, – Тут все друг друга знают, им до дома идти–то минут 10 максимум. Даже если они живут у кладбища или у озера.
– Меня загоняли домой, как только вечерело. – в голосе промелькнула детская обида. Бабушка не отпускала гулять уже после заката, говорила, мол, нечего там делать. – Погоди, у кладбища?
– Да, местное, только деревенских хоронят. А дома метрах в ста от него.
– Ну и жуть… – от осознания столь близкого соседства с мертвецами по телу прошла мелкая дрожь.
– Жуть, но я предпочитаю опасаться тех, кто еще ходит по земле, а не лежит под ней. – пальцы вновь с силой сжали руль, когда перед глазами всплыл образ тени. – Хотя тут тоже есть свои нюансы.
Машина затормозила у одного из домов. Он был одним из первых на этой улице. Чуть поодаль шла дорога, ведущая вниз по склону и крупная деревянная постройка, неизвестного назначения. На подоконнике верандного окна лежал один из множества котов, а в соседнем окне горел слабый свет.
Их все же ждут.
Лида вышла из машины и с удовольствием потянулась, Злата последовала ее примеру.
– Дом, милый дом. – Сладко протянула Лида, направляясь к багажнику, – Поможешь пакеты вытащить?
– Какие пакеты?
– Я перед тем, как тебя, засранку, забрать, в магазин заехала. Тут, конечно, есть ларьки, но ассортимент там весьма скуден.
Они открыли багаж и вытащили по одному набитому пакету.
– В моем селе магазинов вообще нет. – грузно простонав, сказала Злата.
– Нашла с чем сравнить. У тебя не село, а деревня без детей и крестов. – девушка посмотрела на пыхтящую подругу и забрала из ее рук пакет. – Вытащи лучше рюкзаки.
Злата помогла открыть дверь во двор. Внутри оказалось весьма просторно. Проход к дому отделялся деревянной перегородкой с полкой, на которой стояли разные бытовые мелочи. Перед ней стоял старый буфет и стол, заваленный кучей металлолома. В дальней стороне двора лежали ряды поленниц, аккуратно сложенных на приближающуюся осень. Поодаль виднелась баня, стайка для скота и сеновал. Завернув направо, девушки попали на веранду. Массивная, обитая кожей и синтепоном дверь открылась перед носом. На пороге их встретила низенькая женщина шестидесяти с лишним лет. Седеющие короткие волосы оголяли мягкое морщинистое лицо с длинным узким носом и тонкими губами. Теплые серо–голубые глаза радостно смотрели на Лиду. И на лице той появилась широкая улыбка.
– Привет, бабуль, –пакеты кинули на пол рядом с плитой, стоящей справа от входа, и все ради крепких объятий.
– Здравствуйте, баб Валь. – с вымученной улыбкой выдавила Злата.
Она все никак не могла вспомнить, когда последний раз была здесь, лет, может, десять назад. И то, это был первый и последний раз.
– Здравствуй, Златонька, здравствуй. Давненько тебя не видала, вымахала невестка!
– Ой, – Злата заметно покраснела, – ну что вы, право дело, смущаете. – Женщина похлопала девушку по плечу, улыбаясь.
Пакеты были шустро разобраны в три пары рук, значит можно было спокойно отдохнуть.
Комната, в которую они зашли, занимала большую часть дома и многим напоминала дом Марьи. Диваны, ковры, покрытые лаком советские шкафы, письменный стол со стулом, несколько слоев штор на окнах и побеленные стены. У дальней стены между окон стоял накрытый стол и пара кресел.
Понадобилось немного времени, чтобы убрать свои вещи, помыть руки и переодеться в домашнюю одежду.
– У тебя точно ничего больше нет? – отчаяние разило от Златы. Оно и понятно, девушка даже не подумала взять сменную одежду и Лиде пришлось одолжить ей свою детскую. – Ты когда это вообще носила? – Пестрая майка в цветочек и короткие светло–синие шорты не приводили в восторг.
– Хм, – Лида задумчиво потерла подбородок, – Лет в 13 или 14.
– Неужели у меня фигура, как у ребенка…
– Нет, просто я в 14 весила, как ты в 23.
– Мне принять эти слова, как комплимент? – Злата возмущенно выгнула бровь, падая на кресло.
– Попробуй.
– Язва.
На пороге, тихо пошаркивая и кряхтя, появилась Валентина Михайловна.
– Девоньки, я спать. Меня с утра Буренка моя ждать будет. А вы кушайте, да в баню сходите, для вас растопила.
– Спокойной ночи. – Сказали подруги в унисон.
Каждый шаг Валентины сопровождался скрипом половиц. Как только послышался шорох одеял за стеной, Лида с тихим писком потянулась и слегка размялась. Пара суставов неприятно хрустнули, и слабая боль прошлась по телу волной. Руки ныли после разлома земляной стены, а ноги от долгой поездки. Хотелось поскорее пойти попариться в натопленной бане, смыть с себя все увиденное, выбить воспоминания березовым веником и просто отдохнуть. Но расписанный старый ящик манил куда сильнее. Он был совсем рядом, буквально под ногами, в покрытом грязью рюкзаке. Но сначала нужно избавиться от подруги, как бы то не звучало.
– Пойдем я покажу тебе, где баня. – Злата встрепенулась.
– А ты не пойдешь со мной? – Подруга нахмурила брови, – Стесняешься, что–ли? Да чего я там не видела. – Возмущенный взмах рукой лишь рассмешил Лиду.
– Мне нужно разобраться с парочкой дел, – девушка кивнула в сторону рюкзака, прямо намекая на свои планы.
– Прежде, чем ты откроешь этот ящик Пандоры, – Злата сделала глубокий вдох и встала с кресла, – Я хочу, чтобы ты взглянула на мою находку.
Одним рывком она подняла сумку с пола и аккуратно достала ветхие записи. Лида приняла из рук стопку старых книг в потрепанных кожаных переплетах.
– Ты с этими книжонками в доме возилась? Что это? – Лида с интересом повертела фолианты в руках.
– Дневники.
– Вампиров? – Злата устало посмотрела в ответ на глупую шутку, – Ладно, поняла я, что Марьины. Где нашла то? Я их вроде не видела нигде.
– Ты не поверишь, но я нашла их в сундуке с приданым.
– Так и знала, что он где–то был! – Тихое ликование потешило эго.
Лида положила рукописи на стол. Они свой возраст не скрывали. Обшарпанные обложки со стертыми краями, старая желтая бумага в трещинах и пустотах, кляксы от чернил и довольно интересная деталь. Девушка нахмурила брови, как только сосредоточилась на тексте.
– Скажи же, странно?
Не отрывая глаз от страниц, Лида быстро пролистала первый дневник.
– Да, – протянула девушка, не смотря на книгу, – только вот ни черта не поняла, это явно не простые каракули, но и до русского ему далековато. – ответ заставил Злату напрячься, – Может шифр, да вот только от кого простой крестьянке шифроваться. А если это язык, то, как минимум не из этого тысячелетия. – Лида несколько минут сохраняла молчание, разглядывая загадочные символы, выцарапанные пером на грубой бумаге. – Даже если мы возьмем в расчет то, что росла Марья в революционное время и язык тогда менялся стремительно, то это все равно странно. Напоминает Новгородские берестяные грамоты, но в общих чертах. Это больше всего походит на древнерусский, может с примесью старославянского.
– Ты говоришь мне о том, что прабабушка вела дневники на мертвом языке?
– Ну, слушай, я лингвист с тремя классами образования. Но мертвый это громко сказано. Хотя, в целом, можно и так сказать. Только вот что-то не то с ним, вроде глаголица, да слишком много несоответствий. Будто всего и сразу намешали.
– Тебе известно, что я вообще ничего в этом не понимаю?
– Отличительной чертой глаголицы можно назвать округлость и витиеватость букв, – она в очередной раз пробежалась глазами по страницам, изучая их содержимое, – здесь больше половины знаков примитивные. Или…– девушка метнулась к своему рюкзаку так быстро, что Злата еле успела поймать дневник, что ей кинули в руки. Лида достала деревянный ящик и осмотрела его. – Руны.
Ящик с грохотом приземлился на стол. Куски земли посыпались на Злату и та, с ярко выраженным отвращением, стала быстро отряхиваться. Удостоверившись, что грязи не осталось, девушка впервые посмотрела на находку. Лида была права, знаки на ящике и в дневнике были схожи, но в одном месте хаотичные символы складывались в слово.
– Вот тебе и приданое… – Злата устало потерла виски, – Ладно, я буду думать над этим завтра, если вообще буду.
Да, если. Удобное слово. Злата сама поразилась, что сказала именно так, ведь она искала их, желая получить ответы. Вот только теперь, когда адреналин достиг минимальной отметки, от былого рвения не осталось и капли.
– Если? Тебе не любопытно?
– Лидка, я чуть копыта не отбросила в сраном подполе. Думаешь, что я захочу ближайшие дни об этом думать? – Злата отряхнула руки, мысленно избавляясь от липкой тревоги.
– Хорошо, значит я могу забрать дневники? Если там что-то дикое, тебе говорить?
Злата косо посмотрела на подругу, будто та задала глупый вопрос.
– Забирай. Может узнаешь, что и мне скажешь. А можешь сжечь к чертям если там описаны способы выварки детский черепов. – Девушка устало посмотрела на Лиду, – Но с твоим шилом в заднице мне такое счастье не светит.
Врать тяжело, врать себе и подруге. Злата не могла и помыслить, чтобы труды ее любимой прабабушки были уничтожены, но как же страшно даже думать о их прочтении!
– Покажи мне баню, а то кажется, что у меня пыль даже в трусах. – она слабо улыбнулась, похлопывая себя по бедрам.
– Ладно, заодно с банником познакомишься.
– Ты опять про бесов своих?
Лида лукаво улыбнулась.
– Не бесов, а нечисть. Но не о них, сама увидишь.
Во дворе слышались натужные вздохи коровы, в воздухе витал запах сена и аммиака. Злата брезгливо поморщила нос. Маленькая деревянная дверца бани, обшитая по краям кожей и сверкающим фольгой утеплителем поддается, на удивление туго. Из небольшой расщелины выскакивает мохнатый комок. Буро–рыжий кот ласково потерся о ноги и попросился на руки.
– Вот и банник. – В руках лежал, громко мурча, толстый кот. Его морда всем своим видом выражала удовлетворение, когда Лида почесывала длинными ногтями его большие щеки.
– Банник, потому что в бане живет, верно? – Лида утвердительно кивнула. – Даже не удивлюсь, если ты ему это имя дала, – Злата протянула к коту руку и задержала ее у морды, ожидая разрешения. Банник подался вперед.
Наластившись, кот шустро спрыгнул и юркнул обратно в удушающий пар.
– Ладно, намывай свои перышки, а я пошла, жарко здесь. – Утерев испарину со лба, девушка вышла за порог и резко повернулась к подруге, – тут кстати крысы.
Издав странный гогот, Лида скрылась за дверью. Злата дернулась всем телом, вызвать волну омерзения подруга умела. Мысль о крысах отошла на второй план, как только девушка сделала глубокий вдох. Горячий влажный воздух наполнил легкие и приятно обжег их. Легкой волной слабость окатила тело. Сейчас Злата сможет расслабиться, смыть горячей водой этот долгий день и постараться убрать его на дальнюю полку в задворках своей памяти.
***
Успокоить подругу дело нехитрое, сделать вид, что ты в порядке – намного сложнее. Тень никак не желала выходить из головы, и, казалось бы, сколько страшилок прочитано, столько быличек изучено, однако личная встреча с чем-то подобным интереса не вызвала, поначалу. Сейчас, хоть руки и тряслись, а ноги немели, Лида прокручивала в голове эту ситуацию снова и снова.
Щелкнуло огниво зажигалки, пламя подпалило кончик сигареты, и девушка сделала затяжку. Густой дым струйкой слетал с губ, танцуя с дворовой пылью. С каждой минутой тревога отступала, давая все больше места для размышления. Это вполне могло быть наваждение, разум любит играться, создавать то, чего нет, чтобы закрепить в голове пережитый опыт и сохранить память о нем более ярким, чем он должен быть.
“Это не было видением”
Голос прокричал слова, заполняющие собой все вокруг. Лида дернулась и прокрутилась на месте в поисках источника звука, настолько мысль показалась чужеродной, исходящей извне. Но во дворе она была одна, корова вряд ли могла с ней заговорить.
– Надо будет проспаться, иначе крыша поедет. – тихое бурчание невольно вырвалось и вернуло в реальность, где ее ждало еще одно дело.
Ящик в ожидании стоял на краю старого, заваленного ржавым железом стола, который пришлось быстро расчистить. Найти лом в куче мусора стало непростой задачей, но времени было достаточно. Прежде, чем выдернуть первый гвоздь, в голову пришла мысль запечатлеть находку со всех сторон. Сделав достаточно снимков, можно было с чистой совестью начинать выдирать старые гвозди один за другим. Забивали их на совесть, пришлось провозиться с ними не меньше часа, но Лида была уверена, результат того стоит. Наконец крышку удалось снять, вслед за ней упали и стенки. Исписанное дерево оказалось трухлявее, чем казалось на первый взгляд.
Внутри был ларец, сродни тем, что описывали в сказках. Расписной, украшенный камнями, он не выглядел вычурным, всего было в меру. Только сделан непонятно из чего, ни золото, ни серебро. Черный металл, да и на металл не особо похож, может камень, но тоже странный. Резные драгоценные камни в форме капель, звезд и месяцев на верхней крышке обрамляли изумрудного змея.
Лида ошарашенно рассматривала находку. Нет, быть такого не может, что ей удалось найти нечто столь ценное. Неужели Злата согласится просто расстаться с ларцом, если узнает о его существовании? Лида нервно прикусила изнутри щеку. С одной стороны, подруга сама сказала – находка твоя, с другой, это ведь не кусок трухлявого дерева, а кладезь каратов. Это не ее собственность. Разум одолевали сомнения: отдать или сокрыть. Отдаст, если попросят, заключила для себя девушка и продолжила осматривать.
На стыке двух частей ларца виднелся маленький замочек–крючок, к которому руки потянулись сами собой.
– Ларец волшебный, со сказками, – вспомнился детский мультик с домовенком.
Только этот ларец не так расположен к ней, как хотелось бы, и сказки он ей явно читать не станет. Стоило поднести пальцы к замку, как пара капель алой вязкой крови пролились на камни, исчезая на черной поверхности, впитывающей ее как губка.
– Ай! – Лида припала губами к порезу, надеясь, что никто не додумался смазать ларец ядом, чтобы вору неладно было.
Не желая сдаваться, она снова попыталась открыть замок, на этот раз удачно. Крышка с легкостью отворилась, и глазам предстала подвеска из фиолетового камня, лежащая на мягкой перине. Минерал похожий на аметист был обрамлен в серебряную окантовку с ушком для цепочки. Лида аккуратно взяла украшение в руки и покрутила со всех сторон. Взгляд зацепился за слово, выгравированное на внутренней стороне крышки теми же знаками, что и в рукописях Марьи.
– Василиск. – Тихий шепот разлетелся по ночному двору и раздался эхом в ушах. – Почему тебя так тщательно спрятали? Неужто суеверная бабка от порчи или проклятья пряталась…
Девушка задумалась. Она прокрутила в голове все, что видела в подполе. Еще там стало понятно, что Марья этот ларец скрывала, да так, чтобы не нашел ни человек, ни кто похуже. Понять это было легко, существу из плоти и крови железо не страшно, это дело суеверное. Вопросов было много, жаль, что хозяйка дома на них уже не ответит.
Камень манил своей красотой, темные прожилки ветвились внутри корнями деревьев, а грани переливались от блеклого света одинокой лампы. При соприкосновении с кожей он неприятно обжег холодом. Аметист был ледяной, словно его выкопали из январской стылой земли.
Стоило, наверное, сказать что-то из разряда “вещь беру, подклад не беру”, чему научили суеверные соседки бабульки, но Лида не смогла. Как и не сможет рассказать о камне, пока Злата сама все не узнает или не будет близка к этому. Нечто в нем цепляло тонкие ниточки души и крепко держало на месте. Всем своим существом он шептал:
“Я твой”
Со стороны стайки раздался сонный вздох коровы и напомнил о позднем времени. Стрелки часов стремились к часу ночи. Лида недовольно дернула носом, сна ни в одном глазу, но нужно идти спать, как бы сильно не хотелось корпеть над находками. Уже сегодня нужно будет отвезти Злату в город как можно раньше, а для этого следует поспать хотя бы пару часов.
Девушка решила не заходить в дом, а сразу направиться в баню. Очень скоро на лбу выступил пот, а пар разгорячил легкие и расслабил мышцы, боль в которых вновь дала о себе знать. Ломота в теле казалась приятной, она напоминала о реальности дня. От пота тело стало липким и от одежды пришлось быстро избавляться. За всем этим наблюдала пара желтых глаз.
– Ах ты полосатый извращенец, – игриво промурлыкала девушка, смотря на кота, спрятавшегося в прохладном углу. – Ла-а-адно, смотри.
Кот прищурился и неестественно сжался.
Не смотря на жару хотелось ощутить больше тепла. Наладив в железном тазу горячую воду и, сев на лавку, Лида опустила туда руки. Кожа быстро покраснела и зачесалась, но она не спешила вытаскивать ладони. Девушка зависла в таком положении на пару минут, слабая боль успокаивала и отрезвляла. Горячая вода стекала по коже обжигая. Было приятно ощутить чистоту тела и смыть слой подпольной грязи и домашней пыли. Выходя из бани, Лида напоследок посмотрела на кота, тот так и остался сидеть, забившись в углу.
Тяжелая дверь бани с трудом закрылась. Из-за дворовой прохлады от кожи исходил витиеватый пар, девушка наблюдала за ним, выворачивая руки в разные стороны. Ненароком Лида начала рассматривать все, что ее окружает. Это не вызывало волну теплых чувств последние годы. Дом умирал, медленно и мучительно, трухлел и сыпался по частям. Одна стайка, другая, баня и крыша во дворе. Все доживало свой век, и как бы сильно девушка себя не убеждала, она не сможет вернуть его прежний вид, если даже нынешний сохранять было тяжело. Сердце неприятно сжимало от подступающей тоски. Сложно отрицать очевидное, но дома не станет вместе с бабушкой и ей придется это пережить, как были пережиты многие другие потери. На глаза предательски навернулись слезы и Лида, быстро смахнув их, направилась в дом.
Внутри темно, лишь слабый свет луны из окна освещал кухню. Взгляд зацепился за вход в комнатку. В груди кольнуло. Уже как 9 лет деда не было в живых, но каждый раз заходя в дом, она ожидала увидеть свет от старой настольной лампы, и деда, лежащего на кровати с очередной книгой в руках. Хотелось поговорить об этом с семьей, рассказать о своих переживаниях, но порыв сходил на нет, как только с губ мамы или бабушки слетало упоминание о нем. Не хотелось сыпать соль на рану, которая, как ей казалось, никогда до конца не заживет, она будет нагнаиваться снова и снова.
Из комнатки послышался тихий храп и мурлыканье. Может там уже и не прежний хозяин, но главное, что она не пуста. В большой комнате на диване звездой лежала Злата.
– Слышь, ты спишь? – полушепотом поинтересовалась Лида, подходя к подруге.
– Нет, я просто люблю лежать в темноте с закрытыми глазами, – последние слова было тяжело разобрать, они больше напоминали бурчание, переходящее в набор звуков.
Засопела Злата почти сразу и это можно было назвать ее талантом – засыпать, где и как угодно в считанные секунды. Лида решила последовать ее примеру и лечь спать. Натянув на себя старую дедовскую рубашку, она упала на кровать и, не накрываясь одеялом, провалилась в сон.
***
Туман полз с границ дальнего леса, покрывал гладь окрестных прудов и озер, окутывал каждый ветхий и сгоревший сруб. Медленно он растекался по мертвой земле молочной рекой, затекая в каждую щель. Мгла укрывала деревню своим покрывалом, то сгущаясь, то расплываясь у каждого дома, пока не нашла тот, что искала. Тонкие струи тумана затекали в щели старых стеклянных окон, под тяжелые двери и выползали из-под половиц, заполняя собой дом.
Мгла собралась в плотный клубок рядом со входом в подпол и, помедлив, будто думая, резко проскочила вниз.
На холодную сырую землю грузно вступили темные сапоги, поблескивающие чешуей. Остатки тумана развеялись над смоляными волосами. Высокий мужчина медленно расправил плечи и хрустнул шеей, направляясь к капищу. Ему не нужен был свет, чтобы видеть в темноте, его глаза светились мертвым огнем. Пробежав мельком по комнате, он яростно ударил кулаком по остаткам стены, окончательно ее разрушив.
– Хорошо спрятала дрянь, хорошо, да не безупречно. – Шипение, похожее на змеиное, рассеялось в воздухе.
Мужчина обратился в туман и растворился в ночной тишине. Он знал, что искал, и знал, что этого здесь уже нет. Значит пришла пора искать того, кто нашел.