Глава 3. Сон в летнюю ночь

Тайным ходом,
Вдаль от дома,
Явь ведь лучше, чем сон.
Сруб “Падать в травы”

От холода немеют пальцы рук, грудь тяжелеет от свинцового воздуха, что давит на легкие, не позволяя сделать вдох. Ощущение погружения в ледяную воду, словно разряд тока, заставляет Лиду открыть глаза. Густая, обволакивающая пелена ослепляет и мешает разглядеть что-либо дальше собственного носа. Попытки прислушаться к звукам, уловить любой шорох оказались бесполезны. Там, где она оказалась, царила мертвая тишина.
Неведомо сколько девушка простояла на одном месте, ничто не указывало на время суток. Терять и дальше драгоценные минуты или часы не хотелось, пора было сделать шаг и узнать, что скрывается за маревом. Тропинка. Под ногами пролегала узкая тропа, ведущая вперед в густую хмарь. Она шла, не сходя с намеченной дороги, словно знала, что там, за пеленой, не найдет другого пути и растворится в ней, как и все вокруг.
Тишина угнетала, хотелось издать звук, начать монолог, чтобы отвлечься, да странное наваждение не позволило. Собственный голос в голове настойчиво твердил, что нужно молчать. Нечто недоброе может произойти, если она проронит хоть слово.
Эфемерное время все шло, однако Лида не знала, сколько продолжался путь, тело не ощущало ни усталости, ни голода. В голове пролетела неприятная догадка:
“Может я вовсе перестала быть?”
Мягкое свечение на груди вырвало из страшных мыслей. Аметистовое украшение источало слабый свет, но его хватало, чтобы хмарь постепенно начинала перед ним рассеиваться. Камень светился подобно крошечной звезде и вел вперед. За молочным туманом урывками виднелся сосновый лес. Кроны деревьев уходили высоко к небу, скрываясь в вышине. Скрип тонких длинных сосен стал первым появившимся в округе звуком и отдавался эхом в ушах.
Тропа тем временем становилась все шире, белая пелена растворилась за спиной, деревья редели, открывая взору широкую поляну. Она не была похожа на те, которые Лида видела или на которых уже десятки раз была. Эта совсем другая, чужая, пустая и безжизненная. Нет ничего, ни линий электропередач, ни телекоммуникационных башен, даже птиц, и тех не слышно. Но не только в этом была пустота. Направленный к небу взгляд не видел звезд.
Тело тряхнуло. Мысли о дороге так увлекли разум, что девушка не обратила внимания на ночную темень. Стоять на неизвестном поле в кромешной тьме со слабым фонариком – явно не тот досуг, который был бы ей приятен. Дыхание, как и сердцебиение, участилось. Одна и та же мысль повторялась в голове множество раз и, на удивление, помогла успокоиться.
“Это сон”
Вдалеке показался высокий женский силуэт. Он двигался с другого конца чащи и шел навстречу. Неправильным казалось то, что шла женщина не по тропе, было в этом нечто настораживающее. Шла она очень быстро и уже достигла середины поля, разрезая тишину неразборчивой руганью. Незнакомка была недовольна или даже зла, слов не разобрать, но речь до боли знакома, будто слышишь родной язык, но сквозь воду. Хотелось приблизиться, узнать в этом лепете хоть слово, но все внутри кричало, что с тропы сходить опасно.
Что можно было делать в лесу в такое время? А что, если она, как и Лида не понимает, что происходит и просто бродит в поисках выхода? Вопросы один за другим забивали голову и отвлекали от происходящего. Девушка не сразу заметила на себе прожигающий взгляд. Между ними не меньше 20 метров, но отчетливо видны неестественно белые глаза и исходящий от кожи алый свет. Путница начала медленно, словно хищник, идти к тропе, но не пройдя и двух метров сорвалась на бег.
Секундный ступор прервался внутренним криком. Надо бежать, прямо сейчас. Просто оторвать ноги от земли и лететь обратно в лес, главное не сходить с тропы, тропа убережет. Лида срывается и бежит, быстро, не касаясь земли, задыхаясь, но не останавливается.
Сейчас, будучи поглощенной животным ужасом, девушка поймала себя на скорости, с которой бежала. Когда это получалось во снах бегать? Почему ноги не стали ватными, почему не вросли в землю? Как так вышло, что двигается она не как при замедленной съемке и тело не налито свинцом? Это ведь сон.
Поле уже давно было позади, туман больше не скрывал за собой стволы деревьев. А меж ними мимолетом пролетали алые пятна и кричащие глаза. Женщина бежала параллельно, ни на миллиметр не отставая. Паника нарастала все больше, хоть и казалось, что больше некуда. Сердце начинало биться высоко в горле и норовило соскочить с языка вместе с легкими.
Впереди раздался треск веток. Черная тень вытекла из толщи леса на дорогу. Лида затормозила в нескольких метрах от нее, женщина, как отражение, поступила так же. Хоть хмарь больше не застилала взор, разглядеть очередную опасность было тяжело. Уже позабытый кулон осветил преграду и от увиденного тело в испуге отшатнулось назад. Перед ней на задних лапах стоял исполинских размеров медведь, его черные глаза прожигали дыру там, где стояла ночная путница. Красные пятна на ее теле потускнели и глаза больше не прорезали темноту, женщина, нашептывая проклятия, растворилась в лесной чаще. Лида решилась вновь взглянуть на зверя не сразу, он спугнул одну опасность, но вряд ли являлся спасением, может вовсе был бедой, а спасителя спугнул.
Стоило сорваться с места и бежать обратно в поле или сойти с тропы и скрыться в глубине леса, но девушка не успела сделать и шага, как почувствовала холодное дыхание на макушке. Воздух выбило из легких, ноги, как корни, вросли в землю. Нужно бежать, это вполне возможно, но разве можно спастись во сне? Оставалось смириться со страшным концом и проснуться в теплой постели, целой и невредимой.
На плечо легла тяжелая лапа, при взгляде на которую из уст вырвался пикс. Медвежья шерсть сползала с сиреневой кожи, обнажая острые чернеющие когти. Ухо обдало холодом, по телу пошла россыпь мурашек.
– Нечего тебе тут делать, явья, – глухой, похожий на рык, голос раздался со всех сторон, – ступай домой и позабудь путь сюда.
С ветром пришла мимолетная легкость, вслед за ней тяжелое ощущение неизбежного падения. По телу разливалась ледяная дрожь, от которой, кожа, будто онемевшая, покрывалась россыпью колючих игл.
***
Лида проснулась, подскочив на кровати. Глаза скользнули вниз, камень, что так помог во сне, не источал даже тусклого света. В комнате было темно, сквозь слои штор просвечивал тусклый лунный свет. На диване храпела Злата, в ее ногах лежал кот, свернувшись клубком.
Рука юркнула под подушку за телефоном, яркий экран жег глаза, пришлось проморгаться. Время третий час, сон был совсем недолгим. Устало кряхтя, девушка легла на спину и, открыв блокнот, начала записывать абсолютно все, что помнила. Лес, беззвездное небо, поле, странную женщину, светящуюся красным, и медведя с человеческим голосом. И слова, к ней обращенные: “Явья”. Вскоре усталость вновь налегает на веки, делая их тяжелее. Стоило на секунду прикрыть глаза, чтобы провалиться в бессознательный сон.
***
Утро встретило мягким солнечным светом и скрипом половиц. На кухне тихо возилась бабушка, Злата все еще спала. Просыпалась Лида медленно, неохотно, дрема все никак не хотела покидать тело. Вставала она по–кускам, сначала опустила на пол одну ногу, затем вторую, потом уже подняла голову и туловище. Мышцы ныли, то ли от неудобной кровати, то ли от вчерашнего путешествия.
Потирая заспанные глаза, внимание невольно привлекли ошметки грязи в ногах. Недовольно цокнув, девушка принялась стряхивать мусор. На цыпочках, избегая скрипучие половицы, зашла на кухню.
– Баб, Васька опять земли на заднице принес, вся кровать в ней.
– Ась? – женщина посмотрела на внучку сквозь толстые линзы очков, – Не видала его сегодня, может под утро опять ушлепал куда-то.
Меж бровей залегла морщинка. Не могла же она сама грязи натаскать.
“А как же сон? Да и сон ли?”
Непрошенная мысль заполонила разум, она скреблась о мозг когтями словно кошка и вызывала мерзкое покалывание в конечностях. Дернув головой, Лида отбросила навязчивые идеи непослушного сознания.
Холодная вода смывала мутные остатки сна. Пока капли стекали по подбородку к шее, девушка разглядывала свое отражение. Всклоченные волосы, залегшие под глазами синяки и покрасневшая от подушки щека всем видом указывали на беспокойный сон. Однако все это было делом привычным, странными были глаза: обычно светлая серая радужка показалась чернеющей. Стоило моргнуть, как все стало прежним.
– Доброе утро, – сонный голос отвлек от зеркала и перевел все внимание на себя.
– Доброе, Златонька, как спалось?
– Отлично, баб Валь, спала, как убитая. – девушка улыбнулась, довольно потягиваясь. – А ты как? – спросила она, кивая на подругу.
Вопрос отпал, как только они пересеклись взглядами. Вид у Лиды был помятый, но не в нем дело, а во взгляде. Тревожный, на грани испуга. Видеть ее такой было непривычно, хотелось узнать в чем дело, но волновать пожилую женщину такими вопросами казалось лишним.
Завтрак, говорили взрослые с самого детства, важный прием пищи, который нельзя пропускать. Он бодрит, придает силы, служит началом вашего дня.  Но в глотку ничего не лезло. Шутки вчерашнего вечера там и остались, все накопившееся за прошлый день накрыло с головой. Время после вынужденного приема пищи пошло быстрее. В течении часа собрали рюкзаки, все находки, жуткие и не очень, загрузили в багажник. Быстро попрощавшись с Валентиной Михайловной, подруги сели в машину и вскоре покинули деревню.
С самого отъезда в салоне авто висела звенящая тишина. Лида все время хмурилась или смотрела вперед не моргая. Злата, видя это, чувствовала себя неуютно, вспоминая, как вчера, будучи в схожем состоянии, она слушала советы и смогла успокоиться. А вот как помочь в ответ, кроме как спросить напрямую, не знала.
– Слушай, – Лида еле заметно дернула головой, давая понять, что к разговору готова, – я же не слепая. Не хотела начинать расспросы в гостях, но тут могу. Что случилось?
– Ничего, в чем я не могла бы разобраться. – голос звучал отстраненно и это начинало беспокоить все больше.
На языке, словно змея, вился неприятный для обеих девушек вопрос, задать который было необходимо.
– Ты снова что-то видела? – дружеская рука неуверенно легла на плечо.
Пальцы невольно сжали руль, дыхание сбилось и губы непроизвольно сжались в тонкую нить. Грубо стряхнув руку со своего плеча, Лида насупилась.
– Я не вижу ничего, кроме того, что должна. Думаешь мне бы выдали права, будь у меня проблемы с головой? Больше этот вопрос мне не задавай.
Врать было легко, однако тяжесть осадка сдавливала шею. Проблема состояла в том, что девушка сама не знала, лжет она или нет. Видела ли она тень и свои черные глаза? Также четко, как все остальное. Но на самом ли деле? Это под большим вопросом.
– Я понимаю, просто ты еще на отъезде была напряжена, будто увидела то, что не должна. Лида, ты же знаешь, что я всегда буду рядом, да?
Ответить на вопрос не вышло, вдалеке на дороге мелькнуло крупное животное, оно шло медленно, опустив морду к земле, словно вынюхивало и искало след. И чем ближе к нему ехала машина, тем четче был образ. Это оказался волк, превышающий нормы допустимых размеров, он был выше и крупнее любого известного миру волкодава, его черно–серая шерсть поглощала солнечный свет, превращая тушу в подобие тени.
– Ты его видишь? – еле слышным шепотом спросила Лида. Боже, как же она надеялась услышать положительный ответ. Просто понять, что это не галлюцинация.
– Да. – чуть громче прошептала Злата, цепляясь онемевшими руками в кресло, – спугни его или объедь, а еще лучше, сдай назад и на всей скорости обратно в деревню.
Громкий звук клаксона зверя не спугнул, наоборот, тот остановился прямо на их пути, смотря вперед. Лида могла поклясться, волк смотрел на нее, видел ее глаза за десятки метров. Она тоже видела их, его глаза, огромные желтые очи забирали все ее внимание, не давая возможности отвести взгляд.
– Осторожно! – громко провизжала подруга прежде, чем Лида вжала до талого педаль тормоза.
Колеса заскрежетали, машина затормозила резко, и, если бы не пристегнутый ремень, лицо Златы могло устроить рандеву с панелью. Лида не шелохнулась, настолько сильно тело вжалось в сидение. А волка не было, ни перед ними, ни сбитого на дороге или у обочины. Грудь истерично дергалась, пальцы, вцепившиеся в руль мертвой хваткой, побелели, как и лицо водительницы. По спине стекала холодная капля пота.
– Какого хера… – прошипела Лида, рьяно срывая с себя ремень безопасности.
Она вылетела из машины, озираясь по сторонам, как сумасшедшая. На дороге перед ними не было и следа присутствия огромного зверя, но напугало не это. По обе стороны трассы нескончаемой вереницей пролегал лес, перед которым тонкой линией росла невысокая трава. Целая, непротоптанная крупными лапами трава.
Пальцы чуть не рвали на голове волосы, неровное дыхание начинало отдавать болью в висках, голова шла кругом. Девушка медленно осела на траву, достала из кармана джинсовки портсигар и трясущимися руками подкурила сигарету. Позади раздались шаги, Злата села рядом и начала успокаивающе поглаживать подругу по спине.
– Он ведь был, мне не показалось? – еле уловимая дрожь в голосе кольнула виной, Злата пожалела, что подняла тему галлюцинаций, это только подлило масла в огонь.
– Был. Не показалось.
Тонкие пальцы ловко перехватили сигарету и поднесли к губам, горький дым щипал язык, отчего захотелось выплюнуть его вместе с сигаретой, но девушка любезно вернула ее подруге.
– Обещай, что никому не расскажешь. – серые глаза смотрели с мольбой, – Я правда в порядке. Это испуг, пройдет.
Злата в ответ лишь поджала губы.
– Ладно. Но чуть что, ты ведь расскажешь мне?
– Да.
Пришлось приложить силы, чтобы встать и дойти до машины. Дорога до города была тихой, без происшествий и разговоров. У дома Злату встретил муж, тот краем глаза взглянул на Лиду, странно взглянул, заметив ее состояние.
– Можешь у нас остаться, если хочешь, я там ужин готовить начал.
– Спасибо, Коля, но мне домой надо, дело есть.
– Видок у тебя отвратный, случилось что?
– Ты просто жену свою вчера не видел, – Натянув ухмылку, Лида кивнула на подругу, – пусть расскажет тебе, что там было.
“Сучка”– отчетливо прочиталось у Златы на губах.
Отсалютовав друзьям, девушка поехала домой. Если бы могла, то летела не 60 км\ч, а все 120 км\ч, настолько хотелось поскорее оказаться в своей квартире, закрыть дверь на тысячу замков и забиться в самый дальний угол спальни, чтобы спокойно все обдумать.
Наконец запищал домофон, лифт с тихим гулом ехал вниз. Только нажав на свой этаж, разум сам начал отсчитывать секунды до остановки. Двери распахнулись немногим позже.
– Опять на пятый приехала. Уже и лифт новый, а проблемы все те же.
Лида вышла, недовольно причитая под нос. Казалось, произойдет еще одно происшествие, и она либо откусит себе изнутри щеку, либо яростно сломает пару ненужных вещей.
По площадке эхом разлетелся щелчок железной двери, за которым последовали грузные шаги. Попытка тихо пройти мимо вероятного соседа провалилась. Столкновение оказалось неожиданно резким и нос с силой впечатался в твердую грудь, по губе густой струйкой что-то потекло.
– Тс–с–с, – над макушкой раздалось недовольное шипение, чужие руки крепко ухватились за плечи и отодвинули Лиду.
– Извините, – протараторила девушка, отбегая к лестнице. Только опустив ногу на первую ступеньку она обернулась.
Высокая мужская фигура стояла не шевелясь, оглядывая Лиду с головы до ног. Черные глаза вгрызлись в лицо и от такого пристального взгляда было так неуютно, что хотелось побыстрее уйти, но незримые руки, вцепившиеся в плечи, держали на месте крепко. Мужчина нахмурился и молча нажал кнопку вызова, наконец прервав зрительный контакт. Ватные ноги донесли тело до квартиры и отказали аккурат на пороге.
Дома было душно, у ног крутились и требовательно мяукали соскучившиеся коты.  Хотелось встать и досыпать в их огромную кучу корма еще немного, чтобы они не сомневались в хозяйской любви, но тело не слушалось. Мерзкое состояние паники преследовало ее с прошлого вечера и никак не желало оставлять в покое.
Девушка очнулась, когда пара алых капель капнули на исцарапанное бедро. Ладонь прошлась по лицу, размазывая кровь во все стороны. Нужно было пойти умыться, засунуть в нос ватный тампон, однако Лида, не имея сил, зашла в спальню и упала в беспамятстве на диван.