Объятия Лучезарного

1. Гость из “Синапса”
Июнь в этом году выдался особенно погожий. Жители Новозарьевска с удовольствием проводили время на свежем воздухе и наслаждались солнцем и природой, частенько забывая обо всех своих делах или по меньшей мере откладывая их в долгий ящик. Такое лето случалось в Сибири нечасто, так что нужно было пользоваться, пока оно не закончилось. В такую погоду даже давящие своей мрачностью серые пригороды, испещренные бетонными трубами ТЭЦ и высоковольтными проводами линий электропередач, выглядели относительно позитивно, несмотря на все жуткие слухи, которые теплились в их богом забытых закоулках. Чего уж говорить об ухоженном и аккуратном центре. Он цвел и пах, благоухая ароматами цветов в клумбах и радуя глаз легко одетыми девушками на любой вкус.
Стадион “Атлант”, стоящий через дорогу от огромного городского сквера, сегодня стал местом сражения двух титанов области. “Заря” играла против “Томи” на домашнем поле, но пока счет был равный. Изнывающие от жары футболисты носились по зеленеющему газону, пасуя друг другу истертый мяч, и время от времени поглядывали на огромное табло, отсчитывающее минуты до конца матча — в такой зной получать удовольствие от состязания было непросто, но игроки пытались сохранить лицо. Запыхавшийся форвард пробил оборону противника и, воспользовавшись неразберихой, пронесся вперед, ведя заветный черно-белый шар. Спортсмен достиг нужной позиции, прицелился и занес ногу. Вдруг он на мгновение встретился взглядом с заметно нервничавшим вратарем. Оба как-то одновременно поняли, что этот мяч отразить не удастся.
Весь мокрый от пота и раскрасневшийся от перегрева форвард ухмыльнулся уголком рта и пнул со всей силы, на которую только был сейчас способен. Удар получился мощным и хлестким. Мяч завертелся в воздухе, словно гипертрофированная пуля, и устремился в ворота соперника. Вратарь вытянулся в прыжке и уже почти дотянулся ладонью до точки, куда летел снаряд, но мяч лишь чиркнул по плотной перчатке и вмазался в сетку позади, приблизив этим победу хозяев поля и окончательно подорвав моральный дух соперников.
Зрители взревели, радостно ликуя и скандируя название своего любимого клуба. Товарищи забившего гол футболиста подскочили к нему и начали обнимать запыхавшегося снайпера, с которого ручьями стекал пот.

***

Коля сделал еще глоток из кружки с зеленым чаем и хмыкнул. “Заря”, пожалуй, сегодня все-таки победит. С таким-то форвардом.
Николай привычно стоял на балконе своей квартиры и наблюдал за спортивным состязанием с наиболее подходящей для этого точки, потягивая мягкий и приятный на вкус улун, прямиком из поднебесной. Дом, в котором обитал Коля, находился прямо напротив стадиона, а восьмой этаж позволял созерцать поистине сказочный вид и давал порой возможность понаблюдать за различными матчами без необходимости покупать билет. Вечерами отсюда был виден закат, а по праздникам можно было разглядеть всполохи отдаленного городского салюта, традиционно проходившего на новозарьевской набережной.
Вообще Коля никогда не горел особым желанием жить в центре, но со временем привык. Здесь было шумно, душно и неуютно. В будние дни все окрестные дороги стояли в нескончаемых автомобильных пробках, по выходным улицы наполнялись каким-то поистине невероятным количеством прохожих, спешащих потратить заработанные гроши на ненужное им барахло или прошвырнуться по барам, кафешкам и клубам, пытаясь оправдать бессмысленное существование. Нет, конечно, жизнь в центре имела и свои плюсы. Здесь было много достопримечательностей и памятников, многочисленные музеи были наполнены бесценными экспонатами, большая часть которых — почему-то — так или иначе связана с периодом второй мировой. Театры давали прекрасные постановки, а центральная библиотека ломилась от уникальных трудов, которыми гордилась и дорожила интеллектуальная элита области, если не всего федерального округа. Но в наш век развлечения и безудержного потребления все эти преимущества цивилизации интересовали лишь жалкое меньшинство, по какой-то причине предпочитающее знания и развитие просмотру штампованных блокбастеров в кинотеатре торгового центра или поеданию бургеров после покупки очередной горы тряпок и навязанных маркетингом гаджетов. Впрочем, Николай не был Ситхом, возводящим все в абсолют, и радикализировать взгляды на досуг не любил. Каждому свое.
В панельку возле стадиона он переехал пару лет назад из-за близости к работе и вполне сносной аренды. Отсюда рукой подать до метро, можно легко добраться до вокзала, если есть на то необходимость. В пешей доступности располагалась масса парков, скверов да и просто необычных и интересных мест, способных привести в настоящий восторг любителя урбанистических прогулок. Проблема заторов тоже была не такой страшной, как могло показаться на первый взгляд. Нет, разумеется, в будний день о том, чтобы куда-то доехать на личном транспорте, лучше даже не думать, но обычно Коле это и не требовалось. Его подержанный “Филдер” спокойно стоял у подъезда и ждал своего часа. Пользоваться автомобилем приходилось нечасто и, благодаря этому, можно было выбирать такое время, когда дороги свободны. А в подобные моменты поездка по городу приносила одно удовольствие. С приходом весны машина и вовсе становилась запасным вариантом, так как куда проще и приятнее было выкатить своего двухколесного друга и, размеренно крутя педали, добраться куда угодно, наслаждаясь видом и обдувающим лицо ветерком.

***

Из чудесного мира пространных размышлений о высоком Колю вырвала резкая трель дверного звонка. Молодой человек вздрогнул от неожиданности, чуть не выронив кружку с дорогим чаем. (Страсть к изысканному листовому напитку он приобрел еще в студенчестве. Это не было актом эпатажа или снобизма. Просто ему действительно нравился хороший зеленый). Николай поставил емкость на табуретку и вернулся в квартиру, прикрыв балконную дверь. Оставлять ее нараспашку считалось у горожан плохой приметой, хотя никто не мог внятно объяснить причин этого странного суеверия. Конечно, баек и страшилок по Новозарьевску ходило немало. В них никто особенно не верил, но все же шутить с судьбой никто так же не спешил. Коля зевнул и поплелся в прихожую. Отодвинув шторку глазка, он посмотрел, кто там. За дверью стоял незнакомый мужчина в деловом костюме и сжимал в руке элегантный портфель. Коля немного удивился странному гостю и спросил через дверь:
— Кто?
— Здравствуйте, нотариус.
— Какой еще нотариус? — непонимающе спросил Николай.
— Эм, это по поводу наследования.
Коля задумался. Вообще, ситуация была подозрительная. Он не раз слышал о мошенниках, под разными предлогами проникающих в квартиры несчастных и в лучшем случае оставляющих их без пары десятков тысяч кровно заработанных деревянных. Сам Коля с подобным лично не сталкивался, но сомневаться в правдивости слухов не приходилось. Впрочем, сейчас был солнечный субботний день, так что дом наверняка полон народу. Уставшие от работы граждане лениво валяются в кровати, уставившись в какой-нибудь не слишком напряжный фильм, предаются любовным играм, рубятся в компьютерные шутеры или понемногу доходят до кондиции с кружкой пива в руке, обсуждая перипетии мироустройства и ведя дружеские политические баталии с заглянувшими на огонек друзьями. Вряд ли кто-то решит в такой неподходящий момент чинить кровавый беспредел в центре города, хотя бывает всякое. Поколебавшись и коря себя за беспечность, Коля положил руку на лежащий рядом на случай “важных переговоров” топор и приоткрыл дверь.
— Еще раз здравствуйте. Родион Геннадиевич — нотариус, — вежливо улыбнулся собеседник в проем.
— Добрый день. Я вас слушаю.
— Николай Вукулов? — спросил нотариус, внимательно посмотрев Коле в глаза. Последний вдруг невпопад вспомнил Терминатора, задающего похожий вопрос сонной женщине, а затем спокойно расстреливающего ее из слегка модернизированного кольта.
По спине Николая пробежал холодок, но, списав все на чрезмерную впечатлительность, парень ответил:
— Он самый. Что вы хотели?
— Что ж, как я уже сказал, это по поводу права наследования. Могу я пройти внутрь?
— Вы не обижайтесь, но это, пожалуй, лишнее. Я вас и отсюда прекрасно слышу.
— Ну, ваше право. Итак, я, как официальный представитель моего клиента, уполномочен с прискорбием сообщить, что ваш уважаемый дедушка, к сожалению, скоропостижно скончался. Приношу свои соболезнования в связи с этим трагическим событием. Выполняя последнюю волю Лукьяна Наумовича, я пришел, чтобы вручить вам копию его завещания. Пусть это слабое утешение, но, надеюсь, имущество покойного, которое теперь переходит вам, поможет немного унять горе утраты и смириться. — Родион достал из портфеля лист формата А4 и протянул его Коле вместе с элегантной визиткой. — В будний день с десяти до шести вы можете прийти в наш офис для составления всех необходимых для вступления в право наследования документов и получения оригинала завещания. При себе необходимо иметь оригинал и копию паспорта. И, конечно, если у вас возникнут какие-либо вопросы, вы можете связаться со мной по номеру, указанному на визитке.
Коля растерянно принял документы из рук собеседника. В какой-то момент молодой человек понял, что окончательно утратил бдительность и, если бы внезапный гость оказался грабителем или киборгом-убийцей из будущего, вряд ли смог бы ему что-то противопоставить.
— Что ж, не смею вас больше беспокоить. Всего доброго. Будем ждать вас в офисе. До свидания. — Нотариус театрально поклонился, поправил галстук и зашагал к лифту.

***

Немного ошарашенный Коля закрыл дверь, прошел обратно на балкон и стал читать документ, усевшись на потёртую табуретку.


 “Город Новозарьевск. 3 сентября 2020 года.

Я, Вукулов Лукьян Наумович, 13 декабря 1947 года рождения, зарегистрированный по месту жительства по адресу: город Новозарьевск, улица Гильгамеша, дом 76, квартира 19, находясь здравом уме и твердой памяти, действуя добровольно, настоящим завещанием делаю следующее распоряжение:
Из принадлежащего мне имущества
Земельный участок и жилой дом, находящийся в СНТ “Милое” Новозарьевской области, улица “Трудовая”, дом номер 58, завещаю моему внуку Вукулову Николаю Александровичу 4 июля 1991 года рождения…”

Дальше следовала масса официальных бюрократических формулировок, которые Коля лишь пробежал глазами.

“...Текст завещания записан с моих слов нотариусом верно, до подписания завещания, которое полностью мной прочитано в присутствии нотариуса, в чем ниже собственноручно подписываюсь”.

Документ заканчивался витиеватой подписью рядом с датой составления и печатью юридической конторы.
Коля оторвал глаза от завещания и уставился куда-то вдаль. Кто бы мог подумать, что суббота начнется так странно. Молодой человек немного укорил себя за то, что уделял родственнику мало внимания. По сути, он даже не знал о болезни дедушки, а уж о факте существования завещания на свое имя и подавно. Все это, конечно, по-прежнему могло оказаться чьим-то дурацким розыгрышем или замысловатой аферой, но в подобное верилось с трудом.
Нет, судя по всему, дед Лукьян действительно отдал богу душу и почему-то решил оставить дачу внуку. Впрочем, тут то ничего странного как раз не было. Да, внучок из Коли был тот еще, но родственников ведь не выбирают. Пусть Николай, как и все улетевшие на волю из родного гнезда птенцы, был в значительной мере невеждой, все-таки родная кровь — одна семья. Поэтому молодой человек убрал завещание и визитку в ящик стола и решил заняться этим вопросом в понедельник сразу после работы.

***

Выходные Коля провел неплохо. Он, конечно, был опечален кончиной деда, но на самом деле не слишком сильно. Они уже давно общались крайне редко, так что привязанность к старику почти сошла на нет. В прошлом Коля проводил много времени с ним и бабушкой, пока та была еще жива. Ребенком Коля частенько ездил с ними на ту самую дачу: купался в речке, загорал, развалившись между грядками с клубникой, катался на старом скрипучем велике и стрелял из самодельного лука. Эти времена давно уже канули в Лету, но оставили после себя ностальгический след, заставляя вспоминать те далекие годы с умилением и даже какой-то неуловимой тоской.
Сейчас повзрослевший Коля стал таким же прагматиком, как и большинство окружающих, но невзрачный листок бумаги будто вновь пробудил в нем те восторженные чувства, расшатал тонкие струны души. Впрочем, восстанавливать утраченные отношения было уже поздно. Как это часто бывает, осознание того, как сильно человек тебя любил, пришло уже после его ухода, а назад, увы, не отмотаешь.
В понедельник Коля положил документ в свой рюкзак, посмотрел на карте, где находится нотариальная контора со странным названием “Синапс” и отправился на работу, прикинув, что вечером вполне успеет заскочить за оригиналом и прочими бумагами.
Николай работал младшим программистом в небольшой компании, занимающейся разработкой компьютерных и мобильных приложений. Однако солидный статус Коля занимал только на бумаге. На самом деле в его обязанности входило разгребание и доработка всего того, чем брезговали старшие и более опытные товарищи, но на жизнь он не жаловался. Платили вполне сносно, компания компенсировала спорт и медицину, а самое главное, всегда можно было отпроситься без лишней бюрократии или, если нужно, поработать из дома. Этим преимуществом Николай и не преминул воспользоваться.
Ближе к вечеру он открыл корпоративный мессенджер, написал начальнику, что вынужден уйти пораньше, но доработает из дома, допил казенный кофе, закусив его начавшим черстветь пончиком, и отправился за наследством.

***

Коля никогда не бывал в подобных заведениях, поэтому все свое представление о деятельности юристов и специалистов в области права строил на образах из американских сериалов и драматических фильмов. Правда же оказалась куда более прозаичной и лишенной романтического флера. По адресу, указанному на визитке, располагалась невзрачная офисная многоэтажка коридорного типа. Одиннадцать этажей бетонного изваяния занимали агентства недвижимости, пункты самовывоза косметики, отделения бухгалтерии и прочие никому не интересные, забытые богом и общественностью закутки.
Николай подошел к сонному охраннику, внимательно следившему за выпуском новостей на экране видавшего виды телевизора, и стал изучать стенд с названиями организаций и номерами кабинетов напротив них. Наконец он нашел глазами заветный “Синапс” и направился в сторону лифта.
Громыхающая изношенными механизмами железная коробка подняла молодого человека на девятый этаж и остановилась. Обитые лакированной фанерой двери раздвинулись, Коля вышел и начал искать нужную табличку. Он прошелся по коридору взад-вперед, но офис нотариуса так и не нашел. Немного озадаченный парень решил спросить у местных и постучался в первую попавшуюся дверь. С той стороны раздавалось тихое гудение электроприборов, но внутри явно никого не было. Коля попробовал повернуть ручку — заперто. Та же самая ситуация была еще с двумя кабинетами.
Николай уже было решил, что его действительно обманули, как вдруг услышал разговоры за очередной дверью с надписью “Деус” и логотипом в форме змеи под ней. Коля неуверенно постучал. Раздалось дружелюбное “да-да”, и Николай зашел внутрь. Он встретился глазами с подтянутым мужчиной неопределенного возраста, сидящим за столом и о чем-то беседующим с двумя здоровенными качками, восседающими напротив. Все трое уставились на Колю, очевидно ожидая увидеть кого-то другого. Странные взгляды мужчин подсказали Коле, что тут ему явно делать нечего. Он уже собрался выскользнуть обратно в коридор, как вдруг фигура за столом произнесла сладким голосом, перебирая в руках аккуратную шляпу:
— Вы что-то хотели, голубчик?
— Эм… Да, я не могу что-то нотариуса найти. Вроде этаж правильный, а нигде нет.
— А, вы про “Синапс”? Мы-то думали, что вы наш клиент, — произнес явно разочарованный собеседник. Качки расслабились и отвернулись от Коли.
— Ага, про него. Не подскажете, где он находится?
— Конечно. Вторая дверь слева. Прошу меня извинить, у нас тут разговор мирового масштаба, — ответил собеседник, загадочно улыбаясь и деликатно указывая на дверь.
— Понял, спасибо. Ну, не буду вам мешать. Простите за беспокойство, — неуверенно пробормотал Коля и спешно покинул странную компанию.

***

Искомый офис юристов действительно был на самом видном месте. Николай и сам не понял, как мог его пропустить. За обсуждением правовых тонкостей, составлением необходимых бумаг и прочей скучной, но необходимой волокитой прошел остаток дня. Тот самый нотариус, который принес в субботу письмо, подробно разъяснил все шаги и действия, которые потребуются для вступления в право собственности. Когда все вопросы были улажены, Родион предложил клиенту чай. Коля согласился, и юрист, налив в кружку кипяток из чайника и добавив к нему пакетик гринфилда, передал напиток клиенту, присел на угол стола и спросил:
— Вы, Николай, уже решили, что будете делать с участком?
— Нет, пока как-то не до этого было. А что, у вас есть какие-то предложения? — ответил Коля, отпив.
— Хм, ну, как таковых конкретных предложений сейчас нет, но если интересна продажа или сдача в длительную аренду, я могу подыскать заинтересованных лиц.
— Спасибо за предложение, конечно, но пока не могу сказать ничего конкретного. А почему, собственно, вы решили, что я хочу продать участок? — спросил Коля.
— Нет, тут дело не в этом. Просто мы с вашим дедушкой, признаться, стали… ну, не друзьями, конечно, но он мне очень доверял. Собственно, указывать пожелание на бумаге он не стал, но попросил меня постараться вас убедить, что продать дачу будет самым лучшим вариантом.
— Хм, а почему он сам не стал ее продавать, если это так важно? Не понимаю.
— Да, тут я, признаться, и сам в тупике. Знаете, Николай, у нас есть неписаный кодекс. И одна из важнейших его составляющих — не лезть в чужое дело и уж точно не пытаться что-то навязывать. Поймите правильно, я всего лишь передаю вам волю покойного, а как поступать, решать только вам, — проговорил Родион, смотря куда-то в сторону.
— Что ж, я вас слушаю, — ответил Коля, отхлебнув из кружки с логотипом фирмы.
— Ваш дедушка был человеком своеобразным. Я знал его около пяти лет, и к концу своей жизни он стал очень… эмоционален. Часто у него случались перепады настроения. Он мог улыбаться, а потом вдруг не на шутку разозлиться. Я, конечно, не знаю истинных причин, но предполагаю, что такие изменения в характере были вызваны тяжелым переживанием одиночества или, возможно, естественной возрастной деменцией. Собственно, к делу это не относится. Однажды Лукьян Наумович пришел ко мне и сел на то же место, где сидите вы. Я налил ему чай в ту же самую кружку, и он долго сидел, сжимая ее в руках, и молчал. Затем внимательно посмотрел мне в глаза и попросил, нет, скорее потребовал дать слово. Дать слово, что я сделаю все возможное, чтобы убедить вас избавиться от участка. Сказал, что он плохой, и вы с ним намучаетесь. Что лучше выручить за него круглую сумму, которую вы потратите с умом.
— В каком смысле плохой? — удивился Коля.
— Увы, не имею ни малейшего понятия. Я там не был и не знаю, что имел в виду ваш родственник. Могу только предположить, что речь была о том, что вы больше потеряете, вкладываясь в него, чем приобретете. Насколько я знаю, там довольно сложно с транспортом, да и зимой особенно делать нечего. Может, дело в этом. В любом случае потом Лукьян Наумович не раз говорил, что передумал, и ничего передавать вам не нужно, но раз уж я дал слово, решил все-таки вам сообщить.
— Какая-то прям мистика, — сказал Коля, немного занервничав.
— Да ну что вы. Какая мистика? Нет, ваш дедушка действительно был человек довольно суеверный, но, насколько я знаю, никаких монстров под кроватью там не водится. Во всяком случае, я ни о чем таком не слышал, — ответил Родион, немного улыбнувшись.
— Что ж, давайте так. Вы прозондируйте почву на предмет желающих. А я посмотрю, что да как, приведу дачку в порядок и, когда решу, дам вам знать, идет?
— Конечно. Сам хотел вам это предложить.
Родион достал из ящика стола связку стареньких ключей и протянул ее Коле. Тот взял ее, подержал в руках, задумчиво глядя на потускневший металл брелока. Этот брелок в виде забавной ящерицы висел на связке еще тогда, когда Коля бегал по участку в одних плавках, играя с самодельным луком на свежем воздухе и уплетая за обе щеки бабушкины пирожки с картошкой и шкварками. Молодого человека пробрала какая-то легкая ностальгия по былым временам, но она быстро улетучилась, когда связка отправилась на дно рюкзака. Мужчины встали и крепко пожали друг другу руки. Родион проводил Николая до двери кабинета и дружелюбно похлопал его по плечу.
— Будем на связи?
— Конечно. Увидимся. Спасибо вам.
Родион одобрительно кивнул, и Коля покинул офис.

***

По дороге домой Николай размышлял. О том, как выглядит теперь домик из его детских воспоминаний, о том, каково это — посетить его в одиночестве, зная, что дедушка и бабушка уже никогда не позовут на веранду обедать. И, конечно, Коля размышлял о том, что же все-таки делать с дачей. Продать какому-то постороннему частичку семейной истории? Или привести участок в порядок и заботиться о нем в память о родственниках? Так или иначе, сейчас решать было рано. Нужно сперва пожить там, пообвыкнуться, а там будет видно. Единственное, что радовало Николая в этой ситуации, это то, что домик достался именно ему. Конечно, Коля не хотел получить внезапный подарок при таких мрачных обстоятельствах, но что случилось, то случилось, а недвижимость, пусть и плохая, еще никому не повредила.
С такими мыслями Николай, немного опечаленный, но все же пребывающий в приподнятом настроении, неспешно шел по вечернему Новозарьевску в сторону своего дома, радуясь хорошей погоде. Конечно, молодой человек не знал, да и не мог знать о том, что ждет его дальше. А даже если бы кто-то ему рассказал, Коля, скорее всего, послал бы выдумщика куда подальше. Так или иначе, избежать грядущего он уже не мог. В тот момент, когда Николай открыл дверь перед нотариусом жарким субботним днем, его судьба резко и неотвратимо свернула с проторенной и спланированной дорожки куда-то в темные дебри неизвестности. И одному богу — если он, конечно, есть — известно, что ждало Николая за поворотами этой таинственной извилистой тропы.


2. Километры памяти
Вода, небольшая баночка с чаем, армейский рацион питания, рассчитанный на сутки. Что еще нужно для короткой одиночной поездки на дачу? Коля завтракал, обдумывая. После его визита в “Синапс” прошла неделя. Николай оформил все необходимые документы, заплатил все требующиеся в данной ситуации пошлины и налоги и теперь стал единоличным владельцем задрипанного участка где-то в заднице мира. Николай дожевал бутерброд, ополоснул тарелку и отправился собираться. Он достал из шкафа рюкзак и начал упаковывать в него нужные вещи.
Первым делом на дно отправилась коробка с сухпайком. Штука, надо сказать, многими недооцененная. Конечно, вкусовые качества входящих в состав блюд некоторым кажутся сомнительными, но и существует ведь ИРП не ради шика и наслаждения. Зато обеспечить среднестатистического мужчину энергией на сутки вполне способен. Коля запихал в рюкзак небольшой баллон с газом, маленькую горелку. На всякий случай добавил пачку всепогодных спичек. Положил сменное белье и запасную футболку, металлическую кружку и ложку. Парень покопался в закромах и выудил из шифоньера скрученную велосипедную камеру. Подумал и добавил к ней комплект самоклеящихся заплаток. Николай проверил закрепленный на рюкзаке подсумок, выполняющий роль походной аптечки — содержимое в порядке. Бинты, антисептик, зеленка и перекись. Парочка таблеток, что называется, от головы и от жопы, небольшой швейцарский нож — мини, компактная зубная щетка и микро-тюбик с пастой.
Николай приспособил на внешних стяжках ветровку, закрепил в специальном отделении двухлитровый гидратор, наполнил бурдюк водой и вывел питьевую трубку на лямку. Вскинул рюкзак на спину, прошелся по комнате взад-вперед — терпимо. Для велопрогулки, конечно, хотелось бы полегче, но тут компромиссы неуместны — все пригодится.
Коля натянул штаны и футболку, закрепил на ремне у самой пряжки минималистичный шейник рукояткой вбок и только сейчас вспомнил, что забыл самое главное. Конечно! Еда, вода, шанцевый инструмент и средства разведения огня — вещи незаменимые, но есть кое-что, без чего современный человек, считай, как без рук. Коря себя за беспечность, парень выудил из ящика стола китайский пауэрбанк, зарядный провод и адаптер для сети 220. Запихав святая святых в укромный карман сумки, Коля, наконец, прошел в прихожую, выкатил в подъезд свой велосипед, закрыл входную дверь и вызвал лифт.
Утро выходного дня встретило Колю легким теплым ветерком, обдувающим довольное лицо, и беззаботным пением птиц. Николай застегнул пряжку шлема, надел перчатки и очки, оседлал свой алюминиевый ДжиТи и неспешно покатил вперед. Наслаждаясь отличной погодой, Коля доехал до площади, на которой возвышалась величественная скульптурная композиция, посвященная героям социалистического труда, пересек проезжую часть, проехал тихими двориками, добрался до окрестностей вокзала имени Якова Федоровича Юдина — героя СССР, примерного работника железнодорожного транспорта и, судя по всему, во всех отношениях приятного человека. Не зря же в честь него назвали целый вокзал.
Маршрутов, которыми можно добраться до дачи, было много: сесть на машину и банально доехать через стоящий в пробках город, воспользоваться пригородной электричкой на том самом вокзале или душным автобусом. И, наконец, устроить небольшое путешествие выходного дня и, нацепив наушники и глазея по сторонам, умчаться вдаль на велосипеде. Утром Коля, порядком уставший от будничной рутины, ни секунды не колеблясь, выбрал последний вариант. Поэтому сейчас молодой человек свернул с дороги, ведущей на вокзал, съехал на проезжую часть и устремился на мост, за которым уже виднелась промзона, скрывающая за собой изрытую колдобинами и трещинами трассу.

***

На мосту Коля еще раз остановился, любуясь на тянущуюся внизу широкую реку. Она разделяла город на две половины. Восточная, в которой жил Николай, считалась престижным и роскошным местом. Здесь и правда было много бутиков, всевозможных салонов и дорогой недвижимости. Впрочем, ритм жизни и снобистские наклонности жителей центра всегда претили Николаю. Престиж и роскошь восточного берега Новозарьевска на практике сводились к развитой инфраструктуре выкачивания из обывателя наличности. Да, здесь было много культурных заведений и всевозможных достопримечательностей, но славу регионального туристического Эдема он завоевал не из-за этого. Сюда приезжали со всей области посидеть в ресторане, затариться бытовой техникой и выгулять своих падких на все блестящее жен и любовниц.
Коля жил в городе с самого детства и знал — настоящий Новозарьевск находится на западном берегу. Здесь почти не было напускного лоска. Это было место пусть и мрачное, но зато невероятно атмосферное. Современные многоэтажки перемежались довоенными бараками. Среди заводов и производственных площадок попадались удивительные и необычные места и люди. Здесь можно было в высшей степени интересно прогуляться или, напротив, сгинуть в переплетении темных дворов, неосторожно сунувшись в незнакомый район после захода солнца. Да, западный берег был местом опасным, но одновременно с этим неудержимо прекрасным. Коля, как старый абориген, просто уже знал, куда ходить можно, а куда нет. Поэтому ничто не мешало ему проводить здесь время без угрозы остаться без кошелька или головы.
Сразу за мостом началась новозарьевская промзона. Со всех сторон возвышались трубы и цеха, чадили сизым дымом градирни электростанции и шумели механизмами производственные помещения. Друзья не понимали Колиного восторга по поводу всей этой индустриальной эстетики. Он же, в свою очередь, любил прокатиться в одиночестве по местным закуткам или просто прогуляться мимо.
Вид пьянчуг, кучкующихся у пивного ларька возле завода Красный Октябрь, который отчего-то пользовался дурной славой у местных, напомнил проезжающему мимо Коле, что неплохо бы и ему самому прикупить огненной воды, дабы скрасить вечерок. За поворотом как раз показался супермаркет с покосившейся вывеской, и Николай, поколебавшись мгновение, нажал ручку тормоза. Поизносившиеся за прошлый сезон колодки стиснули алюминиевый обод колеса, и велосипед, скрипнув, остановился. Коля опустил правую ногу на землю и расстегнул ремешок шлема. Он подкатил своего двухколесного друга к двери супермаркета, растерянно ища глазами велопарковку. Естественно, о таких веяниях высоких технологий, как рамная конструкция из металлических труб для постановки железного коня в стойло здесь, судя по всему, даже не слышали, поэтому парень почесал затылок и пристегнул велик к основанию наполненной бычками и бутылками мусорки. Вообще-то оставлять байк без присмотра в этом районе было довольно паршивой идеей, но иногда можно и рискнуть. К тому же поход в магазин не займет много времени.
В супермаркете Коля действительно задерживаться не стал. Он спешно выбрал себе бутылку вина и проследовал к кассе, с сомнением косясь на сверлившую его недобрым взглядом уборщицу в растянутых рейтузах. Девушка-кассир заметила его беспокойство и шепотом произнесла:
— Да это Дуняша. Она вечно недовольная. Не обращайте внимание.
— Окей, — неуверенно сказал Коля. — Будьте добры, еще сухариков пачку, пожалуйста.

***

Утрамбовав алкоголь в рюкзак, Коля понял, что теперь вес багажа достиг пика. Бутылка, справедливости ради, была лишней, но ехать на дачу после такого длительного перерыва и не прибухнуть было самым настоящим кощунством, так что молодой человек решил потерпеть и потуже затянул поясной ремень и лямки. Постояв еще пару минут у входа в супермаркет и выкурив сигарету, любуясь серым пыльным пейзажем, Николай, наконец, отстегнул велосипед, забрался на сидушку и покинул промышленный район.
Молодой человек выехал на трассу и, перекинув цепь на большую звезду, покатил вперед, держась поближе к обочине. Машин сегодня было на удивление мало. То ли все дачники добрались до своих грядок и парников еще раньше, то ли посевная не задалась.
В вопросе сельского хозяйства, окучивания картофеля и выращивания морковки Николай понимал примерно столько же, сколько в ядерной физике или теории струн. Он знал, что летом все ломятся копать свои огороды, но как и зачем его совершенно не интересовало. В наше время смысл в этом занятии могут найти или привыкшие к подобному с детства старики или отчаянные параноики, скупающие в период кризиса крупы и туалетную бумагу. Овощи и фрукты спокойно можно приобрести в любом магазине, а если уж очень хочется натурального и домашнего — у бабушек на рынке. Нет, конечно, некоторые просто испытывают наслаждение от возделывания своей земли. Это Николай вполне мог понять, но вот записываться в стройные ряды сибирских плантаторов и садовов желания у него не было.
Еще в детстве бабушка с дедушкой пытались привить маленькому Коле страсть к земледелию, но перспектива ползать по грядкам и пропалывать сорняки не понравилась ему с самого начала. Коля не раз высказывал мнение, что неплохо бы убрать все эти заросли и кусты, а вместо них разбить на участке аккуратный газон и поставить беседку, в которой можно будет сидеть жарким днем и наслаждаться прохладной тенью. Родственники же на его аргументы лишь отмахивались и снисходительно улыбались. Сколько Николай не пытался говорить, что на даче нужно отдыхать и расслабляться, а не горбатиться целыми днями с лопатой и граблями, все его слова лишь сотрясали воздух. Молодой человек поймал себя на мысли, что теперь, если все же решит оставить участок себе, он точно воплотит в жизнь свои старые идеи по переустройству фамильных соток. Впрочем, до этого еще нужно было дожить.
Сверкающий хромированными спицами велосипед проехал вдоль кукурузного поля, миновал пункт полиции. Дорога плавно обогнула небольшой искусственный водоем и понеслась сквозь густой хвойный лес. Слева промелькнули очертания старого кладбища, ворота давно заброшенного пионерского лагеря. Коля еще около часа ехал сквозь однообразный ландшафт. Впереди тянулось бесконечное полотно трассы, а со всех сторон его обрамляли стволы вековых деревьев. Колеса иногда наезжали на упавшие шишки, легонько подпрыгивая. Изредка на обочине встречались торгующие грибами и ягодами пенсионеры, вставшие на аварийку легковушки, водители которых отскочили в ближайшие кусты по нужде, и пытающиеся поймать попутку автостопщики. Николай огибал случайных встречных и продолжал свой путь. Солнце зависло в зените, и стало по-настоящему жарко. Коля на ходу прильнул к трубке гидратора и отпил. Благо воды он залил с запасом, так что теплового удара можно было не опасаться.
Когда палящие лучи начали уже нещадно обжигать открытые участки тела, слева показался, наконец, долгожданный поворот на знакомую грунтовку. Молодой человек сбавил темп и остановился. После Коля пересек проезжую часть, немного отдохнул, слушая пение птиц и гул проносящихся мимо автомобилей, затем вновь оседлал велосипед и устремился к финишной прямой сквозь скрытую кронами деревьев лесную дорогу.

***

Через несколько минут Николай наконец съехал с ухабистой грунтовки и подкатил к ржавому забору, покрашенному голубой краской. От времени покрытие потрескалось и осыпалось, но очертания ворот дачного общества были теми же, что и десять лет назад. Парень поднял взгляд на табличку с названием “Милое”. Кому пришло в голову так нелепо назвать захудалое садовое товарищество, всегда было для Коли загадкой. Конечно для него самого, как и наверняка многих других, проводивших здесь в детстве лето, место действительно было милым. Но теперь повзрослевший и прагматичный Николай глядел на табличку с плохо скрываемой усмешкой.
Милое было самым заурядным, если не сказать ущербным, местом. Засыпанная гравием центральная улица тянулась на пару километров вперед, пересекаемая улочками поменьше. Вокруг рядами стояли всевозможные домики, лачуги и постройки, в которых проводили теплый сезон чьи-то бабушки, дедушки и мамы. На верандах и шезлонгах то тут, то там восседали пузатые мужики топлес, потягивая холодное пивко, по дворам иногда носились визжащие дети. Порой тишину разрывал отдаленный лай собаки или чей-то нетрезвый смех. Кое-где среди невзрачных строений возвышались монументальные кирпичные особняки, обнесенные двухметровым забором. Обитателей таких замков здесь не любили и за глаза поносили всеми возможными ругательствами, но, как водится, в лицо никто претензий состоятельным собственникам не высказывал, сохраняя показное добрососедство. Впрочем, несмотря на некоторые распри и конфликты, свойственные любому подобному коллективу, жизнь в Милом протекала довольно спокойно. Конечно, бывали разные неприятности. Порой кто-нибудь допивался до реанимации или перегревался насмерть в бане.
Естественно, тут ходили и всевозможные мистические слухи и байки. Рыбаки поговаривали, что из находящегося рядом водоема по ночам раздаются плач и завывания, полоумная бабка, живущая в доме на окраине круглый год, убеждала всех, что зимой из пурги приходят то ли призраки, то ли инопланетяне.

Самую экстравагантную притчу рассказывал местный сторож. Любому, кто готов слушать, он самозабвенно подсаживался на уши и изливал странный пассаж о том, как однажды встретил самого дьявола. Во всяком случае, так события интерпретировал сам дедок.
Дело было пару лет назад. Он как обычно нес свою нелегкую вахту, сидя целыми днями перед телевизором в доме и порой выходя осмотреть владения. В обществе участились случаи взлома домов, но дедок не слишком переживал по этому поводу. Бомжи ли решили пожить по-людски, или детвора захотела экстрима и приключений. Так или иначе, рисковать своей уже немолодой пятой точкой и сражаться со взломщиками желания у дачного стража не было. Он вызвал ментов, те побродили по местам происшествий, почесали голову и уехали. Собственно, ничего катастрофического действительно не происходило. Да, в дома проникали и, очевидно, какое-то время там находились. Но ни фактов хищений, ни поджогов, ни еще каких-либо проявлений откровенного криминала сотрудники не зафиксировали. В общем, все, как это часто бывает, просто смирились. Впрочем, однажды сторож оказался не в том месте и не в то время. Как-то осенью он решил вечером прогуляться и размять затекшие от неусыпного бдения ноги. Старичок вышел из своей лачуги, хряпнул из фляги, чтобы согреться и отправился на обход. Неспешно прошел по центральной улице, постоял у чьего-то забора, смоля папиросу. И вот, когда уже развернулся, чтобы идти обратно, увидел нечто контрастирующее с окружающим умиротворением. Даже не увидел, скорее, почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. На крыше соседнего домика, почти сливаясь в вечерних сумерках с очертаниями печной трубы, стояла фигура. Сторож замер как вкопанный, а изжеванный беломор вывалился из открытого от удивления рта, затухнув в октябрьской грязи. Старик боялся пошевелиться и просто смотрел на силуэт, который в свою очередь спокойно наблюдал за ним самим. Эти гляделки продолжались пару секунд, но для дедка время буквально замерло на месте. Когда он, уже отчаявшись, решил бежать и будь что будет, фигура вдруг плавно отступила от трубы, издевательски кивнула сторожу, повернулась и в один невероятный прыжок перелетела на соседнюю постройку, скрывшись из виду. Все это происходило в абсолютной тишине — ни звука шагов, ни дуновения ветра. Единственное, что расслышал старик, это шорох надвинутого на голову существа капюшона, когда то летело в осеннем небе. Через пару минут запыхавшийся сторож ворвался в свой домик, пытаясь унять стучащее сердце, судорожно вытащил из-под кровати двустволку, трясущимися пальцами дослал два патрона двенадцатого калибра с крупной картечью и просидел всю ночь, ожидая возвращения монстра и приезда наряда полиции. Никаких следов нечисти, естественно, стражи правопорядка в очередной раз не обнаружили.
Поговаривают, впрочем, что странную фигуру видели и до этого в других дачных обществах, но никаких доказательств так никто и не привел, так что Николай справедливо полагал, что забористая байка вызвана злоупотреблением дешевым алкоголем и, возможно, желанием старика привлечь к себе хоть какое-то внимание.

***

В очередной раз вырвавшись из плена воспоминаний и размышлений, Коля остановился у знакомого с детства фасада. Небольшой двухэтажный домик, покрытый желтой краской, встречал парня все теми же резными наличниками и растущей у самого входа липой. Николай нелепо улыбнулся, будто встретил старого друга, прислонил велосипед к дощатому заборчику и подошел к калитке. Коля покопался в закоулках своей памяти, вспоминая код. Затем, нашарив наконец нужную комбинацию, провернул диски кодового замка, сопоставив цифры. Дужка тихонько отщелкнулась, и Николай довольный, но все же немного грустный, в полном одиночестве прошел в родной двор, ведя под уздцы своего алюминиевого коня.

***

Молодой человек прошелся по территории, осматриваясь. Тут действительно мало что поменялось. Теплица с огурцами и помидорами стала более добротной (видимо, дед раздобыл где-то современных материалов и подлатал зияющие дыры), старую ржавую бочку для дождевой воды сменила новая пластиковая, некоторые овощи теперь росли на других грядках, а гараж немного подкрасили. Вот, собственно, и все перемены. В остальном все было так же, как запомнил Коля.
Парень проследовал по дорожке из гранитных плиток, которые казались ему когда-то невероятно большими. В конце тропинки был сарай с садовым инвентарем. Николай покопался внутри и нашел складное кресло и небольшой столик. Недолго думая, он притащил мебель поближе к самодельному мангалу, установленному недалеко от бани, и уселся в кресло отдохнуть. Коля снял перчатки и шлем и бросил их прямо на траву. Он устало вытянулся и зевнул.
День уже постепенно приближался к концу. Нет, на небе все еще светило теплое солнце, но было очевидно, что через час-другой сумерки все же начнут брать свое. Решив, что сегодня стоит просто расслабиться и пообвыкнуться, Николай лениво поднялся, закатил велосипед в гараж и поставил его рядом с надувной лодкой. Молодой человек вспомнил, как когда-то ловил с нее рыбу вместе с дедушкой в местной речке и меланхолично улыбнулся. Было время.
В тот день у воды роилась просто невероятная куча мошек и комаров. Деда они то ли не кусали, то ли он просто привык. Коля же, напротив, отмахивался от насекомых как мог, но надоедливый гнус все равно норовил залететь в глаза и уши или укусить за открытые участки тела. Тем не менее, родственники смогли наловить немного окуньков, из которых вечером бабушка приготовила вкусную уху. С тех пор вкус рыбного супа всегда на мгновение переносил Николая в беззаботное детство и вызывал невольную улыбку. Коля прислонился к клеенчатой поверхности суденышка, что-то прошептал и покинул гараж.
Зайдя в дом, парень прошелся по комнатам, заглянул в ящики и шкафы. Тут не было ничего особенного. Если бы сюда пришел посторонний, он вообще решил бы, что в здании пусто. Предприимчивый дед всегда прятал ценности в укромные места, чтобы случайный грабитель их не нашел или хотя бы изрядно запарился во время поисков. Коля знал, что телевизор спрятан за фальшивой стенкой на чердаке, радио и столовое серебро лежат под половицей на кухне, а запас наличности на случай форс-мажора хранится в полой гардине в спальне. Впрочем, сейчас его это не слишком интересовало.
Самое ценное для Коли всегда покоилось на видном месте. Вот альбом с его детскими рисунками, кипа советских журналов, газет и раскрасок, а вот глиняный зайчик, которого он слепил специально для бабушки на уроке труда. Фигурка традиционно стояла на камине. На статуэтке не было ни пылинки — родственники всегда держали памятные предметы в чистоте и порядке.
Странно было ходить здесь вот так. Одному. Взрослому и возмужавшему.
Чтобы немного отвлечься от гнетущих мыслей, молодой человек открыл шкафчик, в котором хранился запас горячительных напитков, и начал изучать содержимое. Алкоголя было немного, но среди позвякивающих емкостей Коля нашел бутылку хорошего виски (очевидно, подаренную кем-то) и две поллитровки жигулевского. Воспрянув духом, молодой человек взял пиво. Одно он прихватил с собой, а второе поставил в гудящий холодильник ждать своего часа. Николай еще немного побродил по молчаливому дому и вернулся к креслу.
Он принес из поленницы немного дров, наколол их на куски поменьше и аккуратно сложил топливо в мангал. Коля достал из рюкзака горелку, разжег огонь и принялся распаковывать сухпай. Он достал из коробки контейнер из фольги, внутри которого, судя по надписи, находилось мясное рагу с овощами, и устроил блюдо на решетке прямо над костром. Затем мужчина уселся обратно в кресло и взял в руки бутылку. Он внимательно изучил этикетку и убедился, что срок годности еще не прошел, так что пить вполне можно. Николай откупорил крышку. В нос ударил приятный хмельной запах. Парень сделал крупный глоток пенящегося напитка и удовлетворенно откинулся на спинку кресла. В глазах уютно устроившегося Николая отражались отблески потрескивающего пламени. Уже очень давно это место не видело огня. Старики на закате своих дней разучились чувствовать романтику простого вечернего костра. Для Коли это было не столько необходимостью, сколько неким ритуалом. Теперь это место готово к новому хозяину. Теперь это его дача.
Молодой человек сидел, попивая из горла, и ждал, пока разогреется пища. Сизый дымок неспешно поднимался в темнеющее небо и растворялся в летнем воздухе, неся тепло и надежду. Коля, при всей окутывающей его душу щемящей грусти, чувствовал эту надежду. Мерное потрескивание поленьев всегда настраивает на позитив.
Если бы молодой человек мог слышать. Не ушами, нет. С этим у него все было в порядке. Но если бы он мог слышать по-настоящему, древним глубинным слухом, он бы уловил в вечерней свежести голос. Тихий жалобный голос, пропитанный страданием и злобой. Этот голос и тот, кому он принадлежал, встречали Колю с ликованием и восторгом. Они давно ждали. Ждали кого-нибудь, кто тоже сможет подарить им надежду.
Лукьян Наумович считал свою дачу плохой. Никто так и не удосужился расспросить старика подробнее о том, что он имел в виду. Если бы нотариус был чуть более настойчив, или если бы Коля все же проводил время с единственным дедушкой, возможно, тайна стала бы чуть ближе к разгадке. Возможно, пенсионер поведал бы внуку, что за годы жизни на даче он понял кое-что. Кое-что, заставившее его взять с Родиона слово повлиять на Колино решение, ибо сам старик решать уже был не в силах. Старый вдовец со временем осознал, что члены его семьи не единственные обитатели этого места. Он не мог это осознать до конца и, уж тем более, не мог внятно сформулировать в понятную окружающим мысль, но чувство присутствия гложило его, не давало спать и не отпускало. Здесь кто-то был. И этот кто-то совершенно точно преследовал какие-то свои, одному черту понятные цели.


3. Заноза
Голова нещадно болела, а к горлу подкатывала давящая тошнота. Вчерашний одиночный пикник под открытым небом плавно перетек в попойку, а ее окончание подернулось хмельным туманом. Начав с бутылки жигулевского, Коля постепенно прикончил и вторую. Когда подошла к концу и она, парень употребил дедовский вискарь, а затем уже прилично затуманенный спиртным рассудок принял роковое решение и понизил градус, добравшись до купленного по пути на дачу вина. В тот момент это, как часто бывает, казалось отличной идеей, но сейчас, борясь с рвотными позывами и понимая, что это сражение ему не победить, Николай осознал, сколь большую ошибку совершил, достав накануне штопор.
Коля тяжело повернулся на бок и принялся искать взглядом свой рюкзак — подняться на ноги не было ни сил, ни желания. К счастью, сумка лежала возле кровати, а питьевая трубка призывно топорщилась на лямке, и Коля очень надеялся, что в гидраторе что-то осталось. Молодой человек предпринял еще одно волевое усилие, дотянулся до ранца и подтащил черный баул к себе. Николай откинул защитный колпачок и жадно прильнул к загубнику. По счастливому стечению обстоятельств вчера он не успел осушить бурдюк полностью. Там действительно оставалось еще около полулитра спасительной жидкости, которую Коля и начал жадно поглощать, изнывая от жажды. Он не любил похмелье.
Впрочем, а кто его любит? Однако Николай не любил похмелье настолько, что практически не употреблял алкоголь. Это казалось многим странным, но тяжесть, с которой парень переносил посталкогольный синдром, была единственной причиной, по которой его почти никто и никогда не видел пьяным. У него не было каких-то строгих принципов или убеждений. Коля не считал себя поборником здорового образа жизни или общественной морали. Просто на утро после пары бутылок он чувствовал себя плохо. Поэтому и не пил. Все банально и до смешного просто. Кому скажи — не поверят. Впрочем, отказ от возлияний сыграл на этот раз злую шутку. Отвыкший от спирта и начисто лишенный сопротивления к нему организм не смог бороться с зеленым змием и теперь метался в безуспешных попытках оклематься.
Николай провалялся в кровати еще пару часов, уставившись в стену бессмысленным взглядом. Солнце вновь начало опалять участок своими лучами и заглядывать в окно. В комнате быстро стало очень душно и жарко. Голова все еще раскалывалась, а по телу расползлась всепоглощающая слабость, но парень понял, что единственное спасение сейчас — это свежий воздух, горячий чай и какой-никакой завтрак. Впрочем, время уже подходило к обеду.
Коля устроился в тени веранды, прихлебывая из кружки живительный напиток и похрустывая безвкусными галетами из сухпая. Молодой человек бросил неловкий взгляд на все еще стоящее у мангала кресло. Вокруг по-прежнему валялись пустые бутылки из-под пива и вина. При виде них к горлу вновь подкатил неприятный ком. Николай сдержал позыв и отвернулся.
Солнце палило уже совсем невыносимо. Коля нацепил на глаза темные очки и смотрел куда-то в сторону простирающегося за участками густого леса. Здесь, в уютном теньке, было вполне сносно.
Не сказать, что Николай был оголтелым оптимистом, но в данный момент он видел определенные плюсы в своем состоянии. Далеко не все могут понять смысл пьянства. Собственно, большого смысла в нем и нет, но вот в тяжелые моменты жизни оно, надо сказать, действительно помогает. Нет, конечно, вылечить душу алкоголь не может, но вот снять симптомы очень даже.
Вчерашняя грусть и ностальгическая хандра, от которой на глаза наворачивались слезы, теперь отступила, и весь разум Коли заняло только физическое недомогание. Говорят, гнев лучше, чем страх. Часто это правда. Так и тяжелое похмелье зачастую лучше, чем предшествующие ему страдания и уныние. Конечно, рано или поздно печаль нахлынет вновь, но сейчас от нее не осталось и следа. Ни мыслей, ни рефлексии. Только пение птиц, легкий летний ветерок, приятное тепло металлической кружки и постепенно приходящий в норму организм.

***

Окончательно поборов недомогание и взбодрившись, Коля наконец решил заняться делом. Большую часть дня он провел, недвижимо развалившись на веранде, так что теперь спешно поел и принялся за разбор дачного хлама.
Начать Николай решил со второго этажа. Тут стояли две скрипучих металлических кровати, пара комодов, а в центре помещения располагался кирпичный столбик, окружающий каминную трубу. На зашпаклеванной поверхности до сих пор сохранились Колины детские рисунки гуашью. Когда-то Коля любил ночевать здесь в тишине и одиночестве, а дедушка разрешил ему расписать голый столбик и специально для этого привез на дачу коробку красок и пару кисточек. На потрескавшейся от времени поверхности был изображен солнечный пейзаж окруженной деревьями реки. На водной глади мирно покачивалась небольшая лодочка, а в лазурном небе кружила стайка птиц.
Николай немного полюбовался своим творением, а затем принялся осматривать комнату. В ящиках комодов обнаружились какие-то старые бумаги, пара засохших мух и несколько кусочков от пазла. Мумифицированные тела насекомых так же покоились на подоконнике и под кроватью. Глупые создания прилетели сюда в поисках уюта и комфорта, но увы, их крохотный мозг не смог вывести крылатых вредителей обратно, оставив погибать в этом тихом помещении. Не найдя ничего интересного, Коля разобрал кровати и стаскал их по частям к гаражу. Затем те же манипуляции парень совершил с комодами и обтянутым выцветшим кожзамом стулом.
Николай собрался уже покинуть второй этаж, как вдруг уловил краем глаза какое-то движение. Он с удивлением покосился в сторону столбика и присмотрелся. Коле вдруг показалось, что солнце на картинке стало чуть краснее (будто день на изображении клонился к закату), а лодочка немного сместилась вдоль речного русла. Молодой человек нервно усмехнулся и протер глаза. Он подошел поближе и пригляделся. Нет, это очевидно всего лишь игра света и потревоженного стрессом воображения. Ничего там нет. Просто старый детский рисунок и все.
Коля все же обошел колонну, присмотрелся к ее скрытой в тени грани. Там, почти незаметная под слоем пыли, виднелась надпись. Коля стер пыль подвернувшимся под руку куском старой наволочки и озадаченно уставился на буквы. Почерк был совершенно точно не его. Наверное, это дед нацарапал тут странную фразу.
“Она ждет! — гласила надпись. — Я должен сопротивляться!”
Коля на секунду поймал себя на мысли, что до смерти перепуган. Он тревожно огляделся, ожидая, что вот-вот на него из-за спины набросится призрак или зомби, но, естественно, увидел только кружащиеся в лучах пробивающегося сквозь занавески солнца пылинки. Николай пожурил себя за впечатлительность, еще раз усмехнулся и покинул помещение. Очевидно, его дедушка на закате своих дней начал предаваться воспоминаниям о былом. Возможно, фраза была адресована его умершей несколько лет назад жене. А кому еще? Это было самое логичное объяснение. Лукьян Наумович ощущал скорый конец и начал впадать в свойственную старикам рефлексию. Наверное, он считал, что супруга тянет его за собой на тот свет, но отправляться туда дед, судя по всему, не очень хотел.
Дабы не накручивать себя, Коля решил отбросить мрачные мысли и сосредоточиться на уборке. Он перетащил к гаражу кучу всевозможного хлама: старые опаленные кастрюли, никому не нужную поношенную обувь, разные палки, тряпки и ковры. Фанатом последних молодой человек никогда не был. От них только пыль и легочные заболевания. Николай скрупулезно перебрал хранившийся в небольшом сарайчике за баней инструмент и отделил живые агрегаты. Среди кучи ржавых гвоздей, саморезов и проволоки нашлось немало добротных советских молотков, отверток, гаечных ключей и прочего. Парень аккуратно сложил их в обнаруженную здесь же коробку из-под телевизора, а остальное свалил в матерчатый мешок и приобщил к остальному мусору.
Умаявшись, Коля поставил на кухне чайник и решил, что после трудового дня нет ничего лучше, чем сходить попариться.

***

Банька была логичным продолжением дома. Она стояла в небольшом отдалении прямо за сараем с инвентарем. Постройка была на удивление добротной и монументальной. Впрочем, Коля знал, что тут как раз ничего удивительного нет. Его дед был человек в высшей степени честный и прямой. Никогда никого не обманывал и не кидал. Однако у него все же была одна очень полезная черта. Скажем так, хозяйственная жилка. Лукьян Наумович Вукулов всегда мыслил прагматично и по-деловому.
В те далекие времена, когда он с женой только получил этот участок, возведение серьезных построек в подобных местах было строго ограничено. Все соседи Лукьяна наспех лепили свои хлипкие избушки из одобренных партийными органами материалов: всяких щитов, бревнышек и брусков. Ни фундамента, ни утепления. Но рассудительный дед не хотел оставлять потомкам ветхое бунгало, трепыхающееся от легкого ветерка. Естественно, ни о каком кирпиче или тем более популярном нынче у местных дубовом срубе речи идти не могло. Такую роскошь едва ли могли позволить себе городские шишки. Чего уж говорить о пусть и успешном, но все же работнике простого оборонного завода.
Впрочем, решение предприимчивый Лукьян быстро нашел. Как там говорится — не имей сто рублей, а имей сто друзей? В этом случае правило сработало на все, уж простите за каламбур, сто процентов. У приятеля на стройке мужчина разжился некондиционным цементом. На многоэтажку его было не пустить, а вот реализовать среди хороших друзей за ящик-другой водки — в самый раз. Для двухэтажного домика он вполне годился, благо нагрузки тут совершенно иные. Лукьян Наумович достал где-то щебня, смешал его с цементным раствором и залил добротный и прочный фундамент.
Долго мучиться с материалом для стен тоже не пришлось. Через знакомых Лукьян вышел на какого-то железнодорожника, занимавшегося распределением стратегических ресурсов. Быстро нашелся общий язык, и спустя неделю на участок Лукьяна под покровом ночи по очереди подъехало несколько грузовиков, доверху набитых списанными шпалами. Конечно, сегодня, в век, если можно так сказать, просвещения и всеобъемлющей “зеленой повестки”, мало кто согласился бы строить дом из подобного материала с сомнительными экологическими свойствами. Однако тогда это был, по сути, единственный вариант. Или так, или хибара со стенами в пять сантиметров.
В итоге получился красивый и надежный дом с двускатной крышей и баня не хуже. Дабы не смущать скорых на доносы соседей, Лукьян Наумович выполнил облицовку строений из неприглядных досок и панелей, покрасил в теплые тона и с тех пор проводил тут каждое лето. За более чем полвека участок, конечно, потерял былой шик и гламур, но все так же выглядел добротно, чего не скажешь о просевших в грунт окрестных сарайчиках. В общем, получилось не шедеврально, но зато эффективно, неприметно и тепло.

***

Чайник наконец вскипел. Николай заварил пуэр и отправился за дровами. Топлива в поленнице было с запасом. Молодой человек расколол несколько бревен на компактные поленья и затопил баню, проверив перед этим бак над печкой. Пока парилка нагревалась, Коля набрал в колонке пару ведер холодной воды и, кряхтя, приволок их внутрь.
Пока Коля возился с приготовлениями, температура уже дошла до кондиции. Он разделся, стянул с себя майку и трусы, отхлебнул приятно обжигающий чай и ступил в парную.
Здесь было немного тесновато, но помыться и отдохнуть вполне сойдет. Николай приоткрыл небольшое окошко, чтобы выпустить излишки жара и добавить свежего воздуха, уселся на верхнюю полку, обливаясь потом, и довольно улыбнулся.
 
***

Пока Коля самозабвенно грелся и хлестал себя березовым веником, солнце таинственно плыло к горизонту, превращая радужные дачные улочки в бездонное море крыш и труб. Где-то в стороне леса взмыла в небо стайка ворон. Птицы пронеслись над поселком, шурша смоляными крыльями, но, подлетая к Колиному участку, вдруг резко сменили курс и обогнули его по широкой дуге, будто что-то почувствовав. Возможно, сработал коллективный разум, а может, существа по какой-то причине решили, что лучше держаться отсюда подальше. Мало ли что.

***

Николай вдохнул полной грудью и опрокинул на себя целый таз ледяной воды, довольно рыкнув. Голова окончательно прояснилась и освободилась от алкогольного тумана. Коля вышел из парилки, завернулся в широкое полотенце и взял кружку. Он пригубил чай, заглянул в печку, чтобы убедиться, что огонь погас.
Чистый и обновленный, Коля собрал свою одежду в охапку, выключил свет, вышел из бани, закрыв за собой дверь и, что-то насвистывая, зашагал к домику. Пребывая в приподнятом после спа-процедур настроении, Коля начисто забыл про второе ведро с водой, которое из-за тесноты оставил у порога. Сумерки уже окончательно сгустились, поэтому молодой человек не заметил препятствие, запнулся и на полном ходу грохнулся на землю. Кружка с недопитым чаем отскочила в траву, расплескав содержимое, а одежда выпала из рук, упав в грядку земляники. В последнее мгновение Николай успел заметить небрежно валяющиеся грабли, на ржавые зубья которых он стремительно летел своим удивленным и распаренным лицом. Скорее инстинктивно, чем осмысленно, он выставил одну руку вперед, а другой уперся в стену бани. Ладонь противно проехала по грубой деревянной поверхности, оставив на ней частички кожи и кровь. Испуганные глаза Николая замерли в какой-то паре сантиметров от смертельной опасности. Еще немного и он нелепо погиб бы, насадившись головой на беспечно оставленный кем-то садовый инвентарь.
Коля грязно выматерился и поднялся на ноги. Парень злобно пнул проклятое ведро, чуть не погубившее его в самом расцвете сил. То жалобно звякнуло о забор и отлетело в темноту. Николай осмотрел разбитые о гранитную дорожку колени — ничего серьезного. Он почувствовал тянующую боль в правой кисти и присмотрелся. Ладонь была словно после терки. Коля не раз получал подобные травмы, падая с велика на асфальт, и знал, что это лечится зеленкой и временем. Молодой человек сжал кулак, чтобы проверить работоспособность кисти и зажмурился от острой рези в конечности. Он присмотрелся и понял, в чем причина. Под ногти указательного и безымянного пальцев угодили несколько здоровенных заноз. Очевидно, Коля посадил их, когда судорожно хватался за деревянную стену, спасаясь от грабель.
Николай, скривившись от боли и досады, собрал разбросанные вещи, нашарил в траве кружку, убрал грабли в сарай и вернулся в дом хмурый и помятый.

***

Боль довольно быстро прошла. Коля включил свет в спальне, отстегнул от рюкзака аптечку и уселся на кровать зализывать раны. Он залил колени перекисью, помазал зеленкой и обмотал бинтом, чтобы не испачкать одеяло. Затем Николай достал пинцет и стал вынимать занозы. Закусив губу, он вытянул деревянные иглы и гневно швырнул их в камин. Из-под ногтей показались капельки крови, так что разглядеть более мелкие осколки было уже невозможно. Коля еще немного поковырялся с пинцетом, потом плюнул на это, наклеил на пальцы пластырь и убрал медицинское снаряжение обратно.
Организм человека — вещь многими недооцененная. Кто бы что ни говорил, эволюция сделала нас довольно живучими тварями. Конечно, не бессмертными, но чтобы нас погубить, нужно приложить немало усилий. Когда-то целые цивилизации вымирали от заурядных для современного общества болезней. Сегодня человек научился неплохо справляться с встающими на пути трудностями. Он может побороть грипп, насморк. Даже укус змеи редко бывает смертелен. Пей побольше воды, лежи спокойно и, если тебя, конечно, не цапнула черная мамба, скорее всего ласты не склеишь. Чего уж говорить о занозах? Обыденность. Говорят, даже если их не вытаскивать, тело само избавится от чужеродных объектов через какое-то время. В общем, человек — это невероятно устойчивое к повреждениям и внешним воздействиям существо. Впрочем, занозы. Занозы порой тоже бывают разные.


4. Кристаллизация

Сон был наполнен тревогой и переживаниями. За последнее время Николай вытерпел немало потрясений, так что стресс был закономерен, но ночные видения все равно представлялись уж слишком странными. Во сне Коля находился в каком-то темном пространстве. Сначала он решил, что парит в космосе, но вокруг не было ни звезд, ни отдаленных планет. Собственно, зрение до поры до времени не улавливало вообще ничего. То ли Колю окружала непроглядная чернота, то ли он вдруг ослеп. Единственным органом, способным улавливать хоть какую-то информацию, был слух.
Где-то очень далеко слышались звуки, отдаленно похожие на разговоры. В какой-то момент их начал заглушать нарастающий хор голосов, сливающихся в единый гул. Коля силился разобрать слова, но сделать это было решительно невозможно. Голоса кричали и смеялись, шептали и визжали, а аккомпанировал всему этому похожий на набат грохот, где-то на границе слышимости. Барабанные перепонки, испытывающие на себе чудовищное давление этой какофонии, уже готовы были разорваться.
Николай зажмурился и закричал, не в силах разобрать свой собственный вопль, как вдруг все резко затихло. Голоса замолкли, и только набат продолжал чуть слышно пульсировать, словно безмолвный свидетель этого кошмара. И в это мгновение Коля вдруг впервые за долгое время увидел. Он увидел далекую светящуюся точку. Огонек был едва заметен, тем не менее, он медленно, но верно приближался. Сам не зная почему, страха Коля не испытывал. Скорее, он чувствовал, что надвигающийся объект несет с собой спасение. Избавление?
Точка приближалась бесконечно долго и вот, когда она, наконец, подплыла на расстояние вытянутой руки, Николай с удивлением обнаружил, что на него не мигая смотрит задумчивое свиное рыло. Румяное животное придвинулось еще ближе, вихляя крохотным хвостом-пружинкой, навалилось на грудь ничего не понимающего Коли и лизнуло его лоб своим влажным языком.

***

Коля проснулся и наткнулся носом на гладкую шерсть. Открыв глаза, парень сперва испугался, но затем осознал, что прямо на одеяле восседает соседский кот Барсик и нежно полизывает его щеку. Очевидно, вчера Николай не запер дверь или забыл закрыть форточку, вот кошак и забрался в незнакомое помещение и начал его исследовать.
— Ну привет. Ты чего тут делаешь? — спросил Коля у кота. Животное не ответило. Вместо этого оно внимательно и неотрывно смотрело молодому человеку прямо в глаза своими немигающими зелеными блюдцами с черными кристалликами зрачков.
Николай собрался вставать, вытащил руку из-под одеяла и хотел было спихнуть любопытного кота, но как только кисть коснулась лоснящегося бока животного, то вдруг ощерилось, зашипело и, спрыгнув с кровати, выбежало из комнаты.
— Глупое создание, блин. Погладить же хотел. Зачем тогда вообще приходил. Давай вали туда, откуда пришел! — раздраженно крикнул Коля вдогонку улепетывающему подальше от странного дома Барсику.

***

Умывшись и приготовив себе завтрак из дедовских запасов провианта, Коля вновь принялся за работу. Мусорная куча у гаража постепенно разрослась до поистине колоссальных масштабов, так что несколько часов спустя Николай решил, что пока хватит, и начал собираться обратно. Он осмотрел полученные накануне травмы и пришел к неутешительному выводу — от велопрогулки лучше отказаться. Ехать совершенно точно будет неудобно и тяжело, а уж держать руль раненной рукой — и подавно. Лучше вернуться на общественном транспорте. Сейчас не до дорожной романтики. Николай вновь обработал колени, морщась от боли, отлепил от пальцев пластыри. Крови уже почти не было, но вот кожа на подушечках скукожилась и начала отслаиваться. Впрочем, это нормальное явление. Могло быть и хуже. Коля еще раз мысленно ужаснулся, как близко вчера он был к смерти. И кто только оставил эти проклятые грабли? Разодранная ладонь все так же саднила. Молодой человек выковырял из нее не замеченные вечером ошметки дерева и грязь, собрался, закатил велосипед в гараж, закрыл дверь дома и двинулся в сторону автобусной остановки.

***

Обратная дорога была уже не такой радостной и беззаботной, как покатушка на велосипеде по солнечному шоссе. Душный салон пригородного пазика усугубил и без того поганое состояние Николая, так что, когда парень покинул его пропитанное потом и перегаром дачников чрево, настроение превратилось из просто плохого в категорически паршивое.
Пока Коля ехал, прислонившись щекой к засаленному пыльному стеклу автобуса, телефон поймал сеть, и на экране высветились несколько пропущенных звонков и пара сообщений в личке корпоративного мессенджера. Выйдя на своей остановке, молодой человек, устало покачиваясь, подошел к скамейке, плюхнулся на нее и перезвонил начальнику. Сделал Николай это скорее инстинктивно. Если босс соизволил набрать его номер, значит, случилось что-то серьезное. Еще в пятницу Коля договорился о недельном отгуле, но игнорировать руководство он счел невежливым, даже находясь в согласованном отпуске.
— Здарова, Коль, — раздался в трубке голос шефа.
— И тебе не хворать. Случилось чего? — ответил Николай, глубоко дыша и стараясь очистить легкие от автобусного смрада.
— Ну, честно говоря, да. Случилось. Вообще мне неловко тебя просить, но дело срочное. Ты там на даче у себя еще дела не закончил? — поинтересовался босс.
Коля мысленно выругался и пожалел, что вообще решил перезвонить. Вежливый тон начальника и его обтекаемые формулировки были Николаю хорошо знакомы, и молодой человек прекрасно знал, что за ними последует
— Давай, выкладывай, что там у вас. Чувствую я, что отдых подошел к концу.
— Да тут дедлайны все по проекту горят. Нужно чтобы ты немного покопался и поправил ошибки. Сможешь пару дней из дома поработать? Потом можешь догулять.
— Да, конечно. Куда деваться. Пришлешь ТЗ на почту?
— Само собой. Спасибо, Коль.
— Да не за что,  — ответил Николай и положил трубку.

***

Пока Коля шел домой, ему немного полегчало. Усталый и вымотанный мозг связывал нынешнее состояние организма с произошедшей на даче пьянкой, нервами или, на худой конец, душной трясучкой в автобусе. О том, что случилось, когда Николай неловко упал возле бани, он почти уже не думал и тем более не считал это причиной недомогания. Впрочем, такие мысли скоро появились, правда, этому предшествовали и другие куда более странные события. А маленькие, почти незаметные кусочки старого и покрытого дешевой краской дерева тем временем все еще гнездились в плоти Колиных пальцев. Его тело почему-то не спешило от них избавиться. Или, быть может, просто не способно было этого сделать. Осколки, погостив на поверхности, решили, что пора продвигаться дальше. Они плавно и осторожно начали погружаться в ткани, которые, будто чувствуя что-то недоброе, раздвигались, не желая соприкасаться с чужеродными объектами и пропуская их все глубже в ноющую конечность.

***

Остаток вечера и весь следующий день Николай провел, корпея над срочным заданием. Работа оказалась несложной, и от этого молодой человек еще больше злился, что босс наплевал на его отгул и не смог назначить на нее кого-то еще. Единственное, чего хотелось Коле, это побыстрее закончить дела, распрощаться с городской суетой и вернуться на свой участок. Пока парень шлепал пальцами по клавиатуре и клацал кнопками мыши, сознание пребывало в каком-то воодушевленном состоянии, представляя уютную темноту дачного домика, потрескивание огня в камине и свиней. Стоп, свиней? Какие к черту свиньи?
Николай вспомнил тот сон и перестал печатать. Молодой человек немного поразмышлял, задумавшись, почему ему приснилась свинья. Быть может, это какой-то символ или знак? Коля не был суеверным и уж точно не верил в вещие сны, так что он хмыкнул, встал из-за стола и пошел на кухню, чтобы немного подкрепиться.
Правая рука затекла от длительной работы за компьютером, и Николай вертел кистью, стараясь размять запястье. Парень отрезал себе бутерброд, взял его со стола и вернулся в комнату. Коля оголодало вцепился зубами в нехитрое лакомство и взвизгнул от боли — зубы сжимали его собственные пальцы. Молодой человек ошарашенно поглядел на укушенную ладонь и сглотнул. Что за дела? Где бутерброд? Он же принес его с собой! Николай испуганно вернулся на кухню. Кусок белого хлеба с докторской колбасой по-прежнему лежал на разделочной доске. Коля, не понимая, как такое вообще возможно, выбросил еду в мусорку и в панике уставился на конечность. Немного помешкав, он все-таки решился и, скривившись от боли, отлепил наклеенный утром пластырь, который уже успел намертво присохнуть к свернувшейся крови.
Коля осмотрел конечность и понял, что дело плохо. Очень плохо. Ноготь, на одном из поймавших занозы пальцев, потемнел и, похоже, норовил в скором времени отслоиться. Кожа на подушечке, которая еще днем ранее выглядела засохшей, теперь приобрела какой-то нездоровый сероватый оттенок и покрылась мелкими струпьями. Николай взял вилку и легонько потыкал в ладонь. Боль чувствуется, значит, не все так плохо. Молодой человек не был медиком, и диагностировать недуг на глаз не мог, но одного взгляда на конечность было достаточно, чтобы понять — нужно срочно принимать меры. На дворе был уже глубокий вечер, но ждать до утра Коля счел неразумным, поэтому он наспех оделся, вызвал такси, так как решил, что ехать за рулем в таком состоянии будет опасно, и отправился в ближайший травмпункт.

***

Здание, ютящееся посреди высоток и киосков, совмещало в себе экстренную травматологию, отделение скорой помощи и платную круглосуточную ветеринарную клинику. Местные жители, которым хоть раз “посчастливилось” пользоваться услугами этого заведения всегда удивлялись и задавались немым вопросом: кому и сколько отстегнуло местное руководство, чтобы проверяющие органы закрыли глаза на такое, мягко говоря, странное соседство? Приемная была одна для всех. В любое время суток тут было полно народу, а уж жарким летним вечером и подавно.
В тесном, освещенном мигающими лампами помещении ютилась кучка посетителей. Кому-то подвыпившие хулиганы разбили об голову бутылку из-под пива, кто-то неудачно упал, сломав руку, кто-то показал коллегам по цеху мастерство владения режущим инструментом и теперь сидел, прижав к ноге окровавленную тряпку. Худощавая женщина средних лет стояла в углу, любовно обнимая тяжело сопящую собачку, а шкафоподобный мужчина, держащий в руке сумку с наевшимся какой-то гадости котом, активно ругался с впереди стоящим посетителем, пытаясь попасть к звериному доктору, миновав очередь.
Николай открыл обшарпанную дверь, сокрушенно оглядел толпу и присоединился к искалеченной побитой компании. Молодой человек ждал около часа и, когда вызывающе одетая девица с фингалом под глазом, ставшая, очевидно, жертвой какой-то любовной драмы, покинула, наконец, кабинет врача, облегченно выдохнул и прошел на прием.

***

— Совсем о здоровье не думаете, — сказала Екатерина Марковна — терапевт со стажем, проработавшая в пункте помощи уже больше двадцати лет.
— Что, все так плохо? — взволнованно спросил Николай, когда женщина размотала импровизированную перевязку и стала внимательно изучать поврежденные пальцы.
— Ну, чувствительность в норме, некроза не наблюдается. Выглядит ваша ладонь, конечно, неважно, но жить будете. Стоило сразу обратиться к врачу, а не ждать неделю.
— В смысле неделю? Нет, я тупанул, не спорю, но занозу я пару дней назад поймал.
— Хм, странно. Симптомы указывают на уже порядком застарелое повреждение. Так или иначе, фатального ничего в ваших болячках нет. Рука поболит, и ноготь скорее всего отпадет, но если будете обрабатывать и держаться подальше от неприятностей, скоро все пройдет. Вообще, на будущее, знайте, что занозы — вещь на первый взгляд неопасная, но так можно и пальца лишиться. Говорите, старая доска?
— Ага. О стенку бани поранился.
— Ну вот видите. Там влага. А где влага, там и плесень, гниль и прочие неприятные возбудители. В общем, сейчас напишу вам список лекарств, а затем зайдете в процедурный. На всякий случай поставим вам прививку от столбняка, удалим оставшиеся частички древесины, промоем, и можете быть свободны. Ах да, и кровь сдайте, пожалуйста, на анализ. Мало ли что.
— Окей.
— Окей так окей.
— А что насчет бутерброда? Я уж думал, что-то серьезное подцепил.
— Ну, это вам не ко мне. Это к другому доктору. У нас, увы, таких специалистов не водится. Но  если чувствуете, что тело живет своей жизнью, то могу вам посоветовать прекрасное заведение, где и от забывчивости вылечат, и зеленых человечков выведут.
— Получается, просто переутомился и по запарке забыл?
— Получается так. Ну или в вас вселилось древнее зло, мешающее людям поглощать хлеб с колбасой. Ну так что, адрес психдиспансера вам чиркануть? — съехидничала Екатерина Марковна.
— Эм, нет. Думаю обойдусь. Спасибо, до свидания.

***

В процедурном кабинете Колю усадили на деревянный стул и положили его руку на твердую подушечку из кожзама. Мрачный мужчина в медицинской маске сосредоточенно и аккуратно удалил отслоившийся ноготь, обработал и продезинфицировал рану. Хирург еще некоторое время корпел над Колиной ладонью, вынимая пинцетом древесную шрапнель, затем, удовлетворенный результатом, наложил на пальцы повязку и удалился. Место врача заняла молоденькая девчушка, видимо, стажер или студентка на практике. Она взяла у Николая пробу крови, затем сделала укол и отпустила. У выхода Коля задержался у стола медсестры, заполняющей его карточку.
— Рост?
— Эм-м… метр семьдесят.
— Вес?
— Шестьдесят девять, вроде.
— Группа крови?
— На рукаве, — решил пошутить парень. Медсестра подняла на него уставшие глаза, всем своим видом давая понять, что заигрывания и юмор — последнее, чего она жаждет во время ночной смены. — Простите. Вторая отрицательная.
Когда со всеми медицинскими и бюрократическими процедурами было закончено, Николай, наконец, покинул депрессивное заведение и побрел домой, радуясь ночной прохладе, освежающей горящие щеки.

***

Во сне Коля вновь блуждал по темному безвременью. Молодой человек уже немного привык к голосам и теперь просто брел куда-то в темноту, ориентируясь на ощупь.
Вдруг Николай наткнулся на влажную поверхность и остановился. Нет, это точно не космос. В космосе нет стен и пола. Тем более таких странных, склизких и будто рассыпающихся от прикосновения. Парень прислонился к преграде и надавил на нее всем своим весом. Та поддалась и словно приняла его в себя. Коля, не раздумывая, вошел в стену и продолжил свой путь, продираясь сквозь ее толщу. Дышать становилось все труднее, и когда воздуха уже не осталось, Николай понял, что здесь это лишь условность. Здесь можно обойтись и без таких рутинных обыденностей. Тело, научившееся жить без кислорода, протискивалось вперед, не сбавляя темп. Коля знал, чувствовал, что он уже совсем близко к цели. Остался совсем небольшой рывок. Где-то далеко к многоголосию прибавились самозабвенные повизгивания и хрюканье. Старые знакомые. Они, наверное, были тут всегда.
Николай сделал еще один шаг и остановился. Пока рано. Он пока не готов. Словно в подтверждение этого из темной массы, окутывающей Колю, появилась теплая влажная ладонь. Она прошлась по волосам, коснулась нежным пальцем носа, задержалась на губах и стала легонько поглаживать сосредоточенный лоб.
Николай тяжело проснулся и понял, что это его собственная рука елозит по голове. У всех порой бывает такое. Ты уснул в неудобной позе, отлежал себе предплечье и во время пробуждения осознаешь, что вместо конечности у тебя кусок будто чужого мяса. Ты не ощущаешь его и не можешь понять, что это и какого хрена делает у тебя на подушке. С Николаем такое случалось всего пару раз, но чувство было знакомое. Так что он лишь убрал руку с лица, сцепил зубы и приготовился, когда кровь вновь начнет наполнять передавленные во сне сосуды, с собой она принесет и колющую боль. А тут уже ничего не поделаешь. Остается только ждать.

***

Умываясь прохладной водой, Коля снова и снова прокручивал в голове эту странную череду снов. Нет, теперь это его уже действительно отчасти пугало. Темнота, просачивание сквозь стены. Может, и правда стоило взять номерок дурки у терапевта?
Коля ополоснул лицо и поднял глаза на свое заспанное отражение.
— Вот уж хрен. Просто устал и перенапрягся. Со всеми бывает.
Николай заинтересованно всмотрелся в покрытую капельками поверхность. Нет, он не увидел там чудовищной физиономии с рогами, но определенная странность все же была. Глаз. Может, это игра света или Коля просто не замечал этого раньше, но правый глаз немного отличался по тону. Радужка из зеленой будто стала слегка голубоватой. Любопытно. Нет, глаза-хамелеоны явление, конечно, редкое, но ничего сверхъестественного тут нет. Такое бывает. Современная медицина, правда, так пока и не смогла его объяснить, но ученые сходятся во мнении, что это всего лишь внешняя метаморфоза. Возможно, это вызвано возрастными изменениями, или так проявляют себя гены далеких предков, неважно. Что сейчас действительно волновало Колю, так это дача и мусор, который нужно убирать.
Закончив самолюбование, Николай погрузил запасы продуктов и всяких нужных мелочей в пару матерчатых сумок, нацепил свой верный рюкзак и отправился на улицу к ждущему своего часа автомобилю.
“Филдер” крутнул стартером и завелся, испустив в утренний туман облачко сизого дыма. Коля погрузил поклажу в багажник, забрался на водительское сиденье и выехал со двора, включив негромко музыку.

***

Коля добрался до своего участка, и на душе как-то полегчало. Стоило парню вновь оказался на территории дачи, проблемы и заботы словно отодвинулись на второй план, уступив место умиротворению и блаженству. Николай, не теряя времени, в несколько приемов вывез груду хлама и строительного мусора на находящуюся неподалеку свалку, немного прибрался в доме и решил расслабиться. Он подумал и выключил свой смартфон. Звонки последнее время приносили только дурные новости, так что не помешало бы отдохнуть от благ цивилизации. Николай переоделся в шорты, сменил ботинки на сланцы, прихватил с собой полотенце и отправился на реку. Выписанные терапевтом препараты он покупать не стал, ведь природа, солнце и хорошее настроение — лучшее лекарство против любого недуга. Рука уже почти не болела, хоть все еще выглядела жутковато и порой невольно подрагивала, двигая пальцами невпопад.
Тихая лесная речка тянулась на небольшом отдалении от дачного общества, огибала его и уходила куда-то вперед. Что находится дальше по ее течению, Коля не знал, да и, на самом деле, ему это было без разницы. Впрочем, сейчас, стоя на травянистом берегу в тени огромного ветвистого дерева, парню почему-то стало интересно. Может быть, однажды правда стоит взять лодочку, прихватить воды и еды и совершить небольшое плавание?
Николай еще немного полюбовался зеленеющей в лучах солнца растительностью, разделся до плавок и, разбежавшись, нырнул в поблескивающую гладь. Вода окутала молодого человека со всех сторон. Мутная жидкость чем-то напоминала ту субстанцию, сквозь которую он продирался во сне. Здесь было так же темно и тихо. Коля проплыл пару метров, поднимая со дна закручивающиеся в подводные смерчи столбы ила. В непроницаемом зеленоватом пространстве угадывались очертания снующих мальков и тины. Коля испустил пару пузырьков воздуха, которые устремились к поверхности, и проплыл еще немного.
Когда Николай достиг какой-то покрытой водорослями коряги, он решил всплывать, но вдруг понял, что не может этого сделать. Парень испуганно посмотрел вниз и понял, что застрял. Проклятая рука, принесшая уже столько неприятностей, запуталась в переплетении сучьев погребенного под толщей старого пня и теперь сидела намертво, не желая отпускать.
В панике Коля вскрикнул, но вместо вопля изо рта лишь вынырнула очередная порция спасительного воздуха и безразлично удалилась наружу. Молодой человек дернул один раз, потом еще. Никак. Не поддается! Уже совершенно отчаявшись и пребывая в ужасе от перспективы скорого конца, Коля сделал последний рывок, и тут его ошалелый взгляд уловил то, чего никак не могло быть в реальности. Рука не застряла, она схватилась израненной ладонью за торчащий сук и не желала отпускать. Судорога или какой-то непонятно с чем связанный рефлекс? Его собственный организм взбунтовался в попытке утопить?
Силы начали иссякать вместе с неотвратимо покидающим легкие кислородом. Воли и способности сопротивляться уже почти не осталось, и, когда темная пелена забвения начала застилать растерянный взгляд, пальцы разжались. Коля, беспомощно открывая и закрывая рот, устремился к сияющей вверху поверхности. В тот момент, когда голова парня уже почти появилась над водной гладью, по ушам оглушительно ударила волна. Это был не звук, скорее что-то вроде пульсации сонара или эха далекого взрыва. И в эту секунду, которая растянулась на целую вечность, Коля впервые услышал в голове нежный и вместе с тем неотвратимый голос:
— Найди меня! Настало время пробуждения!

***

Николай Александрович Вукулов вынырнул, жадно глотая свежий ветер и откашливаясь. Освободившись из подводного плена, молодой человек спешно начал грести и, добравшись наконец до берега, опустошенно повалился в траву, закрыв глаза. Все мысли и переживания остались там, в мутной толще рядом с корягой. Сейчас их место занимала только радость от спасения и желание поскорее вернуться в теплый и сухой дом.
Придя в себя и немного обсохнув, Коля сгреб в охапку полотенце и шорты, злобно сплюнул и побрел в сторону дачи. Правая рука, уже окончательно осознавшая свою самостоятельность, странно и неестественно покачивалась, изгибая пальцы и шевеля фалангами.

***

С того злополучного купания прошло около недели. Разум Коли все сильнее замыкался на себе, а затем как-то незаметно начал уступать место кому-то или чему-то еще. Николай чувствовал происходящие с телом метаморфозы, но сделать ничего был уже не в силах.
Изменения правой руки, начавшиеся с конвульсивных подергиваний и разрастания непонятной синеватой сети то ли сосудов, то ли каких-то побегов, зашли за это время гораздо дальше. Конечность посерела и вся высохла. Она по-прежнему сохранила моторные функции, но выглядела словно лишенная листвы ветка давно погибшего дерева. Да и слушалась хозяина рука через раз. Порой она выписывала в воздухе странные пируэты, будто пытаясь что-то сказать. Однако понять одержимую плоть Коля не мог, как ни пытался. Один глаз стал небесно-голубым, и списать это на какие-то естественные причины Николай при всем желании уже не мог. Коля не понимал, что с ним происходит. Может, радиация? Или какой-нибудь зомби-вирус? В сложившихся обстоятельствах легко поверить во что угодно. Впрочем, ответов до сих пор не было.
Когда молодой человек на третий день включил свой смартфон, шторка уведомлений оказалась наполнена пропущенными вызовами и сообщениями. Коля открыл смс из травматологии (вместе с личными данными он оставил номер своего телефона). Екатерина Марковна просила его зайти в отделение еще раз, когда выдастся свободная минута, так как возникла проблема с анализом. Из текста следовало, что, судя по всему, в процедурном перепутали пробирки, и группа крови не совпадает с той, которую Коля назвал медсестре. Однако Николай уже догадывался, что медсестра тут была ни при чем. Она ничего не перепутала. Просто группа крови тоже начала меняться вслед за остальным организмом.
Все это Коля воспринимал совершенно отрешенно. У него не было сил сопротивляться надвигающейся неотвратимости. Процесс мистической кристаллизации, запустившийся в тот момент, когда древесные иглы прошили распаренную плоть, шел своим чередом, и что-то подсказывало, что остановить его не смогут даже самые лучшие доктора.
Что ждет его в конце? Николай не имел ни малейшего понятия. Да и боялся об этом думать. Недвижимо лежа на кровати, он безразлично слушал тихий голос, нашептывающий что-то издалека. Рука то лежала спокойно, то начинала бесноваться, сминая одеяло и ползая по покрытому испариной торсу. Правый глаз иногда замечал какие-то тени, снующие по комнате, и, когда нервы уже не выдерживали, Коля устало закрывал его, чтобы хоть на мгновение прервать этот парад безумия. Однако через какое-то время веко, отказываясь подчиняться, поднималось вновь, и все начиналось заново.

***

— Чего ты, мать твою, хочешь? — измотанно взвыл Николай. Рука замерла, а глаз начал коситься в сторону двери. — Что, прогуляемся, блин? Хочешь убить меня, так убей. На кой хрен все это представление. Я знаю, что тебе что-то надо, так давай с этим покончим побыстрее!
Рука вытянулась и повела Колю за собой. Голубеющий глаз внимательно следил за маршрутом, а изуродованная кисть то и дело хваталась за всевозможные предметы, указывая направление. Николай доковылял до двери гаража и отворил скрипучую створку. Он подошел к своему байку и спросил:
— Тебе че, велик мой срочно понадобился? Забирай, только оставь меня в покое!
Конечность схватила велосипед за алюминиевую раму и с чудовищной силой отшвырнула в сторону. Двенадцатикилограммовый хардтейл ударился о стену и грохнулся на кучу тряпья, жалобно вращая передним колесом. Рука потянула Колю вперед и остановилась, водрузив ладонь на надувную лодку.
— Да хоть лодку, хоть тачку! Только отцепись! — взмолился Николай, готовый отдать все что угодно, лишь бы избавиться от демонической силы.
Конечность раздраженно взмыла в воздух и отвесила мужчине смачную оплеуху. Тот жалобно ойкнул и схватился за саднящую щеку.
— Блин, если не хочешь забирать, х*рли тебе надо, бл*?
Ладонь выкинула указательный палец, указывая, что Коля наконец-то начал понимать.
— Окей, с*ка. Я понял. Мы что, собираемся рыбачить?
Кисть растопырила пальцы и повращалась вокруг своей оси, намекая, что не совсем так, но что-то типа того.
— Ладно, значит, берем лодку и тащим ее к реке?
Пальцы сжались в кулак. Большой бодро выстрелил вверх, подтверждая, что теперь все верно.
— И что будет дальше? Куда и зачем ты хочешь меня привести? — беспомощно спросил Коля, стоя в пыльном пространстве дедовского гаража. Рука вновь всецело подчинялась Николаю, так что вопрос остался без ответа.
Не в силах больше сопротивляться, молодой человек отыскал садовую тачку, устроил лодку поверх нее и покатил к зловещей речке.
Неделей ранее Николай беспокоился о том, получится ли сохранить ноготь, вчера — сможет ли он остаться собой или зараза поглотит его целиком. Сегодня, волоча перед собой тяжелую ношу по песчаной дачной улочке, парень не думал вовсе. Он успел пройти все стадии — отрицание, гнев. И теперь настало время принятия. Он понял, что из этой ситуации ему уже не выпутаться. Все зашло слишком далеко. Он жалел, что Родион не смог его сразу убедить расстаться с домом. Жалел, что дед не нашел в себе силы продать, а еще лучше сжечь проклятый участок. Но теперь было уже поздно. Теперь Коля безразлично следовал за зовом отдаленного шепота, подгоняемый вновь ожившей рукой. Правый глаз восторженно и удивленно вращался в глазнице, оглядывая окрестности. Большая часть разума все еще принадлежала Николаю, но он справедливо полагал, что это ненадолго. Так что молодой человек молча следовал за зовом и надеялся, что если ему повезет, то все хотя бы закончится быстро. Впрочем, даже сейчас Коля не мог представить, что ждет его впереди, а если бы и мог, то вряд ли в это поверил.


5. Око гнева

Вода. Мы на самом деле знаем о ней так мало. Она дает жизнь, но может с легкостью ее отнять. Она способна превратить безжизненную пустыню в цветущий оазис, но вместе с тем без труда разрушает целые города своими могущественными потоками. А еще вода и ее течение иногда могут быть отличным способом путешествия. Людям, которым чужда речная романтика, этого не понять, но есть что-то необычное в простой прогулке на лодке летним вечером. Ты берешь с собой пару банок консервированной фасоли, термос с чаем и несколько ломтиков хлеба, хватаешься за весла и поддаешься движению стихии, наслаждаясь пейзажем. Как говорится, плывешь по течению. Спокойно, размеренно и умиротворенно.
Путь, который пришлось проделать Николаю в тот жаркий день, имел мало общего с беззаботностью лодочного досуга и созерцания природных красот. Молодой человек, запыхавшись, подкатил тачку к берегу и вытер вспотевший лоб краем своей футболки. Под глазами уже появились мешки — следствие бессонницы, пришедшей вместе со всеми остальными напастями. Коля встал в полный рост, выжидая.
Рука снова ожила и, взметнувшись, указала направление. Покореженный палец, дрожа, вытянулся вверх по течению. Не видя другой альтернативы, Николай обреченно спустил суденышко на водную гладь, забрался внутрь и, уперев старое весло в глинистый берег, отчалил.

***

Небесное светило завершало свой привычный цикл, и свет постепенно становился все менее ярким. Правая конечность и чужеродный голубой глаз отрешенно прокладывали маршрут — око таращилось из стороны в сторону, ища ориентиры, а рука корректировала курс движения надувной лодки, подгребая веслом.
Наверное, многие сказали бы, что Коля слишком просто сдался. Что он должен был до последнего бороться с взбунтовавшимися органами и изо всех сил стараться вернуть их под свой контроль. Что ж, возможно. Однако, несмотря на то, что тело частично перешло под хоть и не полный, но все же существенный контроль непонятно кого, чувства и осязание все еще полностью принадлежали Николаю. Так что он вполне трезво оценивал свои шансы и перспективы, понимая, что противопоставить этой сверхъестественной силе нечего. Когда до Коли пару дней назад окончательно дошел масштаб происходящего безумия, действовать было уже поздно, а до этого он — убежденный скептик и прагматик, терял драгоценное время, убеждая себя в том, что все это просто результат расшатанных нервов, стресса и плохого питания. Кто готов сразу и без колебаний принять тот факт, что твой организм, который верно служил тебе всю жизнь, деля горести и радости, теперь перешел потусторонней сущности, словно эстафетная палочка, оставив бывшего хозяина лишь в роли немого наблюдателя?
Впрочем, в тот момент, когда Николай ощутил бесконтрольное движение в глазнице и, подойдя к вмонтированному в сервант зеркалу, с ужасом узрел удивленно вылупившийся на него из отражения ярко-голубой глаз на месте привычного темно-зеленого, молодой человек почти решился. Но ключевое слово — “почти”. Что тогда, что сейчас он не был готов пойти на крайности.
Нет, мысли о том, чтобы вытащить свой складень и с его помощью расстаться с жуткой сферой, сменившей зрительный орган, были. После этого можно было бы последовать примеру героя какого-то старого ужастика и отпилить себе проклятую руку, на место которой затем приспособить бензопилу ради харизмы и колорита, но вряд ли этот план можно назвать разумным. Скорее всего, если бы Коля поддался импульсу и воплотил его в жизнь, сейчас в уютном домике на скромном садовом участке лежал бы утопающий в алой жидкости труп довольно симпатичного молодого человека с отрезанной конечностью, скончавшегося от обильной кровопотери, а рядом валялся бы изящный нож с насаженным на него искаженным глазом.
Что до того, чтобы вызвать помощь? Что ж, тут все было еще проще — рука не позволяла этого сделать. Удивительно, что она не помешала Николаю проверить входящие смски, но когда тот попробовал набрать номер приятеля, дабы поделиться с ним специфическими переживаниями и впечатлениями, правая кисть выхватила телефон и сжала его в иссушенном кулаке, давая понять, что такой фокус не пройдет.
Одним словом, вариант остался только один — смириться и повиноваться. Наложить на себя руки, как бы иронично это не звучало в данных обстоятельствах, Коля был не способен (не по каким-то идейным соображениям, а из-за банального страха смерти и развитого инстинкта самосохранения), а найти помощь извне ему просто не позволяли. Так что Николай молча сидел на импровизированной скамейке из грубо отесанной доски и, держа в левой руке второе весло, помогал грести, стараясь вообще ни о чем не думать.
Лодка минула дачный поселок, мимо промелькнула молочная ферма. В какой-то момент парень проплыл возле выпивающей на берегу веселой компании. Сидящие у костра люди задорно помахали лодочнику и прокричали что-то одобрительное. Николай натужно улыбнулся и жестом ответил на приветствие — чего пугать ни в чем не повинный народ? Помочь не помогут, а праздник испортится.

***

Тихая речка несла Николая вдоль дремучего хвойного леса. Плавание продолжалось уже около часа, и за это время небо занялось багровым заревом. Домов и жилых построек уже давно не было видно. Лишь изредка в отдалении угадывались очертания каких-то лачуг и палаток, но Коля не видел ни людей, ни животных. Стало холодать, и молодой человек хотел было натянуть прихваченную из дома кофту, но правая рука даже не думала отпускать весло. Отрешенно Николай отбросил эту идею и просто накрылся старым выцветшим пледом.
— Здесь! — вдруг раздался у него в голове знакомый шепот.
Николай удивленно очнулся от полудремы и огляделся. Вокруг не было ничего примечательного — простой отрезок обычного речного русла: трава, вода, глина и деревья. Впрочем, присмотревшись более внимательно, Коля заметил виднеющийся среди зарослей остов старенького лодочного причала. В этот же момент сушеная конечность активно заработала веслом и направила суденышко прямо к заброшенному пирсу.
Николай безразлично вылез из шлюпки и привязал ее веревкой к перекладине, которая выглядела наименее трухлявой. Сделал он это скорее инстинктивно, так как на то, что удастся вернуться из этого путешествия живым, Коля уже не рассчитывал.
Судно стало легонько покачиваться на волнах, а парень встал и осмотрелся. Вокруг было тихо и спокойно. Никаких монстров или жутких видений. Даже рука угомонилась и уперлась в пояс. Причал тоже не выглядел странно или необычно. Это была полусгнившая деревянная конструкция, которой на вид было не меньше полувека. Создавалось впечатление, что эти места уже очень давно не видели живого человека. Впрочем, Коля не был уверен, что теперь подходит под эту характеристику.
Молодой человек не стал ожидать приказа от руки. Он и сам понял, что она привела его не поглазеть на винтажный пирс. Ее цель была где-то дальше, и медлить с поисками смысла не было. Николай бросил последний обреченный взгляд на переливающуюся закатными огнями воду и шагнул на густо заросшую травой и кустарником, но все еще угадывающуюся в их месиве тропинку.

***

Дорога через лес была трудной и утомительной. Закат подходил к концу, и свет едва пробивался сквозь плотную хвойную шапку. Несколько раз Коля спотыкался о торчащие из земли корни, но, несмотря на это, продолжал движение. Щеки посекли колючие ветки, а футболка покрылась упавшими еловыми иголками. Спустя несколько минут Николай, уставший и измотанный, заметил просвет в зарослях. Молодой человек ускорил шаг и, отодвинув заслоняющую обзор ветвь, вышел на в меру широкую деревенскую улицу.

***

Если бы Николай все еще мог удивляться, он несомненно был бы сильно удивлен, но за последние дни он навидался всякого, так что вид заброшенного поселка, появившегося где-то посреди непроглядного леса, не произвел никакого впечатления.
Коля без колебаний вышел из зарослей и зашагал по покрытой давно растрескавшимся асфальтом дороге, по обе стороны которой ютились остатки далеких дней — ветхие развалины избушек, домиков и сарайчиков. Вид населенного пункта не оставлял сомнений, что тут долгие годы никто не живет. Заборы и ограды застилала непроглядная стена растительности, которая в отсутствие людей заняла всю некогда принадлежавшую ей территорию. В распахнутые жерла окон протиснули свои лапы неистребимые кусты и сорняки, кое-где можно было заметить ржавые остовы старых легковушек и грузовиков. Машины однозначно давно утратили способность двигаться и теперь неподвижно покоились на съеденных временем остатках покрышек, словно безмолвные свидетели канувшей в лету жизни.
Вид покинутой деревни, озаряемой слабыми лучами заходящего солнца, и отсутствие птиц и любой другой живности, вызвали из памяти жутковатые и мрачные изображения, которые Коля однажды разглядывал в интернете после просмотра какого-то низкопробного ужастика про чернобыльскую зону отчуждения. Для полноты картины не хватало только таблички с надписью “Опасно!” и пиктограммы в виде черного круга с тремя лепестками вокруг. В радиоактивную катастрофу, произошедшую здесь, верилось с трудом. Уж больно странное место для такого. Ближайшая станция, способная вызвать сравнимые последствия находится за тридевять земель, а могильников с фонящими отходами, насколько знал Николай, поблизости никогда не было. Конечно, в Сибири все же строили небольшие исследовательские реакторы, но они находились или в секретных городах, известных по номерам почтовых ящиков, или на режимных объектах, принадлежащих специализированным институтам. В общем, теория о секретной лаборатории вблизи захудалой деревушки годилась только для городских сумасшедших или сценаристов бесконечных трешовых хорроров. А если тут и правда зашкаливает радиационный фон, что ж, вряд ли это способно сильно усугубить ситуацию. Смертоносное ионизирующее излучение — вещь, конечно, неприятная, но даже она меркнет перед чем-то поистине паранормальным, решившим поселиться в Колином теле.
Когда молодой человек проходил мимо очередного трухлявого забора, правая рука вдруг ухватилась за рассыпающиеся рейки и потянула. Николай едва сохранил равновесие и спросил, раздраженно обращаясь к конечности:
— Сюда?
Кисть ничего не ответила. Вместо этого она с усилием толкнула калитку. Намертво прикипевшие петли затрещали и через мгновение рухнули в растущий по ту сторону бурьян вместе со створкой. Коля устало выдохнул и полез в траву, расталкивая крапиву.
Преодолев одичавший двор, Николай добрался до дверного проема и вошел в небольшой домик. Внутри было сыро и затхло. Доски пола прогнили насквозь и были покрыты слоем мха и плесени. Крыша прохудилась, и через нее можно было разглядеть затянутое облаками небо.
Коля достал из кармана зажигалку и, освещая ее огоньком дорогу, проследовал за рукой в дальнюю комнату. Здесь, несмотря на общий разгром, царил относительный порядок. Нечто, когда-то бывшее двуспальной кроватью, соседствовало с аккуратным трельяжем, на поверхности которого стоял металлический каркас зеркала. Отражающая плоскость отсутствовала, уступив место пустоте овальной рамы. Глаз вдруг бешено задергался, рука задрожала и неуверенно протянула изуродованную кисть, сочащуюся пульсирующими нарывами, к одинокому ящику комода. Ладонь бережно схватилась за латунную ручку и плавно потянула. Коля, пребывая в растерянности, ждал, что же он увидит на старой полке. К удивлению и разочарованию, там было пусто. За исключением помятой фотографии и пары каких-то тряпок, внутри не было абсолютно ничего. Если, конечно, не считать паутину, пыль и несколько дохлых насекомых.
Рука, тем временем продолжая трястись и бесноваться, взяла фотокарточку и поднесла ее к глазам. Голубое око гневно уставилось на изображение, запечатлевшее молодую пару. Статный молодой человек в рубашке и галстуке прижимал к себе довольную и счастливую девушку с красивой копной волос. На заднем плане виднелись горы и луга, а за ними светило яркое солнце. Фото было наполнено жизнью и радостью, и от этого ситуация выглядела еще более зловещей. Николай не знал да и, признаться, не хотел знать, кто эти люди с черно-белого изображения. Еще меньше Колю интересовало, что тут понадобилось его новому сожителю. Молодой человек хотел было положить листок обратно, как вдруг его мозг снова прошила невыносимая пульсация. В ушах зазвенело, а в голове раздался злой голос, наполненный ненавистью и обидой:
— Тварь! Мразь! С*ка!
Ладонь яростно сжала карточку, смяла ее в комок и бросила на истлевший ковер. Николай, испуганный внезапной вспышкой агрессии, помедлил, а затем решил подыграть и растоптал непонятно чем провинившийся листок каблуком ботинка.
— Эм-м. Ну дак что, мы за этим сюда и перлись? Порвать фотку и послоняться по заброшке?
— Дальше! Иди дальше! — ответил голос, уже едва сдерживающий истерические нотки, не обращая внимания на вымученную шутку.

***

Николай вернулся на дорогу, бесцеремонно наступив на поваленную калитку, и устремился вперед, держась подальше от обочины. Меньше всего он хотел, чтобы рука решила пригласить его в очередной разваленный абандон, чтобы там вновь выплеснуть злобу на предметы мебели. Коля добрел до конца улицы и остановился у небольшой металлической таблички. На ржавой поверхности виднелся выдавленный рельеф с названием деревни:
— Порожняя, — задумчиво прочитал Николай вслух.
Ему почудилось, что где-то он уже слышал это слово. Коля попытался вспомнить, но мысли ускользали от его расшатанного разума. Возможно, что-то было в новостях, или кто-то рассказывал какую-то байку, неважно. Особой роли это не играет.
Не чувствуя сопротивления, молодой человек продолжил свой путь в никуда и через несколько минут оказался на куцой полянке, прилегающей к каким-то бетонным развалинам. Сооружение, точнее то, что от него осталось, напоминало сарай или загон. На прочном фундаменте был организован деревянный каркас, обшитый брусом и досками. В прорехах стен виднелись какие-то секции-ячейки. Видимо, тут содержали животных. Интересно, каких? Уж не свиней ли часом?
Погруженный в размышления Коля подошел ближе и не сразу заметил, как усилился не покидающий его всю дорогу гул. Теперь это был не просто гул, а настоящий многоголосый хор. Пульсация не давала трезво мыслить и думать, но и уйти отсюда не было никаких сил. Николай так и стоял, не понимая, зачем его привели к останкам древнего свинарника, как вдруг рука, наконец достигнув пункта назначения, ощерилась пятерней пальцев, устремилась вниз, повалив Колю на сухую траву, и начала жадно и безостановочно рыть июньскую землю.

***

Крича и сопротивляясь, Николай хватался уцелевшей рукой за обезумевшую конечность, пытаясь остановить ее сумасшедшие действия. Кисть неудержимо загребала комья грязи и, отбрасывая их в сторону, продолжала копать, кажется, не замечая жалких потуг бывшего хозяина. Глаз воодушевленно вращался и закатывался, радуясь надвигающемуся финалу пути. Через пять минут безуспешной борьбы Николай окончательно выдохся и просто повис на активно работающей конечности, лишенный сил и воли. Он не мог даже поднять щеку с прохладного сырого грунта и лишь жалобно стонал, не в силах что-либо сделать.
Мелкие камни и частички почвы забивались под ногти, усугубляя повреждения и причиняя невыносимую боль. Естественно, рука на это не обращала внимания, но Коля чувствовал все. Рана на ладони вновь открылась и начала окрашивать вынимаемую землю алыми каплями. Чем глубже становилась яма, тем яростнее орудовала в ней кисть. В ней ощущалась уже по-настоящему нечеловеческая сила. Если Колю поразила мощь, с которой та швырнула в гараже велосипед, то сейчас он был просто ошеломлен. Даже самый опытный неандерталец вряд ли смог бы так долго и целеустремленно буравить грунт, углубляясь в его недра.
Вся эта фантасмагория длилась без малого полчаса. Когда Николай улучил момент и осветил зажигалкой неутомимую длань, к горлу вдруг подкатил ком, и парня вырвало прямо в яму от созерцания того, во что превращается его еще вполне молодое тело. Наконец сюрреалистичные земляные работы закончились, и рука спокойно легла на мокрый от пота и внутренней влаги наст.
— Твою мать, а ведь на даче есть лопата. С*ка, ты не могла намекнуть, что нам придется заниматься подобным? — простонал Николай, закусив губу и плача от нестерпимого жжения в исполосанной острыми камнями правой ладони.
Коля обессиленно поднял голову и не поверил своим глазам. Он полулежал-полусидел в глубокой, метра два, яме, а в мелькающем вверху небе уже начали зажигаться первые звезды. Немного отойдя от болевого шока, парень почувствовал какую-то легкую вибрацию и обескураженно затаил дыхание. Все так. Откуда-то снизу доносились толчки и гул, словно там проходил тоннель метрополитена или какая-то труба, бурлящая несущимся по ней потоком. Но откуда здесь подземные коммуникации? Да и вибрация была какая-то другая. Словно биологического происхождения. Объяснить словами свои ощущения от странного эффекта Коля не мог, но он совершенно точно чувствовал, что происходящее очень далеко от нормы.
Николай поднялся на ноги и попытался выбраться, но жгучая боль вновь прошила предплечье, как только он коснулся ладонью склизкой земляной стенки. Он обреченно опустился на колени и зарыдал. Вот что он видел во сне — свой конец. Такой бесславный и трагичный. В богом забытой заброшенной деревне в расцвете сил. Один посреди собственноручно вырытой могилы. А рядом только свинарник, наполненный скелетами почивших хрюшек и давящая своей безысходностью пустота. Коля содрогнулся от очередного всхлипа, и вдруг его колено наткнулось на какой-то твердый бугорок.
Молодой человек нашарил в темноте зажигалку, чиркнул колесиком и поднес дрожащий огонек к засыпанному грунтом объекту. Николай, преодолевая страх и боль, стряхнул землю и обнаружил под ней череп. Поверхность была трачена временем и обглодана червями, но все же остатки плоти и волос все еще виднелись на пожелтевших костях. Поднеся пламя зажигалки поближе, Коля с ужасом заметил, что среди сосудов и волокон будто что-то пульсирует и переливается. Что это? Ведь не может быть, чтобы остатки жизни до сих пор теплились в закопанном и разложившемся теле? Коля перевел взгляд ниже, и в этот миг его дыхание оборвалось. Парень замер с открытым в ужасе ртом, таращась на глазницу, из которой на него пристально смотрел скукоженный и высохший, словно изюм, но все еще сияющий ярко-голубой радужкой глаз — брат-близнец того, который поселился в голове Николая.
— От улыбки хмурый день светлей, от улыбки в небе радуга проснется… — прошептал тихий голос из глубин обветшалого скелета.
Николай будто в состоянии гипноза приблизился, не отводя взгляда от гневно и в то же время ликующе созерцающего его ока.
— …Поделись улыбкою своей, и она к тебе не раз еще вернется! — Слова детской песенки звучали в этой забытой богом гробнице словно звук фанфар в читальном зале библиотеки — чуждо и неуместно.
Когда последнее слово потухло в воцарившейся вокруг тишине, стены ямы сотрясла чудовищная пульсация, которая была в тысячу раз сильнее предыдущих. Глаз раздулся до невероятных размеров, а затем лопнул, словно переполненный воздухом шарик, и в этот миг из пор и трещин, из всех возможных уголков и поверхностей ямы хлынул багровый пузырящийся поток.
Кровавый душ окатил Николая с головой. Молодой человек инстинктивно открыл рот, чтобы закричать, но струи бурлящей жидкости вперемешку с землей и червями забили ему глотку, заглушив вопль в зародыше. Коля поскользнулся и упал, сбитый несущейся волной. Она стремительно скрыла его с головой, позволяя лишь беспомощно барахтать руками и ногами, открывать и закрывать рот.
Николай из последних сил высунул голову над кипящей, издающей железистый аромат поверхностью и тут же рухнул обратно, скрывшись из виду. Его мозг начали наполнять видения и образы. Они явно не принадлежали разуму парня, но от того не были менее реальны. Место страха и безысходности заняли злоба и гнев, и, когда процесс перехода уже близился к финалу, зрение Коли застлала яркая, невыносимая вспышка. Словно тысячи солнц зажглись одновременно. Словно атомный взрыв произошел в метре от его сетчатки. И тогда Николай начал окончательно отходить на второй план, скрываясь где-то в глубинах этого невероятного зарева.




6. Сочувствие многоликого титана
Комната была тесной, но уютной. На улице весело щебетали птицы, а в окно приятно задувал легкий свежий ветерок. Со стороны улицы слышались детские голоса и смех, а в чистом небе кружились стайки птиц.
Ася сидела на краешке кровати и ждала. Ей сегодня было совсем не до веселья. Девушка нервно теребила в руках краешек блузки и прислушивалась. Ожидание было долгим и томительным.
Решение зрело очень давно, еще с тех пор, как до нее впервые дошли слухи, но принять его было не просто. Асю, чей отец работал обычным деревенским плотником, воспитали так, чтобы девушка была послушна и верна, но даже ее непоколебимую преданность нельзя испытывать бесконечно. Судя по всему, предел прочности наконец настал, так что сегодня Ася собиралась поставить точку. Ну, не то чтобы точку, скорее запятую. Несмотря на весь позор и горе, которые обрушились на юную голову, просто уйти, хлопнув дверью, не позволяли чувства. Любовь? А может банальная привязанность и нежелание что-то кардинально менять? В любом случае, Ася понимала, что внутри нее что-то надломилось, перегорело. Будто с глаз спала пелена, открыв вид на настоящее положение дел. Что-то делать было нужно. Проучить, преподать урок, в конце концов, проверить, чего стоят данные ей когда-то обещания.
Девушка тихонько захныкала. По нежной молодой щеке потекла маленькая одинокая слезинка. Во дворе послышался скрип открывающейся калитки, шаги по дорожке, а затем дверь дома отворилась, и в сени вошел статный мужчина. Ася отринула сомнения, выдохнув, встала с кровати, опустив босые ножки на ворсистый ковер и приготовилась, нахмурив аккуратные брови над красивыми ярко-голубыми глазками.

***

С Леней или, как все его называли, Леонидом Васильевичем, Ася познакомилась три года назад и сразу влюбилась в эффектного ухажера до беспамятства. Совсем молодая девятнадцатилетняя девчушка встретила своего суженого, когда шла по деревенскому полю от станции электричек. Мужчина ехал на волге по проселочной дороге и, увидев попутчицу, решил спросить, не нужно ли подвезти. Галантный жест произвел на девушку неизгладимое впечатление, а последовавшая за этим поездка в роскошном, по деревенским меркам, авто окончательно ее поразила и очаровала.
Оказалось, что Леня приехал сюда из райцентра, чтобы проинспектировать работу сельской администрации. Молодой человек в свои двадцать шесть уже занимал какую-то важную партийную должность и был, что называется, на хорошем счету. Ася была далека от всей этой государственной волокиты, но сразу поняла, что человек это респектабельный и уважаемый, ведь абы кого на такую работу не возьмут.
Может, Леня и стал хорош в том, что ему поручали по службе, но в жизни он оказался человеком скрытным и хитрым. Всегда себе на уме, с бегающими глазками и изогнутым в ехидной ухмылке ртом, Леонид был тот еще фрукт. Впрочем, экстравагантность и эгоизм Леонида не слишком мешали закрутившемуся роману. Напротив, своеобразный мужчина резко отличался от местных рубаха-парней и, наверное, этим и привлек простенькую Асю. Она сама была девушка добрая и открытая. Не умела врать и лукавить, всегда говорила начистоту и старалась со всеми вести себя вежливо.
Она так и не смогла понять, как получилось, что через пару месяцев они поженились. Хотела ли этого Ася? Да. Пожалуй, да. Проблема была в том, что первое впечатление бывает обманчиво, и, когда пелена безудержного влечения спала с глаз, девушка поняла, что Леня, возможно, совсем не такой рыцарь на белом коне (или скорее белой волге), каким казался изначально. Он был довольно скрытный и злопамятный. Порой мужчина казался черствым и жестоким по отношению к окружающим. Впрочем, он объяснял это тем, что руководитель всегда должен быть немного тираном. Иначе порядок не сохранить.
Несмотря на то, что романтические ожидания оправдались не в полной мере, Ася чувствовала себя если не счастливой, то довольно близкой к состоянию счастья.
Они поселились в отдельном доме с красивым двором. Леня достал дорогущую заграничную мебель и предметы обстановки и даже преподнес жене подарок, о котором она всегда мечтала, но даже не думала, что сможет когда-либо себе позволить — дорогой и редкий трельяж из резного дуба. Девушка водрузила на него старое зеркало, перешедшее ей по наследству от почившей год назад матери, и теперь каждое утро прихорашивалась только тут.
Говорят, от счастья до горя один шаг. В данном случае это применимо как нельзя. Спустя два с половиной года относительно благополучной семейной жизни до Аси начали доходить очень неприятные слухи. Злые языки судачили о похождениях ее благоверного, перетирая скабрезные подробности и обсуждая детали. Конечно, сперва девушка не поверила. Мало ли сплетен в отдаленной деревне? В Порожней любого, кто хоть немного отличался от общей серой массы, готовы были обвинить во всех смертных грехах и навесить всевозможные ярлыки. Впрочем, спустя время Ася, к своему глубокому сожалению, вынуждена была признать — супруг действительно ей изменяет.
Нет, она не застала его в постели с лучшей подругой и не увидела, как Леня подъезжает к дому с развратной девице на пассажирском сидении. Все складывалось из мелочей, но ведь дьявол всегда в деталях. Из них образовался целый ком доказательств, игнорировать которые стало уже невозможно. Неуловимый запах чужого парфюма, исходивший от рубашки, когда муж вернулся из очередной двухдневной поездки. Незнакомый длинный волос, совершенно точно не принадлежавший Асе. Слишком довольное лицо, когда супруг завтракал, собираясь в город по работе. Все, вплоть до какого-то совсем уж подсознательного ощущения предательства, наложилось одно на другое, окончательно убедив девушку в небезосновательности подозрений. Да и как бы напыщенно это не звучало, девичье сердце в таких вопросах обмануть сложно. Женщины всегда знают. Даже сами порой не понимают, как, но знают. Возможно, это шестое чувство, какая-то гендерная особенность или дар далеких предков. А может, просто мужчины ошибочно считают, что способны с ловкостью бывалого шпиона скрывать интриги на стороне от человека, который знает их вдоль и поперек.
Так или иначе, Ася была просто разбита. Она никогда не думала, что Леня так поступит с ней. Зачем? Почему? Неужели она так плоха или что-то делает не так? О том, что Леонид Васильевич, возможно, просто беспринципный мерзавец, девушка даже не задумывалась, пытаясь найти проблему там, где ее нет.
Так что теперь Ася стояла у их с мужем кровати, буравя взглядом своих прекрасных глаз дверь, ожидая, когда Леня войдет, чтобы поговорить с ним начистоту, а дальше будь что будет. Возможно, она найдет в себе силы простить, а может, это все действительно лишь ошибка и домыслы. Правда, в последнее уже почему-то не верилось.

***

Леонид устало стянул пропитавшийся потом пиджак и небрежно бросил его на кресло. Мужчина потянулся и выпил воды прямо из стоящего на столе графина. Довольный, но немного измотанный тяжелым трудовым днем он вылез из добротных югославских туфель и прошел в спальню. Когда Леня открыл дверь, то с удивлением наткнулся на хмурую заплаканную жену, смотрящую прямо на него. На кровати рядом с девушкой лежал знакомый листок, вид которого сразу дал мужчине понять, в чем причина такого поведения супруги.
— Слушай, я знаю, как это выглядит, но позволь мне объяснить… — начал было Леня.
— Объяснить? Записку от твоей очередной, прости господи, шалавы?
— Ась, еще раз говорю, ты не так все поняла, — попытался немного снизить градус беседы мужчина, начав понимать, что контроль над ситуацией стремительно ускользает из его рук.
— Лень, не надо ничего объяснять. Я и так слышала достаточно. Вся деревня только и говорит, что о твоих любовных подвигах. Может, еще бабу Зину из соседнего дома оприходуешь до кучи?
— Говорю тебе, это чистой воды вранье! В деревне я никого и пальцем не тронул! — выпалил Леня и, только когда закончил фразу, понял, что проговорился.
— Леня-Леня, — только и сказала девушка, сокрушенно отведя взгляд.
Она до последнего надеялась, что слухи действительно окажутся просто слухами. Бреднями изнывающих от безделья и уныния сельских клуш и завистниц, но увы. Короткая реплика, которой в иной ситуации Ася не придала бы значения, мгновенно выдала супруга с потрохами и поставила жирную точку в их с Леней семейной идиллии.
Мужчина пытался оправдываться. Он начал убеждать девушку, что просто оговорился и имел ввиду совершенно другое. Что у него никого нет и никогда не было, кроме любимой жены. Леонид приводил доводы и аргументы, доказывал и опровергал сплетни. Наверное, будь это судебное заседание, у комиссии не осталось бы другого выхода, кроме как оправдать подсудимого. Однако Ася, несмотря на всю логику и последовательность Лениных речей, видела выражение его лица, слышала тон голоса и наблюдала судорожное беганье глаз из стороны в сторону. Муж всегда выглядел так, когда пытался кого-то убедить в своей правоте, но увы, на жену его чары не действовали.
Ася уже не слышала сладких речей и уговоров. Она, словно в замедленной съемке, лицезрела, как открывается и закрывается Ленин рот, выдавая очередную порцию лжи и обмана, звуки которой слились в один сплошной гул. Девушка еще не успела начать сожалеть или переживать. Она только отрешенно осознавала, что самые страшные опасения подтвердились. Впрочем, в одном Ася ошибалась — настоящий кошмар ждал ее впереди.
— Я ухожу, — тихо проговорила она.
Леня вдруг запнулся на полуслове и нелепо спросил:
— Куда уходишь?
— Не куда, а от кого. От тебя, Леня, ухожу.
— Ты не пори, давай, горячку, понятно? Давай сначала разберемся.
— Не в чем разбираться. Вещи я собрала, так что очень жаль, но между нами, Леонид, все кончено.
— Сюда слушай! Я тебе сказал, будем разбираться, значит, будем разбираться, ясно?
— Нет, дорогой мой, я уже во всем разобралась. Прощай.
— Никуда ты, б*я, не пойдешь, пока я не договорю! — прошипел мужчина, начиная закипать.
— Дай пройти, — сказала Ася преградившему выход Леониду.
— А то что?
Если бы девушка промолчала или ответила что-то другое, возможно, ничего бы не произошло. Ссора, достигнув своего пика, плавно пошла бы на спад. Супруги бы еще поприпирались, потом успокоились. Ася уехала бы на недельку-другую к подруге, пожила вдали от села, отдохнула от обыденности и через какое-то время наверняка поняла бы, что всякое в жизни бывает. Нет, простить измену, конечно, сложно. Не всем это под силу, да и не факт, что стоит, но жизнь сложная штука. Порой она ставит нас перед выбором, где все варианты плохие. И нам лишь приходиться решить, какое из зол меньше. Однако сложность жизни состоит еще и в том, что назад не повернешь, и иногда одно неловко сказанное слово может круто изменить ее течение.
— А то я поведаю твоему начальству, откуда ты достал ту кучу валюты, которая лежит под одной из плиток в ванной! Пусти, говорю, или хуже будет! — гневно бросила Ася.
Едва девушка успела закончить, щеку обожгла острая боль. На коже начал проступать румянец.
— Че ты сказала? — Очередная оплеуха отшвырнула хрупкую Асю прямо на трельяж. Зеркало упало и разбилось, осыпав пол стеклянным крошевом.
Кованый каркас отлетел на ковер и одиноко закачался на округлой подставке. Обиженная и оскорбленная, Ася гневно вскочила на ноги, прижимая ладонь к ушибленному лицу.
— Вот ты какой, значит! Мужиком себя считаешь! Говно, а не мужик, понял? Поганый бл*…
Договорить простое и емкое русское слово “бл*дун” девушке помешала мощная затрещина, обрушившаяся на ее неподготовленную для подобного голову. В этот момент даже сам Леонид понял сквозь пелену застилающей глаза злобы, что, пожалуй, перегнул. Удар оказался хлестким и сильным. Его эхо еще катилось по крохотной спальне, когда нокаутированная Ася, пошатываясь, начала валиться на бок и, запнувшись о все еще покачивающуюся на полу оправу зеркала, с грохотом упала, раскроив череп об угол кровати.

***

Леня с ужасом смотрел на то, что натворил. Жена недвижимо лежала в растекающейся луже, не подавая признаков жизни. Мужчина кинулся к телу, но еще до того, как он начал проверять пульс, стало ясно — Ася нежилец. Мертва она или нет, сказать было сложно — все-таки Леня был не врач, а всего лишь пусть и преуспевающий, но чиновник. Разум в панике думал, что делать. Первым порывом было бежать на улицу и звать на помощь, но мужчина удержался. А что если все-таки убил? Суд и тюрьма? Может, старые друзья и отмажут, но даже если так, проблем будет явно больше необходимого. Леонид помедлил, затем отпустил безвольно упавшую на пол руку жены, вышел из комнаты, тихонько прикрыв дверь, и пошел в сарай, где хранился инструмент.

***

Леонид на удивление просто смирился с произошедшим. Он даже смог убедить себя в том, что, в общем-то, ни в чем особо не виноват. Дура сама напросилась на пощечину. Да, не рассчитал малец, но кто же знал? Ну и сыграло свою роль невезение. Совокупность факторов и роковая случайность, но уж никак не злой умысел.
Леня отыскал в сарае кусок брезента и выстелил им тележку, в которой он обычно возил с поля картошку. Когда солнце село, мужчина, убедившись, что никто не собирается внезапно наведаться в гости, погрузил Асю в импровизированную траурную повозку, положил сверху лопату и вернулся в дом.
Леонид тщательно прибрался в спальне: вытер пол и деревянное основание кровати, собрал осколки и ссыпал их в пакет, разорвал и сжег письмо, ставшее причиной ссоры. Немного подумав, мужчина еще раз набрал в ведро воды и вымыл комнату заново. Кровь еще не успела впитаться в ковер полностью, так что внешний вид не вызывал никаких подозрений, однако, чтобы перестраховаться на случай визита ментов с собаками, Леня порылся в кухонном шкафчике, вытащил бутылку уксуса, насыпал внутрь несколько щепоток жгучего перца и тщательно взболтал. Он вылил содержимое бутылки на ковер в спальне и потоптался по нему ногами. Теперь нюхачи только собьют обоняние с толку. Вообще в подобных делах опыта у Леонида не было, но интуиция подсказывала, что должно сработать. К тому же, это на совсем уж крайний случай. Лучше, как говорится, перебдеть.
Выждав наступления ночи, мужчина осторожно вышел из дома и выглянул за забор. Было тихо и спокойно — в такое время вся деревня устало спит в своих постелях. Леня немного постоял, набираясь уверенности, затем выкатил тележку на деревенскую дорогу и, озираясь и косясь по сторонам, повез возлюбленную в последний путь.

***

Преодолеть расстояние, отделяющее Ленин двор от свинарника, оказалось невероятно трудно. Нет, катить телегу с водруженным на нее телом было просто. Сложность была скорее в моральном аспекте вопроса. Мужчина судорожно крался сквозь затянутый ночной мглой поселок, поминутно оглядываясь и останавливаясь при малейшем шорохе. Вот в одном из домов зажегся свет — наверное, кто-то решил выпить воды. Вот залаяла, но вскоре затихла собака. Почуяла, что творится неладное? Или просто решила прочистить глотку, проснувшись от какого-то своего собачьего кошмара? Сердце мужчины колотилось, отдаваясь стуком в ушах, но, несмотря на нервное напряжение, он успешно добрался до невзрачной постройки со спящими в загоне поросятами, подкатил телегу к ее стене, взял лопату и, выбрав неприметное место, стал копать.
Почему именно здесь? Все просто: смрад, исходящий от свинарника, по мнению Лени, смешается с запахом разлагающегося тела, так что никто ничего не заподозрит. К тому же, даже если Асю начнут искать, никому и в голову не придет, что она погребена в таком очевидном месте. Опытных и вдумчивых милиционеров в округе нет, а местный участковый человек простой и, скорее всего, с легкостью проглотит версию о том, что девушка просто сбежала куда-то, не в силах вынести измену мужа. Собственно, в любой хорошей и убедительной лжи всегда должна быть доля правды.
Провозившись около получаса, Леонид вырыл яму глубиной метра два. Копать в темноте было сложно, но другого выхода у мужчины не оставалось. Он, не раздумывая, взялся за тележку, подвез ее к могиле и, словно оператор экскаватора, пересыпающий щебень из кузова своего грузовика в заготовленный под фундамент котлован, вытряхнул труп в раскопанную могилу. Затем Леня снова взялся за лопату и с ее помощью засыпал свою жену землей. Мужчина разровнял грунт, навалил на него рваной травы и камней и повез пустую телегу обратно домой.
Вернувшись, он вычистил повозку, завел ее в гараж и набросал внутрь инструмент и всякий мусор. Подумав, он сходил за канистрой с бензином и полил топливом телегу. Если возникнут вопросы, можно будет объяснить, что Леня таким образом чистил инвентарь от ржавчины. Да и, справедливости ради, кого смутит запах бензина или растворителя в таком месте? Уставший и измотанный, Леня упаковал вещи Аси в чемодан, собрал все оставшиеся на месте преступления улики и погрузил опасный груз в багажник своей волги. Затем, убедившись, что ничего не забыл, Леонид Васильевич выпил рюмку водки, выдохнул и отправился спать.
Утром Леня долго стоял на пороге, прислушиваясь. Однако ни подозрительного движения вокруг дома, ни каких-то взволнованных голосов слышно не было. Он не сразу поверил в то, что все прошло гладко, но оказалось, что никто и правда ничего не заметил. Деревня мирно готовилась к очередному трудовому дню, и ни один ее житель даже не подозревал о том, что произошло минувшей ночью.
Не теряя времени, мужчина завел автомобиль и спешно выехал прочь из поселка. К счастью, Леониду действительно нужно было отправляться в поездку по партийным делам, так что отбытие никого не смутило. По дороге в город Леня несколько раз останавливался в случайных местах и понемногу выбрасывал вещи из багажника. Одежду и обувь он то бросал в реку, то выкидывал на обочине, то аккуратно складывал в мусорный бак. Проезжая мимо какого-то лесочка, мужчина приоткрыл окно и высыпал осколки зеркала прямо на проезжую часть. Теперь точно все. Как говорится, ищи-свищи.
Ожидания оправдались, и, когда Леня вернулся из командировки, вместо наручников его встретили жалобные объятия соседки, сообщившей трагическую новость — Ася, похоже, ушла от него. Леня убедительно изобразил скорбь и отчаяние, но на деле был рад, что так легко отделался. Нет, он не хотел убивать жену, но что сделано, то сделано. Ей уже не помочь, так что остается только поберечь себя.
До милиции, и тем более — допроса, дело не дошло. Во-первых, Леня был не последний человек в администрации, а во-вторых, местные были слишком заняты смакованием любовной драмы, чтобы задуматься об альтернативных версиях произошедшего. Конечно, со временем пошли разные слухи, но в лицо Лене никто их никогда не высказывал, а обращаться к ментам на основании деревенских баек никто бы не решился. В общем, все постепенно устаканилось и улеглось, и мужчина спустя несколько месяцев даже поймал себя на мысли, что начал понемногу забывать о том досадном инциденте, произошедшем теплым летним днем.

***

Ударившись головой и получив тяжелейшую черепно-мозговую травму, девушка все же не погибла. Ася очень сильно пострадала и, скорее всего, не смогла бы до конца оправиться, оставшись инвалидом на всю оставшуюся жизнь, но смерть? Нет, до этого было далеко. Ася всего лишь потеряла сознание, впав на время в некое подобие комы. Девушка пришла в себя спустя несколько часов и попыталась вдохнуть. У нее это получилось, но с трудом — тело будто было зажато в огромных тисках. Ася попробовала вскрикнуть, но как только она открыла рот, туда набилась противная влажная земля. С ужасом начиная понимать, где находится, девушка затряслась всем телом, пытаясь освободиться, но это ей оказалось не под силу — два метра плотного деревенского чернозема надежно запечатали двадцатитрехлетюю красавицу, отрезав ее от такого близкого и одновременно невероятно далекого внешнего мира.
Ася как-то сразу поняла, что произошло. Голова все еще болела, а волосы были влажными от не до конца свернувшейся крови, так что догадаться было несложно. Леня! Этот гребаный ублюдок решил, что она погибла, и цинично закопал следы своего преступления. Безудержная ярость окутала сердце девушки, а зубы сжались от боли и гнева. Она выберется! Выберется и расскажет всем! А затем будет с удовольствием смотреть, как ее благоверному выносят приговор — высшая мера! Расстрел!
Небольшой воздушный карман, удачно образовавшийся под Асиной головой, быстро иссякал. Кислород начал заканчиваться, и девушка вдруг с диким страхом поняла, что умирает. Задыхается одна в этой бесконечной темноте грунтовой мглы, и никто не в силах ее спасти. Мозг, лишенный живительного газа, начал постепенно угасать, а мысли становились все более расплывчатыми. Огонек мстительной ненависти еще раз прошелся сквозь сеть окутывающих серое вещество нейронов и затерялся в их переплетении.
Однако смерть и в этот раз обошла узницу стороной. Ася думала, что уже погибла, но тело просто отказывалось отпускать жизнь. Прошло уже, как показалось девушке, несколько дней, но конец по-прежнему откладывался. Она понимала, что не дышит и не испытывает жажды или голода. Ася просто недвижимо находилась в центре земляной гробницы, раз за разом проигрывая в голове предшествовавшие заточению события и мысленно напевая мотив простой детской песенки, а ее плоть тем временем поедали черви и разложение. Через какое-то время (прошли дни или даже недели) она вдруг поняла, что не одна. Помимо кольчатых соседей и грунтовой влаги рядом был кто-то еще.

***

Все началось с едва уловимой пульсации. Даже не пульсации, а скорее намека на нее. Позже импульсы усилились, стали более явными. Затем и вовсе превратились в четко осязаемую вибрацию. А вместе с вибрацией пришли и голоса. Сначала Ася решила, что это плод ее воображения, но голоса шептали и общались. Общались между собой и со временем начали обращать внимание на девушку. Она слушала их речи, пока имела уши. Когда те окончательно истлели, продолжила слушать иначе — место простых органов заняло что-то большее, древнее. Голоса успокоили девушку, научили терпению и смирению, а еще прониклись к ней сочувствием и решили помочь. Ася давно уже не могла видеть и двигаться, но все же ее разложившееся тело хранило в себе жизнь.
Энергия, которую подарило ей скрывающееся в недрах великое создание, не давало девушке кануть в небытие. Она пока не слилась с титаном, нет, но и уже не была отдельна. Наверное, можно назвать это союзом или симбиозом. Впрочем, предложить что-то в обмен на сострадание и поддержку, мумифицированный труп некогда симпатичной юной девчушки не мог, но создание было великодушно и милосердно. Оно любило иногда делать подарки. Особенно, если в них действительно нуждаются. К тому же, Лучезарный, несмотря на миллионы наполняющих его утробу душ и мыслей, не прочь был услышать новую историю. И в обмен на помощь Ася поведала ему свою.
Гнев, ярость и жажда мести. Вот все, что осталось от невинной деревенской красавицы спустя несколько лет. Если, конечно, не считать груды костей и одинокого голубого глаза, уставившегося в земную твердь.
Ростки злобы, подпитанные семенем титана, начали свое неумолимое движение вверх. Эмоции опередили их и выплеснулись наружу почти сразу после схождения сознаний, сея панику и страх в сердцах бывших односельчан, но теперь Ася наконец нашла способ добиться желаемого. Энергия добралась до поверхности и начала искать подходящий сосуд. Не найдя ни одного живого существа на покинутом людьми пустыре, она дотянулась до ближайшего рукотворного объекта, наполнила его своими частицами и стала смиренно ждать подходящего момента.
Он настал, когда предприимчивый пенсионер однажды наткнулся на заброшенное село во время охоты. Лукьян Наумович заинтригованно обошел деревню, держа наготове двустволку и разглядывая старые домики и дворы. Не найдя ничего интересного, мужчина решил было идти дальше, но вдруг заметил, что обшивка свинарника еще вполне себе ничего. Через несколько дней пенсионер, ничуть не смутившись, вернулся сюда на своей ниве и, вооружившись монтировкой, присвоил бесхозный стройматериал, сделав из него в дальнейшем довольно изящное оформление фасада для любимой баньки. Чего добру пропадать?
Так Гнев, словно чума, палочки которой когда-то принесли в Европу крысы на своей шерстке, попал вместе с досками на семейный участок Вукуловых и начал свою неумолимую кристаллизацию в стенах простой русской парилки.
Лукьян Наумович на закате своих дней стал чувствителен. Его толстая советская шкура истончилась, и тогда Ася начала пробиваться сквозь прохудившийся барьер. Впрочем, прямой контакт со стариком так и не состоялся, поэтому все, что оставалось Гневу, это отравлять душу Лукьяна, проникая все глубже. Этот процесс был не так серьезен, но все же принес свои плоды. Гнев смог частично манипулировать сознанием пенсионера и посеять в нем смуту, когда тот понял, что на даче происходит что-то неладное. Лукьян Наумович был человек сильной воли. Он до последнего сопротивлялся пагубному влиянию и, поняв, что силы, с которыми он столкнулся, превышают его собственные, предпринял отчаянную попытку, взяв с Родиона странное обещание. Открыть нотариусу всех деталей происходящего старик не мог, да он и сам не понимал их до конца. Лукьян лишь чувствовал нечто плохое, понимал, что участок приносит беды, и хотел оградить от него если не все человечество, то хотя бы единственного близкого человека — любимого внука Колю.
Что же до молодого любителя велосипедных прогулок и пикников у костра? Он, как говорится, оказался не в том месте и не в то время. Если бы не старое ведро, возможно, Николай завершил бы уборку дачи, привел хозяйство в порядок и, хорошенько поразмыслив, продал бы фамильное гнездышко за круглую сумму, значительно улучшив за его счет свое благосостояние. Но человек полагает, а бог располагает. Правда, в этот раз располагал не бог, а энергия невинной жертвы, ворвавшаяся в плоть Николая, когда тот неудачно упал, посадив занозу. Все, что произошло дальше, было лишь вопросом времени. Энергия начала подчинять себе тело, а за ним и волю и в конечном итоге привела молодого человека сюда — в ту точку, где все и началось.
В эту ночь, ожидание которой растянулось для Аси, или того, чем она являлась в своем теперешнем состоянии, на долгие тридцать пять лет, иссохшее око вновь увидело свет звезд на темном небе. Его тьма ничто по сравнению с бесконечным мраком земляной тюрьмы.

***

Николай не просто видел и слушал. Он буквально вновь пережил эмоции и страдания, которые перенесла Ася. Молодой человек мерно покачивался в алом бульоне, а его взгляд по-прежнему источал яркий свет, озаряющий заполненную кровью яму и делающий сцену поистине жуткой.
— Теперь понимаешь? — спокойно произнес Гнев.
— Да, — так же спокойно ответил Коля.
— Поможешь мне?
— Да, теперь помогу. Добро пожаловать, — ответил парень, окончательно впуская в себя новую личность.
Ася удобно устроилась, пообвыклась. Она сжала и разжала пальцы Колиной руки, кивнула его головой. Удовлетворенно и облегченно хмыкнув, Гнев занял отведенное ему место, моргнул разноцветными глазами и хищно оскалился в глубине нового разума.


7. Слившиеся во тьме

Вечер окутывал район элитных таунхаусов на окраине Новозарьевска, наполняя утомленные жарой сердца ленивой дремотой. Статный мужчина за шестьдесят выключил воду в ванной, довольно вытер распаренное тело, завернулся в широкий банный халат и не спеша прошел в гостиную, оставляя влажные следы босых ног на дорогой итальянской плитке. Старик остановился у роскошного мраморного камина, открыл створку бара и задумчиво осмотрел содержимое. Сделав выбор, он достал из шкафчика бутылку шотландского виски, прихватил стакан и уселся на расположенный неподалеку кожаный диван. Мужчина налил немного скотча, поболтал нежно-янтарный напиток, понюхал. Да, это и есть аромат хорошей жизни. Старик нашарил под подушкой пульт, включил огромный телевизор, отхлебнул немного приятно обжигающей жидкости и беззаботно уставился в появившееся на экране изображение.
— …утверждает, что жара и стала причиной такого странного поведения подсудимого. Как сообщает официальный представитель прокуратуры, следствие активно рассматривает все версии случившегося и не остановится, пока не будет установлена истинная картина произошедших событий. А теперь о спорте. “Заря” провела очередной матч на домашнем поле. Серия побед началась с выступления против “Томи” со счетом три-ноль в пользу хозяев… — Новостной выпуск быстро утомил Леонида Васильевича, и он, пригубив еще немного из стакана с виски, переключил канал.
На этот раз на экране появились кадры какого-то старого боевика с Сильвестром Сталонне. Фильм только начался, так что Леонид прибавил громкость, обновил скотч и растекся по уютной поверхности дивана, расслабленно наблюдая за сценой зубодробительной перестрелки.
Жизнь бывшего коммуниста Лени сложилась более чем неплохо. Под маской верного приверженца идей партии скрывался весьма предприимчивый молодой человек, и он за прошедшие с того утомительного вечера тридцать пять лет смог реализовать свой потенциал в полной мере.
После досадного происшествия с красивой, но глупой Асей, он еще какое-то время прожил в Порожней, но деревня стремительно приходила в упадок, а население поспешно покидало нехороший поселок, перебираясь кто куда. О причинах этого явления Леонид особенно не задумывался. Возможно, стремительно шествовавшая по стране перестройка взбаламутила умы и соблазнила всех идеей поисков хорошей жизни, а возможно, всему виной слухи, переросшие со временем в суеверия о некоем проклятии и напастях.
Нет, доказательств того, что с Асей произошло что-то плохое, ни у кого не было. Да никто их особенно и не пытался найти. Расследование ограничилось вялотекущим разговором участкового с Леней. Милиционер явно не горел желанием ссориться с представителем местной администрации, так что, даже если у стража порядка и были какие-то подозрения, он забросил их в дальний угол и от инсинуаций отказался. Но слухи, тем не менее, пошли. Людская молва сочиняла самые разные версии: что Леня сфабриковал против жены дело о госизмене, и ту расстреляли в КГБшных застенках, что он убил и съел супругу, что ее похитили духи леса или пришельцы с Нибиру. Самые впечатлительные даже поговаривали, что муж продал свою благоверную в рабство местным гастарбайтерам, и она все еще жива, но теперь работает на них, не покладая рук. Что ж, люди склонны фантазировать.
Впрочем, об аккуратно замаскированной могиле возле сельского свинарника так никто и не догадался, так что мужчина был спокоен и на бредни не обремененных разумом односельчан не обращал внимания.
Спустя некоторое время подвернулся удобный момент, и Леня перебрался в город на должность в одной из районных администраций. Он вновь начал если не с начала, то, во всяком случае, близко к тому. Молодой Леня проработал год секретарем в земельном отделе, затем, подсидев своего начальника, стал уже этот отдел возглавлять. Беспринципность и сговорчивость помогли Леониду Васильевичу быстро подняться по карьерной лестнице почти на самый верх. Не прошло и пятнадцати лет, как он оказался в подчинении губернатора и стал водить с дружбу с самыми влиятельными персонами Новозарьевска.
О прошлом мужчина говорить не любил, да и у людей, окружающих его, тоже рыльцо было в пушку, так что вести беседы на подобные темы в их компании считалось признаком плохого тона. Леня оброс связями и с удовольствием брал взятки. Впрочем, надо отдать должное, делал он это всегда аккуратно и осторожно. Когда ему однажды предложили занять пост мэра, Леонид хорошенько подумал и отказался. Зачем? Он и так живет более чем безбедно. Содержит загородный трехэтажный особняк в викторианском стиле, в гараже стоят четыре дорогущих иномарки, одометры которых еще не перевалили и за двадцать тысяч. У него прекрасная молодая жена и целая свита еще более молодых любовниц. Если он хочет поехать за границу, достаточно одного звонка и через пару часов Леонида будет ждать частный рейс в любую точку мира.
Нет, быть мэром слишком рискованно. Конечно, привилегий станет еще больше, но жить в вечном страхе? Ну уж нет. Леня прекрасно знал, как устроена внутренняя кухня города. Случись что, на главу повесят всех собак и упекут далеко и надолго. Он вежливо отклонил заманчивое предложение и продолжил быть серым кардиналом. Мужчина проворачивал махинации и сделки, богател и наживался на согражданах, оставаясь в тени и чувствуя себя прекрасно.
Пять лет назад его полоса удачи все же закончилась, наткнувшись на суровую деятельность проверяющих органов, чьи глаза наконец нашли время обратить взор на восток. По всем правилам мужчине грозила тюрьма, но тут помогли старые связи и копившийся годами компромат на друзей и подельников. Скромный новозарьевский коррупционер собрал достаточно любопытных материалов, чтобы в случае ареста за ним, как по цепочке, на дно ушла еще добрая половина городских шишек, так что оказаться за решеткой Лене было не суждено. Впрочем, и упорствовать мужчина не стал, понимая, что терпение подобных людей лучше лишний раз не испытывать, ведь если создать слишком много проблем окружающим, однажды можно обнаружить себя лежащим в безымянной яме. Совсем как Ася, мир праху ее.
Леня внимательно выслушал все предложения и добровольно ушел на заслуженную пенсию, обласканный славой и почетом. Теперь он проводил свое время вдали от политической жизни города. Порой он ездил на охоту с бывшими сослуживцами, обсуждал с ними забавные случаи из жизни, но от своих прежних дел отстранился и никуда не лез, затаившись в нажитом непосильным трудом поместье. Зато, как оказалось, пенсия при деньгах — очень даже неплохой вариант безмятежной старости. Леня спокойно развлекался и отдыхал, предаваясь блуду и гедонизму, справедливо полагая, что усилия по построению своего счастья оправдались в полной мере. А то, что построено оно за счет других? Ну, что ж, в этом мире, увы, все хорошо жить не могут, а раз так, почему бы не обеспечить комфортное существование хотя бы себе любимому?

***

Из чудесного мира пространных размышлений о высоком Леонида Васильевича вырвал протяжный гул дверного звонка. Мужчина вздрогнул от неожиданности, чуть не выронив стакан с дорогущим виски. Страсть к изысканному алкоголю он приобрел еще в годы работы в администрации. Это не было актом эпатажа или снобизма. Просто ему действительно нравился хороший скотч и осознание того, что позволить себе отвалить пару сотен баксов за невзрачную бутылку могут очень не многие.
Леонид отложил пульт, взял с собой напиток и прошел в роскошный коридор. Леня зевнул и взялся за позолоченную ручку в виде огромного кольца. Мужчина изобразил на лице похотливую игривость, ожидая увидеть свою молоденькую подругу, пришедшую скрасить его скучный вечер, и уверенно отпер дверь.
Мария была девушка красивая и приятная во всех отношениях, хоть и чрезвычайно глупая. Именно эти качества Леонид ценил в женщинах больше всего. Будучи по-детски наивной, она с какой-то фантастической легкостью верила во все обещания райской жизни, которыми ее подкармливал опытный манипулятор и даже на секунду не пыталась задуматься. Когда Леня наиграется, или когда она утратит свое очарование, он как всегда отправит ее на все четыре стороны, подкинув какую-нибудь жалкую подачку, чтобы не слишком истерила. Впрочем, до этого, пожалуй, пока далеко.
Леня с усилием открыл тяжелую, способную выдержать очередь из автомата, бронированную  дверь и улыбнулся всеми своими белоснежными имплантами. Мгновение спустя широкая улыбка начала оплывать и корчиться, плавно превращаясь в гримасу ужаса и страха. Красивый стакан выскользнул из онемевшей руки, пролетел полтора метра, озаряемый закатным заревом, пробивающимся с пустынной улицы, и столкнулся наконец с твердой каменной поверхностью, расплескивая в разные стороны чудесный импортный алкоголь и сотни мелких осколков, поблескивающих в теплом свете коридорной лампы.

***

На пороге, в лучах заходящего за горизонт солнца, стоял горбатый парень. Хотя, скорее фигура, отдаленно напоминающая парня. Надвинутый на голову капюшон старого рыбацкого плаща скрывал большую часть лоснящегося лица с отслаивающейся лохмотьями кожей. Леня, пребывая в ступоре и шоке, заметил, что глаза гостя какие-то странные: один зеленый, а другой… Мужчина всмотрелся в злобно сверливший его зрачок и нелепо открыл рот, пытаясь что-то закричать. В мозгу Леонида вдруг всплыло далекое, уже покрывшееся пылью времен, воспоминание. Мужчина вспомнил, у кого были такие же глаза. Не похожие, не аналогичные, а те же самые. Он нежно смотрел в них день ото дня, пока однажды не убил их обладательницу, случайно приложив слишком много силы в пощечину.
— Леня, мой хороший, мне кажется, мы не договорили, — произнесло существо. Его голос словно расслаивался на два, вселяя тем самым еще больший ужас в сердце закутанного в халат старика.
Фигура сделала шаг по направлению к Леониду, отчего тот неловко попятился. Существо одним движением скинуло потертый плащ и предстало перед ошарашенным мужчиной во всей красе.
Похоже, когда-то это был человек. Судя по всему, молодой парень или мужчина. Но теперь его организм изменился, перенеся чудовищные метаморфозы. То, что Леня сперва принял за горб, оказалось пробивающейся откуда-то из области правой лопатки рукой. Искореженная и неестественно выгнутая конечность была покрыта какими-то тошнотворными наростами, сочащимися зловонной субстанцией. Рука нависала над перекошенным лицом существа, болтая кистью в разные стороны. Голова все еще сохраняла человеческие черты, но кожа приобрела нездоровый оттенок, а зубы утоньшились, теперь напоминая тонкие иглы. Правая рука гостя пульсировала надувшимися пузырями, а ладонь раздваивалась, образовывая что-то вроде клешни, состоящей из двух дланей — мужской и женской. Зеленый глаз был почти неподвижен, а голубой безумно вращался в глазнице и ярко мерцал в окутывающем коридор полумраке.
Леонид Васильевич медленно пятился назад, пытаясь выиграть время. Он сразу понял, кто перед ним. В сложившихся обстоятельствах не требовалось ни доказательств, ни объяснений. Ася каким-то хреном вернулась с того света, и ее намерения вполне очевидны. Кто этот парень, из которого проросла его бывшая, и что вообще происходит в целом — неважно. Важно сейчас только дотянуться до спасительной полки. Леня уперся наконец спиной в плательный шкаф и начал судорожно шарить ладонью. Рука нащупала знакомую поверхность из слоновой кости, уверенно обхватила анатомическую рукоятку и резким движением вскинула позолоченный Кольт 45-го калибра, направив дуло прямо в лоб существа.
— Увидимся в аду, дорогая! — произнес мужчина, преодолев шок, и нажал на спусковой крючок.

***

Секунды. Порой только секунды, или даже доли секунд, отделяют любовь от ненависти, жизнь от смерти, мир от войны. Иногда человек спасается из жаркого пламени пожара, когда уже занимается одежда, или в последний момент успевает выкрутить руль, избегая лобового столкновения на трассе. Это чаще всего происходит неосознанно — инстинктивно. Уже потом выжившие удивляются своей ловкости и смекалке, но на самом деле в такие моменты мы становимся лишь беспомощными наблюдателями. В минуты серьезного стресса и потрясений включается автопилот, и все зависит лишь от удачи и от того, насколько мы готовы к конкретной ситуации. Летчик может совершить маневр на, казалось бы, невозможной скорости, опытный спецназовец — в мгновение ока нанести мощный удар, спасая свою или чужую жизнь.
Удачи у Леонида Васильевича было с избытком, но вот навык и опыт владения огнестрельным оружием оказался в дефиците. Именно поэтому вместо громогласного хлопка, следующего за покидающей дульный срез пистолета пулей, раздался лишь сухой металлический лязг курка об ударник. Пистолет был взведен, магазин полон экспансивных патронов, коробку которых подарил мужчине один знакомый генерал, но увы, догадаться передернуть затвор и дослать смертоносный цилиндр помешала паника и, естественно, недостаток опыта. Леня ошалело взглянул на Кольт и нажал еще раз. После второй осечки до Леонида, наконец, дошло, но было уже поздно.
Разъяренная фигура на полном ходу врезалась в едва стоящего на ногах старика, словно паровоз, отшвырнув того на пол. Леонид наконец привел пистолет в боеготовность и навскидку попытался сделать очередной выстрел, но в этот момент изуродованная клешня обхватила блестящий затвор, а почерневший палец закрыл собой ударник. Полированный курок мягко стукнулся о потрескавшийся ноготь и утратил инерцию, необходимую для детонации капсюля. Жуткая тварь, брызжа слюной, отшвырнула оружие в сторону и схватила пенсионера за грудки. Под ногами Леонида Васильевича начала расплываться лужа. То ли это был разлитый скотч, то ли мужчина испугался неумолимой участи. Рот, оккупированный Асей, вновь открылся, и существо произнесло:
— Не переживай, любовь моя! Я хотела тебя убить, но за столько лет поняла, что это не выход. Вместо этого мы отправимся в свадебное путешествие, которое ты мне так давно обещал, и я познакомлю тебя со своими друзьями. Я заставлю тебя пережить то, что по твоей милости пережила я! Ты почувствуешь это каждой клеточкой своего гребаного тела!
Леонид Васильевич хотел сказать что-то в свое оправдание, но, когда он уже нашел подходящие слова, опьяненная гневом Ася подала импульс телу Николая, и искаженная голова молодого человека со всего размаху обрушилась на испуганное лицо старика, расквасив тому нос и отправив в долгий и сокрушительный нокаут.


8. Долгожданное расставание

Леня очнулся и разлепил глаза. Его взору открылось чистое бездонное небо, а со всех сторон мужчину окружала колышущаяся на ветру трава. Старик решил, что все произошедшее было лишь дурным сном, спровоцированным выпитым алкоголем, и попытался подняться. Однако сделать этого он не смог. Леонид осмотрел себя и понял, что все происходит в реальности: руки и ноги были перемотаны куском бельевой веревки, а ее концы завязаны в тугой узел прямо на животе. Мужчина начал судорожно барахтаться, пытаясь избавиться от пут, но крепкий шнур не поддавался. Рот был залеплен куском липкой ленты, так что вместо крика о помощи из горла раздался лишь приглушенный стон. Леонид Васильевич огляделся и с ужасом заметил очертания знакомого строения, возвышающиеся в нескольких метрах. Тот сельский свинарник он запомнил на всю жизнь. Хоть Леня был человеком циничным и в некоторой степени беспощадным, то, что пришлось сделать больше тридцати лет назад, все же сильно врезалось в его память, оставив незаживающий шрам.
Где-то неподалеку раздалось сопение и бормотание, а затем кто-то активно заработал лопатой. Леня лежал, страшась своей участи и не прекращая попыток освободиться, когда, наконец, звуки стихли, и свет озаряющего окрестности солнца преградил нависший над взором старика изуродованный силуэт. Фигура ощерилась непропорциональной пастью, схватила сопротивляющегося чиновника за ноги и куда-то поволокла.
Ася остановилась у ямы, которую она только что углубила вместе с Николаем.
— Хочешь что-то сказать? — спросила девушка, подняв супруга над землей. Тот активно закивал головой, заморгал и начал мычать что-то невнятное сквозь закупоренные губы. — Знаешь, дорогой, ты, пожалуй, уже сказал и сделал достаточно. Теперь пришло время слушать, смотреть и удивляться!
С этими словами Ася развернула безвольно сучащего связанными конечностями мужчину, чтобы тот смог полюбоваться. Глубина ямы теперь составляла не меньше шести метров. Ее стены все еще покрывала бурая субстанция и ошметки плоти, но самое интересное находилось внизу. Там, в могильной тьме земляного колодца, отчетливо виднелось нечто пульсирующее и органическое. Леня в ужасе пригляделся и, не поверив своим глазам, заметил, как по перекатывающемуся телу проплыло человеческое лицо, за ним еще одно и еще. Впечатанные в неведомую плоть лики источали блаженство и восторг. Их рты шевелились, а голоса сливались в один нескончаемый гул, звук которого, казалось, оседал прямо в мозгу.
— Это, любовь моя, тот, кто протянул мне руку помощи и заключил в свои отеческие объятия, когда ты оставил меня здесь умирать. Спаситель, созидатель. В некотором смысле даже учитель. Ты лишь созерцаешь крохотный кусок его необъятного тела, но даже это уже больше чем ты достоин. У него нет имени, но есть мысли, чувства и милосердие. Тебе эти качества чужды, но ты все равно сослужишь хоть какую-то пользу. Его многие называют Лучезарным, и это не далеко от правды, ведь он действительно озараяет своей благодатью миллионы живых существ. Даже таких паскудных, как ты. Он помог мне выдержать эти годы страданий, поддержал и обогрел теплом своей великой жизни. А я, в свою очередь, обещала отплатить добром за добро и хоть немного утолить одну из главных потребностей. Знаешь, любая работа требует энергии, а работа Спасителя невероятно сложна. Так что, надеюсь, ты готов принять честь утоления его неуемного голода!
Рука, держащая до смерти перепуганного Леонида Васильевича за шкирку, разжалась, и тот, все еще трепыхаясь, словно выброшенная на берег рыбешка, неотвратимо полетел в разверзшуюся под ногами пропасть. Через мгновение бывший сотрудник новозарьевской администрации, с таким трудом строивший свое благосостояние и успех, по пояс вошел в жадно хлюпнувшее переплетение мышц, сосудов и эмоций. Ненавистный девушке предатель стал плавно погружаться в плоть титана, постепенно растворяясь в ее бесконечном объеме. В последнее мгновение Леонид издал душераздирающий вопль боли и отчаяния, который не смог заглушить даже налепленный на рот скотч. В нем слышалось раскаяние и осознание. Видимо, в последний момент Леня все же нашел в себе силы взмолить о прощении, но через секунду голова погрузилась в сокрытый в земле организм по самую макушку, и вопль растаял, прокатившись эхом по грунтовой скважине.

***

— И что теперь? — устало спросил Николай.
— Ты про что? — непонимающе ответила Ася.
— Про то, что ты обещала мне, когда я впустил тебя.
— Коля, неужели после всего, что ты видел, ты так и не начал мне доверять?
— Я, знаешь ли, наверное, как раз видел слишком много, чтобы тебе доверять. Ты уж прости.
— Нет, Коленька, это ты меня прости. Мне жаль, что пришлось заставить тебя пережить все это. Я надеюсь, что ты найдешь в себе силы забыть случившееся и жить дальше. Ты сильный и, главное, хороший.
— Вот уж не уверен.
— Поверь мне. Я была внутри твоей души и знаю, о чем говорю. Настало время прощаться. Я, наверное, могла бы захватить твое тело и жить в нем дальше, но мы оба согласны, что это было бы несправедливо. С тобой было хорошо, но увы, меня уже давно ждут. Желаю тебе долгой и счастливой жизни. И спасибо за все.
— Не за что, Ась. Сожалею, что твоя жизнь закончилась так печально.
— Но она не закончилась. Я продолжу жить в теле Спасителя. Знаешь, если ты однажды созреешь, приходи в гости. Может, ты осознаешь важность слияния, и тогда мы будем тебя ждать.
— Ну, посмотрим, посмотрим, — уклончиво ответил Коля.
— А сейчас, дорогой друг, мне пора. Это была хорошая охота и сладкое возмездие. Удачи.
— И тебе.
Попрощавшись, Ася сделала последнее усилие и покинула организм Николая. Молодого человека при этом скрутило в диком спазме, но, когда чужеродная субстанция отпускала его органы и конечности, исторгая саму себя через разверзнутый рот, Коля чувствовал облегчение. Девушка в виде бесформенного комка сухожилий и жидкости нырнула в Лучезарного, подмигнула Коле на прощание веселым голубым глазом и сгинула в недрах колосса.

***

Коля лежал у самого края ямы в позе эмбриона и таращился на свои ладони. Руки снова выглядели абсолютно нормально. Конечно, кожа была покрыта сеточкой ссадин и порезов, а под ногтями комьями набилась грязь, но теперь это были его и только его конечности. Николай вскочил и ощупал спину. На месте пробившегося из лопатки отростка остался небольшой шрам, но ничего сверхъестественно уродливого там не обнаружилось. Молодой человек еще несколько минут изучал свое туловище и, удостоверившись, наконец, в том, что Ася полностью сдержала слово, схватил валявшуюся рядом лопату и начал старательно забрасывать яму землей.
Коля провозился до самого вечера и, когда на месте тоннеля в чрево исполинского чудовища остался лишь небольшой островок лишенного растительности грунта, Коля подавленно воткнул лопату в почву и устало оперся на черенок. Парень постоял немного, обдумывая произошедшее. По лицу и груди стекал пот вперемешку с грязью, кровью и остатками той субстанции, которая составляла вселившийся в него организм. Конечно, Аси больше не было, но Коля отчего-то думал, что инфернальный круговорот сюрреалистичных приключений вряд ли пройдет без последствий для его психики. Впрочем, пожалуй, мозгоправам об этих событиях знать не стоит. Да и вообще никому. Справедливо рассудив, что лучше спокойная постепенная рефлексия, чем палата с мягкими стенами и вечерняя порция феназепама, Коля положил лопату на плечо, еще раз оглядел окрестности и двинулся прочь.
Сделав пару шагов, он вдруг остановился, вернулся и водрузил на место своих раскопок небольшой валун — мало ли, вдруг однажды ему и правда захочется вернуться. Окончательно удовлетворенный проделанной работой, Николай вдохнул полной грудью свежий вечерний воздух и двинулся к причалу.

***

Путь домой был тяжелым, но не обременительным. Коля старательно греб против течения, стремясь как можно быстрее покинуть эти чертовы места. Когда он доберется до дачи, то, пожалуй, умоется водой из бочки, заведет свой автомобиль и больше никогда не вернется в эти богом забытые места. Родион будет рад новой работе, когда Коля сообщит о том, что наконец решил продать участок вместе с домом. Они договорятся о щедром вознаграждении для нотариуса, совершат сделку и разойдутся, довольные полученной выгодой. Для Родиона это деньги и сдержанное обещание, а для Николая еще и избавление от нахлынувших невзгод. Пусть не полное, но хоть какое-то.
Ветер переменился, и надобность в веслах отпала. Лодку несло к далекому дачному обществу, а Коля устало сидел на деревянной дощечке, тупо уставившись на береговую линию. В какой-то момент из кустов выглянул озадаченный и будто испуганный паренек. Мальчик завороженно смотрел на проплывающего мимо молодого человека, с любопытством разглядывая его. Николай помахал мальчугану, понимая, как сейчас выглядит. Лицо все еще покрывал слой засохших биологических жидкостей и прилипшей земли, но настроение было хорошее.
Суденышко проскользнуло мимо все еще наблюдающего мальчугана и устремилось куда-то за пылающий закатом горизонт, унося чудом уцелевшего Колю подальше от странных и таинственных мест.

***

Тот июнь, наполненный страхом, переживаниями и невероятными событиями на грани фантастики прошел быстро и незаметно. Коля провел остаток теплого сезона в арендованной городской квартире, взяв длительный отпуск за свой счет. Ночные кошмары и рефлекторные подергивания правой руки все еще иногда преследовали молодого человека, но это было уже скорее самовнушение. Расставшись с Асей и ее меркантильным бывшим мужем и узрев частичку того, что пульсирует в недрах его родной земли, Николай чувствовал себя не то чтобы опустошенным. Просто осознание того, что твоя обычная понятная жизнь является всего лишь верхушкой необъятного айсберга, таинственная поверхность которого скрыта от глаз непосвященных, не давала больше жить как прежде.
Спустя год молодой человек начал привыкать к нормальному существованию. Через пять он завел девушку. Когда прошло десять, они благополучно связали себя узами брака и переехали за границу. Участок деда Лукьяна купил сосед и расширил за его счет свою и без того немалую придомовую территорию. Что стало с таившимся в стенах бани Гневом, Коля не знал да и не горел желанием выяснить. Родион еще какое-то время поддерживал с Николаем связь, но вскоре их отношения сошли на нет, и дружбы из них так и не получилось.
Долгими летними вечерами, когда небо на горизонте окрашивалось в алые тона заката, Николай сидел на веранде своего дома на юге Германии и размышлял о прожитых годах. Виски тронула седина, затем снежно-белый окрасил всю голову. С годами Коля, которого все называли теперь исключительно Николай Александрович, выражая тем самым почтение к его возрасту, стал все чаще задумываться об одинокой заброшенной деревеньке, затерянной где-то в новозарьевских лесах.
Он никогда не забывал о предложении, сделанном Асей на прощание. Когда Николаю стукнуло семьдесят, он поймал себя на мысли, что старость не принесла смирения или покаяния. Уверовал ли Николай в бога, в жизнь после смерти? Что ж, отчасти. В тот рай, который сулила церковь, верилось с трудом, но старик, в отличие от многих, знал, что есть альтернатива.
Однажды он, пожалуй, купит билет на самолет, соврав жене, что отправляется навестить родные места, сойдет с трапа в новозарьевском аэропорту, немного прогуляется по знакомым улочкам, которые теперь застроены совсем другими зданиями, посидит на скамейке возле своего старого дома и пойдет дальше. Николай возьмет напрокат машину с прицепом и купит в спортивном магазине надувную лодку. Он проедет до того дачного общества и оставит автомобиль в начале невзрачной щебенчатой улицы. Старик дотащит суденышко до берега, кряхтя, усядется на сиденье и поплывет, выискивая подслеповатыми глазами ветхий причал. Он сойдет на заросшем травой берегу и отпустит лодку в свободное плаванье (быть может, кому-то она пригодится), а сам отправится дальше, продираясь сквозь густые заросли. Николай выйдет на широкую улочку, где уже давно не ступала нога человека, пройдет мимо совсем развалившегося дома с лежащей на земле калиткой и устремится к остаткам невзрачного свинарника. Там он отыщет заплесневелый валун, тяжело отодвинет его трясущимися от боли в суставах руками, схватит лопату и вонзит ее в рыхлую почву, в глубине которой можно расслышать тихий, но настойчивый зов. А затем старик возьмет всю свою волю и оставшиеся силы в кулак, замахнется и начнет копать. Он будет рыть долго, но упорно. Кожа на ладонях покроется мозолями, которые разойдутся и начнут кровоточить от непосильного труда, но Николай не остановится. Он будет рыть, рыть и рыть, пока не достигнет финала, цели своего путешествия, спасения для своей бренной души и тела. Ведь там, глубоко в недрах сибирского чернозема, его очень давно и неустанно ждут.