Разговор шепотом

И ты обещаешь, что больно больше не будет?
Да я ж тыщу раз тебе уже объяснял: не будет больше больно. Вообще не будет. Нет там боли.
Ни больно, ни страшно, ни стыдно, ни унизительно?
Нет. Ничего из этого не будет. Там такого нет.
А что есть?
Не знаю как точно объяснить. Но вот всего этого нет точно.
Боли не будет.. значит, там я выздоровею?
Я не знаю как это называется. Просто болезней больше не будет. И боли не будет.
А если выздоровею.. — значит, и радость снова вернётся?
Я не могу ответить на этот вопрос. Там как-то всё иначе устроено.
А как?… Впрочем, может, можно и без особой какой-то радости. Пусть только болеть перестанет. Знаешь, это очень больно, когда почти всё время больно. И устаёшь тоже очень. А отсутствие боли — это сразу такой покой, что почти радость.
Вот. Наверное, это какой-то покой. Ну, знаешь, когда свет выключили и можно отдыхать, спать.
Значит, там темно? Знаешь, я кажется не очень люблю, когда совсем темно. Мне как-то страшновато совсем в темноте.
А чего бояться-то? — ничего ж нет: просто темно и всё.
Жутко..
Ну, может, я выразился как-то не так. Не темно. А просто, как если телевизор выключили. И всё.
Изображение исчезло?
Ну да.
А что ж есть?
Не могу тебе сказать, не знаю.
Я даже представить себе не могу как это, когда исчезло изображение.
Ну, а с телевизором можешь?
Угу. Но я ж всё равно что-то вижу..
В смысле?
Пустой экран вижу.
М-да.. ну, я ж говорил, что объяснить толком не умею, понимаешь? Но больно не будет. Ты ведь из-за боли вопросы задаёшь? Ну, а мы откликаемся. На боль откликаемся. Когда здесь кому-то очень сильно больно, и невтерпёж почти совсем. Мы приходим и предлагаем альтернативу.
Одну для всех?
Конечно. В этом смысле, здесь все одинаковые.
А там?
А там никого нет.
Что, совсем пусто?
Не в том смысле, как здесь обычно себе это представляют. Одиночества там тоже нет.
Это хорошо. От одиночества тоже больно бывает. Но что же всё-таки есть?
Ну.. присутствие есть.
Чьё?
Ну как.. — твоё.
А как это?
Ну.. ты просто есть — и всё.
Значит, ничего, кроме меня?
Там нет «кроме». «Кроме» есть — когда есть предел, край. Там этого нет.
То есть, я стану.. беспредельностью? Бесконечностью?
Ну.. в каком-то смысле ты и сейчас беспредельность. В мире форм. А значит — в мире ограничений. Боль, к примеру, это ограничение. Ну, одна из разновидностей. Здесь очень много форм.
Ограничений?
Не только. Просто, здесь много форм. Иначе, как сделать мир физическим? Ему ж надо форму придать.
ЧуднО. Прямо как в сказке про Алладина: джин от лампы отказался, но всё равно, взамен он кувшином, кажется, обзавёлся. Сосуд нужен был.
Да, наверное. У людей немного не так. Другая энергия — простой кувшин не годится. Вы очень сложно устроены. Джины — проще.
Зато они колдовать умеют, волшебство там разное.
Ага. И больно им не бывает.
Серьезно?!
Ну, конечно. Они в этом смысле,.. не такие живые, как вы.
В каком смысле?
Они не могут позволить себе смерть.
Как это?
Ну. Чтоб позволить себе умереть, надо быть очень живым. Бесконечно живым, понимаешь?
Бесконечно это как беспредельно?
Ну-да…
Значит, никакого страха? Полный отказ от ограничений? От форм? И, значит, — эта самая твоя бескрайность присутствия?
Да… только не моя, а — твоя бескрайность. — Твоего присутствия.