Часть 19 2004-2005 Метаморфозы взглядов...

 «Приехали мы в Израиль в 1996г., в предпенсионном возрасте. Нам понравился город, море и солнце. Новые люди, новая жизнь, всё незнакомо, и вызывает у нас интерес. Мы только привыкаем к восточным базарам, к непонятному языку, менталитету, к иным отношениям между людьми. По шабатам, вечерами, обходим мусорные контейнеры в поисках «мебели». Увы! Так много наехало олимов, что теперь, как говорят, не успевают доносить до мусорника, как «русские» выхватывают из рук.
Сел я сочинять объявления: «Профессиональный слесарь-инструментальщик, механик, дизайнер, конструктор особо сложной продукции ищет работу». И второе: «Технические проблемы в области механики решу на уровне изобретений. Оплата по результатам». Разместил их в нескольких газетах, и жду приглашения.
 
Нам рассказывают, что израильтяне пренебрежительно относятся к «русским», игнорируя наше присутствие. Об этом пишут и русскоязычные газеты. Лично я отношусь к этому с юмором и говорю, что такие факты имеют место быть. Мы с женой подтвердить этого не можем. Хорошие отношения сложились у нас с хозяином нашей съёмной квартиры - Амноном. Он принёс нам журнальный стол, посуду. А когда у нас украли баллоны с газом, мы и он, независимо друг от друга, заплатили за новые баллоны. Узнав, что мы также заплатили, Амнон настоял, чтобы свои деньги мы забрали. Он часто заходит к нам, чтобы помочь в том, в чём в этой израильской жизни мы ещё не разобрались. Приходит просто поговорить. Иногда - вместе с женой. Мы беседуем с ними за чашкой чая  до позднего вечера.

По объявлению в газете я устраиваюсь на ювелирную фирму слесарем – инструментальщиком за минимальную оплату – 12 шекелей в час. Работаю по 12 – 15 часов, проектирую и изготавливаю штампы, приспособления. Клара уже без меня заканчивает ульпан, а через некоторое время находит работу на пищевой фабрике.

В политическом спектре Израиля толком мы ещё не разобрались. Кто левые, кто правые, кто какие интересы отстаивает. Поэтому  больше доверяем уже известным нам политикам - таким, как Шимон Перес.

Мы ходим и присматриваемся к людям. Слушаем «музыку» зарабатывающих себе, не знаю на хлеб или коньяк, уличных баянистов, кларнетистов, скрипачей, в уме отмечая выхваченные из общей мелодии фальшивые ноты. Наверное, Израиль – страна противоречий, контрастов, хаоса. Каждый живёт сам по себе, и вместе с тем как бы подчиняется общему потоку лжи. Такое впечатление, что кроме денег, это ещё и приносит удовлетворение. А мы, приехавшие, как будто «обманываться рады». Позавчерашние одурачивают вчерашних и т. д.

Клара, после закрытия фабрики, осталась без работы, и пошла на «авталу». Несмотря на то, что я работаю чуть ли не круглосуточно, почти все деньги уходят на оплату съёмной квартиры и коммунальные услуги. Питаемся из того, что остаётся после всех выплат. Этот город очень дорогой. Наверное, нам он не под силу.

Уже где-то в прошлом остались наши желания сочинить песню о нашем городе, общаться с новыми друзьями. В разряд прошлого ушла наша мечта о покупке квартиры. Реальная жизнь олимов не оставляет места для фантазии. Нужны деньги, ещё деньги, ещё очень много денег.

 Я пытаюсь найти более оплачиваемую работу, но пока безуспешно. На фирме  продолжаю осваивать всё новые профессии. Работаю на токарном и фрезерном станках, прокатываю золото. Хозяин обучает меня литейному делу. Однако его продукция всё меньше пользуется спросом. Он привлекает специалистов для расширения ассортимента.  Но всё это полумеры, и он приходит к выводу, что необходимо полностью менять уже давно устаревшую оснастку на новую. Он принимает на работу бывшего преподавателя института по металлорезанию, и даёт ему оклад 16 шекелей в час. Я к этому вре-мени получаю 15 шекелей. Рассчитывая обновить оснастку, хозяин фирмы собирает  в своём кабинете группу – преподавателя, инструментальщика и меня. Он доводит до нашего сведения свои планы. По ним я должен полностью перейти на проектирование новой оснастки, инструментальщик будет её изготавливать, а преподаватель будет организовывать(!) нашу работу. Я спрашиваю хозяина, где же в его планах переоснащения производства мои интересы?  И разъясняю ему, что основную роль играет процесс конструирования. Какова будет конструкция и заложенная ею технология, такова и будет продукция! То есть, на меня  ложится основная ответственность за переоснащение. Почему же при этом у меня самая низкая зарплата? Или на ваш взгляд роль конструктора в переоснащении играет последнюю роль? Я говорю ему, что не могу с этим согласиться! На его отказ поднять мне зарплату я подаю заявление на увольнение. Он всё ещё рассчитывает, что я передумаю. Но я никогда не соглашусь быть униженным. Отработав положенные в таком случае десять дней, 11 марта 1999 года я получаю расчётные и иду на «авталу».

Предвыборную компанию Барак сопровождает изданием своей автобиографической книги «Солдат №1». Военные чрезвычайно популярны в Израиле. Это естественно, поскольку Израиль находится в окружении враждебно настроенных стран. Частые войны, разгул террора, бесчисленные инциденты на границах требуют оперативного принятия решений по проблемам безопасности. Это, видимо, и прокладывает «царский» путь генералам в премьер-министры.
На выборах мы дружно голосуем за Барака. Придя к власти, он тут же назначает сроки подписания мирных договоров с Сирией, Палестиной, устанавливает срок вывода войск из Ливана. Уже назначения сроков у нас вызывают, мягко говоря, недоумение.
Арафата не устраивает политический фон, на котором ведутся переговоры. Барак идёт на беспрецедентные уступки и в вопросах территории, и что касается Иерусалима. Это вызывает одобрение и поддержку европейских стран, которые отказываются признать Палестинское государство в случае  его одностороннего провозглашения. Однако различия в намерениях между Бараком и Арафатом заключаются в том, что Барак хочет, чуть ли не любой ценой, прийти к  цивилизованному мирному сосуществованию, Арафат же  хочет видеть «своего партнёра» в белых тапочках!
 
Создаваемая Бараком коалиция - не по убеждениям, а по чинам, вскоре начинает трещать по всем швам. Одни требуют власти, другие - денег, третьи – ограничить власть иных. Барак сдаёт свои позиции одну за другой, уступая требованиям партий. Получив всё, коалиция распадается. Барак остаётся  в меньшинстве. Последним штрихом в его правлении становится поспешный вывод, похожий на бегство, войск из южного Ливана. Арафат понимает, что на выборы Барак не пойдёт без договора с ним. Он чувствует, что из Барака можно «выжать» больше, а может, даже больше того, что можно! Загнав его в безвыходную ситуацию, когда с одной стороны  из-под ног уходит власть, с другой – угрозы ООН, под всеобщим давлением Арафат уже готов провозгласить, с максимальными потерями для Израиля, палестинское государство. Ему только нужен повод, чтобы перехватить инициативу и заставить Барака принимать решения под огнём террора.
Такой подарок преподносит ему лидер партии «Ликуд», претендент на лидера нации - Шарон. Конечно, не молитва Шарона на Храмовой горе явилась основным катализатором беспорядков. Но можно было предвидеть, что Арафат не замедлит воспользоваться сложившейся ситуацией. Я не хочу думать о том, что Шарон пошёл на этот шаг сознательно, чтобы взорвать ситуацию и привести страну к выборам раньше, чем Барак успеет подписать договор с Арафатом.
И здесь опять сказывается неуверенность Барака. Вместо жестких и решительных действий в ответ на интифаду, каких вправе были ждать граждане страны от Солдата №1, мы слышим его «серьёзное» предупреждение. Непродуманные, а потому и неисполненные ультиматумы, ответные «удары возмездия» (по пустым домам) - только разогревают Арафата. Ему на помощь спешит ООН, принимая решение о вводе международного контингента. И если США не наложат «вето», придут международные войска помогать палестинским мальчишкам бросать камни.

Третьи выборы мы проводим  практически безальтернативно. После того, как Нетаньягу отказался участвовать в них, свои голоса мы отдаём Шарону – он говорит, что держит своё слово и обещает покончить с террором.

У «Дельфинариума» от теракта погибают двадцать, ещё совсем юных ребят – все русскоязычные. Это событие вызывает шок, и мир застыл в ожидании ответной реакции. Но правительство во главе с Шароном приносит их в жертву сомнительным обещаниям Арафата. После такого поведения, естественно, что США, Европу и Россию удивляет последующая «неадекватная» реакция нашей армии на убийство министра туризма  – Рехавама Зеэви.
 
Когда Барак предъявляет ультиматум и… отступает, когда Шарон заявляет, что не будет никаких переговоров под огнём и, более того, обещает такой нажим и так долго, пока они (террористы) не приползут на коленях с мольбой о прекращении огня, после чего на третий или пятый день объявляет о том, что он готов вести переговоры без семи дней затишья,  Арафат понимает - наши политики свободны в своих заявлениях, но не свободны в своих действиях и больше прислушивается к настроениям США и Европы.

Я отправляю в газету «Вести» открытое письмо премьер-министру господину Шарону. Его публикуют, округляя все острые углы. Вот неко-торые выдержки:
«…С моей точки зрения, возглавляемое вами правительство  не может двигаться ни к миру, ни к войне. Патовая ситуация только на руку Арафату - отсутствие военных действий позволяет ему беспрепятственно планировать и осуществлять теракты, отсутствие переговоров - обвинять нас в оккупации территорий. Тем временем каждый день гибнут люди… Уничтожить инфраструктуру террора вы не можете… Политика сдерживания, которую впервые вы опробовали после теракта у «Дельфинариума», по-моему, только прибавила азарта Арафату.  …я не готов принести  в жертву вашим ошибкам, господин премьер-министр,  жизнь моего сына.
-Будьте мужественны, признайте: у вашего правительства нет общей стратегии борьбы с террористическим образованием в Палестинской Автономии. Ваше, раздираемое конъюнктурными интересами, правительство не в состоянии «вращать все опорные колёса»   в одном направлении…
Я призываю Вас, господин премьер-министр, принять… единственно правильное решение… объявить о досрочных выборах….»

Ещё совсем недавно мы сидели у Чёрного моря, и тогда ветер перемен позвал нас в дорогу. Сегодня мы снова сидим на берегу моря, наблюдая, как солнце медленно утопает в его волнах, как наступают сумерки и уже ночные звёзды прыгают с волны на волну, напоминая о том, что так было, так есть, и так будет всегда.  Ветер пронизывает насквозь, затрагивая самые чувствительные струны. О чём  дует этот ветер - ветер Средиземноморья?..

Оставшись без работы, мы переходим на пособие и переезжаем в маленький городок с более дешёвым жильём. Жена устраивается метапелет, а я поначалу хотел взяться за мольберт – моя первая профессия, но слишком дороги краски и кисти. Занялся вырезанием фигурок из дерева. Билеты в театры, или на хорошие концерты нам не по карману. От избытка времени чаще включаем телевизор и читаем газеты. Не хочу повторять то, о чём давно уже говорят все СМИ. Какие только ярлыки не навешивают на русскоязычных. При этом постоянно хотят нас учить – как мы должны жить, с кем дружить и кого любить, а главное - за кого голосовать на выборах, ибо мы «неправильно» голосуем, и потому мы – «фашисты». Господа, будем терпимы, уважая инакомыслие,  мы уже жили там, где «правильно» голосовали!
Нас обвиняют в том, что мы не любим арабов. Эта ложь опять-таки рассчитана на то, чтобы посеять недоверие к русскоязычным репатриантам. У нас нет причины кого-то любить или не любить. В нашей семье к любому народу, человеку любой национальности относятся с уважением. А если гибнут близкие или родные, мы виним не народы, а наших конкретных политиков, которые не могут обеспечить своих граждан самым основным правом – правом жить.  Мы виним тех, кто после событий у «Дельфинариума» рассказывали сказки о том, что «только сильные могут позволить себе не реагировать на теракт», тем самым показав миру, что нас, евреев, можно убивать, и мир воспринял это с удовлетворением.

Шарон не обеспечил безопасность, как и не сдержал своего слова. Аводе вместе с Гистодрутом не дают покоя лавры социализма. На этих выборах мы хотели голосовать за Ликуд. Но в том случае, если лидером его станет Нетаньягу. К нашему сожалению, ликудовцы избрали своим лидером Шарона. И мы отдаём свои голоса Либерману.
Можно сказать, что потерпела поражение партия Исраэль-ба Алия, получившая только два мандата. С моей точки зрения, это результат их социалистических лозунгов, популистских решений и размытой политики. Я отношусь с большим уважением к Щаранскому, Эдельштейну, но за этот период алия выставила им вполне заслуженную оценку.

По большому счёту, дело вовсе не в Арафате. Также и не в Бараке или Шароне, или кто там ещё маячит на горизонте  из бывших генералов. Даже если Израиль отступит на границы, указанные Палестиной и Ливаном, признает Палестинское государство,  подпишет мирное соглашение, борьба с Израилем и теракты не прекратятся! Мотивация найдётся всегда.  «- Герой, я не люблю тебя!» - сказал поэт.
Израиль – инородное тело на арабском Ближнем Востоке, и с точки зрения арабов, здесь нет места еврейскому государству. В этом контексте соглашения в Осло были обречены так же, как «Дорожная карта», как и сама формула - «мир в обмен на землю».
Можно делать односторонние или «многосторонние» отступления. Можно возвращать и даже просто отдавать территории, если уж совсем неймется. Все эти движения бесполезны, как бесполезны заигрывания с Россией.   Израильско-палестинский, или вернее арабо-израильский конфликт, как я понимаю, разрешится только в комплексе борьбы с международным терроризмом, от которого страдают народы всех национальностей. До тех пор останется проблема.  А вот в какой степени останутся теракты, зависит во многом и от наших политиков. На нашей планете Земля имеется только одна держава, способная положительно решить эту задачу - Соединённые Штаты Америки.
Израиль не располагает такой территорией, чтобы мог диктовать. Кон-фликт зашёл так далеко, и в нём задействованы такие мощные силы, что для стабилизации обстановки одной поддержки даже самой великой державы – недостаточно. Израиль должен сам, активно искать общие интересы с арабскими странами.
И в этой связи израильская политика нуждается не в любителях сала, а в высокообразованных профессионалах - философах, экономистах, исто-риках, юристах, психологах. А ещё важнее - необходимы  просто  порядочные люди, которые смогут говорить с человеком любой национальности и вероисповедания без агрессии, искренне, с пониманием и их и своих проблем.

Не обошёл меня и курьёзный случай. Моя родственница – трудный подросток, не пожелала из школы-интерната ехать домой. Социальные работники усмотрели в этом козни родственников. Абсолютно не интересуясь ситуацией, на меня подали в суд. Разумеется, я не был причастен к этому. В полиции мне помогли с переводом, очень вежливо меня выслушали, сняли оттиски, сфотографировали. Но на меня это так подействовало, что я даже написал об этом случае в газету «Едиот-Ахронот».
Потом, правда, я и сам понял, что на израильском фоне это никакое не ЧП. Особенно, если сравнить с тем, сколько посланцев от Ликуда, включая самого(!) приглашаются в полицию по более серьёзным делам.

30.07.2004г. в Ашкелоне произошло очередное избиение полицейскими русскоязычных  репатриантов. Как рассказывали пострадавшие в студии 9-го канала и на канале «RTVi», полицейские, в количестве около пятнадцати человек, устроили неспровоцированное побоище: «били трубой», «били женщин, стариков», «били лицом об автомобиль», «били ногами по голове», «били по почкам», «били, как в гестапо». Обзывали: «русские свиньи»… Как рассказала Марина Солодкина, подобное уже было в Ашкелоне, и тогда осудили пострадавших.
На запрос журналистов в полиции ответили, что всё обстоит не совсем так, избили полицейского… У полицейского, действительно, есть царапины на лице. Как показали очевидцы, царапины (или ссадины) появились в результате резкого движения рукой с наручниками самого же полицейского.
Ни одна ивритоязычная газета, ни один ивритоязычный телеканал не сообщили о случившемся в Ашкелоне. Этот случай высветил истинное отношение влиятельных израильтян к русскоязычным репатриантам. Разумеется, мы не рассчитывали на «любовь» к нам, но и первобытных отношений не ожидали. Почему политики, те самые, которые в своих выступлениях «гордятся» «русской» алиёй, не принимают никаких мер, чтобы покончить с этим пещерным произволом? Это же не  бандиты с большой дороги. Это государственные служащие! В какой цивилизованной стране такое варварство вообще возможно???
Я понимаю, до какой степени нас не жалуют, если отдельные официальные лица заявляют прямо: «я ненавижу русских». И всё же у меня нет этому явлению разумного объяснения. Видимо, это неизбежные процессы «плавильного котла» в отдельно взятой среде одичания, при молчаливом согласии прессы и попустительстве властей.
Агрессия  в обществе, как и во властных структурах, ярко проявила себя на примере Игаля Амира. Да, он преступник. Он заслуживает сурового наказания, но не большего, нежели те, кто каждый день идёт убивать когото из нас. А если учесть, что Амир убил премьер-министра, то с моей точки зрения, власти тем более могли бы проявить гуманизм и показать народу, что власть не злопамятна, и она даёт возможность человеку, оступившемуся и совершившему преступление -  исправиться, осознать, на кого он поднял руку, и стать полноценным членом общества. Вместо этого власти становятся на непозволительный, по моему,  путь мести по отношению к своему гражданину. Им мало лишить человека свободы, мало, чтобы он не мог жениться, надо, чтобы он не имел потомства. На него обрушили всю политическую, юридическую и пропагандистскую мощь. И всё это только для того, чтобы отказать в праве на жизнь ещё не появившемуся человеку. Мы что, живём в средневековье? Кто дал им право решать – быть человеку или не быть?! Месть за боль приводит только к ещё большей боли, помноженной на число мстителей.
Я надеюсь, что ребёнок появится и в нём не будет озлобленности. Но история Игаля Амира ляжет тёмным пятном на биографии тех, кто считал, что в их силах остановить жизнь. Более того, они сами не заметили, что своей активной ненавистью вызвали теплоту человеческих сердец к ещё не зачатому ребёнку, который в будущем, кто знает, может быть ещё станет президентом Израиля?..

С моей точки зрения израильское общество сильно коррумпировано и криминализировано. Ему предстоит ещё долгий путь к цивилизации. Создаётся впечатление, что большую часть израильтян привели в страну обетованную не идеи сионизма, не желание построить успешное еврейское государ-ство, а более приземлённые цели.
В стране очень низкий уровень начального образования. Низкий уровень культурного воспитания. Деформированная демократия в чём-то походит на анархию. Хотя отдельным политикам и партиям не чужды  тенденции тоталитаризма. Сильное влияние в стране имеет крупный бизнес. Он препятствует созданию конкуренции в промышленности, в банковском деле, в импорте дешёвых товаров, препятствует притоку нового капитала, принятию законов в пользу потребителя, наёмного работника. Гистадрут защищает главным образом  высокооплачиваемый госсектор, что ставит в ещё более трудное положение наёмных работников частного сектора. Он является  дополнительным шлагбаумом на пути конкурентного развития производства, на пути социальных реформ и приватизации. Засилье бюрократии, обилие закрытых ведомств, протекционизм, низкое образование и культура "некоторых" чиновников, «порой вообще не умеющих ни читать, ни писать», на руководящих должностях, не может не привести к злоупотреблениям, неэффективным затратам государственных средств. Являясь зеркальным отражением происходящих процессов во всём обществе, израильские власти ведут себя безжалостно и цинично по отношению к своему народу. Они не оставляют почти никаких шансов на достойную жизнь социально слабым слоям населения. «Немцы дают – евреи отбирают» - это из телерепортажа. Речь шла об облагаемых налогом деньгах, перечисляемых Германией узникам концлагерей. У меня создаётся впечатление, что фирмы и компании, работающие на обслуживание населения, абсолютно бесконтрольны в установлении цен на предоставляемые услуги населению. До последнего времени экономика, очевидно, была не в руках профессионалов. Но даже сейчас, когда министром финансов назначен профессионал – у него наполовину связаны руки, чтобы разгрести всё, что навалили до него. Найти работу, чтобы можно было на зарплату содержать семью, в нашем возрасте – невозможно. А пособие всё уменьшается, вместе с квартирными, и  в то же время цены постоянно растут.  Законотворчество порой откровенно направлено против рядовых граждан. Так, совершаемые преступления полицией против граждан защищены сроком давности. Те же преступления, совершаемые гражданами против полиции, срока давности не имеют! При этом чуть ли не каждый политик заявляет или действует якобы от имени и на благо народа. Вместе с тем  в стране даже нет закона о референдуме, чтобы  можно было реально спросить всё тот же народ.

Очевидно, что лучшие годы нашей жизни уже прошли. И хотя не хочется в это верить, жизнь в Израиле не оставляет надежд. Насколько я понял, мы нужны в Израиле только для демографического баланса. Какой цинизм! Мы уехали оттуда, где наша национальность вызывала раздражение, и приехали в страну, где наше происхождение вызывает антипатию.

Фальшивые ноты встречаются здесь не только в мелодиях. Они режут слух на всех уровнях среза израильского общества. Увы! Это не те евреи, о которых рассказывала мама, и к которым стремилась. Ведь она привыкла и нас этому учила, что евреи с большим уважением относятся к каждому человеку, помогают друг другу. Что евреи чувствуют страдания другого, что евреи не мстят и никогда не поднимут руку на человека… Думаю, доживи она до наших дней, мама была бы очень разочарована, приехав жить в эту обетованную страну».

Израильтяне мало чем отличаются от других народов. Как и в среде любого другого народа, среди израильтян есть очень умные, трудолюбивые и талантливые люди. Есть, естественно, и дураки, и авантюристы, и разного рода проходимцы. Как и везде в мире, в Израиле, если не все, то основная часть политиков и номенклатуры – это продажные, не имеющие ни совести, ни моральных, ни нравственных ограничений люди. Может быть, в Израиле таких несколько больше, чем в других развитых странах. В Англии делали опрос среди населения, и самой уродливой страной англичане назвали Израиль. Какая-то доля правды в этом есть. Ну такие, видимо, люди рвутся во власть и в политику. А то, что они избираются, так это не их вина, а наша. И каких мы избираем, такие нами и руководят.