Призрак дождя. Глава 14

Глава 14 
Природа заговоров такова, что сообщников 
выбирать не приходится. 
Алан Коул 
Клюев Николай Петрович, именно так звали человека, которого Владимира и ее отец считали близким другом, поймал пролетку и церемонно пригласил Черткова к нему присоединиться по пути к собственному дому. Расположившись на потертом от долгого срока службы сидении, он отдал извозчику команду «трогай» и вновь заговорил: 
– Так что, Антон Казимирович, голубчик, делать будем? Изволите деньги вернуть или доведёте – таки до конца наше маленькое дельце? – тоном, не терпящим возражений, спросил Клюев, смахнув с темно – коричневого дорогого полупальто несуществующие пылинки. Его темные глаза недобро блестели, контрастируя с оливкового цвета кожей, а чёрные волосы, торчащие из-под шляпы, только добавляли образу жутковатый вид. 
– Будьте покойны, Николай Петрович, ваш заказ будет выполнен, – внутренне содрогнувшись от буравящего взгляда собеседника, поспешил ответить Чертков. – Правда, возникли некоторые сложности и... 
– Сложности?! Убрать главного конкурента с дороги, наивно полагавшего, что я его друг, – вот это сложности! Опеку над его отпрысками получить, чтобы распоряжаться их имуществом, – вот это сложности! А обесчестить забитую девчонку, чтобы та на все была готова, вам, ловеласу со стажем, – и вдруг сложности?! – цинично перебил его Клюев, теряя терпение. 
– Не извольте беспокоиться, я уже все придумал! – моментально отреагировал Чертков. – В ближайшее время, пока весь город и полиция на ушах стоят из-за ярмарки, мы девчонку поместим в учреждение, что здесь же, на Мойке, в больницу Св. Николая Чудотворца для умалишенных. У меня в приюте свой человек есть, так, влюблённая в меня дурочка. Так вот она, почитай, с месяц уже под ее дверью разговоры слышит: Владимира сама с собой постоянно беседы ведёт, да ещё с братом, лежачим, словно овощ какой, все кудахчет о чем- то. Если надо, девка все подтвердит: не в себе ваша подопечная. 
– Ну, положим, что у вас все получится, а мальчишку куда? Не с ней же! 
– Не извольте беспокоиться, Николай Петрович, – заискивающе продолжил умасливать своего кредитора Чертков, – малец совсем хилый, без сестры и неделю не протянет. 
Пролетка остановилась у роскошного особняка Клюева. Но, прежде, чем выйти из неё, он, вспомнив начало разговора, неожиданно спросил: 
– А в чем тогда сложности? – взгляд чёрных глаз пробирал до дрожи. 
– О, мне совсем немного понадобится ваша помощь, – пролепетал Чертков и, опасаясь, что его опять перебьют, поспешил добавить: 
– Владимира ведь не думает о вас дурное, а меня она просто ненавидит, впрочем, это взаимно. Да и экономка наша, Анна Сергеевна, всюду нос свой суёт, не давая мне возможности закончить начатое. Оловянные глаза негодяя плотоядно заблестели. 
– Я так и не понял, милостивый государь, в чем моя роль?! – Клюев окончательно потерял терпение. 
– Вы просто пригласите Владимиру прогуляться в экипаже, а я буду сидеть внутри и обездвижу ее хлороформом. Потом бездыханное тело мы доставим куда следует, и наследница будет признана недееспособной. 
По мере узнавания подробностей, черты оливкового лица разглаживались, а тонкие губы вытягивались в сардоническую улыбку, больше походившую на оскал, обнажив два ряда безупречно белых зубов. Клюев планом был доволен. Наконец, оставшись в пролетке один, Чертков, неразборчиво крикнув извозчику адрес, углубился в свои чёрные мысли. 
Тем временем Анрейн и Владимира пешком возвращались в приют. 
– Ну зачем, зачем ты меня провожаешь?! Это же очень рискованно для тебя! Я уже не боюсь! – уговаривала Владимира упрямого юношу. 
– Я сказал, что провожу, значит провожу! Никто не узнает, не волнуйся! 
У входа в дом они расстались, условившись, что Владимира из своей комнаты подаст ему знак – зашторит окно, и только тогда он удалится под мост, где чувствовал себя в относительной безопасности. 
В парадном девушка тут же наткнулась на Анну Сергеевну, принимавшую живейшее участие в ее судьбе, поскольку ни мужа, ни своих детей у женщины не было. Экономка, помимо совмещения должностей воспитателя и учителя по прикладным предметам, стала для Владимиры кем – то вроде няни, всячески оберегая ее от нездорового внимания со стороны мужского пола. 
– Владимира, зайди – ка на кухню, пожалуйста, – в голосе экономки слышались нотки недовольства. – Кто этот молодой человек, с которым ты только что вместе пришла неизвестно откуда, да ещё с цветами? – с упреком, заметно нервничая, спросила она, параллельно выкладывая из плетёной корзины принесённые девушкой продукты. 
– Помилуйте, Анна Сергеевна, ведь я же по вашей просьбе на ярмарку ходила! – смешавшись от такого напора со стороны женщины, Владимира указала на продукты. 
– Я знаю, куда тебя посылала, – экономка была непреклонна, – цветы я уж точно не просила тебя покупать и денег на них не давала! Поэтому повторяю свой вопрос: кто этот молодой человек? 
К такому развитию событий Владимира была совсем не готова. Анрейн, наверное, весь извёлся в ожидании ее сигнала! Что же делать?! Ведь ему не безопасно стоять под окнами дома, да ещё и в чужой одежде! 
– Это булочник, я его попросила мне помочь – донести тяжелую корзину, – ляпнула она первое, что пришло ей на ум. 
– Булочник, значит? А цветы? Цветы тоже булочник подарил?! 
– Нет, цветы это... это я сама купила... мои любимые... батюшка, когда жив был, всегда именно красные маки привозил..., – тихо ответила Владими;ра, – лгать она совершенно не умела. 
– Понятно. Ладно, ступай к себе и покорми брата, – Анна Сергеевна, наконец сжалившись, перестала мучить расспросами девушку, передав ей кусок сладкого пирога и кружку молока для Елисея. 
– Благодарствую! – Владимира спешно поцеловала женщину в щеку и, по – мальчишечьи перепрыгивая через две ступеньки, понеслась в свою комнату. 
– Булочник, – экономка всплеснула руками, неодобрительно покачав головой. – Совсем дитя ещё... 
Владимира на полном ходу влетела в комнату и, не глядя в окно, задвинула обе шторы. 
– Соскучился по мне, малыш, сейчас будем кушать, – девушка пристроила блюдце с пирогом и кружкой молока на старенький прикроватный комод и поставила уже начавшие вянуть маки в воду. 
Анрейн переживал во дворе, переминаясь с ноги на ногу. Почему же нет сигнала?! Чего она медлит? А вдруг Чертков приехал с этим опекуном – обманщиком сюда и Владимира в опасности?! Он уже хотел позвонить в дверь – и будь что будет, как вдруг, в очередной раз подняв глаза, увидел зашторенное окно. 
– Слава богу, все хорошо, – юноша облегченно вздохнул, планируя незаметно подкинуть назад взятую без спроса одежду. 
– Сударь! – неожиданно услышав позади себя окрик, он резко развернулся. – Будьте любезны, подите в дом на минутку. – В дверях приюта стояла Анна Сергеевна, взгляд ее не предвещал ничего хорошего. Анрейн, мало того, что был призраком, ещё и говорить по большому счету мог только по – английски, правда, уже без труда понимая русскую речь. Он, не двигаясь с места, молчал. 
– Что ж, раз вы так трусливы, Владимиру не увидите больше никогда! – разочарованная экономка собралась закрыть за собой дверь. 
– Постойте! – Анрейну экстренно пришлось на практике применять все полученные за полтора месяца знания по русскому языку. – Давайте поговорим.