Про советскую заграницу и пимпочку

                (или, наоборот, сначала про «пимпочку»)

                На фото аппарат ПТА-53 с «башенкой» -
         боевым постом для ручного управления торпедным оружием


     Эх, и повезло же командиру артиллерийской батареи старшему лейтенанту Женьке Коляшину по службе! Хотите – верьте, хотите – нет, но три года на сторожевом корабле Балтийского флота «Неукротимый» пролетели для него со скоростью сто миллиметровых снарядов, выпущенных из его грозных орудий.  Очень быстро! И вот (на излёте третьего года), летним вечером 1986 года штабной матросик на трапе передал от кадровика приказную весточку: прибыть Коляшину в штаб бригады ракетных кораблей!

     – За границей хотите служить? – издалека начал начальник отдела кадров.

     – В смысле?

     – Есть должность самостоятельная – командир боевой части на новом МПК – малом противолодочном корабле. Немцы начали строить целую серию из двенадцати единиц… На головной корабль пойдёте?

     – Немцы, это – ГДР, что-ли?

     – Ну, естественно!

     – А посоветоваться можно? С женой… У меня сын совсем кроха.

     – Правильно! Посоветуйтесь. Кстати, при согласии, и семья туда может переехать. До утра подумать времени хватит?

     – Что, так быстро надо? Тогда согласен!

     – Вот и хорошо. Завтра утром жду вас. Рапорт напишите, я подскажу как. С вашим командиром корабля сегодня же, на вечернем докладе у начальника штаба, я переговорю. Отпуск отгуляете, дела и должность сдадите. Кандидат вам на замену – выпускник-лейтенант из Калининградского училища – всегда найдётся на «Неукротимый». А вам, можно сказать, Коляшин, повезло! Честно – сам даже завидую… Кстати, медкомиссию надо будет пройти. Со здоровьем, надеюсь, проблем нет?

     – Какие проблемы за три года? Только здоровей стал… – с иронией улыбнулся комбат. – «Засиделся» в первичной должности, ракушками уже обрастать начал!

     – Вот и я о том же. Пора расти по карьерной лестнице вверх!

     – И куда же мне надо ехать? – поинтересовался старлей. –  Берлин снова брать? Как дед в сорок пятом…

     – С чувством юмора у вас хорошо! Как хорошо, что он наш уже наполовину, только отделён от Западного Берлина высокой стеной. А вы, сначала, потренируетесь взять Лиепаю. Не зря её называют «маленьким Парижем»! Ещё та «заграница»!

     – Поясните…

     – В Латвии формируется экипаж. Ждут только вас, своего толкового корабельного артиллериста в Лиепае почему-то не нашлось. Потом вся приёмная команда прибудет в Калининград на инструктаж, а потом военным бортом вы вылетите сначала в Польшу, а оттуда на автобусе в немецкий Вольгаст. Там, на местной верфи, вас уже ожидает первенец нового проекта. Кстати, я краем уха слышал, что и ракетное вооружение на нём есть, установки с переносными ЗРК. Вы как, справитесь?

     – Куда я денусь? – мгновенно парировал артиллерийский комбат. – Сказал же – согласен!

     Так Коляшин дал своё «добро» на временный перевод для дальнейшего прохождения службы в советскую «заграницу» – в Прибалтику! А до реальной Германии ещё было далеко. Пока же светом маяка Лиепаяс-бака ему светила Лиепайская ОВРа. Охрана водного района! «Страшная штука» для любого выпускника военно-морского училища… Как там в песне поётся?

          «Ты не вешай носа, лейтенант,
          Посмотри какие корабли кругом!
          На твоей гитаре жёлтый бант,
          Желтый бант разлуки с берегом.
          На две недели уходишь в дозор.
          Сроки и впрямь небольшие.
          Маяться в ОВРе совсем не позор.
          Здесь выживают волки морские!
          Бог нам товарищ, господа офицеры,
          Жизнь на флоте сполна познали.
          Разве можно поставить ОВРу в примеры,
          Когда снятся морские дали?
          Сине-бело-синяя повязка «Рцы»,
          Нам не до романтики с тобой.
          Пусть нас и ругают, но мы молодцы.
          Если не сломался, то уже герой!»(1)

     Служба в ОВРе  и правда очень тяжёлая! Кораблики там, эти «МПКашки», как неприхотливые советские мотоциклы, завелись и сразу «поехали» в море! Днём и ночью поддерживают оперативный режим на линии дозора в зоне ответственности военно-морской базы, охраняют этот самый «обозначенный» (на служебных картах) водный район! Зато должность на «Альбатросе» (так назывался проект малого противолодочного корабля), на которую временно переводился старший лейтенант Коляшин, была на ступень выше – капитан-лейтенантская. За три года, проведённых на «Неукротимом», опыта Евгений поднабрался прилично, пора было осваивать самостоятельную должность командира ракетно-артиллерийской боевой части. А уже  ближе к осени – заветная поездка в ГДР. Здорово же!

     Такая перспектива грела романтическую душу Коляшина… Ну, а служба в Германии (по тем-то временам!) – это как удачный «джекпот» в казино – счастливый случай в карьере молодого советского офицера ВМФ. Да и Вика, супруга Женькина, очень обрадовалась, когда он сообщил ей об этой перспективе! Хоть заграницу посмотрит… Во Франции Женя никогда не был, но для начала и по «маленькому Парижу» летом по Лиепае ему пройтись уже очень сильно хотелось. Когда они в позапрошлом году на «Неукротимом» больше месяца зимой простояли в лиепайском сухом доке, то даже тогда впечатления от этого портового городка были самыми светлыми и по-летнему тёплыми. Поэтому прощай, скучный Балтийск, и здравствуй, сначала, Прибалтика, а потом «гутен таг» и Восточная Германия!

     Но больше всех радовался ушлый пройдоха-кадровик в балтийской бригаде ракетных кораблей, который свою задачу выполнил блестяще. Словно какую-ту невидимую «кнопочку» по перемещению офицерских кадров нажал: раз и готово! Так «укрощённый» его посулами Коляшин с «Неукротимого» был попросту отправлен для дальнейшего прохождения службы в ОВРу… А обещанная Германия оказалась всего лишь трехмесячной командировкой по приёму нового корабля. Только об этом комбат узнал уже по прибытию в Лиепаю, в штаб дивизиона малых противолодочных кораблей. Но обратной дороги не было… Только вперёд – и не на Берлин, а в какой-то немецкий городишко Вольгаст, которого даже на политической карте Европы новый командир БЧ-2(2) МПК «Комсомолец Латвии» Коляшин отыскать не смог.

          «В ОВРе тяжело, но я зачёты сдал
          И готов к стрельбе артиллерийской.
          «Если в цель не попадёшь, – комбриг сказал,
          – Бог с тобой, пойдёшь «по командирской»(3)!»

     О приключениях «обер лейтенанта» Коляшина за границей потом ещё будет много им написано, а пока… Пока, уже обосновавшись на новом месте службы в Лиепае, он встретил в Зимней гавани своего сослуживца по «Неукротимому» минёра Дмитрия Сафронова. Того тоже «сослали» на повышение в должности – командиром минно-торпедной боевой части на эскадренный миноносец «Спешный». Экскурсию к товарищу тем же вечером и совершил новичок-ОВРовец Коляшин…

     А новое «прибежище» Сафрона, эсминец «Спешный», вошёл в состав Советского ВМФ ещё в далёком 1955 году, в 70-м участвовал в крупных манёврах «Океан», нёс боевую службу в Атлантике. Вместе с флагманом Балтийского флота крейсером «Октябрьская революция» обеспечивал советское военно-морское присутствие в Сирии, неоднократно выходил на службу и в Средиземное море.

     В 1978 году, когда курсант Коляшин в первый раз надел тельняшку и стал курсантом первого курса Калининградского ВВМУ, эскадренный миноносец «Спешный» снова нёс боевую «вахту» в Западной Атлантике, а годом позже уже обеспечивал советское военное присутствие в Анголе. Время летело быстро, стареют не только моряки, люди со стальными нервами, но и железные корабли. В 1985 году «Спешному» было уже тридцать, и ветерана Балтийского флота вывели из боевого состава, поставив на консервацию в Таллин. Но, с началом «перестройки» в стране, опомнились и снова «призвали на флот», уже в состав 76-й лиепайской БЭМ – бригады эсминцев, посчитав, что тот ещё может «тряхнуть стариной» в этом соединении кораблей по «эксплуатации металлолома», как в шутку моряки расшифровывали аббревиатуру БЭМ.

     Обо всём этом Коляшину поведал в своей старой, завешенной потёртыми коврами каюте, его бывший сослуживец и нынешний начальник всех «румын» - командир БЧ-3(4) «Спешного» старший лейтенант Дмитрий Сафронов. Димон щедро наливал разбавленный спирт по стаканам, со смехом рассказывая о первых днях, проведённых на своём «броненосце». Стол, помимо спиртного, украшали открытая банка свиной тушенки, половина буханки хлеба и целая сковорода жареной картошки с луком. Мировая «заморская» закуска!

     – А шишка-то у тебя откуда на голове? – заметил  Евгений, морщась после очередного тоста «За флот!». –  Опять подрался что-ли?

     – Да не! Но хохма, я тебе скажу, была ещё та, Жека! Позавчера приключилась… – ответил, начинающий пьянеть, минёр-торпедист.

     И Дмитрий принялся рассказывать, как всегда с предмета «История», которую полюбил ещё в школе. Это уже потом Димка  забросит учебу «к черту на кулички», когда серьёзно начнёт заниматься спортивной гимнастикой, сначала в своём родном Орле, а потом и в военно-морском училище в Ленинграде, защищая спортивную честь ВУЗа на разных соревнованиях. Зато история, как наука, ему нравилась всегда. Учебники он не любил, а вот книжки, особенно исторические или на военно-техническую тему, Сафрону нравились.

     – Аппарат мой торпедный видал какой на шкафуте(5)! Ровесник динозавров, ПТА-53, называется. Этот пятитрубник на вооружении флота аж с 1948 года!

     – Да-а-а… – удивлённо протянул в ответ Коляшин и также продолжил. – И-и-и?

     – Что «и»? Об него и долбанулся! – сразу признался торпедист.

     – Как это тебя угораздило? – улыбнулся с резонным вопросом артиллерист.

     – В том-то и дело, что у меня на «Неукротимом» не такой аппарат был, более современный, а на этом башенку видел сверху?

     – Ну!

     – Это местный боевой пост – для управления торпедным аппаратом вручную. Представляешь, годок(6)-сука спал в нём на приборке! – начал «заводиться», матерясь Сафронов. – А в это время к нам на корабль, какой-то настоящий «зелёный» генерал-лейтенант пожаловал. Прибыл с комбригом, который, как гостеприимный хозяин, его отобедать пригласил к нам на «Спешный». Командир корабля Мордовцев выскочил на трап их встречать…

     – И чё?

     – Ну, идут они по шкафуту, кэп по ходу объясняет, что к чему на корабле. У моего ПТА остановились, я руковожу приборкой, представился как положено. Настоящий генерал, здоровенный такой, высокий, статный, с планками орденов и медалей на полгруди, «афганец», наверно. И каким его ветром только занесло к нам в Лиепаю?!!

     – Спросил тебя о чём-то?

     – Точно! Спрашивает, а что это за агрегат такой с кабинкой сверху и на мой ПТА кивает! Ну а я же толком пока не «бельмеса» был в этой теме, начал «пургу» всякую гнать ему. Комбриг – штурман по специальности, Мордовцев, как и ты – из «рогатых», бывший ракетчик. Стоят, слушают не вмешиваясь. Тут генералу этому ещё  любопытней  стало! Интересуется у меня, что это за «пимпочка» и на какой-то рычажок показывает.

     – А ты?

     – Меня уже понесло! Говорю же тебе, в посту управления матрос мой был, по третьему году службы. Он испугался, наверно, что его сейчас «выкурят» из своего убежища. Спал там, гад, на приборке! Отвечаю: «Товарищ генерал, это рычаг для поворота торпедного аппарата! При нажатии – он сразу поворачивается.» Соврал, в общем, если честно, хрен его знает для чего там эта «пимпочка» нужна!

     – А кэп с комбригом?

     – Ещё те, мать их! «Подыграли» мне… Комбриг говорит:  «Командир БЧ-3 покажите свою матчасть в действии!»

     – Ну ты вляпался, Димон.

     – Слушай дальше!  Сам Мордовцев, вместо меня, взял и нажал на этот рычажок… – с громким смехом-ржанием продолжил Сафронов. – И, о чудо! Представляешь, аппарат в натуре сдвинулся с места и стал живенько так поворачиваться!

     – Как это?

     – В посту том есть ручное управление, специальная рукоятка имеется. Так вот матросик этот, слушая нас, со страху, что скорое ДМБ его может «накрыться медным тазом», смекнул! Только командир корабля за «пимпочку» – рычажок схватился, тот взял и из кабинки, в которой сидел, начал ПТА быстро разворачивать вручную!

     – Вот молодец!

     – Ты не понял, что-ли? Я же роста невысокого, стою, пялюсь на генерала снизу вверх, как вкопанный, только вижу боковым зрением, что торпедный аппарат  в мою сторону движется! Отскочить не успел, куда там! Нагнулся, да мало. В общем, этот матросик материальной частью нашей, ка-а-ак врежет мне по репе! Не ожидал я, что она так резко дёрнется. Даже фуражка слетела на палубу, отсюда и шишка. Чуть не убил, зараза!

     – И смех, и грех! – рассмеялся уже Коляшин.

     – Но настоящая умора случилась после обеда! ПТА ведь так и остался в развёрнутом положении. У нас же бачковая система на корабле. Только прозвучит сигнал «К корыту!» – матросы всё бросают и пулей летят на обед по кубрикам, особенно «годки» - те в первых рядах. А комбриг наш, как и я, тоже ведь росточком не вышел. Так вот, когда они с гостем сытые и довольные обратно выходили, он, то ли заболтался, в общем, не заметил и увернуться от моего торпедного аппарата, перегородившего почти весь шкафут, не смог. Снял фуражку, нагнулся и своей башкой – лысым глобусом врезался в его низ - даже «стружку» снял!

     – Подожди-подожди... А как же генерал? Он что, со своим-то гигантским ростом тоже под ПТА решился пролезть, по-пластунски, что-ли? – искренне не понял Евгений дальнейшее развитие казусной ситуации на шкафуте «Спешного».

     Сафрон уже ржал, как конь, даже слёзы выступили:
     – Нет... Нет! До этого не дошло, он поверху хотел!

     – Как Суворов через Альпы... – поддержал смехом артиллерист торпедиста.

     – Слышу команду дежурного по кораблю из динамика: «Боевой части три, построиться на шкафуте»! Я первым прибежал из кают-компании... – продолжил угарать Сафронов. – Вижу, как генерал ногу вверх закидывает, словно в стремя на лошади хочет попасть. Кобриг рядом, одной рукой за голову держится, а второй по той самой «пимпочке» на торпедном аппарате лупит и матом кроет всю мою «румынию»... Ну, я сразу в боевой пост полез, в башенку эту, там скоб-трап небольшой сбоку имеется. В общем, быстро разобрался, что к чему и сам развернул ПТА. Вылезаю, смотрю, матросы мои стоят в строю все «чин по чину», а кэп злой и страшный, как мурена, кулаком мне машет. Ох, и досталось мне в тот день, Женёк!

     Друзья ещё посмеялись над этим торпедным «инцидентом», а потом долго и тепло вспоминали об их совместной службе на сторожевом корабле «Неукротимый». Начало смеркаться, званый ужин в каюте закончился, и Дмитрий вызвался проводить товарища до трапа на юте(7). Проходя мимо своего заведования, Сафронов с силой шлёпнул ладонью по крайней трубе ПТА и смачно выругался:
     – Пятилапый монстр, бл…!  Чуть, падла, не нокаутировал меня!

     – Да ладно тебе! Зато матчасть свою «румынскую» на практике изучил! – весело отозвался артиллерист и поспешил в свою бригаду ОВР.

     На следующий день весь «новоиспеченный» экипаж, в котором командиром БЧ-2 значился Коляшин, и которому скоро предстояла командировка в ГДР, должен был собраться на свой первый инструктаж в учебном центре Зимней гавани Лиепайской военно-морской базы. Командир приёмного экипажа немецкого первенца будет знакомиться с личным составом. Надо было предстать бодрым, в отличной форме и поэтому Евгению следовало хорошенько выспаться.

     А ночью Коляшину приснилась уже его персональная «пимпочка» – та самая невидимая «кнопка», которую незаметно нажал кадровик бригады в Балтийске, одним махом переведя его в советскую «заграницу» – в Латвию.  Вот и не верь потом, что «кадры решают всё». А они решили, и всё…

              П р о д о л ж е н и е   с л е д у е т !
 
     1  Слова из песни Евгения Коляшина, посвященная  службе в ОВР – охране
         водного района.
     2  БЧ-2 – ракетно-артиллерийская (артиллерийская) боевая часть на военном
         корабле. Моряков из БЧ-2 в шутку на флоте называют «рогатыми».
     3  Слова из песни Е. Коляшина про ОВР. Фраза «по командирской» – в данном
         случае означает дальнейшее продвижение офицера в служебной карьере по
         «командной линии»; альтернативой в советском ВМФ была служба «по
         специальности», т.е. по «флагманской линии».
     4  БЧ-3 – минно-торпедная боевая часть на военном корабле. На флоте
         специалистов БЧ-3 также в шутку называют «румынами».
     5  Шкафут – средняя часть верхней палубы корабля.
     6  «Годок» (жарг.) – матрос последнего года службы (за шесть месяцев до ДМБ
         - демобилизации).
     7  Ют – кормовая (задняя) часть верхней палубы на корабле.


Рецензии
Николай!
Да это не пимпочка, а монстр какой-то!
Столько народу травмы получили! Не только физические, но и моральные. Например, матрос третьего года службы. Хорошо, что сообразил.
С генералом конфуз, конечно. Ерунда!
Зато Сафронов почти узнал назначение пимпочки.
Забавная история!

Вера Редькина   15.12.2023 01:46     Заявить о нарушении
Уже мчусь на службу... Спасибо, что уже вникает в корабельную материальную часть, Вера. Кто служил на флоте, тот в цирке не смеётся! Это и про ЭТОТ случай с ПИМПОЧКОЙ... Читаем друг друга дальше. Доброго и нескучного Вам зимнего дня! С уважением, теплом и улыбкой,

Николай Кирюшов   15.12.2023 06:02   Заявить о нарушении
На это произведение написано 15 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.