Верю, не верю...

Не имеет значения с какой целью мне понадобилось послать в Германию документ за моей же подписью. Заверенной в надлежащем порядке. Казалось бы, чего проще –  зайти к нотариусу, шлепнуть печать. Только сделать это нужно было здесь, в Японии, в связи с чем возникли непредвиденные трудности.

Младший профессор Фукуда, опекавший меня в житейских вопросах, сначала даже не понял о чем это я. И слова “нотариус” он тоже не знал.

- Вы сказали, что вам нужно послать документ. Вы его подпишете. Вы уважаемый человек, вам поверят. Я не понимаю в чем проблема?
- Нужно, чтобы кто-то подтвердил, что это именно я подписал.
- А почему тогда этому кому-то надо верить? Они же его не знают. Вас знают, а его нет.
- Этот человек должен быть уполномочен государством.

К государству японцы относятся с уважением. Фукуда пообещал навести справки.

Выяснилось, что на миллионный город есть-таки два нотариуса.  Можно поехать к любому, но за засвидетельствование подписи возьмут йеновый эквивалент двухсот долларов. Деваться мне было некуда, и я попросил записать меня на прием.

В назначенный день со мной поехали один из младших сотрудников и Фукуда. Как он сам сказал, ему хотелось увидеть таинство заверения подписи. И он оказался прав; там было на что посмотреть.

Действо происходило в большой комнате, в самой середине которой был выставлен длинный стол, покрытый зеленым сукном. Поскольку низко над столом нависал ряд ламп, заливавших стол ярчайшим светом, сходство с бильярдом было неизбежным.

Меня усадили посередине широкой стороны стола. Нотариус –  пожилой японский дядечка –  сел напротив. При этом, он положил свою голову на стол плашмя, так, что его глаза просто впились в мою правую руку. Два его молодых помошника, нависнув низко над столом, взлядов с моих рук тоже не спускали. У меня не было ни малейшего шанса подсунуть документ, заранее подписанный каким-нибудь негодяем.

По команде нотариуса, переведенной Фукудой, я несколько раз пробно расписался на листе бумаги, предоставленном заведением. Затем мне под руку был подсунут основной документ. Мне казалось, что под интенсивными взглядами заинтересованных лиц шариковая ручка начинает дымиться. Но отступать было некуда; я поставил росчерк на документе, молясь, чтобы не дрогнула рука.

После этого нотариус с помошниками тщательно сравнили пробные подписи с официальной. На это ушло минут пять; они что-то бормотали, отслеживая чернильные изгибы пальцами. Наконец, удовлетворившись, нотариус написал что-то черными иероглифами на документе рядом с моей подписью, и, приложив большую красивую печать, добавил еще квадратик красных иероглифов.

Я вышел из нотариата на двести долларов беднее, но с сознанием исполненного долга. Документ отослал, и в Германии его приняли без проблем. И тогда я задумался о словах Фукуды; ну, действительно,  откуда они знали, что горстка непонятных знаков рядом с моей подписью, это нотариальное свидетельство? Мало ли где я мог их получить. Им просто было все равно. Сказано в их инструкции, что подпись должна быть заверена? Сказано. Документ с тем, что выглядит как заверенная подпись, получили? Получили. Все, поставили галочку в надлежащем месте, поехали дальше.

Просто бюрократия, ничего личного.