Лав стори

Он увидел ее в майский ясный день, весь полосатый от солнца и ветра. Во дворе скрипели качели и он долго щурился и моргал, реагируя на этот надсадный звук.
Все время что-то отвлекало. То к ногам упадет сбитая ветром с дерева ветка с еще молодыми  светло-зелеными побегами.
То рявкнет мотором трогающийся с места автомобиль, провизжит шинами, поднимет пыль, не смытую поливальными машинами и исчезнет с глаз.
То пророкочет вертолет высоко в облаках.
То гавкнет собака, влекомая на поводке праздным хозяином.
То где-то за окнами девятиэтажного панельного дома в недрах комнат заработает дрель.
Волосы у нее были легкие и невесомые, как паутинка; налетающий ветер лохматил их и ставил торчком светлые колечки кудрей. Она не обращала на это внимания, только пухлые губы ее шевелились, словно она уговаривала ветер про себя, неслышно, прекратить этот беспредел, утихомириться, присмиреть.
Зато майское  солнце щедро лило на нее свое золото и опущенные ресницы отбрасывали тени на гладкие щеки.
Картина была потрясающей. Он с минуту любовался ресницами и кудрями, слегка онемев.
Затем решительно шагнул к ней навстречу. Еще и еще раз шагнул и, оказавшись совсем близко, протянул к ней руки.
Крепко, по-мужски, сжал ладонями девичьи щеки и потянул к себе ее голову.
Не в силах дольше сдерживать себя, он поцеловал ее, уткнувшись после поцелуя в ее теплый лоб.
Она очень удивилась и сделала деликатное движение, чтобы освободиться из настырных рук.
Он не отпускал. В порыве страсти он замычал, словно бык, и снова потянулся поцеловать эти атласные щеки с тенями от опущенных ресниц.
Второй поцелуй затянулся. Он ощутил ликование и закричал громко, победно, словно слон протрубил.
Для этого пришлось оторваться от алого ротика. Но и этого ему показалось мало. От полноты чувств он попытался приподнять ее над землей и, хоть она сопротивлялась, упираясь руками в его грудь, приподнял-таки над собой на мгновение и бросил ее на песок. Она упала на коленки. Он присел рядом и снова предпринял попытку поцелуя.
"Смотри, смотри, чего делает!- сказал молодой мужчина своей спутнице со смехом.- Ну, дает!" Оба они наблюдали за происходящим у них на глазах, затаив дыхание.
Брошенная на песок заревела с повизгиванием, словно маленький поросенок, напуганный крупной скотиной. Он сперва недоуменно смотрел на нее, потом тоже ударился в рев, загудел басовито, словно шмель.
 В нем безоговорочно угадывалось мужское начало. Чтоб реветь было удобней, он тоже шмякнулся в песок.
К песочнице уже летела со всех ног ее мама, занятая до этого разговором по мобильному телефону.
Она шагнула в песочницу, легко подняв дочку за подмышки и стала отряхивать песок с ее штанишек.
"Что ты, милая? Мальчик не хотел тебя обидеть! Он с тобой поиграть хотел!- ласково уговаривала она плачущую малютку.- Ну, перестань, перестань! Не плачь!"
Утерев безутешные слезы дочери, она сунула ей в одну руку красный совок, в другую желтое ведерко. Та слегка успокоилась, но еще продолжала всхлипывать.
Откатив в сторону прогулочную коляску, пара со скамейки тоже очутилась в песочнице.
"И чего ты ревешь, герой? - спросил молодой папаша, вытирая нос сыну. - Ты ж получил все, что хотел!"
А супруга стала поить мальчика из нарядной пестрой бутылочки, которая быстро его утешила. Он взял ее ладошками крепко-накрепко, как давеча кудрявую головку соседки по песочнице и словно трубач, трубящий сбор, припал к ней.
"Сколько вашему?"- дружелюбно спросила мама девочки, вышагивая из песочницы обратно к скамейке.
"Полтора!- хором ответили супруги. - А вам сколько?"
-Нам год и три!
-Понятно, расплакалась барышня от нашего натиска! Небось, еще не приходилось с мальчиками целоваться!
-Да просто нам уже спать пора, вон, она глазки трет, спать хочет! Анюта, скажи мальчику "До свиданья! А как зовут мальчика? Ванюша? Помаши Ванюше ручкой!"
И Анюту вместе с ведром и совком, водворили в коляску и повезли спать.
Осиротевший Ванюша отнял от губ бутылочку и попытался встать на некрепкие еще ноги.
"Ну, что, старик?- спросил молодой папаша, одобрительно разглядывая сына. - Пойдем, что ли и мы? Лезь в коляску! Вань, а Вань?"
"Анюта поехала спать и Ване тоже надо!"- мама забрала бутылочку из рук малыша.
Ваня стоял, слегка покачиваясь и соображал - куда девалось златокудрое наваждение из песочницы?
Не найдя ее нигде, он скривил губы и собирался опять, было, загоревать, но отец быстро его утешил: "Да ладно, старик, она нам не пара! Ты у нас солидный мужчина, а она еще сосем малолетка! Другую найдем!"
Ваня громко вздохнул и неуклюже перевалившись через борт песочницы, как морская черепашка, вылупившаяся из яйца и стремящаяся в океан, побежал к коляске.

-