Поликсения

«Ксения, Аксинья – гостеприимная, чужестранка, гостья (древнегреческое). Аксинья – русская народная форма. Ксения – разговорная форма имени Поликсения – очень гостеприимная. «Ксения» - по-гречески – странник, чужой, чужеземный. В Древней Греции Ксениями назывались также язвительные двустишья, которыми хозяева дома в шутку встречали гостей. Древнегреческое название Черного моря – Понт Эвксинский – Море Гостеприимное…» - палец с декоративным маникюром на ногте щелкнул по экрану мобильного телефона. «Однозначно! Поликсения! – мелькнула четко сформулированная мысль. – Именно Поликсения, чтобы никто не заподозрил, чтобы никто не догадался, чтобы даже повода не было провести аналогию с Аксиньей из «Тихого Дона»! Чтобы никому и в голову не пришло использовать имя в качестве насмешки!» Тоненькая масляная ручка в изящных пальцах уже дописывала заявление в ЗАГС с просьбой о смене имени. Настолько больно ранили слова какой-то «деревенской балды», рассуждавшей о мастерстве М.А. Шолохова и его бессмертном произведении «Тихий Дон», за которое, кстати, ему была присуждена Нобелевская премия. Ну вот какое моральное право имела эта шестнадцатилетняя кукла заявлять, что в «Тихом Доне» есть два главных героя: «Григорий – кобель, а Аксинья – … (как бы это помягче сказать…) самка собаки»?! Она хоть книгу-то открывала?! Или ограничилась прослушиванием «очень краткого содержания» в исполнении раскрученных блогеров, у которых коэффициент интеллекта находится в отрицательной плоскости?! Бесстыдница! Сама-то пишет диктант с 56-ю ошибками! А свои корявые письмена несет как высокохудожественную литературу! Интересно, с какого боку эти каракули у нее «высокохудожественные», если она даже признанных классиков не читала?! С каких пор непотребное словоблудие о непонятных инопланетных захватчиках, написанное с 43-мя ошибками на страницу текста, стало посягать на то, чтобы считаться литературой?! Ан-нет! Поставить на место сию «писальщицу» считается неприличным, дескать, можно нанести психологическую травму юной душе! А этой самой душе оскорблять признанных мастеров слова, значит, можно?! Люди старательно продумывали сюжет, подбирали имена героев, выстраивали хронологию событий… А имена персонажей в тетрадях этой балды похожи на звукоизвержение дяди Вани после изрядного количества горячительного! Так надо же сохранять достоинство и тактичность, и вежливо указать на популярную в какой-то момент литературу «потока сознания»! Ну вот почему рудиментарное чувство стыда и вежливости сорвало «стопкран» и не дало назвать то бумагомарательство своим именем?! Там даже сюжет невозможно отследить из-за целого вороха речевых, грамматических и логических ошибок! Про орфографию и пунктуацию даже вспоминать страшно! «Абырвалг», одним словом, и только! А она это позорище несет как «литературные опыты»! Еще и хватает бесстыдства заявлять, что Шолохов писать не умеет! Ладно, если бы ляпнула, что Солженицын писать не умеет, так за него не было бы обидно! Вон, стараниями его вдовушки школьная программа по литературе до такой степени кастрирована, что мамочке, взявшей в руки современный учебник, уже и почитать ребенку нечего: одни критические статьи да списки тем для проектов! Ладно, если бы детки эти проекты сами делали, а то ведь скачивают готовое из Интернета, даже не читая! А потом еще говорят про какую-то функциональную грамотность и десятку лидеров, куда нужно стремиться? Кошмар и тихий ужас! Хоть пиши письмо Аксинье и спрашивай совета, как жить в эпоху разрушения нравственных устоев… А оно, кстати, кажется, уже написано. Интересно, а что бы она ответила? Может быть, так…
«Здравствуй, тезка. Намедни получила твое письмо. Ну, что я могу сказать и что посоветовать? Стадо коров ей дать – пусть выдоит, чтобы зря не разглагольствовала! А судьбы такой, как моя, даже врагу не пожелаю. У ваших-то девок, небось, девичью честь насильно не забирают! Они ее-то, голубушку, поди, сами отдают! А я-то хлебнула с этим горюшка… Ох и нахлебалась! Меня-то в шестнадцать лет в поле стреножили и обесчестили, еле вырвалась, еле добежала восемь верст в одной изорванной исподнице до дома! Как в забытьи валялась в ногах у матери и брата – рассказывала… А меня потом, через год, за первого посватавшегося выдали, чтобы семью не позорила… У девиц-то доля – не сахар, хоть все одиннадцать казачьих войск перебери! Казак-то он завсегда прав! А лошадь свою он больше жены любит! Вот и мой Степан не вдавался в подробности: завел в сарай да размял кулаки на второй день после свадьбы… Будто это я виновата… Будто это я честь не сберегла… Сам гулял, а меня запирал и колотил регулярно. А свекруха – та еще сколопендра: гоняла меня, как служанку, а сама от какой-то бабьей болячки корчилась. Так и отошла в мир иной в день моих родин, а после и первенца моего младенческая накрыла – не спасло подвенечное платье… Да и не удивительно, венчались-то без любви…»
Вот уж права, так права, дорогая Аксиньюшка! В наше время, действительно, девственность воспринимается по-иному. Да не просто по-иному, а диаметрально противоположно! В наше время девственность приравнена к ущербности… И все благодаря импортной масс-культуре! Да и как тут не приравнять, когда несколько десятков лет из каждой не самой эстетичной «фильмушки», из каждой сомнительной «книжонки», из каждой бульварной «газетенки» нам внушали, что сначала надо «попробовать» партнера, а то вдруг «не подойдет»! А про то, что на проезжей дороге трава не растет, всегда умалчивали! А ныне еще и Интернет активно муссирует эту тему: дескать, дорогу к успеху надо прокладывать «широко раздвинутыми ногами»… Вот и думают теперь все, что беречь себя – постыдно.
«Ну, тезка, и времена у вас там! – могла бы ответить Аксинья. – Времечко-то ваше, кажись, еще более лихое, чем наше! А нам-то досталось… Переломный момент истории как-никак! Одно государство рушится, а как другое создавать – никто не знает: зверствуют да мародерствуют, что одни, что другие, что все прочие… Вот как тут остаться человеком в таких нечеловеческих условиях? Как не озвереть, не ошибиться? Какие идеалы отстаивать? Кому присягать на верность? Мужики-то наши все в смятении, а женского мнения так и вовсе никто не спрашивает! А бабам-то, что делать? Вот и чешут языками, что ни попадя… Чем самой ногайкой получать, так лучше и на соседку наговорить, пусть тоже свое получит – так хоть не обидно будет. Так и живем по принципу «в одном конце хутора чихнешь, а в другом слышно будет». Единственная отрада – любовь, какой всю жизнь не знала. Хоть и сама понимаю, что греховная она, но ничего не могу с собой поделать: праведной-то любви не довелось мне встретить… А тут хоть с людским осуждением, да терять уже нечего – отлюбить бы за жизнь свою горькую, испытать бы то, чего лишена была, узнать бы то, на что даже шанса не дали! Ну и пусть бабы сплетничают, ну и пусть соседи пальцем тычут – нет моей вины в том, что такой меня сделало: преступник тот во сырой земле лежит, а я за любовь борюсь, за свою, за настоящую, в коей мне законным мужем было отказано. Матерью хочу стать, родить хочу от любимого! Разве это грех?»
Вот как в такой ситуации правильный выбор сделать? Тоже не ясно. Тут-то все напрямую от общественного мнения зависит! Всего-то каких-то полвека назад рожать без мужа было не просто стыдно, за такое не просто сразу в блудницы записывали, за такое всю жизнь клеймили позором. А сейчас что? Прошло всего каких-то несколько десятилетий и мать-одиночка уже никого не удивляет. Да и кого удивлять-то, когда каждая собака знает, что перевелись в наше время мужики, способные взять на себя ответственность. Плюс ко всему еще и общественных мер воздействия не осталось от слова «совсем». Хотя, с другой стороны, нет худа без добра – теперь не обязательно тянуть ярмо на шее в виде мужа-кровопийцы. Потому и не понимают современные девушки героинь прошлых времен, тянувшихся за мужем, как нитка за иголкой. Оттого и не знают наши девчонки, зачем из-за одного страдать, когда можно найти другого. Не на пустом же месте афоризм сложился: «Дамы, никогда не бегайте ни за мужчиной, ни за автобусом – будет следующий!» Интересно, что бы на это сказали девушки прошлого?
«А что тут можно сказать?! – могла бы ответить Аксинья. – Бабий век короток. Если долго выбирать, то можно и в девках остаться. А у нас-то, как водится, женщина должна быть при муже. Вот и отдают нас за того, кто посватается, нашего мнения шибко не спрашивая. А уж для чего девицу в дом берут – дело десятое. Так и меня за Степана выдали. А зачем брали, то мне на второй день после свадьбы свекруха объяснила: не для любви меня взяли, а для удобства, чтобы вела хозяйство да место свое знала. А с Григорием-то любовь у нас вышла настоящая. Его хоть и женили на Наталье Коршуновой, чтобы гулять неповадно было, а сердце его ко мне прикипело. А мне терять уже было нечего. Так и ушли мы с ним в Ягодное к генералу Листницкому. Ребеночек там у нас родился. Жаль, только, не казак, а казачка… А то бы, глядишь, по-иному сложилось бы. Мужикам-то главное – наследник, а девка, что отрезанный кусок. Вот так и батька его рассуждал. А там война случилась… Забрали Григория… А пока он Родине служил, Бог у меня доченьку нашу забрал – все, что осталось у меня от любимого – вести-то от него приходили все реже и реже… А тут барин молодой воспользовался случаем – навязался в ласковые утешители. Я-то не помнила себя от горя, а он… А на каждый роток не накинешь платок – добрые люди поведали Грише все в красках да в подробностях, будто у меня дюже засвербило, будто я сама перед барином хвост набок. Разозлился, в общем, Григорий да вернулся к жене Наталье. А та и рада-радехонька! Целую двойню ему родила – казака да казачку. Да вот только не мила она ему была. Ко мне его сердце тянулось, а мое – к нему. Так и мучались порознь…»
И снова нашему времени не понять: зачем мучаться, когда «умные люди» развод придумали? С одной «половинкой» разбежались, а с другой – сошлись. И чего тут мучаться?
«Так-то оно, так, да вот туго на Дону с разводами-то было. Венчались-то в церкви, а коли повенчаны, так на всю жизнь. Это при советской власти через ЗАГС стали сходиться и расходиться, а при царе-батюшке не так было».
Все равно как-то странно это… Многие считают, что Аксинья – разлучница: мужа из семьи увела, деток осиротила, красавицу-жену бравого казака с рогами ходить заставила… А та была живым воплощением верности, преданности и самой чистой и искренней любви…
«Так, да не так! На Коршунову я рогов не надевала – это она моего Гришку захомутала, это она у меня друга сердечного забрала… А если бы от души любила, то на аборт бы не пошла и детей не осиротила! А так – только упрямство свое показала. А каково деткам без матери? Я хоть и пыталась их приголубить, а все родную мамку не заменишь… Да если бы она действительно любила, разве стала бы губить кровиночку его и свое продолжение? Разве стала бы из-под сердца кусок своей любви вырывать да жизнью своей за это расплачиваться – мать у кровных детей от любимого отнимать?! Нет! Не по-людски это! Ой, не по-людски!  Что она этим доказала? Чего добилась? Горе только семье принесла да родных детей осиротила. А Гришка – все равно мой. И детки мои бы были, если бы…»
Да. Если бы выжила Аксинья, так и стала бы она хранительницей семейного очага для Григория. Но сбылась ее мечта: упокоилась она на руках любимого. И только тогда понял Григорий, какую часть себя он потерял…
«А что же делать с «письмами Аксиньи»? Их тут, почитай, целый блокнот наберется при таких рассуждениях», - мелькнула мысль под цокот каблуков лаковых туфель, надетых на стройные ноги, уходящие под строгую юбку-карандаш.
«Ваш паспорт. Распишитесь, пожалуйста», - одновременно вежливо и строго произнесла паспортист.
«Поликсения… Именно Поликсения! Чтобы с первого раза и не вспомнили про Аксинью!.. – радость мгновенно растянула губы в улыбке. – Но… письма Аксиньи… Куда? Зачем? Решено! Журфак МГУ! А оттуда – прямиком на невидимый фронт информационной войны, прямо на передовую, прямо к перу! За Родину! За Родную Литературу! Чтобы не переписывали Нашу Историю! Чтобы не глумились над подвигами Наших Предков! Чтобы не вырезали из Нашей Литературы ее нравственные уроки! Чтобы не отняли у самой читающей в мире страны самую лучшую в мире Литературу!»