С того портрета смотрит дед

Быть застигнутым в дороге проливным дождём – удовольствие не из приятных. Особенно, если ты не только без зонта, но и вообще без какого-то головного убора в принципе. Миша любил кататься на велосипеде с непокрытой головой – так ветер приятно поигрывал его непослушными чёрными кудрями – но теперь такая привычка грозила некоторыми неприятными неудобствами. До дома – скромного старенького домика на окраине небольшого городка Литово – ещё километра три. Вроде бы, как и не много для велосипеда и его опытного наездника, но этого вполне хватит, чтобы как следует промокнуть. Да и качественно разбитая машинами и временем дорога, не видевшая асфальтового катка с тех самых времён, как её проложили, быстро убивала все остатки хорошего настроения.
  Миша – молодой парень лет 16-ти - возвращался домой из соседней с Литово небольшой деревеньки. Вокруг городка таковых было много, зачастую в весьма живописных местах, и мальчик любил проводить своё свободное время, катаясь по их разбитым дорогам и грунтовым колеям. Чистое голубое небо, свежий, не отравленный бензиновыми парами, воздух и тишина. Что ещё нужно для хорошего настроения? Можно было спросить, что паренёк нашёл в отдалённой тишине, когда бы сейчас ему полагалось бы тусоваться по  ярким и шумным компаниям, встречаться с девушками и – вообще – вести яркую молодёжную жизнь? На это автор бы ответил, что все люди, безусловно, по-разному сотворены провидением. А Мишка – парень, даже внешне, какой – то нескладный. Высокий, но рыхлый. Горбится, а оттого чем-то напоминает обезьяну – хотя все мы грешные родом от сей твари божией.
  Сегодня мальчик катался в Ивантеевке. Главным достоинством деревушки – на взгляд Миши – была дубовая посадка вдоль грунтовки, уходящей от деревни ещё дальше в поля. Это место так нравилось мальчику, что он порой просто приезжал туда лишь для того, чтобы прислонив велосипед к первому попавшемуся одинокому стволу, просто погулять между деревьев. Можно было также посидеть невдалеке на небольшом аккуратном пенёчке, просто подумать о жизни, может быть что-то решить для себя. А главное – здесь всегда было кристально тихо. Не было раздражающего машинного гула, не было криков и воплей со стороны. Да и воздух не отравлен бензиновым зловонием. Можно было просто отдыхать и никуда не спешить.
  В этот день, парень поехал в Ивантеевку около полудня. Дорога  - после того как закончились городские строения – вела через старое поле. Мишка проезжал по этой дороге несчётное количество раз, но, тем не менее, он никогда не обращал внимание на то, что именно здесь выращивают. Всё просто. Весной это поле было зелёным, летом – жёлтым, в сентябре переливалось золотым, а ближе к зиме вновь становилось угрюмым, серо–коричневым, замирая в ожидании первого снега, который бережно укроет неприглядную наготу, подобно тому, как лишённая привлекательности женщина будет наряжаться и увешиваться разнообразными украшениями сверх всяких разумных пределов, в тщетной надежде украсть у этих вещей их красоту. Вот и сейчас мальчик лишь только бросил рассеянный взгляд на окрестности, пытаясь скорее определить, не появилось ли на дороге новых препятствий и, не обнаружив оных, покатил, постепенно увеличивая скорость, в северном направлении, рассчитывая добраться до цели менее чем за час.
   Если гнать велосипед со всей мочи, то это уже будет не прогулка, а самая настоящая физкультура, не предполагающая никакого особенного удовольствия.  Да и вообще, грунтовка – не место для гонок, особенно если хоть чуточку дорожишь своим двухколёсным другом. Миша вообще был осторожен за рулём. Фокусы с катанием без рук и с прыжками ему никогда не нравились, как не нравятся  любым нормальным людям дешёвые понты. 
     Длинная извилистая местами узкая колея, заросшая невысокой травой – вот что собой представляла эта грунтовка. Часто парень просто слезал и вёл велосипед сбоку – настолько неудобно было ехать. Он не раздражался, данная особенность дороги была ему давно известна и даже более – она открывала возможность подумать о чём-то своём, а может быть и просто помечтать.
    За мечтаниями и неспешной мысленной беседой с самим собой, парень незаметно добрался до Ивантеевки, благо от города до неё было не больше пары километров. А потом – пара десятков старых домов, из которых один был даже деревянным. Богатый особняк за ярко красным забором – явно наособицу от остальных. (Этот дом Миша старался объезжать по широкой дуге – сам не зная почему), а дальше дорога вырывалась на оперативный простор. Начиналась дубовая посадка.
*
   Миша всегда хотел знать, где же кончается эта, кажущаяся бескрайней линия деревьев. Сколько он не катался в этих краях, так до конца этой шеренги и не добрался. Ну не хватало у него терпения на кажущуюся бесконечной в своём однообразии дорогу – буквально охватывала дрожь при мысли, что она вообще не заканчивается. Так и идёт себе беззаботно между одних и тех же деревьев многие и многие километры. И поле по правую руку – такое же бесконечное. И небо такое же голубое и высокое и здесь и там - за горизонтом – а уж оно совершенно точно бесконечно.
    Конечно, можно закусить удила и рвануть вперёд, прижавшись к рулю, наплевав на все тревоги и сомнения. Но – ради чего такой подвиг? Ведь он просто фактически просто прячется в этих местах. От родителей, от надоевших друзей, от городской непонятной суеты. Да мало ли отчего! От громкого до умопомрачения телевизора у соседей или от лёгкой презрительной усмешки соседки по подъезду, кареглазой красотки Ольки – мол, мальчишка с велосипедом - как это мелко и не возвышенно! Пацан какой-то прямо. Ну и пусть! Что они вообще все знают!   
   То ли дело здесь! Тихо и спокойно. Никто не видит, никто не осуждает. Вот где счастье! Поэтому и крутят педали неутомимые молодые ноги. И бежит себе весело двухколёсный конь просто куда-то вперёд. Просто для того, чтобы посветлело у его хозяина и в душе и в голове…
   Путешествие закончилось как всегда неожиданно. Взвыли ноги. Не такие уж они и неутомимые оказались. А непокорённая и на этот раз дорога так и уходила куда-то в мистическую даль. Надо было немного передохнуть – благо между деревьев торчал довольно удобный с виду пень, на который парень удобно и уместился, прислонив велосипед к ближайшему дереву.
- Что дальше? – вопрос пришёл в голову минут через пять, когда ноги уже начало отпускать.  - Поспать что ли здесь на солнышке? – мальчик слегка улыбнулся. А ведь в самом – то деле? От жаркого тепла его уже слегка разморило – да и ехать уже никуда не хотелось, как не хотелось и о чём-то думать, что-то делать. Разве что просто смотреть в небо на такие пушистые снежно – белые облака и просто улетать на солнечных лучах в такое неописуемо голубое и высокое небо.

                *
Мальчика разбудила холодная капля упавшая ему на нос. А может быть и вовсе не она, а ломота во всём теле – следствие неудобной позы, в которой он таки прикорнул на солнышке. А может и не всё вышеперечисленное, а вполне себе осязаемая головная боль. Не режущая и пронзительная, а скорее – очень неприятная тяжесть в голове, когда порой кажется, что твой лоб морщится сам по себе, без каких – либо дополнительных усилий, и ещё – что он стал похожим на кирпич. Столь же тяжёлым и тянущим вниз.
- Наотдыхался, блин – вот и всё что смог сказать себе Миша при виде большой тёмной тучи, заслонившей половину неба. – Как теперь добираться домой?
 Он потянулся, разминая ноющие суставы, и бросился к велосипеду, здраво опасаясь оказаться под проливным ливнем. 
 
                *
  Мальчик гнал по дороге со всей возможной в этой ситуации скоростью, каковой явно было недостаточно, чтобы убежать от тучи. Это не было удивительным – грунтовка не давала разогнаться. Мальчик боялся в любой момент просто заскользить колесом по мокрой траве  и инстинктивно порою просто снижал скорость во избежание возможных неприятностей.   Более того, каждое сильное движение коленом заставляло его морщиться от боли в голове.
 Надо было останавливать эти безумные гонки – всё равно от дождя уже явно не убежишь, а все шансы навернуться на скользкой земле были на его стороне. Но для того чтобы остановится сначала бы не мешало найти где это можно было сделать с наименьшими потерями. Не торчать же, в самом деле, под наконец-то догнавшим его ливнем в ожидании его окончания?
*
    В этом месте несколько близко стоящих деревьев практически сплелись своими ветками, образовав высоко над головой импровизированную крышу. Особой надёжностью она, конечно, не отличалась, но дождь под ней ощущался значительно слабее. Михаил решил немного передохнуть, а если получится, то и просто пропустить самый ливень, а далее–кряхтя и, матерясь про себя – протащиться с велосипедом на руках до деревни, от которой уже и до дома не так далеко.  Удобного пня – как тот, на котором он проспал хорошую погоду, поблизости не было, поэтому мальчик просто прислонился к дереву, весь сжался в тщетной надежде согреться и просто уставился в небо, ожидая окончания осадков…
    Дождь слегка ослабел. Он больше не стоял стеной, не забивался прохладной водой в ноздри, мешая парню даже дышать. Под густой листвой Миша даже начал слегка согреваться. Дабы ускорить процесс, он стал слегка подпрыгивать и махать руками как дергунчик.  Сиганув так очередной раз, мальчик вывалился из-под защиты густой листвы, вздрогнул от холода попавшей на голое тело воды и нечаянно посмотрел направо, туда, где высились густо разросшиеся кусты. То ли ему показалось с больной головы – а она продолжала тупо ныть,  вынося последние нервы, то ли что-то было ещё  -  но в тех зарослях явно что-то блеснуло.
*
    В Литово – родном городке Михаила – было два пруда. Один – практически в городской черте – был даже кое-как оборудован. По крайней мере, на «пляже» даже стояли две - древние как мамонт - кабинки для переодевания. Летом здесь всегда было полно народу. И чем жарче было – тем больше загорелых и не очень телес валялись на разнообразных подстилках на траве, удивительно напоминая шпрот в банке. Мальчик очень не любил туда ходить. Его вообще мало привлекали людные места. Поэтому, при внезапном желании искупаться он уходил к урочищу в стороне от городка.
    Только местные – да и то, наверное, не все - знали, что в этом месте есть пруд. Точнее – небольшой прудик, как раз чтобы без помех искупаться в одиночку или небольшой компанией. Настолько весь его – прудика – берег густо зарос невысоким кустарником. Михаил любил проходить насквозь, ощущая всякий раз странное чувство, когда заросли расступались, и показывалась ровная водная гладь. Вероятно, из-за такого ощущения он и полез в замеченные кусты. Любопытство – хоть и не порок, но иногда бывает наказуемо. Но какой парнишка хоть когда-нибудь задумывался бы о наказании? 

                *
  Через кусты он прошел даже быстрее чем планировал – там заросли оказались практически никакими. Оказалось, что они укрывали собой небольшую полянку – всего-то шагов 10 в поперечнике. Она была закрыта кустами со всех сторон, и оттого абсолютно не бросалась в глаза с дороги. Ну, растут себе кусты – и что? Разве кто-то сочтёт за труд специально пойти и посмотреть на то, что они скрывают? А если не скрывают ничего? Обидно будет.
    Сама полянка была практически пустой. За одним небольшим исключением. Ровно посередине её находилась одинокое захоронение.

                *
     Миша очень сильно удивился. Ближайшее кладбище – насколько он знал – находилось в нескольких километрах отсюда. Нет, конечно, одно дело придорожная могила какого-нибудь водителя неудачника, но здесь машины практически не ездили. Да и забавно было бы, реши кто-то гонять по грунтовке вплоть до летального исхода. К тому же обычно погибших водителей хоронят прямо на обочине – так сказать в назидание прочим, а не прячут в кустах.
     Красная звёздочка наверху памятника, простого и неизысканного, грязно-белая бетонная пирамидка, с фотографией в овальной табличке и металлической пластинкой с именем. Никаких тебе гранитных монументов. Всё очень просто и лаконично.
     Недалеко от мальчика росли цветы. Он в них не разбирался совершенно, считая всех их просто полевыми. Что-то такое самое простое, но очень уж цепляющее за душу, а потому он просто не мог пройти мимо – рука сама потянулась нарвать маленький букетик.
     А потом он медленно пошёл поближе к памятнику, не спуская взгляда с фотографии. Подходил всё ближе и ближе, веря и не веря себе одновременно. 
    Он смотрел в глаза молодому мужчине в военной форме, задорно – во весь рот – улыбавшемуся чему-то своему. Наверное, чему-то хорошему и тёплому. И мальчику тоже стало тепло. И хорошо на душе. Он тоже захотел улыбаться – даже смеяться во весь рот – так, чтобы и его глаза также лучились добрым радостным светом. Ведь это ему улыбался человек с фотографии. Родной человек. Давно ушедший человек.
 И исчезла куда-то головная боль, и больше не было ощущения мерзкой сырости и прохлады. Пропал лёгкий озноб – даже противные мурашки куда-то исчезли.  Откуда-то вновь появилось солнышко на небе – даже кусты этого не смогли скрыть - и стало вдруг всё именно так, как и должно было быть.
Хорошо.
        P.S. Дома, Миша не раз держал в руках эту фотографию. И точно также Иван Христофорович – родной дед, погибший где-то под Курском в 1943 – улыбался своему непутёвому внуку. «Не дрейфь, прорвёмся!» – казалось, говорили его уста. По крайней мере, Миша так считал. Он никому ничего не сказал и потом похвалил себя за это – так как больше никогда он не мог найти эту могилу, сколько не катался в тех краях. Да кто бы ему вообще поверил?
В какой – то момент он уже решил, что ничего и не было.  Ни кустов, ни старого памятника – а только дождь. Совершенно тогда не нужный и неприятный проливной дождь. Могут же в дождливый день случаться чудеса? А может, вообще не было ничего – а только сон на придорожном пне? Яркий чувственный сон? А может и не ездил мальчик никуда в тот день вообще. Да и был ли вообще мальчик? Всё на свете – только сон.
     P.P.S. Отец неоднократно рассказывал маленькому Мише о том, что место захоронения старого солдата осталось неизвестным.