Не забывайте любимых

                «Они научили меня ценить верность
                и никогда не забывать о тех, кого любишь».               
                Хатико, верный друг.

История эта началась в последний год буйства демократии и перестройки с её "мЫшлением" и  борьбой с «зеленым змеем». Именно тогда в наш десятый класс физико-математической школы пришла новая ученица, Наташа, которая вместе с братом Сергеем перебралась в наш район с Васильевского острова. Основание для переезда было самое банальное – родители развелись, квартиру с видом на залив разменяли и новая квартира, куда переехала мама с детьми, оказалась недалеко от нашей школы.

Честно говоря, тогда я на Наташу не обратил особого внимания, девчонка как девчонка. Да, красивая - высокая, стройная с огромными карими глазами и копной каштановых волос, волной спускающейся ей на плечи. Но мало ли красивых девушек в школе, а вот с Сергеем мы быстро подружились. Виной всему были шахматы. У него, как и у меня, оказался первый юношеский разряд и в первых же школьных соревнованиях мы сошлись в финале. Две нормальные партии, белыми и черными, закончились вничью и пришлось играть блиц до двух побед, который я с треском проиграл.

Зрители разошлись, а мы еще долго сидели и разбирали перипетии игр. С этого все и началось. Мы часто стали оставаться после школы, чтобы сыграть партию, вторую, ну а потом вместе шли по домам, тем более, что нам было почти по дороге.  И вот однажды, мы, забыв обо всем, засиделись на пару часов. Вдруг, с видом злой ведьмочки, в класс вошла Наташа и с порога разворчалась на Сергея:

- Вот ты где, конечно, в шахматы играешь, а то, что просила сделать мама, забыл? Она ведь скоро придет с работы, будет тебе на орехи.
Сережка хлопнул себя по лбу и, извинившись, стремглав вылетел из кабинета.
- Ну вот, спасла брата, в шутку произнес я, то-то он так сорвался с места, не любит проигрывать.
Она рассмеялась, да не любит, но можно подумать, ты любишь.
- А кто же любит. И вот тут, неожиданно для самого себя, я предложил Наташе:

- Ну, раз ты лишила меня законного выигрыша, то ты просто обязана разрешить проводить тебя до дома.
Она посмотрела на меня, тряхнула головой, от чего по всем ее распущенным волосам прокатилась волна, улыбнулась и согласилась. С этого все и началось. Вообще, я, как и многие  ребята, выросшие без отца, был довольно стеснительным, но с Наташей мне было легко и просто.  Мы шли и говорили, говорили.

О чем, честно говоря, не помню, но помню ощущение тепла, спокойствия, уюта исходившее от нее. Стоило ей улыбнуться, тряхнуть головой, поправляя шевелящиеся от легкого ветерка волосы, как у меня начинало гулко биться сердце. В общем – я «втюрился», сразу и бесповоротно. Конечно, я так не решился попытаться поцеловать ее, но моей «наглости» хватило, чтобы пригласить ее завтра, после коротких субботних уроков в парк. И, к моему великому изумлению, она согласилась.

На следующий день мы не расставались до самого вечера. Гуляли в парке, сидели в кафе и ели мороженое, запивая его, тогда еще не очень привычной пепси-колой. Ну и, конечно, разговаривали. И чем больше я узнавал Наташу, тем больше поражался сходству наших характеров и устремлений.

Видимо и я ей понравился, поскольку она согласилась провести со мной и следующее воскресенье. С этого и началась наша дружба. Нам было  удивительно хорошо друг с другом, мы не говорили о любви и наши чувства выражались только в якобы «нечаянных» соприкосновениях рук, взглядах и радостных улыбках при встрече.

Мы пытались проводить вместе как можно больше времени, я уговорил моего соседа по парте пересесть на другое место и Наташа села рядом со мной. Конечно, все в классе это заметили и некоторые поначалу попытались подшучивать над нами, но после того, как с  наиболее выдающимися шутниками, мною была проведена воспитательная работа (с помощью кулаков и доброго слова), злые шутки прекратились. А через некоторое время я заметил, что многие одноклассники стали завидовать нам, нашим отношениям, нашей дружбе.

А время шло, дружба крепла. Месяца через полтора я в первый раз поцеловал Наташу и, странное дело, не получил за это по морде. Совсем наоборот, она ответила мне таким же поцелуем, а губы ее были прохладными, такими трепетными и желанными. Только в этот момент я понял, что любим и чувство радости и счастья настолько переполняло меня, что хотелось прокричать об этом всему миру.

Дальше – больше и в конце весны, перед самыми выпускными экзаменами, свершилось то, о чем я не мог и мечтать. Тогда мы уже точно знали, что сразу как мы поступим в университет и дождемся восемнадцатилетия, мы поженимся.  Но все произошло совсем по-другому. Сразу после последнего школьного экзамена ко мне подошел наш любимый учитель физики и предложил мне, как медалисту, поступить по квоте в МИФИ – Московский инженерно-физический институт. Это было голубой мечтой любого выпускника, мечтающего серьезно занимать ядерной физикой.  Лучший институт в стране, ценящейся больше чем Московский и Питерский университеты.

В общем, я согласился. Разговор с Наташей был тяжелым, да и как он не мог им быть после того, что с ними случилось совсем недавно.
- Значит, бросаешь меня? Добился всего, чего хотел и теперь я тебе уже не нужна?
Это были ее первые слова, после того, как я сообщил ей о своем решении. И мне понадобилось много времени, чтобы объяснить ей, что это ничего не меняет в наших планах, просто мы будем учиться в разных местах, но после первого курса я приеду, и мы обязательно поженимся. И я уехал в Москву.

Сдав всего два экзамена (физика и математика) мне удалось поступить на тот факультет, который в наибольшей степени меня интересовал – «ядерные энергетические установки».  А потом новая, неизведанная московская студенческая жизнь, жизнь без контроля мамы, когда важно было только хорошо учиться и всё, а остальное время полная свобода, закружила меня. И образ далекой Наташи стал медленно таять в моей памяти.

Тогда не было ни мобильных телефонов, ни интернета с его возможностями для общения, были только письма и редкие разговоры по телефону, для которых мне необходимо было идти на почту. Межгород в общежитии, где я жил, был отключен, иначе институт сразу бы разорился на его оплате. Да и оплачивать эти разговоры, при всей говорливости Наташи, влетало для бедного студента в копеечку. Жить приходилось на стипендию, хоть и повышенную, да на редкое вспомоществование мамы, у которой с началом 90-х на работе платили совсем не регулярно и, учитывая инфляцию, совсем немного.

Поэтому с началом летних каникул, я вместо Питера оказался в студенческом строй отряде, возводившим частный молокозавод в новгородской области. Вот там я и встретил ее – Инну, москвичку, дочь какой-то военной шишки, служащей в штабе округа. Не знаю, что она нашла в бедном студенте, когда перед ней была открыта дорога в тогдашнюю московскую тусовку. Да и вообще, было абсолютно не понятно, что она делала на этой стройке, денег у нее и без этого хватало.

Потом, как-то я спросил ее об этом:
- Ты знаешь, ответила она, захотелось романтики, песен у костра, а главное свободы от пригляда папочки с его армейскими замашками.
Больше года у меня никого не было, сначала не было и желания знакомиться с особами противоположного пола, а потом, когда воспоминания о Наташе стали тускнеть, на меня уже не обращали внимания, зная, что не отвечу взаимностью, а проявлять инициативу я так и не научился.

И вот тут за меня взялась Инна. Как это у женщин получается, что их намеченная жертва сама идет в расставленную ловушку, наивно думая, что именно она главная, что она выбирает и преодолевая все сложности с трудом добивается желанной цели. Я не успел осознать и подумать о последствиях, как оказался у нее в постели. Любил ли я ее так, как когда-то любил Наташу? Честно скажу, нет. Инна, конечно, нравилась мне, очень нравилась – красивая, умная, целеустремленная, с хорошим чувством юмора.

Да и хода назад уже не было. И когда, она, потягиваясь в постели, как довольная кошка, объевшаяся сметаной, с томной улыбкой на устах, сказала, что, по возвращении в Москву, хочет представить меня своему отцу, как жениха и будущего мужа, я уже не сопротивлялся и тут же попросил ее руки и сердца. Через три месяца состоялась наша свадьба и мы переехали в снятую для нас ее отцом квартиру.

Жили мы дружно, может быть, и не было между нами той любви, о которой пишут в книгах, но были взаимная симпатия, уважение, желание ничем не обидеть, принести в дом радость. Может быть, если бы у нас были дети, то все изменилось, но Инна сразу сказала, что о детях до того как мы встанем на ноги не может быть и речи.

Шли годы, я закончил МИФИ с красным дипломом и мог выбрать место будущей работы. Вот тут Инна и уговорила меня выбрать Питерский ЦНИИ им. ак. Крылова, в котором был отдел, занимающийся тем, что я изучал все эти годы. Ей очень хотелось быть поближе к отцу, которого за год до этого перевели служить в Питер. Я сам хотел вернуться в мой любимый город, тем более, что там была моя мама, школьные друзья. Про Наташу я почти забыл, да и что вспоминать, я ведь думал, что она давно замужем и у нее своя счастливая жизнь.

Началась моя новая трудовая жизнь. Работа была до жути интересной, коллектив в отделе, куда я попал, был молодой, веселый, ну, конечно, за исключением начальника отдела старого и седого как лунь академика, сидящего в своем застекленном кабинете. Работали много, часто оставаясь вечерами и поэтому за соблюдением трудового распорядка дня никто не следил.

Конечно, для отдела были официально выделено время обеденного перерыва, но никто его не соблюдал. Ходили в столовую в любое время, тогда, когда образовывался естественный перерыв в работе, совпадающий с желанием поесть. И вот однажды, когда я проспал и вынужден был убежать на работу не позавтракав, я пошел в столовую на полчаса раньше обычного времени. Вошел в зал и встал в проходе как вкопанный -  за ближайшем к входу столиком, заканчивая обед, в компании какой-то женщины, сидела Наташа.

Она почти не изменилась, да нет, вру – она была красивой девушкой, а стала очаровательной молодой женщиной. Ее каштановые волосы, раньше ниспадающие волнами ей на плечи, были уложены в модную прическу, в ушах появились сережки, а на лице минимум косметики, только подчеркивающий ее природную красоту. Она оживленно разговаривала с соседкой, но видимо почувствовав чей-то взгляд, вообще не понятно, как женщины чувствуют обращенное на них внимание, какими-то специальными рецепторами что ли, вскинула на меня взгляд и замолкла.

Она неотрывно смотрела на меня, с таким растерянным видом, как-будто увидела приведение. Так мы и смотрели секунд тридцать друг на друга пока ее соседка, заметив перемену ее  настроения, проследила за ее взглядом, что-то спросила у Наташи, а та, не отрывая от меня взгляда, что-то односложно ей ответила.  Через пару секунд соседка встала из-за стола и пошла к выходу из столовой. Я подошел и сел на освободившееся место.

- Здравствуй, Денис. Каким-то нарочито спокойным тоном произнесла Наташа. Ты каким ветром здесь?
- Работаю я тут, у расчетчиков, уже больше двух месяцев, вот только ходил обедать попозже.
- А вообще как? Жена, дети?
- Первое есть, второго нет и пока не предвидится.  А у тебя?
Наташа как-то странно посмотрела на меня. А у меня все также, пока одна, живу с мамой.

- Наташа, мне надо тебе все объяснить, начал говорить я, но она, положив свою руку поверх моей, прервала меня:
- Деня, не надо ничего объяснять. С тех пор прошло шесть лет, все, что было между нами ушло вместе с нашей юностью. Я ни о чем не жалею и ни в чем тебя не виню, так сложилась жизнь. Так что кончай оправдываться.
А я, я смотрел в ее красивые карие глаза, и в моей памяти всплывали моменты прошедшей любви, юношеского трепетного чувства, когда я был самым счастливым человеком на земле.

В общем, как-то незаметно получилось, что я все чаще и чаще стал приходить обедать в одно время с Наташей. Мы подолгу сидели за столиком, разговаривали о том, о сем, как старые приятели, а я смотрел на нее и постепенно во мне вновь разгорались те, забытые много лет назад, чувства. Наконец я понял, что опять влюбился в Наташу и это испугало меня. Я уже один раз изменил ей с Инной и совсем не хотел теперь наоборот изменить жене с Наташей. Последствий одной измены мне хватило на всю жизнь.

И тогда я решил прервать наше знакомство, но как? Просто изменить время обеденного перерыва, так, чтобы не встречаться с Наташей? Да нет, не получится. Не выдержу я, все равно приду, чтобы еще посмотреть в ее глаза, увидеть ее очаровательную улыбку, услышать ее голос. Помогли обстоятельства, на испытательном участке, расположенном на другом конце города, понадобился специалист моего профиля, и я практически напросился на эту должность.

Отпускать меня не хотели, но когда я зашел к нашему шефу и поставил вопрос ребром – или он переводит меня, или я увольняюсь, он сдался и подписал переводную записку.  В последний мой обеденный перерыв на старом месте работы я подсел к Наташе и сказал ей, что, как я не отнекивался, но меня все-таки переводят на правый берег Невы.

При этом она одарила меня таким взглядом, что я понял – ей все известно. Институт у нас, конечно, большой, но слухи в нем распространяются со скоростью лесного пожара в ветреную погоду. Видимо она что-то поняла, но ничего не сказала, спокойно попрощалась, мол, может быть, еще увидимся.

Однако было уже поздно, Наташа глубоко поселилась в моем сердце и никакое расстояние не могло выгнать ее оттуда.  В семье, хотя я честно пытался ее сохранить, все пошло кувырком. Инна, явно почувствовавшая мое охлаждение, стала раздражительной, все чаще и чаще по разным поводам, а иногда и без всякого повода, начала закатывать скандалы, переходящие в истерики и последующее бурное примирение. В общем. Все полетело ко всем чертям и через полгода такой жизни мы развелись.

Оставив квартиру и машину Инне, я переехал к маме. Мама – мудрый и самый добрый человек на земле, встретила меня вопросом:
- Ну что, разбежались с Инной? Я так и знала, не пара вы, совсем разные и что вас связывало в течение пяти лет, не понимаю. Был бы ты не дураком, не порвал с Наташей, был бы сейчас счастлив.
- Так ты знала о Наташе, удивленно спросил я.

- Разумеется, знала, какая мать не узнает о первой настоящей любви сына? И очень переживала, когда ты решил порвать с ней. Но ты взрослый человек и вмешиваться в твою жизнь я не посчитала возможным.
- Ну и что теперь мне делать?
- Думай, сам кашу заварил, сам и расхлебывай.

А, что мне думать? Единственным желанием было вернуть Наташу, умолять, чтобы она простила меня. Первое, что я сделал, это дождался ее после работы, но выслушав мой рассказ о  разводе, она не дала мне договорить, заявив, что ее это не касается. Все, что у нас было в прошлом – прошло, независимо от того женат я или развелся. После этого она рукой отодвинула меня с дороги и прошла мимо с гордо поднятой головой.

Телефонную трубку она тоже не поднимала, вернее, поднимала, но едва услышав мой голос сразу же ее бросала. Я не понимал, что делать, как заставить ее выслушать меня. Единственное, что пришло мне в голову, это написать ей письмо, начинавшееся словами:
«Наташа, прошу тебя, умоляю – дочитай это письмо до конца. После чего, если ты решишь окончательно порвать со мной, чего я, в общем-то и заслуживаю, просто порви его и выкинь в помойное ведро. Я больше не буду напоминать тебе о своем существовании, я не знаю как, но я попытаюсь прожить без тебя».

Потом я рассказал ей всё, всё как было, ничего не приукрашивая и не скрывая. Заканчивалось это письмо словами:
«Наташа, я все понимаю, что не заслуживаю твоего доверия, что я глубоко обидел тебя, что ты не можешь сразу простить, да и не знаю — сможешь ли сделать это когда-нибудь, но ты же великодушный человек, а ведь даже преступникам дают последнее слово. Так выслушай его.

Ната, я понимаю, что после того что я сделал мне нет и не может быть веры, но не смотря ни на что прошу тебя поверь мне в последний раз. Я действительно больше жизни люблю тебя, я никогда больше не предам любовь, клянусь. Жизнь научила меня, что такая любовь, как моя к тебе, дается человеку один раз в жизни. Прошу тебя прости меня, будь со мной всю оставшуюся жизнь и я постараюсь сделать твою жизнь счастливой. Я пишу не для того, чтобы просить тебя позвонить мне, хотя я хочу этого больше жизни, я пишу, чтобы предупредить: я всегда буду ждать этого звонка. Всегда, сколько бы мне не пришлось его ждать».

Я пришел к ней в парадную и бросил письмо в почтовый ящик. Звонок раздался только через неделю. Господи, как долго она длилась, время как-будто остановилось. Днем на работе хоть было на что отвлечься, а вечера и длинные, тягучие бессонные ночи …
- Здравствуй. Раздался в трубке ее голос. Не знаю зачем, но попробую дать тебе еще один, самый последний шанс.

Я попытался воспользоваться этим шансом, но только через год она ответила положительно на самый главный вопрос в моей жизни – «Любимая, ты выйдешь за меня замуж?».