Май

Май – любимый месяц. Все цветёт, зеленеет, источает аромат. Просыпаясь рано по утру, Марта любила потихоньку выбраться  из квартиры и спуститься в сад.

Это был огромный парк-сад с яблонями и другими деревьями, протяжённостью в несколько кварталов, с холмами, скульптурами, лугами и ручьём, через который в нескольких местах были перекинуты романтические деревянные мостики.

Особенно хорошо здесь было рано поутру и поздно вечером, когда люди оставались в своих квартирах, а в саду царила тишина, нарушаемая только пением птиц, стрекотанием кузнечиков и громким кваканьем лягушек. Ах, как громко они «пели» на своём языке. Видно, у них начался брачный период.

Она выбиралась в сад то с книгой, то со своей тетрадкой-дневником и, устроившись где-нибудь в понравившемся месте, как можно более отдалённом от дорожек и любопытных взглядов случайных прохожих, размышляла о себе, своей жизни, о Кидане и их отношениях, читала или писала что-нибудь в дневнике.

Всё для неё было впервые, многое казалось странным и непонятным. Эти одинокие часы на рассвете в притихшем саду наедине с природой были её отрадой. В это утро она только что закончила читать «Гранатовый браслет», теперь вот взялась за ручку и записала в тетради:

«Не знаю, что это за любовь? Ты опять далеко.

Я так мало знаю и умею в этой области! Страшнее всего ему наскучить!

Смешно, но мне действительно раньше надоедало подолгу целоваться с ним.

Мария была мягка, талантлива, ласкова, каждый раз умела придумать новые ласки, и всё равно Павлин её разлюбил!

Больше всего люблю сидеть у тебя на ручках. А ты делаешь со мной, что хочешь. Почему ты такой милый, раскованный? Я ещё так не умею. Мне иногда хочется сделать что-нибудь, но я себя сдерживаю. Да, правда, мои ласки – более ответ, чем вызов, более благодарность, чем потребность».



Кидан приготовил обед, но она, как всегда, не хотела есть.

– Марта, пожалуйста! Я для тебя готовил!

Она только улыбнулась и отошла к окну по другую сторону стола, что-то там высматривая.

– Видишь, поэтому мой друг говорит: не надо её гости, не кушать, не пить – зачем тогда?

От его внимательного взгляда не ускользнуло, как лицо её на секунду точно окаменело, подбородок медленно приподнялся вверх, глаза сузились – и неожиданно на миг в них блеснули слёзы, но она не дала им волю. Вот она уже и вздохнула свободно.

Помнишь, недавно мы в шутку боролись с тобой, и ты воскликнула: я сильная! Как я смеялся! Но теперь, наблюдая за тобой, я думаю: да, ты говорила правду.

Он с нежностью смотрел на её тонкую напряжённую шею с гордо поднятой головой.

– Непонятная… необычная… чудо! – Кидан подошёл, развернул её к себе и глубоко заглянул в глаза. Какой близкой, понятной и какой беззащитной была она в эту минуту. И он мягко подтолкнул её к кровати.

– Нет? Не хочешь?

Она отрицательно мотнула головой.

– Не понимаю, почему тогда я тебя хочу? – вздохнул он. И добавил: – Трудная… трудно с тобой.

– Да, я знаю. Я тебе ещё когда говорила – лучше найди себе дру…

Кидан не дал ей договорить.

Да, с тобой трудно. Ты не даёшь мне расслабиться. Каждую минуту что-то новое, и я никогда не могу предсказать заранее, что ты ответишь, как себя поведёшь. Твои капризы и неожиданности – то прекрасно, то – довольно скверно.

из романа "Пришелец"


Рецензии