Очень большой художник

    Аполлоний Алмазов был большим художником во всех смыслах. При росте сто семьдесят пять сантиметров весил он  примерно двести двадцать килограммов. По крайней мере так было два года назад, когда он взгромоздился на багажные весы на ленинградском вокзале. Обычные напольные такой вес не фиксировали. Носил он одежду размера 6XL, которую заказывал на специализированных сайтах в интернете. Сам он объяснял свой вес то «широкой костью», будто бы доставшейся от родителей, то гормональными нарушениями. Хотя печальная правда состояла в том, что питался он исключительно мучным, сладким, жирным и жареным. Его лечащий врач горестно качал головой и предвещал скорую смерть от инфаркта или инсульта, а если Бог милует от этих напастей, то неизбежна онкология, заключал доктор. Большим можно было назвать Аполлония еще и потому, что писал он исключительно объемные полотна, от двадцати пяти метров долинною и о великих событиях прошлого и современности, преимущественно военных.
    Его полотно «Битва при Фермопилах» была приобретено правительством Греции,  картина «Бородинская баталия» приобретена для экспозиции на Поклонной горе, для чего специально строился павильон протяженностью почти километр. За это произведение Алмазову заплатили золотыми слитками, по его настойчивой просьбе. Золото хранилось в подвале дома Аполлония на Соколиной горе. Немного смущало, что слитки были маркированы немецкими орлами и свастиками.
Писал свои произведения художник с помощью сложной системы тросов и шкивов, в центре которой находилось люлька-кушетка со специальными держателями для гигантской палитры. Работы гения славились эпичностью, тщательной проработкой деталей, исторической точностью и особым, ни с чем не сравнимым колоритом подлинности. Глядя на его полотна, ты словно находился внутри сражения, в самой его гуще. Сам Алмазов к своим работам относился спокойно, был очень скромен и не считал свои достижения чем-то выдающимся. Он говаривал заказчикам обычно:
   - Так дорого потому что я гений, как Веласкес или Шишкин! Мои вещи будут только дорожать со временем. Они - лучшее вложение денег на все времена.
И заказчики раскошеливались.
   Женат Алмазов не был, детей у него тоже не было, поэтому все заработанные деньги он решил завещать на создание музея своего имени в центре столицы, который, как он планирован, непременно будет построен. В частной жизни Аполлоний был неприхотлив, жил один без особой роскоши, питался фастфудом с доставкой на дом. Деньги тратил лишь на мебель особой конструкции да на расходные материалы для своих работ, что было ощутимо. Одних красок приходилось заказывать десятками бочек.
    Так бы и продолжался его победный живописный труд, но однажды он надышался паров берлинской лазури, с отравлением его забрали в больницу, где у него обнаружили рак в терминальной стадии.
Но умер он, к счастью, от инфаркта, когда увидел, что подали ему на завтрак в больнице: овсяную кашу на воде, размазанную по блюдечку размером с почтовую марку.
    Похороны были пышными. Сам президент хотел было выразить соболезнования, да некому было - ни одного родственника не нашли.  Погребли великого художника на Новодевичьем кладбище, памятник был из цветного мрамора: гигантская палитра, в обрамлении бронзовых пушек, знамен и барабанов.
    Разбирая имущество Аполлоний Алмазова, комиссия Академии художеств наткнулась на десяток папок с небольшими акварелями и ахнула всем составом. Оказывается баталист для отдохновения рисовал акварели: жанровые сценки, природу, натюрморты. Работы были такой чистоты и дарования, что при одном взгляде на них наворачивались невольные слезы. Все папки с акварелями были доставлены в Третьяковку, где и устроили выставку, которая имела ошеломительный успех. Достаточно сказать, что в очереди в музей было задавлено двадцать шесть человек и три полицейские лошади из оцепления. Выставка с успехом проехалась по многим музеям мира.
    Сколько стоят эти акварели, сказать невозможно, ни одна из них не поступала в продажу и вряд ли поступит.
    А что до его батальных полотен, то их судьба печальна. Большей частью они пылятся в запасниках музея акварели Аполлония Алмазова, называемым сокровищницей русской акварели.