История семьи Пахомовых или Продолжение Не болтай

 Когда несколько лет назад в разговоре с двоюродным братом зашла речь о Льве Толстом, это вызвало целый фонтан эмоций. Брат обвинил "зеркало" в прямом участии в делах самого отображаемого объекта. Это была весьма сильная реакция, человека, который менее всего должен быть склонен к эмоциям – он по образованию физик, кандидат наук. Такое резкое неприятие Льва Николаевича высказывал мой отец, доктор химических наук. К чему это я? Мой дядя по отцовской линии, Иван Иванович доктор,  на этот раз уже технических наук, несколько раз пытался писать воспоминания. И всегда они заканчивались на первых страницах. И я привожу обобщенный материал: «Вся наша семья Пахомовых из села Астапова, Лев Толстовского района Липецкой области. Село Астапово и станция Астапово  известны во всем мире. В 1910 году на станции Астапова был снят с поезда заболевший граф Л.Н. Толстой, который вскоре скончался. Его для оказания медицинской помощи высадили на ближайшей крупной станции. Поместили в отдельном помещении, организовали уход за ним (бабушка Матрона Степановна и  мать моя Пелагия Ефимовна поддерживали порядок в этом помещении)». Может, поэтому классик русской литературы и зеркало русской революции, вызывали такое неприятие у родственников. С раннего детства их  уже достали воспоминаниями о последних днях великого писателя, а потом уже аллергию вызвал его революционный либерализм.
"Астапово – «огромное село (1500-2000 домов) с двумя храмами, в котором проживали государственные крестьяне, которые никогда не были крепостными. Крестьяне, населявшие его, коренным образом отличались  от крепостных, что подтверждается тем, что жители села, как правило, были интеллектуальными,  покидали село в 16-18 лет (например, уходили на станцию, находившуюся в нескольких километрах от самого села, где находили работу, потом уезжали в областной центр, в Москву)». Видимо, поэтому мой прадед Василий Иванович имел возможность работать в Москве в Елисеевском магазине водопроводчиком. Он  простудился, когда ликвидировал аварию и умер, когда четверо его сыновей еще не достигли совершеннолетия. Поэтому весь груз ответственности за семью  лег на плечи старшего брата, моего деда Ивана Васильевича. Многие жители Астапова находили себе выгодную работу  вне села. В советское время эмиграция из села усилилась.  Этому способствовали реформы деревни, большие возможности сделать карьеру в столице и, поступить в вузы, получить образование. Братья деда, уехали из села в подростковом возрасте. Младший брат Петр (1916 г.р.). Приехал в 1933 году на Павелецкий вокзал и оказался  в водовороте столичной жизни. За спиною у него было несколько (6-7) классов сельской школы, старший брат пристроил его работать в пекарню в районе нынешней станции метро Бауманской, одновременно по  настоянию брата он продолжил учебу, получил среднее образование, окончил вечерние подготовительные курсы, и поступил в 1935-1936 гг. в МВТУ на кафедру Гироскопические  приборы. Учеба была нелегка, требовала хорошего знания теории. Ее он закончил в 1941 году. Дипломный проект его положил начало новому направление Гироскопические стрелковые прицелы воздушной стрельбы. В интернете нашел фразу: "В результате исследований в 1943-1944 годах появился гироскопический стрелковый прицел ГСП-1 конструкции П.В.Пахомова для истребителей. Распределен он был на Загорский оптико-механический завод, на котором проработал до 1956 года, после чего работал в ЦКБ "Геофизика" в Москве. Там возглавлял какой-то научно-исследовательский отдел, был зам. начальника ЦКБ по научной работе. Последние годы преподавал на вечернем отделении какого-то института. "Пахомов Пётр Васильевич (р.1916). Заместитель начальника ЦКБ НПО “Геофизика” по научной работе (1961-1966). Под его руководством разработаны оптические прицелы воздушной стрельбы. Окончил МВТУ им. Н.Э.Баумана в 1941 г". http://people.bmstu.ru/
Два других брата приехали также в Москву, все поселились на ст. Мамонтовская. НО получить высшее образование из всех братьев удалось только Петру.  Братья Михаил и Николай погибли на войне.   Михаил  19 апреля 1945 году (точную дату приводить И.И. Пахомов), а Николай 29 апреля 1942 г (И.И. Пахомов пишет в 1942 году). Такие скудные данные остались о них в воспоминаниях родственников. Сейчас, когда принято знать о своих погибших родственниках все, меня знакомые надоумили покопаться в интернете. Нашлось много погибших Пахомовых с такими именами. Про Николая удалось найти документы в архиве. Николай 1908 г.р. умер от ран  в селе Романовка,Болховского района, Орловской обл. Но почему  в одном из документов говорится о жене Авдеевой  Агафье Петровне, из деревни Листвянки, Московской области? Он или не он? Все разъяснилось, когда я прочел, что село Листвянки постепенно была поглощено железнодорожной станцией Мамонтовской. Второй документ из  архива сообщал, что в 1949 году о судьбе Николая хотела узнать Лукерья Петровна Пахомова, проживавшая в Загорске, на Зеленом проезде д.20. В те годы, как говорилось выше в Загорске, работал младший брат Петр. Завершило исследование вопроса письмо старшего брата к  Николаю, нашедшееся в домашнем архиве.  Письмо вернулось к старшему брату, потому что было написано в мае 1942 года, когда Николай уже подорвался на мине, так было написано карандашом на возвращенном письме. Вот, и раскопали все о Николае. С Михаилом все гораздо трудней. Мой двоюродный брат на сегодняшний день уже почивший уверял,  что Михаил был пулеметчиком, прошел всю войну и погиб в апреле 1945 в Германии, а дядя знал точную дату его гибели. Найти такого Михаила Васильевича Пахомова не удавалось. Подошел только один:  старший сержант, о гибели, которого 19 апреля 1945 года известил Антонину Григорьевну Пахомову Зарайский военкомат. И о том, что командир отделения разведки погиб в  местечке Маленов, Брандербургской провинции. Он или нет? В воспоминании моего дяди есть упоминании о том, что Петр Васильевич приехал на Павелецкий вокзал, и это было хорошо, так как с него же нужно было ехать к брату. "Дядя Петр (младший брат отца 1916 года рождения) приехал в Москву в 1931 году (причем в другом месте И.И. пишет, что это было в 1933 году,  а его родители  приехали в 1932 году. Но, вполне возможно, что брат Миша перебрался в Москву немного раньше). Как он говорил: вышел из Павелецкого вокзала на площадь и, как известный Ванька Жуков из рассказа Чехова, обомлел: кругом масса народа, трамваи, машины грузовые и легковые Хорошо, что ему нужно было ехать за город с этого же вокзала к брату Мише". В Зарайск, можно доехать с Казанского или Павелецкого вокзала. Но многое разъяснило письмо моего дедушки к погибшему на тот  момент брату Николаю. «... Я получил одно письмо Михаила. Он живет на родине своей жены, мне рассказал, что  он попал в плен к «фрицам», и его до полусмерти избили, отнялись рука и нога…». Как-то это мало сочетается. Или в 42 его поправили, и он пошел опять на фронт, да еще стал разведчиком? Другого Михаила Васильевича Пахомова погибшего 19 апреля 1945 года вряд ли удастся сыскать.
Старший брат Иван, мой  дед, был человек,  по всему можно предположить, энергичный работал в тылу хозяйственником. Вначале в системе речного флота, как он пишет,  какое-то время возглавлял главк в ГлавУРСЕ Нарком. реч. флота, располагавшегося по адресу Герцена д.10.  По воспоминаниям уже моей мамы Пахомовой Ии Евгеньевны был увлечен идеями развития системы общественного питания. Во время войны даже руководил ЦУМом. В конце войны руководил овощной базой, на которой в один прекрасный момент не хватило вагона с луком, вроде. Отсидел 5 лет. В 60-е годы его зарезал один врач  московской области, спутавший  приступ холецистита с аппендицитом.
К чему все уточнения и исследования? В советское время мало интересовались своими предками.  Во-первых, люди были прагматичнее:  какая польза от этих историй бабушек и дедушек. Поэтому некоторые даже  практически ничего не знали о своих ближайших предках. А в чуть более ранние советские времена была опасность откопать в биографиях что-то, могущее вызвать плохие последствия.  Кроме того,  взгляд на историю был ограничен рамками марксистско-ленинского учения, а  это делало ее мало интересным. Поменялась идеология, появилась национальная составляющая в истории, да и история заиграла разными красками.  И предки наши  связаны гораздо сильнее, чем только документами о рождении. Рационализма стало гораздо меньше, и мы вышли за рамки сухих фактов биографии.
Появился и другой очень важный аспект.  На поминальных службах, панихидах Церковь возглашает усопшим вечную память. В пятом томе сочинения "Опыт  православного догматического Богословия" архимандрита Сильвестра (Малеванского) так говорится о поминовение усопших: "Каковы же должны быть отношения наши к тем усопшим, которые, хотя скончались в вере и общении с Церковью, но, вследствие недостаточного в себе развития и упрочения сих начал духовно-благодатной жизни, не удостоились блаженного жребия со святыми, и, вместо этого, остаются в тяжелом и мучительном состоянии от чувства лишения духовного света, отрады и небесных радостей? Так как в них остался известный задаток той духовно-благодатной жизни, которая, пока хоть в небольших долях, течет в тех или иных членах тела Церкви Христовой, делает из них одно общее и нераздельное с сим телом Христовым; то, само собою понятно, что мы, не иначе, можем и должны смотреть на них, как на наших, по общению с Церковью, сочленов, хотя и сочленов, не достигших полноты духовно-нравственного совершенства. Вместе же с этим, понятно и то, что мы, следуя тому естественному закону христианской любви, по которому, если один член в теле Церкви страждает, с ним страдают и все остальные члены (1Кор.12:26), не иначе можем и должны относиться к ним, как с полнейшим сочувствием и состраданием, а, также, готовностью со своей стороны сделать все возможное для облегчения и улучшения их печальной участи. Но, чем же, спрашивается, мы можем и должны помочь, такого рода, нашим усопшим собратиям и сочленам? Ясное дело, что сами собою мы не можем оказать им никакой помощи. Остается, поэтому, для нас только одно – молить об этом Владыку живых и усопших, а также, просить о том же ходатайства пред Ним наших совершеннейших сочленов Церкви небесной, а его верных слуг и друзей, – святых Божиих. И такое обращение с молитвами об усопших к Богу так целесообразно и естественно, что оно, даже мимо всяких сторонних внушений, само собою необходимо возникает в каждой, истинно верующей и облагодатствованной душе, являясь в ней, как естественный плод той христианской николи же отпадающей любви (1Кор.13:8), из которой произрастает много и таких плодов духовных, на которых несть закона (Гал.5:23). Естественность и удобоприменимость его, кроме того, подтверждается и тем, что и сами верующие умирающие, если умирают с сознанием, большей частью обращаются к живым со своей последней просьбой о том, чтобы по смерти молились за них Господу Богу". То есть  члены церкви, пребывающие в мире сем, имеют возможность молиться об усопших, что приносит им  большую пользу. Но, как молиться о тех, кого не знаешь? В ходе этого небольшого исследования я узнал имена своих прабабушек: Матрона Степановна и Гликерия Петровна, а, значит, имена и своих прадедушек.  Насколько я понимаю, пожелание вечной памяти состоит  в том, чтобы об усопших молились  настолько долго, насколько это возможно. И это исследование сделанное по примеру от  активистов "Бессмертного полка" удлинило мою родовую память. Кстати, хочу заметить, что Иван Иванович в своих воспоминаниях сообщает, что Гликерия Петровна поминала  своих погибших сыновей в церкви