Psiho30 Пушкин Грибоедов Желтый дом и Ф. Пинель

 Пушкин, Грибоедов, Желтый дом  и шинель Ф. Пинеля

Пушкин боялся сумашестия и сшествия с ума  как чумы или огня…

Не дай мне, Бог, сойти с ума … Это его молитва 1833 года

В явлении 16-ом пьесы "Горе от ума"  Загорецкий, получив от господ Г.N. и Г.D. выдумку Софии Фамусовой о сумасшествии раздражавшего её своей язвительностью Чацкого, дополняет мысль словами, превратившимися в слух:

Его в безумные упрятал дядя-плут;
Схватили, в желтый дом,
и на цепь посадили

I … в желтый дом... откуда  он?

Ю. В. Каннабих «История психиатрии»:   
В 1776 г была открыта первая психбольница в России. Это произошло в Новгороде. Данное заведение – прообраз современных психлечебниц.  В 1780 г недалеко от «Обуховского моста» была открыта 1-я городская общедоступная больница. Ее назвали Обуховской. В ее состав входил «Дом призрения для умалишённых».

рис. Обуховская
 
Стены данного пансиона были окрашены в желтый цвет. Считалось, что грязно-желтые цветовые оттенки угнетающе действуют на психику и человек становится склонным к депрессии, лучше поддается воздействию и лечению. Общаться с депрессивным больным лучше, чем с буйным психом. Отсюда и пошла «мода» на подобную окраску психбольниц в нашей стране. Совсем скоро, данная идиома стала синонимом названия всех подобных заведений.
 
А.С. Пушкин неоднократно бывал в этой больнице, навещая знакомого офицера, помешавшегося на игре в карты. Будто бы именно в стенах «Жёлтого дома» родился замысел «Пиковой дамы», если и не весь, поскольку на этот счёт существуют и другие легенды, то уж его драматический эпилог - точно. Как известно из повести, «Германн сошёл с ума. Он сидит в Обуховской больнице в 17-м нумере, не отвечает ни на какие вопросы и бормочет необыкновенно скоро: «Тройка, семёрка, туз! Тройка, семёрка, туз!..». 
 
II … и на цепь посадили  …

В 1792 г психиатр Филипп  Пинель, профессор и впоследствии зав. кафедрой внутренних болезней и психиатрии в парижской Эколь-де-Санте,  был назначен врачом парижского заведения для умалишённых Бисетр. В Бисетре он совершил акт гуманности, ставший знаменитым: выхлопотал у революционного Конвента разрешение снять цепи с душевнобольных.
 
Он также добился введения в практику содержания подобных пациентов больничного режима, врачебных обходов, лечебных процедур и много другого. Пинель предоставил больным свободу передвижений по больничной территории, заменил мрачные темницы солнечными комнатами с хорошей вентиляцией и предложил моральную поддержку и добрые советы как необходимую часть лечения.
 
рис. Филипп Пинель снимает цепи с больных

Нововведение Пинеля увенчалось успехом: опасения, будто умалишённые, не закованные в цепях, окажутся опасными и для себя, и для окружающих, не оправдались. В самочувствии многих людей, находившихся десятилетия взаперти, за короткий срок появились значительные улучшения, и эти пациенты были выпущены на свободу. Вскоре по почину Пинеля были освобождены от цепей также пациенты других учреждений (в частности, парижской больницы для женщин с психическими нарушениями Сальпетриер), и в Европе получил распространение принцип их гуманного содержания, с предоставлением свободы и жизненных удобств. Это достижение, стойко ассоциировавшееся с именем Филиппа Пинеля, принесло ему признание во всём мире.
Я называю шинелью »смирительную рубашку» Пинеля
 
 Знаменитый французский философ и историк психиатрии Мишель Фуко отмечал, что Пинель и его единомышленники отнюдь не упразднили практику изоляции безумцев: снимая с больных (притом не со всех) «материальные оковы», Пинель «опутывает их цепями нравственными». Эти изменения проявились в том, что персонал постоянно следил за поведением безумцев, их ошибки высмеивались, любое отклонение от нормального поведения влекло за собой наказание. Пинель и его последователи применяли такие меры, как, в частности, ледяной душ и вращательная машина, причём не в лечебных целях, а исключительно в нравственном контексте — в качестве наказания за проступки и бредовые идеи, если пациент в этих идеях не раскаивался. Как подчёркивал Фуко, со времени Пинеля «безумие оказывается погружённым в систему моральных ценностей и репрессий. Оно обволакивается карательной системой, где безумец, молодея, приближается в своих правах к ребёнку и где безумие с внушённым ему чувством вины оказывается изначально связанным с пороком»

[ см.  Безумие и культура // Фуко М. Психическая болезнь и личность] .
 
Бонус:
 
Не дай мне бог сойти с ума. Нет, легче посох в сума; Нет, легче труд и глад. Не то, чтоб разумом моим Я дорожил; не то, чтоб с ним Расстаться был не рад: Когда б оставили меня На воле, как бы резво я Пустился в темный лес! Я пел бы в пламенном бреду, Я забывался бы в чаду Нестройных, чудных грез. И я б заслушивался волн, И я глядел бы, счастья полн, В пустые небеса; И силен, волен был бы я, Как вихорь, роющий поля, Ломающий леса. Да вот беда: сойди с ума, И страшен будешь как чума, Как раз тебя запрут, Посадят на цепь дурака И сквозь решетку как зверка Дразнить тебя придут. А ночью слышать буду я Не голос яркий соловья, Не шум глухой дубров - А крик товарищей моих Да брань смотрителей ночных, Да визг, да звон оков.