Лабрадор

Старому лабрадору было грешно жаловаться на жизнь. Он прожил ее долго, дольше, чем живут собаки его породы. Лапы одряхлели, глаза плохо видели, одно ухо перестало слышать. Его отвезли в лечебницу, в ту самую, в которой он так часто бывал последние два года. Он знал, что уже никогда не вернется домой, и воспринимал это спокойно. Он прожил долгую жизнь в любви, верно служа своей обожаемой хозяйке. К тому же он уходил, зная, что, переродившись, вернется к ней очень скоро — поклонники, видя любимую певицу, убитую горем, подарят ей щенка. Он видел это во сне так четко, что сомнений не было, и если бы он мог говорить, то непременно рассказал бы ей, своей драгоценной хозяйке. Он знал, что ее сердце разрывается от боли, он чувствовал ее слезы на своей шерсти.

И она пела для него. За это выступление наедине сильные мира сего были готовы платить огромные суммы, ведь она была по-настоящему великой певицей. С тех пор как стало понятно, что это начало конца, она пела только для него каждый вечер дома.

И теперь в больнице, в лечебнице, где он лежал с капельницей в лапе, безучастный, обколотый обезболивающими, она приезжала каждый вечер. С сыном и охранником — гордая, сильная — садилась на стул рядом с его клеткой. Он находил в себе силы сесть, копил их весь день, чтобы сесть и положить на ее колени свою морду. Она пела, негромко, тихо, ее руки лежали на его голове. Посидев с час, она уходила. Красивая, вся в морщинах и бриллиантах, взрослый сын поддерживал ее под руку, ведя до машины. Он слишком ее уважал и отменял все важные дела в правлении своего банка, чтобы отвезти мать к ее умирающей собаке. «Нет, нет, об усыплении не может быть и речи, делайте, что возможно, маме он очень дорог, деньги не имеют значения».

Видео, как она сидит и поет для своей старой собаки, конечно, попало в сеть. Несмотря на договор с хозяином ветеринарки, стажер тайком снял и выложил, вызвав волну восхищения и народной любви.

Через месяц после того, как старого пса не стало, охранники нашли у ворот их дома клетку с рыжим щенком, на которой лежали его паспорт и родословная.

Старая хозяйка узнала его, конечно, все-таки они прожили вместе шестнадцать лет. «Ли Хуан», — шептала она ему в загривок, а он норовил укусить ее за нос.

Вот то, что я знаю о любви. Восемь лет прошло, а эта сцена — перед глазами: я, беременная сыном, езжу каждый день в больницу, где лежит моя собака, и со мной одновременно на «Бентли» привозят очень пожилую, очень ухоженную даму. Охранник всегда ждет у машины, сын под руку доводит ее до клетки со старым, седым лабрадором, который до ее появления лежит совершенно безучастно. Собака, пошатываясь, вылезает, кладет голову ей на колени, а она поет.

И мы все отворачиваемся, пряча слезы.

А потом, уже в припаркованной у ветеринарки машине, я плачу навзрыд.

Про певицу я нафантазировала, хотя кто знает — она действительно шикарно пела.

Все остальное — чистая правда. Когда я перестаю верить в любовь, я всегда вспоминаю эту сцену: как женщина приезжала специально, чтобы спеть своей любимой старой собаке, и как он копил силы, чтобы сесть и положить морду ей на колени. Разве это не любовь между ними?